Робкая

Глава 3

Уилла

— Это только что произошло? — спросила я у двери.

Теперь он решил появиться?

Теперь он приглашает меня на свидание?

Только сейчас?

Невероятно.

— Почему? — прошептала я сама себе.

Почему он был здесь сейчас? Помнил ли он нашу ночь под звёздами? Он снова пьян?

Я потянулась к двери, желая получить ответы, но прежде чем коснулась ручки, отдёрнула пальцы.

Не открывай дверь, Уилла. Не делай этого.

Последние две недели я ругала себя за эту нелепую влюбленность в Джексона Пейджа. Ругала себя за то, что была такой невероятно наивной. И сделала всё, что было в моих силах, чтобы отгородиться от него.

Но проблема была в том, что я провела слишком много лет, мечтая о нём. Девять, если быть точной. Мысли о Джексоне, поиски его в городе прочно вошли в мою повседневную рутину.

Сегодня я, наконец, добилась прогресса. Я зарегистрировалась на сайте знакомств. Я проезжала мимо бара и не позволила себе оглянуться в поиске его грузовика. Я даже упаковала все свои старые дневники, те, что были заполнены именем Джексона, и отнесла их в подвал своих родителей.

Я двигался дальше, оставляя Джексона Пейджа позади.

По крайней мере, так я думала, пока он не появился у моей двери.

Почему он был здесь? Почему именно сейчас? Любопытство убивало меня. Я снова потянулась к ручке, отдернув руку назад как раз перед тем, как кончики моих пальцев коснулись металла.

Боже! Почему?

Я должна была знать. Потому что, может быть, если я получу ответы на некоторые вопросы, то перестану злиться на Джексона за то, что он забыл меня. Я могла бы перестать злиться на себя за то, что позволила своему увлечению продолжаться… слишком долго. На этот раз я позволила своей руке коснуться ручки.

Я получу ответы на свои вопросы, и тогда всё это закончится.

Волна незнакомой уверенности нахлынула на меня, когда я повернула ручку и открыла дверь. В спешке я чуть не ударил себя по носу.

Джексон уже начал спускаться вниз, но, когда услышал меня, он вернулся на лестничную площадку. На его лице появилась полная надежды, невыносимо красивая улыбка.

— Почему ты здесь? — я шагнула прямо к нему, высоко подняв подбородок и прищурившись.

Он моргнул, и ухмылка исчезла.

— Эм… пригласить тебя на свидание.

— И всё? Нет ничего, что ты, возможно, хотел бы обсудить? — я растягивала слова, давая ему много возможностей признаться, помнит ли он наш поцелуй.

— Эм, да, — он искоса посмотрел на меня. — Это всё.

— Ты уверен? — я изучала его лицо, ища проблеск узнавания, но ничего не было.

— На сто процентов, — он склонил голову набок. — Всё в порядке?

— Просто замечательно, — пробормотала я, наклоняясь ближе. Его глаза были ясными, и в его дыхании не было запаха алкоголя.

Он действительно был здесь только для того, чтобы пригласить меня на свидание.

И это злило меня.

Я была зла, из-за того, что он забыл о поцелуе.

Была зла на ту часть себя, которая хотела сказать «да» и исполнить победный танец.

Злилась из-за того, что мои чувства к нему было так невозможно трудно отпустить.

— Нет. — Ввсё моё тело вибрировало от нервозности и адреналина. — Я, эм… нет.

Он отшатнулся назад, ошеломленный.

— Нет?

— Нет. Я не хочу идти с тобой на свидание. Не сейчас. После… — я описала руками большой круг. — После всего.

Он нахмурился.

— Всего?

— Всего, — коротко кивнув, я развернулась, отступая обратно внутрь и закрывая дверь ногой. Моя грудь тяжело вздымалась, а кровь шумела в ушах, но всё же я услышала тихий стук костяшек в окно позади меня.

— Нет, — простонала я. Разве я не ясно выразилась? Разве мы не можем просто покончить с этим?

Неужели я не могу просто покончить с ним?

