Рита, или Топор за сценой

Глава 9 Ягода малина...

В день Вознесение Господня Маргарита, идя на службу в церковь, волновалась, как никогда. Сегодня ей предстоит впервые петь в церковном хоре. Матушка Ольга очень на нее надеется.

Народ в церковь прибывал даже из других поселков. К отцу Георгию подходили его духовные чада. Рита искала глазами Глеба, но его не было видно. Матушка Ольга как-то обмолвилась, что батюшка отправил его в дальний приход.

- Видимо не придет, – с грустью подумала Рита.

Звонарь зазвонил в колокола.

Настоятель церкви Покрова Богородицы отец Георгий начал праздничную службу.

Когда настало время песнопений, голос Риты взлетел под самый купол и заполнил все вокруг. Пожалуй, ТАК она давно не пела, а может, и, вообще, никогда! Она не видела ничего вокруг себя, словно одна в церкви и нет рядом с ней ни единой живой души.

И, вдруг, Рита увидела его! Глеб стоял в самом дальнем уголке храма, будто спрятался и не хотел попасться ей на глаза. Рита с трудом перевела дыхание, чтобы не задохнуться. Ей не хватало воздуха. В этот момент она почувствовала, как матушка Ольга положила свою ладонь ей на руку. Легкие певицы вновь наполнились воздухом и к ней вернулись силы.

Рита не осталась на праздничный обед в трапезной при церкви и простившись с матушкой Ольгой и настоятелем тихо ушла, стараясь остаться незамеченной. В церковь она ходила всегда пешком, по пути повторяя молитвы. В этот раз всю дорогу ей казалось, что рядом с ней идет кто-то незримый. Она даже огляделась, но никого поблизости не было.

Дойдя до своего дома, открыла входную калитку и пошла по садовой дорожке среди кустов. На столике, сделанном руками Глеба, Рита увидела большой букет полевых ромашек, целую охапку крупных белых с ярко-желтой сердцевинкой, еще неизмученных жарой и пылью цветов. Она прижала цветы к губам. Они пахли полем. Много ей за ее певческую карьеру преподносили букетов из самых дорогих, экзотических растений: тигровых лилий, эквадорских орхидей, доставленных самолетом с другого конца Земли, но никогда никто не дарил ромашки, милые и простые, как олицетворение души русских полей и просторов.

Лето в их краях короткое, сразу после июньского солнцестояния быстро идет на спад, что характерно для Северо-Запада и Средней полосы России, но за то у нас есть неоспоримое преимущество перед другими странами – это наши «упоительные вечера»: светло-сиреневые весной, серо-голубые осенью и бархатно-черные зимой.

В жарких южных странах, да и на Северном Кавказе, солнце быстро всходит и заходит, нет отблесков зарниц, тонкой, нежной полоски розового рассвета, когда светило еще только предупреждает о своем приходе и как юная девушка томит ожиданием встречи.

Все прекрасно в русской природе: нет у нас разрушительных землетрясений, редки сильные ураганы со смерчами, тихо и величаво текут наши полноводные реки. Даже в Москве, с ее стремительной урбанизацией, есть свои заповедные леса, озера полные рыбы. Надо только сохранить все это.

А вокруг тихого городка Водимовска сохранились целые лесные заросли богатые грибами, ягодами, орехами. Но истинным бедствием до середины июля являются комары и всякая другая кровососущая мошкара, загоняющая даже огромных лосей в воду по самую шею, да так, что только и видны их головы с рогами над водной поверхностью.

В детстве Рита часто ходила в лес за малиной и грибами. Не только из любви к этим дарам леса, но и как к весьма существенному подспорью разнообразить их небогатый стол. К счастью, они появляются в лесу позднее, уже на излете комариной поры, а прожив много лет в Москве, нужды не испытывала; ягоды в бытность ее жизни с Ильей, они имели в достатке в течении всего года.

- Как все же бывает обманчива жизнь, - размышляла Рита, – удалось мне и в замке пожить, и примой на сцене побывать, а оказалось, что не так уж это для меня и важно. Сижу в отдаленном от столицы скромном доме поселка ГС-6, смотрю и радуюсь на ромашки, и не так уж мне и хочется в ту прошлую жизнь. Однако, как жить дальше и чем заниматься? Мне 28 лет, я дипломированный музыкант и должна приносить людям какую-то пользу. Возможно, мне в этом поможет мой старый друг Дим Димыч… Надо поговорить с ним, посоветоваться.

Маргарита набрала номер Димы Димова, или, как его сейчас называют в окружении и местной прессе, - Дмитрий Васильевич Димов.

Он очень обрадовался, когда услышал Ритин голос. Оказалось, что жена с детьми уехала на юг, а он сам постоянно занят по работе и общественным делам.

