Рис Инари (СИ)

Глава 5 Японская пословица: Без обыкновенных людей не бывает великих

Оставив песни,

Окрашенные кровью,

На память миру,

Бреду по мёртвым полям.

Как громко стонет осень!

Автор Такубоку Исикава — японский поэт, литературный критик, оказал сильное влияние на развитие поэзии танка. Первые танка опубликованы в 1902 году в токийском журнале «Утренняя звезда». Исикава Такубоку был убеждённым противником войны. В разгар Русско-японской войны опубликовал сборник стихов «Стремления», в котором содержалось стихотворение «Памяти адмирала Макарова», где поэт воспевает подвиг русских солдат.

Перевод: В.Н. Марковой

Каждое утро я и Рен начинали на улице с медитации и повторения всех боевых стоек, что нам были уже доступны. Оказалось, что вот отклонение хвоста всего на несколько градусов влечёт за собой серьезные проблемы, и твой шар из лисьего огня уже летит не туда. Скажем мягко — совсем не туда…. Поэтому с огненными шарами мы перенесли тренировки на послеобеденное время и уходили чуть дальше от нашего домика — в сторону леса. И вот там швырялись вволю. До леса наш огонь все равно не долетал и вреда не причинял.

А сперва был момент, когда мы чуть было не подожгли нашу крышу… Хм… Не думаю, что нам выделят другой домик, судя по тому количеству рисинок, что нам давали в день. Жадные они тут все.

Мы читали книги друг друга, и это было гораздо результативнее. Две книги лучше, чем одна. Рен меня не догоняла в магии. В ее книге по-прежнему появлялись сказки, легенды, девчоночьи советы, как привлечь парня, и еще много подобной чепухи. Мне это напоминало какой-то старый модный журнал из моей юности. Вот там тоже была подобная ерунда. Но Рен нравилось, и она закатывала глаза, когда я разносила очередной совет из ее альбома в пух и прах. Просто потому, что не все любят «Борщ с пампушками», а с утра пораньше многие предпочтут «Рассольник».

Потихоньку увеличивалось освоенное нами количество стоек и заклинаний, и вот я уже учусь кидать не шары магического огня, а узкие, тонкие, похожие на стрелы, сгустки магии. Они гораздо сильнее, дальше летят и ранят серьёзнее. Да и шар — огромная такая махина, которая гудит, как трансформатор. А вот такая узкая стрела и незаметна, и шуму меньше. Мне эти стрелы сразу понравились. Вот не люблю я привлекать к себе лишнее внимание. Я уже говорила про Буфет, к которому нужно быть поближе?.. Да, кажется, говорила.

Кстати, Рен, после того, как мы стали вместе активно тренироваться, медитировать, выполнять стойки и выпускать лисий огонь, а не просто сидеть, пребывая в мечтах, тоже стала пересчитывать рисинки в онигири, прежде чем их съесть. Вот мы с ней так и сидели, и считали. А только потом проглатывали. Теперь и Рен была постоянно голодна. А две голодные девчонки? Да это стихийное бедствие!

Но и в плане Буфета у нас… Ну в том плане, что информация про первое испытание стала гораздо понятнее и ближе. Однажды утром, после медитации и перечёта рисинок, я, как обычно, открыла свою книгу и даже ахнула от удивления и предвкушения. Там было не просто новое заклинание, там был чертёж сумки.

Ну, правда, не совсем сумки… А называлось это очень красиво — Инро*. И вот, подобную сумочку мы должны были сами сотворить, скроив её ни много ни мало — из собственной магии! Смысл в том, что изготовленные нами инро должны быть волшебными, чтобы хранить и прятать в них различные предметы. Согласно записям в книге, мы должны научиться не только помещать туда любые объекты, но и извлекать их оттуда. И не просто быстро, а очень быстро. Например, туда даже меч можно было бы засунуть… Ну, меча у нас не было, но мы с Рен уже размечтались.

И чем выше мастерство лисы, тем больше у нее эта сумочка Инро. Понятно, что только внутри она больше, а снаружи выглядит, как обычная маленькая шкатулочка. И сколько всего полезного туда можно спрятать!

Такие безразмерные сумки я и раньше встречала и в книжках про старых волшебников, и про всем известного мальчика, которого нельзя называть. Или там злодея нельзя называть? Ну, сейчас уже не важно. Но вот впервые я с такой сумкой столкнулась у Мерри Поппинс. У нее была такая, она еще говорила, что она ковровая. И вмещались в нее, и в самом деле при необходимости, и ковёр, и карусель и еще много полезных вещей. «Вот и у меня теперь будет такая!», — мысленно потирала я ручки.

