Желая жизни мирной, спокойной, и с супругой, штурман решил от котика избавиться. А человек он по натуре был в меру миролюбивый, добродушный и здравомыслящий. Как в меру добродушный не хотел хвостатого убивать - прямо рука не поднималась на богомерзкую скотину; как в меру здравомыслящий понимал, что и простая депортация кота за дверь не даст должного эффекта: от квартиры кот не уйдет, пытаясь прорваться в привычное логово, а в свободное от попыток прорыва время истошно вопить (к вящей радости соседей) и царапать обитую дерматином дверь (к вящей радости самого штурмана). Да и не трудно предсказать, как отреагирует жена, найдя своего драгоценного усатого - полосатого - волосатого по ту сторону двери, и поверит ли она словам что кот выскользнул за дверь совершенно добровольно, демонстрируя чудеса ловкости и хитрости - «весну почуяв».
Как всякий человек, периодически читающий прессу, штурман знал, что у мурлык есть интересное свойство находить дорогу домой; однако, будучи немножко скептиком он полагал сие свойство несколько преувеличенным средствами массовой информации.
В первый раз штурман просто - напросто прихватил с собой хвостатого на аэродром, где в сторонке и отпустил на все четыре стороны. Весь день кот на глаза не попадался и штурман вздохнул свободнее; придя вечером домой он понял, что обрадовался слишком рано - тварюга довольно урчала у своей миски, уже накормленная сердобольной женой.
На следующий день кот был оставлен прямо на перроне - в тайной надежде, что не привычный к шуму усатый - полосатый будет задавлен первым же ТЗ.
К удивлению и разочарованию штурмана, хоть кот к улице был вообще не привычен, вернувшись вечером домой он увидел все ту же картину. Судя по тому, как кошак косился на штурмана, тому сильно повезло что животные не умеют говорить.
Стало ясно, что так примитивно от мурлыки не избавиться.
Новый план антикошачьих действий был абсолютно надежен и сулил долгожданную победу. Самолет летел аж в Ташкент, что само по себе давало отличные шансы на избавление - и в тот же день возвращался обратно.
Полет кот перенес спокойно, шляясь по кабине и периодически обнюхивая заинтересовавшие его приборы и полетную карту; в предвкушении скорой разлуки штурман ему не препятствовал.
И вот столица суверенного Узбекистана, разгрузка - погрузка - дозаправка. Кот остается на перроне, машина уходит обратно в небо; штурман, убедившись предварительно, что супостат не проник на борт незамеченным, счастлив до неприличия.
Спустя пару часов в Ташкенте приземляется другой борт того же авиаотряда. Разгрузка - погрузка - дозаправка... И тут экипаж замечает на перроне пофигистично сидящего кота, всем видом изображающего скучающего в ожидании своего рейса пассажира. Причем кот крайне похож на зверюгу знакомого штурмана!
Подманили, осмотрели - он. И как в Ташкенте очутился тоже понятно: два дня к ряду штурман его зачем-то на аэродром брал, сегодня его борт летал на Ташкент - ясное дело, прошмыгнул хвостатый тихонько в самолет, а здесь отстал, потерялся. Штурман тот ведь никого не посвящал во все перипетии их с котом взаимоотношений, и даже наоборот, рекламировал глубину и теплоту чувств. И загружают они вместе с прочим полезным грузом кота, везут обратно, предвкушая, как обрадуется коллега нашедшейся пропаже, и сколько вкусной водки он им за такой сюрприз нальет.
Прилетели - зарулили - выключились, открыли дверь - и кот длинными прыжками умчался в ночь, одним махом уничтожив все надежды летчиков на
булькающую благодарность.
Утром, собираюсь на работу, штурман открыл дверь квартиры и остолбенел, увидев там того, кого он увидеть в этой жизни никак не ожидал. Шевеля усами и нахально глядя в глаза на половичке сидел кот. Штурман ощутил легкое помутнение в рассудке: меньше чем за сутки из незнакомого города... о том, что с какой крейсерской скоростью пришлось бы бежать коту он и не подумал. Как навигатора его шокировал сам факт выхода кота точно на цель. "То-то он вертелся в кабине: то востекление кабины глянет, то в карту, то на приборы... он умеет читать полетные карты! Все ясно" - осенило штурмана и он взглянул на хвостатого по-новому, с профессиональным интересом и профессиональным же уважением.