Чёртово любопытство заставило меня повернуться и снова открыть дверь. У Джексона было такое застенчивое выражение лица, и — чёрт возьми — оно было восхитительным. Он поднял руку и потёр затылок, глядя на меня сквозь припущенные ресницы.

— Я что-то здесь упускаю, Уилла?

Я скрестила руки на груди.

— Очень многое.

— Не потрудишься объяснить?

Объяснить? Объяснять означало давать Джексону слишком много информации о моём прошлом.

Я родилась и выросла в Ларк-Коув, штат Монтана. Этот городок был маленьким и очаровательным. Защищённым. Моя мама была ценным членом общества. Мой отец был любимым учителем в школе.

Ученики одинаково любили его энергию и боялись его авторитета. Мальчики в старшей школе считали, что безопаснее оставаться во френдзоне, и поскольку я была влюблена в Джексона, я ничуть не возражала. Я пошла на выпускной со своим двоюродным братом, потому что все остальные мальчики в моём классе уже нашли себе пару.

Когда я уехала из города в колледж, то признаю, моя влюбленность в Джексона угасла, хотя и ненамного. В общежитии было много симпатичных парней, и некоторые из них привлекли моё внимание. Но потом с моей лучшей подругой Лейтон случилось немыслимое на вечеринке, где мы обе выпивали. После этого, ну… всё изменилось.

Парни стали несущественными. О вечеринках не могло быть и речи. Мы узнали, что опыт учёбы в колледже, которым так многие хвастались, был далеко не таким, каким его представляли.

Мы вдвоем переехали за пределы кампуса и с головой окунулись в учёбу. Я также устроилась на неполный рабочий день в детский сад, чтобы облегчить финансовое бремя моих родителей. Таким образом годы, когда большинство молодых женщин переживали свои «первые разы», я была занята учёбой, работой и поддержкой своей лучшей подруги, когда она заново училась жить.

Я не жалела о своих студенческих годах. После того, что случилось с Лейтон, я сделала сознательный выбор встречаться только с мужчинами, которых знала и которым доверяла. В колледже я сходила в общей сложности на четыре свидания, и, хотя каждый из парней был джентльменом, ни один из них не был достоин ничего «первого».

Ни один из них не заставлял мой пульс участиться. Ни от одного из них у меня не перехватывало дыхание. Ни один их них не был Джексоном.

Неудивительно, что после возвращения домой моя влюблённость в Джексона с рёвом вернулась к жизни. Я вернулась к привычкам своей юности, мечтая только о нём и ни о ком другом — не то чтобы в Ларк-Коув было много одиноких мужчин моего возраста. Я позволила себе увлечься фантазией о том, что он получит все мои первые разы.

Я знала, что редко бывает, чтобы кто-то в моем возрасте был таким неопытным. Может быть, моя влюбленность в Джексона была оправданием. Может быть, я убедила себя, что безопаснее любить его издалека, чем рисковать настоящими отношениями с кем-то ещё.

Или, может быть, это было реально.

Это казалось реальным.

Но в тот момент моим чувствам нельзя было доверять. И я, конечно, не могла объяснить их, особенно Джексону.

— Уилла? — напомнил о себе Джексон. Когда я не ответила, он посмотрел на свои ноги.

Я стояла неподвижно, ожидая, что он уйдёт, но он оставался на своём месте. Он что, ждал меня? Неужели он думал, что я сдамся и выложу всё начистоту?

Скоро он поймёт, что я была экспертом в том, чтобы оставаться тихой. Я давно поняла, что люди всегда чувствуют потребность заполнить паузу разговором. Если вы не заговорите, в конце концов это сделают они.

Поэтому я не произнесла ни слова.

Джексон начал переносить свой вес с одной ноги на другую, в то время как я не пошевелила ни единым мускулом. Я была статуей — снаружи.

Внутри меня было месиво гнева, разочарования и стыда.

Сколько лет я ждала? Сколько месяцев я потратила впустую? Всё, чего я когда-либо хотела, это чтобы Джексон обратил на меня внимание или, по крайней мере, назвал меня правильным именем.