Ага…. Как бы не так! Сумочка у меня все же получилась спустя неделю тренировок. Только вот влезть в нее мог бы разве что наперсток. Да и то… частями…

Я скрипела зубами и тренировалась, и тренировалась. И вскоре эта самая сумочка у меня выросла до размера тарелки. Нет, она все так же оставалась очень маленькой, только вот влезала в нее уже тарелка.

А потом и появилось в книге подробное объяснение первого испытания. Размер Инро должен быть такой, чтобы в нее влезло не менее десятка блюд. И при этом рассчитывать нужно на немаленькую такую тарелку. Учитывая, что у меня и одна-то влезала с трудом, тренироваться мне еще долго.

Так прошёл месяц, а за ним и второй. И вот уже осень полноценно вступила в свои права. Я выяснила, что в Долине бывает и настоящая зима, и снег. Правда его не так много, как у меня на родине, но все же он лежит устойчивым покровом. Однако вот, сугробов тут не бывает.

Девочки в это время года почти на улицу не выходят и сидят только у себя в домике, пока зима не закончиться. А длится она тут, как и положено, три полноценных месяца.

Я подсчитала, что если моя сумка будет расти примерно с той же скоростью, как и сейчас, то я сумею выйти на первое испытание уже к началу зимы. Не хотелось бы загадывать, только вот и сидеть всю зиму на голодном пайке совсем не хотелось.

Мы с Рен тренировались и медитировали все утро. И как раз сидели на первом этаже, когда к нам в домик вошла красноволосая Таке. Она обвела нас пристальным взглядом и слегка кивнула. Слетевшие со второго этажа Хана и Кику удостоились такого же пристального рассматривания.

— Кто из вас четверых Рен и Аика? Никак не научусь вас различать, — недовольно поморщилась она.

«А вот это она совершенно точно врет!», — вдруг промелькнуло в моей голове.

Как я это поняла? Почуяла? Нюх, как у хищника, обострился? Но я совершенно точно поняла, что она прекрасно знает кто из нас кто. Но, похоже, это почувствовали только мы с Рен. У Рен на личике тоже промелькнуло удивление, но потом она взяла себя в руки.

А вот Хана и Кику ничего подобного и не поняли. Они были явно разочарованы, что ищут не их, и не скрывали этого. А вот мы с Рен насторожились, а потом вытянули вперед руки в поклоне и поприветствовали:

— Таке Инэ, я Рен.

— Я Аика, — подхватила я, опуская глаза.

— Идемте со мной. Учитель вернулся из мира людей и хочет посмотреть на вас, — при этом она не выдержала, и ее лицо от злости слегка перекосило, хотя вот мне опять показалось, что она очень старалась взять себя в руки.

— А мы? — Это обиженно прошептала Хана.

— А меня почему не зовут? — гораздо громче возмутилась Кику.

— Не доросли значит еще! — зло буркнула красная лиса, и я опять поняла, что и об этих словах Таке сейчас пожалела, но слово, как говориться, не воробей.

— Только карагину** возьмем, — снова поклонились мы с Рен и рванули наверх.

На улице было уже холодно и без вот этой накидки мы бы замерзли. Но все же она была довольно тонкой, на мой взгляд. У меня на родине тряпичные плащики носили … хм… летом. А тут это планировалось на зиму? Ну… Посмотрим. Но, с другой стороны, сейчас поздняя осень, а было совсем не так уж и холодно. У нас же ноябрь обычно лютует и промозглыми ветрами, и снегом, а тут еще не все деревья облетели. Так что, если зима тут мягкая, и можно будет сидеть дома и нормально питаться, то есть надежда перезимовать. Хотя и этот хлипкий домик мне тоже не внушал доверия. Как он снег-то выдержит?

Я спрашивала об этом Рен, но она только пожимала плечиками, вообще не понимая смысла моих вопросов. Зимовка? И что? А потом вообще сказала, что никто из них и не замечает смены времён года. Ну, снег, да замечают. Но и только. С другой стороны, когда ты знаешь, что ты бессмертен, то и в самом деле можешь этого и не заметить. Я же привыкла жить, и терять вот так время попусту очень не хотелось.

Мы выскочили наружу, где притоптывая от нетерпения, ожидала нас красноволосая Таке Инэ.

Мы пристроились за ней и засеменили по дорожке. Дошли до уже знакомого нам домика и, к моему удивлению, обнаружили там только Юри, невозмутимо взглянувшую на нас, и никакие эмоции на ее личике при этом не отразились. Вот совершенно было непонятно, что она чувствует. Вот Таке совершенно точно злилась.