С тех пор живет штурман со своим усатым - полосатым (и, конечно, с женой), как говорится, душа в душу.
***
Дальневосточный гарнизон. Лето. Понедельник. Жарко. Общее построение полка. Командир, прорычав скороговоркой все, что было нужно и не нужно, задает сакраментальный вопрос: «У кого какие есть...» В это время к его уху склоняется чуть сзади стоящий замполит и проникновенно шепчет: «Командир, вы просили напомнить... Про фуражки...». Далее продолжение речи Командира: «Ах да... Тут у нас в летно-технической столовой, понимаешь...э-э-э...развели некоторые офицеры и прапорщики... э-э-э... хулиганство такое... рисуют на фуражках друг у друга ... э-э-э... животных... котов всяких с такими, понимаешь му...и, что и у мужиков некоторых и того меньше. А потом, дома дети... папиной фуражкой играют... Женсовет жалуется... В дивизию уже, в политотдел написали... Короче! Приказываю: эти факты рисования прекратить немедленно!» Окончив свою речь, Командир перед тем, как дать команду и распустить л/с, снял свою фуражку и начал отирать со лба и намечавшейся лысины капельки пота... «...твою мать... кто?... твою мать... какая сука? ... посмела... найду, узнаю, лично вые...!!!»
С внутренней стороны командирской фуражки на хозяина с наглым прищуром и улыбкой глядел усатый котяра с любовью и старанием пририсованными гипертрофированно увеличенными мужскими первичными половыми признаками...
***
Три одуванчика
(рассказик)
(те, кто хочет от души поржать, пропустите этот графоманский опус)
Спасибо тебе, Глеб Пермяков. Впрочем, я это уже писал, но от имени всего экипажа. Теперь пришла пора поблагодарить лично.
Снова второй курс славного Балашовского ВВАУЛ, 1989 год, аэродром Ртищево, 666 уап.
Есть такое понятие в летных училищах: "шлагбаум", или "барьер". Несмотря на всякие профотборы и медкомиссии, реальная проверка боем возможна только "за рулем" настоящего самолета. Только там можно выяснить, стоишь ты чего-либо, как летчик, или полтора года ты пыжился зря, и оставшиеся полгода придется дотаптывать в роте охраны на училищном аэродроме. Так вот, в 1989 году барьер у нас равнялся примерно (сейчас точные цифры из КУЛП-ВТА-90 не помню) пятидесяти полетам или примерно же 20-25 июня. Если до этого срока не вылетел самостоятельно - кранты, Совет училища, списание по "нелетке" и полгода в карауле на "217-м".
Летать мне нравилось, хотя в первом полете и обуяла легкая паника, я катастрофически не успевал делать все сразу: следить за высотой, курсом, скоростью, положением АГД и РУД, местом первого и всех последующих разворотов, запоминать ориентиры и т.д. и т.п. Вылез на негнущихся ногах и дрожащими руками прикурил (с тех пор покуриваю до сих пор). Однако дальше - больше, стало получаться, вот только высоту выравнивания и уборки газа (0,5-1 м. и 9 м. соответственно) я практически не различал. На "летческом" языке это называлось "не видит землю" и лечится интенсивными полетами после которых ты либо "прозреваешь", либо... см. выше.
Не я один был такой, 2 эскадрильи составляли такие же бесстрашные камикадзе. Каждый выкручивался из этой ситуации, как мог. Один кадр ставил сигнализатор радиовысотомера на 10 метров и, услышав в наушниках писк, убирал газ и механическим (неосознанным еще) движением начинал выравнивать. Все бы ничего, но по технологии работы с кабиной полагалось ставить этот сигнал на 200 м. (высота прохода дальнего привода). В итоге уже в полете с проверяющим перед первым самостоятельным на высоте 200 метров (в нервах забыл переставить перед вылетом) услышал сигнал, убрал газ и начал энергично выравнивать, выводя самолет на режим сваливания. Ничего, пронесло (не в буквальном смысле).