Я просто хотела получить один шанс, чтобы увидеть, может ли между нами быть что-то настоящее. Я не витала в облаках. Шанс на то, что мы влюбимся друг в друга, поженимся и заведём детей был ничтожно мал. Кто знал, будем ли мы хорошей парой? Я была не против дружбы.

Теперь даже дружба была невозможна.

За гаражом подул ветерок, и у меня на предплечьях появились мурашки. И всё же я не сдвинулась с места. Самым разумным было развернуться и скрыться внутри. Но мои ноги были приклеены к дереву, на котором я стояла.

Я открыла рот, чтобы пожелать ему спокойной ночи, но ничего не произнесла. Поэтому захлопнула его со звуком, эхом отозвавшемся между нами.

Это заставило лицо Джексона расплыться в широкой улыбке, как будто он выиграл безмолвную битву.

Я прищурилась. За две последние недели эта улыбка потеряла всю свою силу.

Ну, не всю. Но очень большую часть.

Он скрестил руки на груди, повторяя мою позу с вызовом в этих голубых глазах. Затем пробежал взглядом вверх и вниз по моему телу.

Я ненавидел дрожь, которую он оставлял после себя. Это было пугающе, когда его громоздкая, грубая фигура возвышалась надо мной. Но я всё равно ничего не сказала. Вместо этого я позволила своим глазам блуждать, окидывая его таким же томным взглядом, как и он меня.

На Джексоне всегда были джинсы, которые были выцветшими в нужных местах, чтобы подчеркнуть пик широты его бёдер. Они облегали лучшую задницу в Монтане. На нем были его стандартные чёрные ботинки с потертыми квадратными носами. Судя по всему, мужчина покупал белые футболки оптом, потому что они всегда были одинаковыми. Они идеально облегают пресс и точеные бицепсы.

В большинстве случаев он прикрывал футболку расстёгнутой клетчатой рубашкой. Моими любимыми были синие и зеленые. Вместо пуговиц у них были блестящие жемчужные застежки. Летом они были хлопчатобумажными. Зимой — фланелевыми. Хотя, независимо от времени года, у него всегда были закатаны рукава, обнажавшие загорелые предплечья.

Сегодня на Джексоне была надета светло-голубая рубашка, соответствующая цвету его глаз. Обычно одежда оставалась распахнутой, но сегодня он заправил ткань за узкий пояс.

От него захватывало дух. Сейчас он был ещё красивее, чем в первый день, когда я его встретила.

И я, в пижаме, с гнездом на голове.

Снова поднялся ветерок, и я вдруг очень остро почувствовала свои соски. Мне не нужно было смотреть вниз, чтобы знать, что они затвердели под моей тонкой хлопчатобумажной футболкой с V-образным вырезом.

Джексон снова перенёс свой вес, затем разжал руки и вздохнул.

— Ты не собираешься сказать мне, чего я не понимаю, не так ли?

Я моргнула один раз, чтобы сказать «нет».

— Хорошо, — его хмурый взгляд был милым, — тогда я позволю тебе вернуться ко сну. — Не говоря ни слова, я развернулась и поспешила обратно внутрь.

Я ногой захлопнула за собой дверь, чтобы больше не видеть его. Затем мои плечи опустились, втягиваясь сами по себе, когда я снова позволил себе дышать.

Ботинки Джексона прогрохотали по ступенькам, и когда я была уверена, что он добрался до конца, то подошла к своей кровати и плюхнулась на матрас.

— Я не подойду к окну. Я не подойду к окну.

Я подошла к окну.

И наблюдала из-за тюля, как Джексон пересёк мой задний двор, остановившись, чтобы взглянуть на мой дом на гараже, прежде чем пройти через игровую площадку по пути домой.

— Ты упустила свой шанс, — прошептала я. — Я должна отпустить тебя.

После ухода Джексона я вернулась в постель только для того, чтобы всю ночь ворочаться с боку на бок, ожидая, когда зазвонит будильник. Затем потащилась в душ и приготовилась к работе. Кофеин, сникерс и хаос подпитывали моё воскресенье на работе. После напряжённого дня прощания с одной сменой отдыхающих и приветствия следующей, я должна была спать как убитая в воскресный вечер.