- Извини, так закрутился. Я подумаю, что можно сделать. В областной театр ты вряд ли пойдешь. Не твой уровень. Да, если честно, змеюшник тот еще. Постоянно пишут жалобы, анонимки друг на друга. А театр на ладан дышит. Достали уже.

Прошло всего несколько дней, как Дим Димыч позвонил Рите:

Есть предложение вести культурную программу на нашем местном телевидении. Если тебе это интересно, готов посодействовать твоему трудоустройству.

Заведующая редакцией приятная, немного уставшая с виду женщина лет пятидесяти, приняла Маргариту Славину с воодушевлением:

- Очень много наслышана о нашей знаменитой землячке! Рада, если у нас с вами завяжутся тесные творческие отношения. Всю техническую часть работы студия берет на себя. От вас, Маргарита Вячеславовна, только одно – еженедельный выход готовой программы в эфир. Рассказывать надо о музыкальных новинках, ярких исполнителях и отвечать на письма зрителей. Интернет еще, к сожалению, есть не везде, поэтому в наших краях радио и телевидение по-прежнему актуальны.

Рита согласилась попробовать. Она тщательно готовила программы, заранее планировала, о чем будет рассказывать зрителям в эфире. Так, постепенно и втянулась в это новое для себя дело.

Однажды вечером, возвращаясь с записи очередной программы, Маргарита открыла ворота ограды, чтобы поставить на площадку автомобиль. Ее удивило, что они не были заперты.

- Наверное, когда уезжала, торопилась и забыла. - Она и раньше не всегда их запирала на ключ.

Идя по садовой дорожке к дому, Рита увидела на столике туесок из березовой коры полный земляники.

- Это Глеб, кому же еще… Рита положила в рот крупную спелую ягоду, ее сладкая спелая мякоть, с ни с чем не сравнимым ароматом, таяла на языке.

- Может, он где-то неподалеку спрятался, не хочет выходить?

Рита обошла участок, заглянула во флигель. Там никого не было.

Она вышла с фонариком за ворота и увидела вдали знакомую долговязую фигуру. Рита крикнула ему вдогонку: - Глеб! Но он шел, не оборачиваясь и вскоре свернул в сторону церкви.

То же повторилось и через неделю. Только на этот раз на столике в саду стоял березовый туесок с малиной, а рядом лежал букетик васильков, синих-синих как глаза Глеба и… Ильи.

- Он, наверняка, узнал, когда я уезжаю на съемки в Старомыслов, вот и приходит, когда меня нет. Оставляет мне гостинцы и уходит, чтобы нам не встречаться. Наверное, так ему велел настоятель, отец Георгий. А он дал ему слово, - догадалась Рита.

Вдруг рядом мелькнула чья-то тень.

- Глеб, это ты? Выйди, не прячься от меня! – позвала Рита. – Я так давно не видела тебя. Хотела узнать, как тебе живется, как ты… Спасибо за васильки и ромашки! Спасибо тебе за ягоды!

В темноте Рита оступилась, наткнувшись на ящик с инструментами, неосторожно оставленный рабочим, взявшимся в отсутствии Глеба за постройку садовой беседки. Она упала, да прямо на острозаточенное лезвие топора. Было больно, из раны на ноге пошла кровь.

В одно мгновение он оказался рядом, подхватил ее на руки и понес в дом, где положил на кушетку в прихожей. Надо было срочно остановить кровь. Глеб стянул с себя футболку, сделал из нее жгут и перетянул Ритину ногу.

- Аптечка на кухне, на стене висит, принеси пожалуйста.

Глеб принес аптечку, достал из нее перекись водорода и ватные диски. Осторожно протер рану и кровавые потеки с Ритиной ноги. Делал это с таким серьезным и одновременно трогательным выражением лица, что у нее вырвалось:

- Спасибо, мальчик мой дорогой!

Он, голый до пояса, смутился. И только тогда она заметила, что парень здорово покусан комарами.

- Ты собирал для меня малину, а кровососы поганые, налетали на тебя, кровушку твою пили. Впору мне их укусы обрабатывать. Уже полегче, рана неглубокая. На мне всю жизнь, как на собаке, все быстро зарастает.

Она дотронулась до его лица, провела по нему кончиками пальцев. Он закрыл глаза и сказал:

- Рита.

Сказал так отчетливо и ясно, будто до этого говорил всю жизнь.

- Ты назвал меня по имени! Ты заговорил! Какое счастье! Я всегда знала, я верила в это! Я все сделаю для тебя! Ты будешь говорить, будешь петь, читать стихи!

Он коснулся губами ее щеки. Она не отстранилась и подставила ему свои губы, пахнущие малиной. От него пахло лесом.