Страшно? А то, почему, думаете, про инструкторов говорят: "Долетался до седых яиц"?
У меня была своя фишка. КПБ (концевая полоса безопасности) примерно метров на 500 от торца полосы перед полетами была скошена, образовав почти английский газончик. На нем буйным цветом расцвели одуванчики. Три из них росли характерным треугольником, а их местоположение примерно совпадало с высотой 9 метров при нормальной крутизне глиссады снижения. Через 10-15 полетов у меня, как у собачки Павлова, выработался рефлекс: мелькнули три одуванчика, убрал газ, начал выравнивать. Вот так благополучно я отлетал 2 вывозной программы, когда нарвался на подполковника Горина.
Надо сказать, что Горин был легендарной в училище личностью. Менее известной, чем комбат Кривой или ротный Полькин, но исключительно по причине географической удаленности. Был он живой иллюстрацией, что на 1000 летчиков все-таки вырастает из обычного курсанта летающий МУДАК. Был он статен, высок, привлекателен с точки зрения женского пола и... очень хотел в академию, куда и "пролетал" уже года 2 подряд. В этом году у него была крайняя (в авиации слово "последний" под запретом) попытка, после которой, выражаясь словами командира Тома Круза (Мейверика\Бродяги) из фильма "Топ Ган", "возить ему до конца жизни собачье дерьмо на транспортных самолетах".
Итак, поставили меня дежурным по роте, в смысле эскадрилье. На мою беду в тот год проходил чемпионат мира по футболу и нарушения распорядка дня избежать не удалось. Да это было и невозможно. Будь даже у меня двухпудовые кулаки и недюжинный авторитет, отгонять после отбоя толпу болельщиков от телевизора было "чревато боком". Светящиеся неровным синеватым светом окна нашей стоящей на отшибе "фазенды" были зафиксированы лично Гориным. После недолгой и почти ласковой беседы (Горин почти никогда не орал, выматывая душу казенной вежливостью) мне был дарован шанс исправиться. В двух экземплярах. После них под бдительным контролем комэска были добавлены еще 3 наряда вне очереди, потом еще 5. Короче я "попал на орбиту". Где-то к 3-му или 4-му моему наряду Горин официально дал добро на просмотр матчей чемпионата, но всё объявленное мне ранее осталось со мной же. В эскадрилье зашептались "подводит под шлагбаум". И правда, я близок был к отчислению, как никогда.
Проблемы были не у меня одного. Еще в экипаже Глеба Пермякова пытался вылететь самостоятельно Хоттабыч. Хоттабыч (Хэт, Старый, Макивара, остальное не помню) а по паспорту просто Дима, был родом из Туркмении, где приобрел смуглую кожу и сушеный вид. Характерной чертой его облика была легкая сутулость и руки, свисающие до колен и заканчивавшиеся ма-а-ахонькими кулачками размером с поллитровую банку, что в сочетании с природной флегмой придавало Хэту вид грустного гиббона. Первую хохму Хэта пересказывали как легенду. Был у нас на первом курсе такой предмет "Термодинамика". По своей простоте и доступности сравним только с сопроматом (ну или марксистско-ленинскими предметами). Т.е. запутанная теория, формулы в 3-4 этажа на всю доску, схемки на 4-6 ватманских листах на всю стену и проч. Этого предмета боялись и ненавидели ВСЕ. Включая самых головастых отличников.
