На следующее утро, еще до открытия больничных дверей, среди пришедших навестить пациентов больницы, возвышалась долговязая фигура Стаса Иваницкого, он пришел одним из первых еще и потому, что у него была на этот день назначена встреча со своим преподавателем Старковским Иннокентием Ивановичем. Будильник на прикроватной тумбочке работал исправно и строго приказал Стасу встать и включиться в жизнь, несмотря на воскресный день. Там же на тумбочке лежал и синий ежедневник, подаренный кем-то из друзей, в котором Иваницкий расписывал все свои намеченные дела в соответствии с календарными числами и днями не менее как на неделю вперед. Посещение в больнице Риты Славиной, втиснувшись в утрамбованный график, не помещало воскресному расписанию, а лишь немного сократило время утреннего сна Стаса.
Рита лежала в палате на восьмерых: четыре койки зеркально напротив четырех таких же коек. У окна в центре палаты стол и единственный стул, его сразу заняла одна из посетительниц, остальные были вынуждены либо стоять в ногах у лежащего больного, либо присесть рядом на его койку. Пациенты, кто в состоянии ходить и уже готовился к выписке; при наличии свободных стульев сидели с посетителями в отсеке длинного коридора, так как остальная его часть была уставлена дополнительными койко-местами. В связи с хлынувшими в Москву огромными массами людей из других городов и бывших союзных республик, больницы Москвы были забиты до отказа. Не хватало площадей, оборудования, лекарств, врачей. Все эти незапланированные расходы рвали без того тощий и дырявый городской бюджет, выделенный на медицину. Унылое зрелище начала 90-х!
Рита, увидев Стаса, слабо улыбнулась:
- Стас! Как ты нашел меня?
- Вот, ттаак и нашел… птушачка на хвосте ппринннесла – Стас, густо покраснев, не нашелся, что ответить.
- Кааак ты себя чуввствуешь, Ритачка? – с сильным белорусским акцентом спросил Иваницкий. Возможно от волнения и радости, что он видит ее, Стас стал слегка заикаться.
Рита слабо махнула рукой: - С утра нормально, только слабость. А к вечеру температура расти начинает. Ты на всякий случай не подходи ко мне близко, не хочу, чтобы и ты заразился, да еще и перед самым Новым годом.
Стас вспомнил:
- Я тут принес тебе: соки, фрукты, воды минеральной. Вот по дороге в палатке пирожки купил: с капустой и мясом. – Стас поставил пакет на тумбочку рядом с Ритой.
В это время в палату вошла медсестра. Она стала раздавать больным таблетки, некоторым попутно делала уколы. Дошла очередь и до Риты. Стас отвернулся, до него долетел запах спиртового облачка. Откинув край одеяла, медсестра уколола и Риту, затем, накрыв ее одеялом, удалилась из палаты. Следом за ней, через несколько минут вошел врач, мужчина средних лет. Он спросил Риту:
- Как себя чувствуете, Маргарита Славина?
- Нормально. Спасибо, Виктор Петрович.
Врач, окинув взором Стаса, тихо сказал:
- Зайдите ко мне в ординаторскую.
Побыв немного около Риты, Стас не стал утомлять ее своим визитом:
- Выздоравливай, я еще приду. А пока хоть пирожки поешь и соки пей.
- Спасибо тебе, Стас. Не беспокойся обо мне. Здесь врачи и медперсонал хорошие. Кормят нормально.
- Я еще приду. – снова повторил Стас, прежде чем уйти.
Кормилицын Виктор Петрович хмуро посмотрел на Стаса, когда тот появился на пороге ординаторской.
- Вы родственник пациентки Славиной?
Стас в ответ кивнул. Какое-то седьмое чувство подсказало ему, что это не тот случай, когда нужно подтверждать свои родственные отношения с Ритой. Ради нее же. Ради правды о состоянии ее здоровья. Чужому не скажут, а родственнику, - вполне. Да, и, уставший, хронически не высыпающийся врач, вынужденный пахать в больнице почти без выходных, не стал допытываться кем приходится этот парень пациентке Славиной. Он лишь мрачно протянул в руки Стаса рецепты:
- В больнице этого нет. А, учитывая ее положение и угрозу выкидыша, эти лекарства жизненно необходимы. Постарайтесь, если сможете, достать. Питание тоже… слишком низкий гемоглобин. Остальное мы сделаем.