— Сели, — бросила она нам, и мы с Рен плюхнулись на все тот же красный диванчик.

Сели мы близко друг к дружке, хотя в прошлый раз мы тут поместились вчетвером. Но нам нужна была взаимная поддержка, и хотелось чувствовать тепло подруги.

Ждали мы довольно долго. При этом сладкий суп нам никто и не подумал предложить. «Жадные они тут все», — в который раз промелькнуло у меня в голове.

И тут дверь отворилась, и мы, все четверо, проворно вскочили на ноги и склонились в привычном поклоне. Мы с Рен для надежности еще и глаза опустили. Но я это сделала сразу по двум причинам. Во-первых, потому, что мне и в самом деле было что скрывать. А во-вторых — глаза б мои на этого Кио Сабуро не смотрели!

Только вот шагов и шелестения одежды было, на мой взгляд, слишком много. Поэтому, выпрямляясь из поклона, я бросила быстрый взгляд из-под ресниц и почти тут же отвела глаза в сторону.

Их было двое.

Оба были в белых одеждах. Один был Кио Сабуро или Младший учитель, а вот второй скорей всего — Шиджеру Дзиро или Второй учитель. Ну, потому что на Старшего Учителя это чудо совершенно точно не тянуло. Это был… ну не мальчик, но мужчиной я бы этого худосочного подростка точно не назвала. И в чем там жизнь вообще теплится? Он тоже рисинки считает? Хотя Таке обмолвилась, что учителя только что вернулись из мира людей. Может быть и Шиджеру Дзиро испытывает энергетическое и магическое истощение? Тонкий подбородок, довольно большие выразительные глаза, узкие руки и ноги, похожие на веточки, да и коленки у него наверняка под одеждой острые, и об них можно порезаться. Вот совершенно этот подросток не тянет на защитника, могучего девятихвостого лиса и прочая, и прочая.

— Садитесь уже, — махнул рукой Кио, и первый сел в одно из кресел.

А вот Шиджеру ничего не сказал, только плавно и мягко опустился на соседнее кресло. И оба они принялись нас с Рен разглядывать. Я вот просто ощущала этот взгляд, который скользил, изучая нас от кончиков ушей и до кончиков хвостов.

Вот в этот раз оба учителя не демонстрировали свои девять белоснежных хвостов. Видимо, в прошлый раз Кио петушился и красовался. Поэтому и демонстрировал нам их. Сейчас же все было очень тихо. Только и было слышно, как Таке и Юри ставят на стол разные пиалы и тарелочки со вкусностями, на которые мы с Рен даже и не смотрели.

Мы с ней заранее это обговорили и обсудили. Демонстрировать то, что мы голодные, совершенно точно не следовало. Не знаю вот почему, но не следовало.

— Кто из вас приманил Нингё? — спросил Кио после того, как тщательный осмотр закончился.

— Мы не приманивали, — не поднимая глаз сказала Рен.

И это тоже мы с ней обговорили. Мы ничего не делали и никого не приманивали, и шары в него не пуляли. Мы только оборонялись, а тот русал… или тритон… Ну, в общем, Нингё сам. Что сам? А всё сам!

Наступила оглушающая тишина, но потом вдруг вмешалась Юри. Рыжая лисичка сказала томным чарующим голосом:

— Что там было на вашей последней вылазке? Этот бой был сильно кровавым?

Кио повернулся к ней и пустился в длинный рассказ. О том как они выступили, потом оборонялись, потом попали в засаду. О количестве воинов, о наличии того или иного вооружения у противника и превосходстве в целом над людьми. Было… скучновато. Скажем прямо, рассказчик он так себе. Сухо, безэмоционально и неинтересно. А еще я и половины не поняла. Кто с кем дрался? А зачем? А мирно все решить было нельзя? Что касается оружия, тут я вообще очень много слов не знала. Но слушала я очень внимательно, потому что в моем случае информация любая важна и то, что непонятно сейчас, завтра может спасти мне жизнь.

На еду мы с Рен не смотрели, я только и взяла пиалу со сладким супом и иногда делала малюсенький глоток. Точно такую же чашу я вручила Рен. И та аккуратно подносила ее к губам.

Снова воцарилась тишина, при этом Шиджеру так рта ни разу и не открыл. Он ничего не сказал и к угощению не притронулся.

— Хорошо. Кто в Нингё лисий огонь бросил? — вдруг ласково сказал Кио и в упор посмотрел на меня.