И вот однажды, в начале занятия по ТРД, препод решил провести опрос. Повесив на доску плакатик-схемку на 6 ватманских листах с авиадвигателем в разрезе, обильно уснащенную графиками и заголовком "Изменения параметров потока в газовом тракте турбореактивного двигателя", он задал коронный вопрос: "Желающие отвечать есть?" Отличники на первых партах залегли за стопки учебников, "камчатка" сползла под парты. В звенящей тишине прозвучал уверенный басок Хоттабыча: "Можно я?" Препод удивленно поднял брови, поскольку Хэт по всем предметам не только отличником, а даже хорошистом не числился, но разрешил. Хэт вышел к доске со схемой, взял указку, немедленно утонувшую в его ладошке как карандаш, уверенным и размашистым движением обвел всю схему (благо длины рук хватало) и озвучил:"Ну, эта схема довольно проста". Препод дернул головой как внузданный конь, брови метнулись вверх и спрятались под короткой военной челкой: "Да? Ну-ну, продолжайте". Хэт промолчал... минут пять. " У Вас все?"- подполковник явно пришел в себя. Хэт утвердительно и грустно кивнул. "Ну-у-у тогда я Вам, пожалуй, двоечку нарисую".
Был еще эпизод, когда мы после отбоя и ухода ответственного офицера устроились небольшой компанией на подоконнике возле нашей с Хэтом кровати (кровать двухярусная, а не то, что вы подумали) попить чайку с "посылочными" домашними гостинцами. Невзирая на возню, Хэт крепко спал на своем втором ярусе, доверчиво сопя нам в уши. К третьей банке мы слегка разомлели и утолили вечный волчий голод. В недобрую минуту расслабленному чаем и деликатесами Аркаше Денисову пришла в голову мысль разбудить и угостить Хэта. После нескольких потряхиваний за плечо Хоттабыч не открывая глаз сомкнул свои ручонки на Аркашином горле. Денисов попятился. Хэт не открывая глаз, начал слезать с кровати. Мы с трудом оторвали его руки от Аркашиного горла и всей бандой кинулись наутек, в туалет (а вы бы куда побежали?). Вслед за нами с вытянутыми руками бесшумно (поскольку без тапочек) скользил силуэт Хэта, в полумраке казармы сильно напоминавший ожившую и распеленавшуюся мумию. Эта хичкоковская сцена закончилась в туалете, где прикосновение босых пяток к холодному кафелю разбудило Хоттабыча и он, привычно ссутулившись, сонно запричитал:"Ну, мужики, вы чего..."
Этот великолепный образчик будущего офицера советской авиации имел, по слухам, крепкий тыл в лице полковника Л, главного летчика-инспектора училища.
Так вот, при норме в 40 полетов до первого самостоятельного (+5 от "шефа", +5 от КЗ или комэски, +5 от комполка), Димуля выполнил 73 полета. Он не пропустил ни одной ступеньки из длинного списка авиационных начальников: "шеф" т.е. летчик-инструктор, старший летчик звена, командир звена(КЗ), зам комэска, комэска, зам командира полка, командир полка. И каждый из них после консультации с вышестоящими звеньями добавлял Диме кто 5, кто 3 полета, после чего передавал по инстанции выше. Запомнилась история, рассказанная старшим летчиком звена.
Насколько наш Глеб был флегматичен и молчалив, настолько "старшой" был суетлив и словоохотлив. Глеб обычно оценивал в окно воздушную обстановку и молча махал рукой, мол "крути разворот". Старшой непрерывно распекал за ошибки, но ничего не подсказывал. Вот они с Хэтом взлетели, убрали шасси и закрылки, набрали 300 метров и легли в горизонт. Хэт крепко сжимая штурвал (размер его "лапок" вы помните), спокойно смотрел в необъятную даль и ждал команды ладонью. Старшой тарахтел и ждал, когда Дима разродится сам. Когда первый разворот неприлично затянулся, старший летчик сдался и уснащая речь обильными комментариями, дал команду. Хэт шевельнул штурвалом вправо и беззвучно зашевелил губами. По окончании разворота крутнул штурвал влево и "замолк". "Ты это что сейчас говорил?"- слегка опешил старшой. "Считал,"-безмятежно откликнулся Хоттабыч,-"я заметил, что разворот длится 23 секунды, вот и считал про себя: двадцать один, двадцать два...".
То-то, а многие нетворческие личности до сих пор "коробочку" по компасу строят. Хэт всех сделал, а вдруг, в самом деле, компас откажет?