Кормилицын встал из-за стола, дав понять, что разговор окончен. Попрощавшись с врачом, Стас вышел из ординаторской.
Уже на улице, стоя на остановке автобуса, поеживаясь от мороза в легком пальтеце, Иваницкий размышлял, кто может ему помочь достать для Риты лекарства и деньги на ее лечение. А достать надо до зарезу, иначе нельзя! Ведь случись с ней что, он себе не простит! Тот факт, что Рита беременна и не иначе, как от Игоря, делал эту задачу особенно деликатной. О том, чтобы разыскать Нирозова, рассказать о тяжелом положении Риты, тем самым заставить самого Игоря позаботится о ней и их будущем ребенке, - задача для Стаса из разряда «миссии невыполнимой». Это было поперек убеждений Иваницкого:
- Если он до сих пор не знает или не хочет знать о судьбе Риты, не побывал в больнице, то, наверняка, и помощи от него не будет. Может, он уже и нашел себе другую, вычеркнув ее из своей жизни, а, возможно, она сама ушла от него.
Выйдя из автобуса, Стас увидел аптеку и зашел на всякий случай, чтобы узнать, что за лекарства выписал Рите врач из больницы. Провизорша, посмотрев рецепты, только головой покачала:
- У нас не бывает таких. Лекарство заграничное, строго по разнарядке. К сожалению, ничем не могу помочь.
- Может подскажите к кому обратиться? – попытался узнать хоть что-то Стас.
- Ну, в Кремлевке или в Главном Управлении только… - неопределенно произнесла провизорша аптеки для простых смертных. Стас забрал рецепты и спрятал их в боковом кармане пальто. Вышел из аптеки, снова попав под напор ледяного ветра, но он даже не ощутил холода, от полнейшей безнадеги у него и без того все заиндевело внутри. Ускорив шаг, Иваницкий добрался до ближайшей станции метро и поехал к преподавателю Старицкому Иннокентию Ивановичу, который однажды, услышав в переходе пение Риты, был так впечатлен, что пожертвовал ей половину своего заработка за уроки.
В квартире профессора музыки были гости: его старый друг с сыном, приехавшие из-за рубежа. Отец, давно обосновавшийся в Европе г-н Иогансон Борис Евгеньевич, или, как называл его по-дружески Иннокентий Иванович, - Боря, а тот, в свою очередь, его - Кеша. Сын Леонид - молодой человек тоже, как и отец музыкант, окончивший консерваторию.
Узнав, что в квартире гости, Стас хотел сразу попрощаться и уйти, но Иннокентий Иванович, задержал его в прихожей:
- Нет, нет! Не уходи. Я представлю тебя своим гостям.
Стас опустил голову:
- Извините меня, Иннокентий Иванович, но мне сейчас не до гостей…
Вид у парня и вправду был убитым, такого его профессор никогда не видел.
- Говори, что случилось?
Стас еще больше стушевался:
- Это личное, совсем не имеет отношение к музыке, к творчеству.
- Личное? – профессор Старицкий испытующе посмотрел на своего ученика, - тем более говори.
Стас кратко рассказал о Рите, о лекарствах, которые ему необходимо срочно достать. Старицкий внимательно слушал, не перебивая. Затем, начал снимать со Стаса пальто.
- Заходи. Будем решать. – все, что он сказал, совсем растерявшемуся парню.
Когда, раскрасневшийся от уличного мороза с ветром, Иваницкий вошел в гостиную профессора, тот представил его своим гостям такими словами:
- Знакомьтесь, мой лучший ученик Стас Иваницкий, а это мой старинный друг еще по музыкальной школе и далее по консерватории – Иогансон Борис Евгеньевич и его сын, тоже профессиональный музыкант, довольно известный в Европе – Леонид.