Но мысли о Джексоне снова преследовали мой разум, не давая уснуть большую часть второй ночи. Так что к утру понедельника я была практически ходячим зомби.

Как и все понедельники, день начался со встречи с вожатыми в лагере, так что в течение часа я могла не думать о Джексоне. После того, как мы с консультантами обсудили наши действия на текущий и следующий день, я выпила огромную чашку кофе. Затем провела некоторое время в офисе, проверяя, чтобы все формы приёма для отдыхающих на этой неделе были в идеальном состоянии. Это заняло у меня в два раза больше времени, чем обычно, потому что я продолжала вспоминать Джексона на пороге моего дома.

Наконец, я закончила работу в офисе и съела батончик сникерс, прежде чем присоединиться к группе детей в главном домике, чтобы повесить ловцов снов над их двухъярусными кроватями. Дети всегда давали мне энергию, которой я питалась до конца утра.

Они были причиной того, что я просыпалась с улыбкой по утрам. Дети были причиной того, что меня не волновало, что моя работа никогда не обогатит меня. Я жила своим летом неделя за неделей, пока не заканчивался сезон.

С годами для меня стало своего рода испытанием увидеть, сколько удовольствия я могу вложить в единственную неделю пребывания ребёнка в летнем лагере. Моей миссией было заставить их влюбиться в этот маленький кусочек Монтаны, с его высокими деревьями и мерцающими озерами, чтобы, когда они будут вспоминать своё детство, воспоминания, которые они получили здесь, были яркими и незабываемыми.

Я работаю здесь ещё недостаточно долго, но однажды я надеялась поприветствовать родителей, которые были в моём лагере и отправляли сюда своих детей, чтобы оставить такие же незабываемые воспоминания.

Так что, хотя ночной визит Джексона расстроил меня, я похоронила эти чувства и позволила улыбкам и смеху детей в течение часа придать мне сил.

К половине одиннадцатого я проголодалась и отправилась на кухню.

— Привет, Хейзел, — сказала я с улыбкой.

— Доброе утро, — она улыбнулась в ответ, потягивая кофе. — Джексону удалось дойти до тебя?

Моя улыбка исчезла.

— Он нашёл меня.

Поскольку она была практически членом семьи Джексона, меня не должно удивлять, что она знала, что он придёт.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что я сказала ему, где ты живешь.

— Ау. — Я подошла к кофейнику и долила кофе в свою кружку.

Ларк-Коув был маленьким городком, и, пожив здесь некоторое время, можно было узнать, где живут все остальные. Я предполагала, что именно так Джексон узнал, где меня найти. Крошечная часть меня надеялась, что, возможно, он действительно вспомнил нашу ночь на качелях.

Но нет. Он спросил у Хейзел.

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего, — кроме того, что он пригласил меня на свидание, что две недели назад повергло бы меня в радостную истерику, но теперь скрутило меня в узел.

— Ничего?

— Ничего, — кивнула я и подошла к списку, который она прикрепила к одному из промышленных холодильников. — Это список продуктов?

— Да. У нас не хватает нескольких базовых позиций, так что он немного длиннее, чем обычно.

— Нет проблем. У нас неплохой летний бюджет, так что мы сможем пополнить твои запасы.

Хейзел начала работать волонтером в лагере несколько лет назад. Она променяла ночи в баре на дни в моем лагере. Она приходила на четыре-пять часов каждый будний день и готовила еду для отдыхающих.

Время, которое она проводила здесь, означало, что мои вожатые могли сосредоточиться на детях, а не на приготовлении еды в перерывах между занятиями. И это означало, что я тоже не была заперта на кухне. Мы все старались, чтобы дети были сыты и счастливы, но без Хейзел ситуация была бы в геометрической прогрессии более напряженной.