Короче, прилетел проверять любимого "племянника" сам "спонсор", полковник Л. Несмотря на чудное (ударять на "О") поведение, Дима был хорошим товарищем, добрым, спокойным и нежадным и всему нашему экипажу не хотелось его терять. Крепко сжав на счастье кулаки, мы провожали самолет, уносивший в своем нутре Хэта, полковника Л. и заложника-бортмеханика. "Не, вы гляньте, рулит-то уверенно!"- выдал я вслух свое волнение. "Хоть этому научился", - откомментировал Глеб, - "к семьдесят-то третьему полету". Через пару дней Хоттабыч уже собирал вещи. А ЖАЛЬ!!!
Но вернемся к "барьеру". Что же было дальше, спросите вы. А дальше полный секонд-хэнд, т.е хеппи-мил, тьфу ты, хэппи-энд. Горин уезжает поступать, и поступает. Меня сажают в самолет в начале смены, а в конце я сам из него выпадаю. И так неделю или полторы, навыки-то утрачены. Как говорится, "не знал, а ещё и забыл". НО!! Первый после "орбиты" полет был с тем самым нервным старшим летчиком нашего звена.А одуванчики к тому моменту побелели и облетели. В итоге, запоздав с уборкой РУД и выравниванием, чуть не вогнал самолет носом в землю на скорости 190 (или около того) км/ч. Тем самым сделал еще полшага вперед к бесславному концу своей зеленой летной карьеры. Спасибо Глебу, отстоял, и я уж больше не чудил. Стал видеть 10 метров, а уже старлеем - и метр высоты.
Закончил я свою летную карьеру в 99 году с допусками в качестве командира корабля на все, включая поисковые действия над морем во взаимодействии с кораблями (это пограничная авиация) при минимуме 100х1000 (высота облаков х видимость), но 3 желтых одуванчика порой снятся до сих пор.
***
БЫЛИ ИНЕБЫЛИЦЫ Н-СКОГО ПОЛКА 2.
Расскажу о двух трагедиях, произошедших в нашей воздушной армии в период, когда я служил. К сожалению, у лётчиков подобное сравнительно часто случается. Каждый день, уходя на службу, можешь и не вернуться. Не все это понимают, оценивая военную службу со стороны, особенно связанную с повышенным риском.
Плюс одна предпосылка.
КБ - на Ваше усмотрение, уж больно специфическая тема.
Трагедия 1.
Бомбардировщик Ту-22. Не наш полк.
Экипаж возвращался с планового полёта, начал снижение, выпустил закрылки, и незадолго перед вторым или третьим разворотом (уже не помню, но это и не важно), случилась трагедия - лопнула металлическая труба привода механизма выпуска/уборки закрылков, идущая от редуктора, который, в свою очередь, приводится в действие электромотором. Труба сделана из высокопрочной хромансилевой стали, но толщина стенок, прямо скажем, меня лично не впечатлила, по памяти - где-то 4-5 мм.
Как водится в авиации, после расследования представители вышестоящего командования ездили по всем полкам нашей ВА и доводили до личного состава причины и прорядок развития аварийной ситуации на борту. При этом приводился радиообмен, а также указывался профиль полёта с привязкой по высоте, месту и времени.
Что случилось - я уже сказал. А хотел бы рассказать, как из-за конструктивных особенностей данного аэроплана гибли люди.