Стас протянул, еще не успевшую согреться после улицы с крепким морозцем, руку. Профессор Иогансон мягко пожал ее своей теплой рукой:
- Рад познакомиться. Заинтригован. Профессор и мой друг Старицкий строгий учитель и его оценка вас, как лучшего своего ученика, - дорогого стоит. Однако, хотелось бы послушать вас, чтобы и самим составить мнение. Интересно знать, что сейчас происходит в музыкальном сообществе России. Впрочем, мне, как человеку уже в возрасте, не все современные авторы понятны. Мы с Иннокентием Ивановичем все больше на классике взращены. А, вот, сын мой Леонид, тот хорошо разбирается в современной музыке. Борис Евгеньевич подвел Стаса к молодому человеку, на вид лет около тридцати:
- Знакомьтесь и я надеюсь, что вы поймете друг друга лучше. Вы нам, что-нибудь сыграете? – обратился он к Стасу.
- Тот, несколько озадаченный таким поворотом событий, произнес:
- Я написал одну вещь. Вернее, почти написал. Есть кое-какие неувязки с либретто, но если хотите, могу наиграть основную тему.
- Мы бы с удовольствием послушали Вас, – заинтересованно ответил ему Иогансон-старший.
Стас подошел к роялю профессора, сел, открыл крышку и начал играть по памяти. У инструмента Стасу всегда удавалось забываться о насущном, но сейчас этого не произошло, что, однако, не сказалось на исполнении. Музыкальная тема была раскрыта, пальцы бегали по клавишам, добывая из них эмоции через край. Возможно, состояние Иваницкого только усилило эффект от музыкального произведения. Первый, на кого устремил свой взгляд Стас закончив играть, был его учитель Старицкий. Он подошел и положив руку на плечо своего ученика, спросил:
- И ты так долго молчал, и ни разу не показал мне эту чудесную вещь! Почему?!
Стас опустил голову:
- Я считал, что пока рано и еще недостаточно отработано.
К Стасу подошли отец и сын Иогансон:
- Браво! Браво, молодой человек! Я бы даже сказал Маэстро!
Видя, что Стас, несмотря на одобрение и улыбки гостей-музыкантов, по-прежнему озадачен и порывается быстрее уйти, Иннокентий Иванович подошел и шепнул ему:
- Не уходи. Подожди.
Затем, обратился к своему другу Борису:
- Можно тебя на минутку? А молодые люди пусть пока между собой поговорят о современной музыке, которая тоже бывает прекрасной.
Иогансон-старший не преминул ответить:
- Все дело в учителях и почве, на которой культивировался талант. А русская классика – вечна! С этими словами они удалились в другую комнату, оставив молодых людей наедине.
Через несколько минут профессор Иогансон вышел вместе со Старицким и обратился к Стасу:
- Иннокентий Иванович рассказал мне о вашей беде. Сейчас подъедет мой помощник и мы попробуем достать вам необходимые лекарства. Мы пробудем какое-то время в Москве и с удовольствием еще послушаем вас.
В это время в дверь квартиры профессора Старицкого позвонил водитель, он же помощник. Стас надел пальто, а Иннокентий Иванович незаметно отвел его в сторону и протянул деньги:
- Это на лекарства. Должно хватить. Не беспокойся.
Стас вышел из квартиры учителя окрыленный. Они сели в машину и отправились в одну из закрытых, подведомственных аптек, что в районе Арбата, в Калошином переулке. Купив дефицитные и столь необходимые для Риты лекарства, на той же машине быстро доехали до больницы. Отпустив водителя и оставив пальто в больничной раздевалке, Стас буквально взлетел по лестнице на этаж отделения, где лежала Рита. Постучав в ординаторскую, открыл дверь и вошел. Доктор Кормилицын сидел за своим столом.
- Вот! – Стас протянул ему пакет с лекарствами.
- Молодчина! – только и успел ему ответить доктор.