Я в этот момент неосторожно подняла взгляд, чтобы встретиться с ним глазами.

— Я испугалась. И из меня вырвался огонь. Я не знаю, как, — тихим голоском промямлила я, опуская глаза.

Снова воцарилась тишина, а потом Кио сказал:

— Это лож, и ты прекрасно это знаешь. А если я тебя сейчас испугаю, ты сможешь снова его зажечь? — и снова этот проникновенный ласковый голос.

Он, вполне возможно, мог бы меня заворожить, и я бы с удовольствием ему бы все рассказала. Вернее, не я, а та Аика, что была до меня в этом теле. Меня же задушевно с ним поговорить совершенно точно не тянуло. Потому что это … лис. Хитрый, умный и, вот мне почему-то кажется, совершенно не дружелюбный.

— Я не знаю, — ответила нейтрально я.

Складывалось ощущение, что я иду по тонкому лезвию боевой катаны, которую они совсем недавно упоминали. И этот вид оружия, напоминающий нашу шашку, мне был известен.

— Хорошо, — снова ласково согласился он, — А сколько тебе лет девочка?

Осторожность и осторожность! Я поняла, что лисицы чувствуют ложь. Просто как-то её унюхают и могут распознать. И вот что я могу сейчас ответить? Мне двадцать? Столько, сколько было той Аике? А если мой мозг думает иначе? А если окажется, что мне вовсе не двадцать, а он это учует? Что будет тогда?

Привычка затягивать с ответом на любой вопрос и сейчас мне помогла, потому что лишний раз поднимать глаза и что-то говорить было нельзя.

— Ей двадцать, Учитель Сабуро, она самая младшая. А Рен старше ее на шесть или семь лет примерно, может чуть больше, — ответила за нас рыженькая Юри все тем же медоточивым голосом.

Самое главное, что с нами и с остальными она таким вот голосом не разговаривала.

Я знала, что мне двадцать, и это у лис приравнивалось к нашим, человеческим, пятнадцати. Ну, а Рен было около шестнадцати. Это все примерно, потому что если ты бессмертная и твоя внешность не сильно и меняется, то и за возрастом ты следишь совершенно по-другому.

— И откуда в двадцатилетней лисе мог взяться лисий огонь? Да еще в таком количестве? Еще в то, что он появился у вот этой второй, Рен, кажется, я мог бы с трудом, но поверить. Но у тебя он откуда? — и я буквально кожей ощутила пристальный взгляд Кио на своем лице.

Я сцепила зубы и молчала, уставаясь в пол. Рядом молчала Рен. И тут я почувствовала, как она осторожно пододвинула руку и пожала мою ладонь. Наши руки были скрыты длинными полами одежды, и этого пожатия никто не увидел, но я ощутила поддержку. Мы выстоим.

— Кажется это твой розовый браслет нашли Псы-инугами тогда в лесу? Когда был мощный выброс энергии? Я ведь не путаю девочка? — ласково спросил Кио.

Уверена, что он и так это прекрасно знал и совершенно точно не путал. Но ему нужно было втянуть меня в разговор и добиться ответа, вовлеченности. Я молчала. И это тоже защитная реакция. Мне вот совершенно ни к чему что-то кому-то объяснять и оправдываться. Потому что все равно не поможет.

Была в моей той, другой, жизни ситуация, когда крепко сжатые губы и молчание спасли меня из очень неприятной ситуации. Да, бывает так, что лучше всё рассказать, иначе собеседник накрутит себя и придумает то, чего в реальности и близко не было. Но иногда нужно молчать, потому что ничего хорошего сказать просто не можешь. И можно только навредить. Вот и сейчас я была уверена, что что бы я ни сказала — сделаю только хуже.

Да и что я могла ему рассказать? Про мой мир? Про то, что та Аика умерла? Ушла, и я не знаю куда? Про то, что я совсем другая? Что я сильнее и старше? Нет. Я все это сказать не могла. Я хотела жить, а вся эта тирада сильно попахивала самоубийством.

И, видимо, что-то такое было в моем молчании, потому что Кио вдруг неожиданно поднялся.

— Я думаю — на сегодня достаточно. Я увидел все, что хотел. Шидж? — обратился он к так и не раскрывшему рта все это время второму учителю.

Тот снова ничего не сказал, только тоже встал.

— Аика, девочка, сегодня ты проводишь меня, — ласковым голосом обратился ко мне вдруг Кио.

«Что?!» — мелькнула паникой у меня в голове.

— Учитель? — удивленно и очень обиженно воскликнула рыженькая Юри.