Когда лопнула труба, закрылок, который на бомбардировщике по площади где-то 2,5 - 3 м2, под воздействием набегающего потока начал убираться назад. Но т.к. механический привод уборки/выпуска имел червячную конструкцию (пара винт-гайка), то самовольная уборка закрылка произошла не мгновенно, а в течение нескольких секунд, что позволило лётчику среагировать, дать противоположную ногу и отклонить штурвал в нужную сторону. Он выровнял машину. Однако усилия на педали и ручке были запредельные. Лётчик передал, что не в силах держать педаль и штурвал. Попытался включить уборку закрылков, что естественно. Но! Электросхема привода редуктора оказалась разомкнутой из-за того, что сработал концевик убравшегося закрылка. Второй закрылок убрать было невозможно! Штурману и оператору приказали прыгать. Вот тут и начинается специфика Ту-22. Первое. У него катапультирование вниз! Оба (штурман и оператор) катапультировались благополучно. Лётчику для катапультирования надо, соответственно, убрать ноги с педали (он двумя ногами давил на одну педаль и ещё держал штурвал в крайнем положении), притянуться к креслу и привести в действие катапульту. Вторая особенность Ту-22 - его любимый вид аварийного падения - первёрнутый плоский штопор, из которого он не любит выходить. Как только лётчик убрал ноги и руки от органов управления, аэроплан перевернулся на спину и посыпался к земле. Высота была небольшая, лётчик катапультировался в перевёрнутом положении. Но надо ещё учесть, что пиропатроны катапульты, стреляющей вниз, слабее, чем на катапультах, стреляющих вверх. Максимум 2ж. Иначе кровоизлияние в мозг. Рассказывали, что один из спасшихся когда-то пилотов (не в этот раз)говорил, что помогал себе руками в подобной ситуации. Короче, кое-как вылетел, но высоты не хватило. Нашли его рядом с самолётом с не полностью раскрывшимся парашютом.
После этого доработали электросхему, плюс заменили на всех аэропланах эти трубы на свежие для профилактики. Ради интереса мы распилили парочку, чтобы посмотреть толщину стенок.
Трагедия 2.
Все два года, пока я служил, в полках нашей ВА, вооружённых Ту-22 было две большие проблемы - постоянная нехватка покрышек колёс и опасения за качество отремонтированных двигателей. Их ремонтировали в Белой Церкви на Украине. Про резину - особо рассказывать нечего, а вот ремонтные движки грешили тем, что время от времени вырывало лопатки компрессора или турбины. У нас в полку был случай при мне, но повезло, лопатка вылетела наружу. А вот у ребят из братского полка получилось хуже. Лопатка вылетела внутрь и пробила хвостовой топливный бак. Пожар. Системы пожаротушения сработали, но потушить не смогли. В результате пожара перегорела тросовая проводка управления гидрокраном бустера стабилизатора. Бустер, освободившись от троса управления, перебросил стабилизатор на кабрирование, аэроплан немедленно лёг на спину и посыпался к земле в плоском штопоре. Высота была большая, штурман и оператор благополучно катапультировались. Лётчик, убедившись что экипаж покинул машину, попытался катапультироваться тоже. НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ!
Он пробывал катапультироваться раза четыре, при этом сохранял полное спокойствие (как следовало из радиообмена). Нашли его в развалинах аэроплана, а в стреляющем механизме катапульты торчала предохранительная чека (при плоском штопоре он в землю глубоко не уходит, да и площадь контакта большая). По слухам, старшему технику корабля дали 8 лет.
Предпосылка к лётному проишествию.
"Два снаряда в одну воронку...." Как сказать, как сказать...
Прибегают из эскадрильи и говорят: Вернулся из полёта аэроплан с отказом первой (основной) гидросистемы. Начальник группы говорит: Срочно дуй в эскадрилью и посмотри, что там. Приехал, бомболюк открыт, на брюхе и створках потёки АМГ (авиационное масло гидравлическое). Старший техник уже снял крышку панели и показывает мне лопнувшую трубку (давление в г/с 210 атм). Всё АМГ из первой г/с выбило моментально.
Тут ещё совпало, что этот аэроплан как раз надо ставить к нам в ТЭЧ на регламент. Короче, решили менять трубку в процессе регламентных работ. Прикатили его к нам в ТЭЧ, делают регламент, а мне персонально поручили заменить эту трубку. Надо сказать, что гидропанели гидросистем данного аэроплана напоминают сплетение кровеносных сосудов. С первого раза кажется, что какой-то вольный художник наваял нечто абстрактное. А когда приглядишся да сделаешь пару регламентов, то ничего - удивление проходит. Самое интересное, что, хотя каждая конкретная трубка имеет свой каталожный номер,и, якобы, должна быть такой же как на соседнем аэроплане, на самом деле, они все разные по присоединительным размерам. Это первое. Второе то, что в отдельности этих трубок как запчастей не было. Только в составе собранной гидропанели. Оно и понятно, сборка каждой панели индивидуальная из-за этих самых присоединительных размеров. Ну не может наша промышленность обеспечить одинаковый угол изгиба трубки для всех трубок данного каталожного номера. Пошёл я на склад, нашёл гидропанель и раскурочил её.Пришёл ставить. Естественно, не получается. Ничего, туполевские аэропланы - ребята неприхотливые. Вместе со старшим техником корабля с помощью русского универсального средства - лома, вправляем злополучную трубку по месту, главное, чтобы медный ниппель под гайкой не перекосило, и так же, поддерживая ломом, быстренько заворачиваем обе гайки. Готово! Подогнали УПГ, дали 230 атм. Не травит. Тут и регламент кончился. Пора облётывать. Я с чуством выполненного долга доложил о выпонении задания.