Тот факт, что она настояла на том, чтобы ей не платили, был не чем иным, как чудом. Её статус волонтера был одной из причин, по которой я смогла сэкономить на скудном бюджете церкви и сохранить заведение открытым до тех пор, пока фонд Кендрика не стал новым владельцем.

И я не получал прибавки к жалованью уже более двух лет.

Все, о чём Хейзел просила, когда начинала работать волонтером — это чтобы она могла диктовать меню, и чтобы мы позволили ей брать с собой Чарли. Я сразу же согласилась. Итак, пока Тея работала в баре, Чарли приходила в лагерь вместе с Хейзел. За последние пару лет малышка стала почётным постоянным посетителем лагеря. Вместе со своей бабушкой она делала мой лагерь лучше.

— Ты собираешься пялиться на этот список весь день или расскажешь мне, что случилось с Джексоном?

— Список, — сказал я, не глядя в её сторону.

— Хорошо, — пробормотала она. — Я просто спрошу у него. Привет, Джексон.

— Привет, — прозвучал низкий голос.

Я повернулась к двери кухни как раз в тот момент, когда Джексон вошёл внутрь.

Этим утром он не брился, и из-за щетины углы его подбородка казались еще острее. На его подбородке было плоское пятно в центре. Это была не ямочка, даже не грам, просто черта, которая делала его лицо еще более мужественным.

Его привлекательность раздражала.

— Привет. — Он улыбнулся мне, затем посмотрел на Хейзел. — Просто решил зайти и поздороваться. Подумал, я мог бы пригласить тебя на ранний ланч в закусочную, прежде чем мне нужно будет открывать бар. Поскольку Тея и Чарли уехали в Нью-Йорк, я подумал, что тебе может понадобиться компания.

— Боже, — пробормотала я, закатывая глаза.

Теи и Чарли не было целый день, и Хейзел прекрасно обходилась без них. Джексона был здесь не ради ланча. Он не приходил в лагерь много лет с тех пор, как Хейзел впервые стала волонтером.

Он был здесь, чтобы снова приставать ко мне.

— Ланч, да? — Хейзел тоже не купилась на это.

— Ага. — Он ухмыльнулся. — Уилла, ты можешь присоединиться к нам, если хочешь.

— Я не голодна. — Я взяла список продуктов и обогнула большой стол из нержавеющей стали в центре кухни, направляясь прямо к боковой двери, которая вела в мой кабинет. — Я принесу эти припасы сегодня, Хейзел.

— Спасибо, — сказала она, когда я вышла.

Я затаила дыхание, пока не оказалась в безопасности своего кабинета, а затем плюхнулась за компьютер. У меня заурчало в животе. Мне нужен был еще один сникерс, но они были в кухонном тайнике с конфетами.

Уронив голову на руки, я уставилась на свой стол. Почему? Почему он снова здесь? Почему он не мог просто оставить меня в покое, чтобы жить дальше без влюбленности?

— Тук-тук. — Хейзел вошла в кабинет.

Я огляделась вокруг, ожидая увидеть Джексона, идущего за ней по пятам, но она была одна.

— Он ушёл. Я сказала ему, что слишком занята для ланча, и использовать меня как предлог, чтобы увидеться с тобой, было неубедительно.

Я хихикнула.

— Определённо неубедительно.

Она села в кресло напротив моего стола, молча глядя на меня. Молчание длилось достаточно долго, и это становилось странным, но потом она подмигнула.

— Заставь его заслужить это.

Я свела брови вместе.

— Заслужить что?

— Тебя. Заставь его заслужить тебя.

— О, нет. — Я замахал руками в воздухе, отмахиваясь от этой идеи. — Я покончила с этим. Уже слишком поздно.

— О-о, — она нахмурилась. — Что он сделал?

Хейзел знала, что я всегда была влюблена в Джексона. Все знали, кроме него самого.

В то время как мне удавалось скрывать свои чувства от Джексона, я не была такой скрытной с остальной частью Ларк-Коув. По-видимому, мои влюбленные овечьи взгляды были совершенно очевидны. Я делала всё возможное, чтобы скрыть это, но мои предательские щёки всегда краснели, когда Джексон был рядом.