Она вскинула на учителя глаза и сцепила красивые пальцы. Картинка была впечатляющая.

А потом она повернула ко мне голову. Тут, по замыслу видимо, она должна была сыграть гнев, ревность, ярость и кто его знает, что еще. Только вот ее глаза, которыми она смотрела на меня, все это не выражали. Была только насмешка и любопытство. А еще немного жалости, презрения и усталости. Её, похоже, тяготила роль «первой жены» несравненного Учителя Кио.

— Прости и не ревнуй, Юри. Моей любви хватит на всех, — и в этом не было бахвальства или высокомерия.

Голос звучал спокойно и буднично.

Юри вскочила и подбежала к Учителю Кио, прильнула и подняла к нему головку. Тот обнял ее, взял личико за подбородок и заглянул в ее глаза. И вот мне на мгновенье даже показалось, что в них загорелась теплота и нежность. Но потом это всё пропало, и Кио снова повернулся в мою сторону.

— Иди ко мне, Аика, — и он протянул мне руку.

Голос был ласковый и нежный. Возможно, что та Аика именно этого и добивалась. Она наверняка хотела привлечь его внимание и ритуал этот задумала, чтобы он, вот как сейчас, позвал ее. Глупенькая влюбленная девочка.

Только вот я не она.

Я закусила щеку изнутри, чтобы прийти в себя и сосредоточиться, сохраняя при этом спокойное выражение лица. Мне нужно ответить. Только вот что? Я взрослая женщина, и ночь с мужчиной меня не страшит и уж точно не убьет. Более того, я еще и удовольствие могу получить. В конце концов, он привлекательный мужчина…

Если откажу ему сейчас, то какие выводы он сделает? О чем догадается? Ведь согласно отведенной мне роли, я должна вся затрепетать от оказанной мне чести, нежно улыбнуться и броситься сломя голову в его объятья. И я смогу все это сыграть. В жизни каждой женщины бывали такие моменты, когда приходилось изображать и флирт, и кокетство по отношению к совершенно не нужным нам по жизни мужчинам. К случайно встретившемуся на дороге гаишнику, чиновнику, из которого нужно выбить справку, учителю сына к школе, однокласснику, с которым ты в детстве держалась за руку, а сейчас у него пивное брюшко, но ты хлопаешь ресничками и говоришь ему глупости. Да мало ли подобных ситуаций! И это вот совершенно ни о чем не говорит и ни к чему не обязывает. Эх, сейчас-то дело только взмахами ресниц не ограничится… Но и через это я смогу перешагнуть.

Только вот…

И я подняла на него глаза.

*Инро — коробочка для хранения мелких предметов. Так как в традиционном японском одеянии отсутствуют карманы, личные вещи часто подвешивались на поясе-оби в различных ёмкостях-сагэмоно. Большинство типов сагэмоно предназначались для конкретного содержимого, например, табака, трубки, кисточки для письма и туши. А вот инро создавался для хранения чего-либо маленького.

Состоящий из нескольких отделений, вставляющихся одно в другое, инро обычно использовался для хранения личной печати и лекарств. Инро делались из дерева, слоновой кости и лака. Лак использовался также для украшения инро, сделанных из других материалов. Инро, с течением времени превратился из чисто утилитарного предмета в объект высокого искусства и потрясающего мастерства.

**Карагину — это самая верхняя деталь костюма, которая представляла собой «китайскую» короткую курточку, похожую на накидку. Ее носили сверху, надевая на официальную одежду или костюм для церемоний. Карагину должна была быть украшена белым узором и из-под нее выглядывали остальные детали одежды. В зависимости от важности карагину могли шить из парчи или из шелка. Крой карагину отличался от кроя остальных платьев женского туалета тем, что не имел боковых швов. Боковые части наряда подворачивали внутрь и подшивали.

Это делалось специально, чтобы было проще подвязывать длинный шлейф мо. Карагину обязательно имел подкладку, которая была отлична от лицевой стороны по цвету. У этой детали одежды был воротник, который представлял собой часть передней половинки карагину, то есть был цельнокроеным. Цвет говорил о том, какой статус в обществе занимает человек, поэтому определенные цвета могли носить не все. Например, пурпурную карагину имела право носить лишь императрица. Этот цвет могли использовать дамы из императорского рода, тем самым подчеркивая свою принадлежность к династии правителя. Дамы знатного рода должны были получить специальное разрешение для того, чтобы носить карагину красного цвета. Всем остальным аристократам позволялась носить карагину оставшихся цветов, исключая также синий и черный.