Аэроплан облётывали на следующий день с утра. Не успели мы прибыть на построение, как меня вызывыает зам. командира полка по ИАС.
- Ты менял трубку?
- Я.
- Ну пойди, полюбуйся на дело рук своих.
Прихожу в эскадрилью - как будто не уходил из неё. Брюхо аэроплана и бомболюк в АМГ. Лопнула ТА ЖЕ САМАЯ ТРУБКА, ИЧСХ, В ТОМ ЖЕ МЕСТЕ!!! Ей Богу не вру!
Ну и что дальше? Опять пошли на склад. Гидропанелей 1-й г/с нет. Благо, рядом с ТЭЧ была площадка, где на доработке стоял аэроплан. Решением зам.командира по ИАС сняли трубку с него (что строжайше запрещено наставлением по инженерно-авиационной службе), поставили трубку С ПОМОЩЬЮ ЛОМА на этот злополучный аэроплан, и всё. Облетали без замечаний. Мне ничего не было за это:).
***
ТАШКЕНТСКИЙ ОРАКУЛ
Прилетели как-то раз в Ташкент на ремонт два Ил-76 одной из российских авиакомпаний.
Они, бедные, уже все ресурсы какие только можно вылетали - вот и решили их капитально отремонтировать, чтобы еще хоть немножко смогли летать и не падать. А поскольку овес нынче дорог, не говоря уж о капремонте, ответственную миссию возложили на хрупкие узбекские плечи. Конечно, руководство настораживало обилие страниц, вписанных в историю авиации представителями Средней Азии, но соображения дешевизны победили. Мысленно они утешали себя тем, что "семьдесят шестые" строили именно в Ташкенте, а стало быть, возможно, местные кадры еще не утратили сакральных самолетных знаний. Для очистки совести руководство решило периодически интересоваться ходом ремонта.
На аэродроме Илы поставили в сторонку - с таким расчетом, чтобы с одной стороны не забыть о них ненароком, а с другой стороны, чтобы излишне не мозолили глаза; этакий компромиссный вариант. После чего начали морально готовиться к предстоящему трудовому подвигу. Готовились несколько недель - то ли мучительно вспоминая что такое капитальный ремонт, то ли собираясь с силами, то ли проводя какие-нибудь тайные предремонтные ритуалы с камланием и жертвоприношениями. Наконец, однажды утром муравьинообразной вереницей к "летающим сараям" потянулись ремонтники. Добираясь до Илов, самые хитрые забивались в укромные уголки, привычно быстро погружаясь в глубокий сон. Однако в тот день традиционной спячке состоятся было не суждено.
- Вай, Аллах! - громко раздалось сверху.
Обычно такое вступление не предвещает ничего хорошего; спящие зашевелились,
бодрствовавшие забегали. Вскоре выяснилось, что к Аллаху взывали с подогнанной к крылу стремянки - некрупный узбек с удивленно вытаращенными глазами рассматривал плоскость и на вопросы коллег с земли не реагировал. Полезшие наверх за разъяснениями, достигнув площадки, также приобретали изумленный вид; явно происходило нечто неожиданное, а неожиданностей в авиации не любят со времен братьев Райт. Начальство насторожилось и с подобающей степенностью направилось к стремянке; примерно через минуту степенности поубавилось и начальство сказало:
- Вай, Аллах!
