Глава 5 Все для нашей Примы, или Я, оказывается, ревнивый

Однажды к ним в гости пришел начинающий музыкант из Белоруссии Стас Иваницкий. Ровесник Игоря, двадцати четырех лет, полный надежд и планов талантливый композитор из города с женским именем Лида. Молчаливый долговяз - скромняга, что было ясно стоило только увидеть его, а когда он начинал говорить с характерным говором, слегка заикаясь, то еще больше стеснялся и краснел. Пианино у Юрловича не было и свой талант Стас продемонстрировать не смог при их первой встрече с Маргаритой. Увидев грустное замешательство на лице девушки, Мирослав Карлович, взметнулся со своего кресла:

- И, как же, я раньше не догадался! Почему ты не сказала мне, душа моя, что тебе нужно пианино?! Оно будет у тебя и не какое-нибудь, а самое лучшее. Тут неподалеку есть комиссионный магазин, в нем должно быть.

- Друг мой, - обратился Юрлович к Стасу. - Прошу Вас помочь нашей будущей Приме купить самое лучшее пианино, которое найдете. Я все оплачу, включая доставку и банкет по поводу этого столь необходимого инструмента для нашей Звезды. Выпишите чек и на такси ко мне за деньгами. И, как я раньше не догадался…- искренне сокрушался Мирослав Карлович.

Игорь, не имевший, в отличии от Стаса, музыкального образования, в сторонке нервно пощипывал усы, которые отрастил в дань моде, а больше для солидности. В глубине себя он считал, что несколько смазлив, да и манерами не похож на режиссера-постановщика, а больше на парня из массовки, коих тысячи. По его убеждению, внешне он не соответствует представлениям начальства, которого в Минкульте целые этажи и каждый имеет свой кусочек власти, от маленького до огромного ломтя. Хотя в денежном выражении, - это были жалкие крохи на всех. В госфинансировании искусства в 90-е был полный провал и все перешло к дельцам от шоу бизнеса, или спонсорам. Такова была реальность, ее надо было признавать и как-то уживаться с ней.

- Я – типичный «сапожник без сапог», - как-то, в порыве откровения признался Игорь Рите. - После стольких лет учебы остался не у дел. Иногда хочется все бросить и заняться чем-то другим, но ничего не умею, кроме лицедейства. Я ведь и вырос в театре, за кулисами с младенчества. Даже нет у меня хоть какой-то машиненки, чтобы подрабатывать извозом, как делают некоторые.

Друзья не стали медлить и тотчас отправились в комиссионный по соседству с домом Юрловича. В нем действительно стояло пианино марки «Bechstein» в прекрасном состоянии и, будто, дожидалось их. Однако, не удалось договориться с перевозкой и грузчиками, они всячески «крутили пуговицу», назначив доставку через неделю. Игорь со Стасом попытались узнать почему так долго ждать, ведь до дома всего ничего… Тогда им озвучили нереально высокую цену «за срочность». Отойдя в сторону и посовещавшись, ребята решили, что сами дотащат инструмент на 4 этаж. Осталось только нанять фургон с водителем. Игорь отправил Стаса найти средство доставки, а сам незаметно подошел к одному из грузчиков и договорился, что тот, втихаря от остальных, ненадолго «сдаст в аренду» ремни, на которых таскают тяжести.

Тут подоспел Стас с фургоном и за умеренную плату сделка состоялась. Уже через час немецкий красавец «Bechstein» занял достойное место среди антикварной мебели хозяина, который, казалось, был рад приобретению не меньше самой будущей Примы.

Стас мигом слетал в свое общежитие за камертоном и собственноручно настроил инструмент после перевозки. Глядя, как радуется Юрлович, он с бесхитростной простотой ляпнул:

- Повезло вам с дедом, ребята! Он чей будет?

Возникла напряженная тишина. Рита опустила глаза и сказала Стасу:

- Это наш друг, заслуженный деятель искусств Мирослав Карлович и он нам совсем не дед!

Юрлович буквально на глазах молодежи померк, съежился и внешне одномоментно прибавил к своим немалым годам еще пяток лет; его лицо, только, что сиявшее от радости, вдруг сразу осунулось, пожелтело и он стал похож на покойника, восставшего из гроба. У Риты больно прокололо сердце от жалости, она уже привыкла к его восторженным эпитетам в свой адрес и к экстравагантным поступкам Мирослава Карловича. Подошел Игорь и тихо сказал ей на ухо: - Приласкай старика, тебе удастся поправить ему настроение.

Рита сообразила каким образом это сделать; она торжественным голосом объявила, что будет сегодня петь только для своего друга и покровителя искусств Мирослава Карловича.

Юрловича усадили на почетное место, Игорь откупорил бутылку с шампанским, а Стас заиграл на новоприобретенном пианино известный на все времена шлягер «Голубка». Старик постепенно вновь начал улыбаться и с восторгом аплодировал будущей Приме и Звезде.

Вечер закончился благополучно и, проводив Иваницкого до дверей, а Мирослава Карловича до его постели, Игорь подошел к Рите и, поцеловав в шею, прошептал:

- Ну и денек! Однако, наш неотесанный бульбаш чуть все не испортил. И впрямь: «Простота - хуже воровства». А старик, по-моему, влюблен…

- Да, и в кого же? – с удивлением спросила Рита.

- Ясно в кого. В тебя.

- И придет же такое в голову! Ему ж лет девяносто.

- Восемьдесят семь. Я его паспорт видел. Родился еще в Российской империи. А, вообще-то, неплохо было и в самом деле иметь такого деда; богатого и щедрого. Ну, а у нас с тобой свои дела. Давай быстренько допьем шампанское и предадимся любовным утехам. Что-то мне приспичило после окружения тебя поклонниками. Я, оказывается, ревнивый!

Загрузка...