Спрятать их было не так-то просто, особенно в городе, где все, казалось, наблюдали и задавались вопросом: Будет ли сегодняшний день, тем днём, когда Уилла сделает первый шаг? Ответ всегда был отрицательным. Я никогда не была достаточно храброй, чтобы рискнуть получить отказ.

Не то чтобы теперь это имело значение.

— Он ничего не сделал, — солгала я. — Я просто готова двигаться дальше. Он не тот человек, за которого я его принимала, и я нахожусь на том этапе своей жизни, когда пришло время серьёзно заняться поиском подходящего парня.

Хэйзел нахмурилась ещё сильнее.

— Это из-за того, что он поцеловал Тею? Потому что в этом не было ничего особенного. Он просто пытался разозлить Логана.

— Нет, — я помотала головой. — Дело не в том поцелуе.

Хотя я бы хотела, чтобы мне не пришлось быть свидетелем этого воочию.

Тея пригласила меня на шестой день рождения Чарли, и мне потребовалось много сил, чтобы даже прийти на вечеринку, так как это было вскоре после того, как Джексон поцеловал меня и забыл. Но я собралась с духом, чтобы увидеть его снова, потому что не хотела пропустить особенный день Чарли.

Я прибыла в коттедж Теи на берегу озера — тот, который она и Чарли делили с Хейзел, как раз вовремя, чтобы застать Джексона целующим Тею.

Ничто не сравнится с болью наблюдать, как твоя давняя влюблённость целует другую женщину.

Особенно такую женщину, как Тея. Она была великолепна, с блестящими тёмными волосами и соблазнительными карими глазами. Она была смелой, уверенной в себе и сексуальной. Другими словами, моей полной противоположностью.

Я сбежала с вечеринки, слишком расстроенная, чтобы остаться. Несколько дней спустя я почти убедила себя, что Джексон влюблён в Тею, поэтому собрала всё свое мужество и зашла в бар, чтобы узнать наверняка. Тея клялась, что между ней и Джексоном не было ничего, кроме братско-сестринской любви. Я поверила ей и решила, что будет лучше забыть обо всём этом.

Точно так же, как было бы лучше забыть обо всём, что связано с Джексоном.

Тем не менее, мысленный образ его губ на её губах вызывал у меня тошноту. Мысль о нём и любой другой женщине заставила мой желудок сжаться.

Может быть, это и было причиной его появления прошлой ночью. Неужели у него закончились туристки для секса? Была ли я просто следующей в его списке завоеваний?

— Я не знаю, что творится у тебя в голове, но пар может начать выходить из твоих ушей в любой момент.

Я сосредоточилась на Хейзел.

— Прости. Я… злюсь.

— На Джексона?

— Да, — нет. Не совсем. В основном я злилась на себя. Я была зла из-за того, что столько лет уделял ему своё внимание.

— Хорошо, — заявила Хейзел. — Злись. Вымещай это на нём. Я уверена, что что бы он ни сделал, он этого заслуживает. Точно так же, как он время от времени заслуживает подзатыльник.

— Он этого заслуживает, — пробормотала я.

— Просто не злись вечно. Я не знаю, что, наконец, заставило глаза этого мальчика открыться, но я рада этому. Ты — лучшее, что может с ним случиться.

Я открыла рот, чтобы ответить, но понятия не имела, что сказать, поэтому просто кивнула. Хейзел слегка улыбнулась мне и встала, возвращаясь на кухню, не сказав больше ни слова. Я уставилась на пустой дверной проём, прокручивая в голове её слова.

Заставь его заслужить тебя.

Может быть, Хейзел что-то заподозрила. Джексону предстояло проделать большую работу, если он собирался доказать свою искренность. Я предполагала, что ему наскучит его преследование в течение недели, и он найдёт кому-то попроще.

И после того, как это произойдет, я действительно буду свободна двигаться дальше.

Возможно, самый быстрый способ отпустить его — посмотреть, как он уходит.

Заставить его заслужить себя?

Я сделаю это.