И добавило, удивленно глядя на силовой набор крыла:
- А где обшивка, э?
Панелей обшивки решительно не наблюдалось - ни на левой, ни на правой консоли.
По всему размаху. Спешный осмотр второго Ила показал, что на нем обшивка сохранилась только на одной из плоскостей. Начальство сказало нехорошие слова сначала по-узбекски, потом по-русски и начало действовать. Через час стало известно, что никаких работ на "семьдесят шестых" после их прилета не проводилось, и удобная версия о том что обшивка давно демонтирована цеховыми мастерами рухнула, так и не возникнув. Хотя то, что обшивка демонтирована действительно давно и, возможно, при участии кого-то из работников завода сомнений, в общем, не вызывало. Поставили самолеты в сторонке...
Диким ревом на небольшую дружескую беседу была приглашена служба безопасности; примчавшаяся стая охранников бурно махала руками и клялась, что ничего подозрительного не видела, призывая в свидетели своей невиновности Аллаха. Аллах не опровергал, но и не подтверждал их показаний. Заверения в том, что вынести или вывезти панели с территории никто бы не смог, учитывая то, что снятие обшивки с верхней поверхности крыла осталось незамеченным, вызывали у начальства здоровый скептицизм. Свежеошкуренный начальник службы безопасности, громко упражняясь в устном народном творчестве, возглавил поисковую группу. За несколько часов перевернули весь завод - обшивки не было... ну, честно говоря, еще много чего тоже не было... Опрос пролетариата также не улучшил настроения шефа охранки.
Других шефов - тоже.
Как известно, нестандартные ситуации требуют нестандартных решений. Тем более, что расстраивать заказчиков информацией о ходе ремонта очень не хотелось. Поняв вскоре, что своими силами справиться невозможно, начальство решило искать помощи на стороне.
К проблеме подошли с присущей местному населению фантазией - пригласили ясновидящего, какого-то заслуженного экстрасенса Узбекистана международного класса и профессора черно-белой магии.
К слову, его однажды уже приглашал ташкентский аэропорт: скоропостижно разуверившись в средствах неразрушающего контроля тамошнее руководство активно внедряло прогрессивные методы, завещанные далекими предками - дикими кочевниками. Экстрасенс прибыл в ТЭЧ и начал камлать, бродя среди аэропланов; остальные благоговейно внимали с почтительного расстояния.
- У этого самолета неисправность! - замогильным голосом объявил экстрасенс,
ткнув пальцем в ближайшую "тушку".
- Вай, Аллах! - эхом отозвались сопровождающие.
Неисправным оказалось все поголовье самолетов. Иногда экстрасенс уточнял координаты неисправности, выбирая для этого системы покрупнее и посложнее, например, двигатели или РЛС. Что удивительно, техники действительно обнаруживали отказы - хотя даже самые опытные из них не могли уверено сказать, возникла ли неисправность в прошлом или появилась только что в результате спешной и суетливой разборки того же двигателя.
Впрочем, никто не догадался и до того, что поиск и устранение неисправностей, указанных экстрасенсом, по сути заменил полное техническое обслуживание с мелким текущим ремонтом - процесса, безусловно, полезного, но уже давно не выполнявшегося.
Экстрасенс, мужик неглупый, отлично знал, что в любой сложной технической системе какие-то неполадки неизбежны, и только их количество и серьезность зависят от условий эксплуатации и качества технического обслуживания. И с тем, и с другим наблюдались определенные проблемы...
Так что с авиационной тематикой экстрасенс был знаком не понаслышке. Прибыв и узнав причину вызова, ясновидящий посмотрел по сторонам, подумал и захотел стопроцентную предоплату; обижать дорогого (и в прямом, и переносном смысле) гостя отказом не стали, тем более что мгновенно собралась настоящая толпа зрителей, жаждущих увидеть знаменитость за работой.
Экстрасенс подошел к "семьдесят шестым", походил вокруг самолетов делая руками таинственные пассы.
- Вижу!.. - неожиданно провозгласил он таким голосом, что иные из собравшихся украдкой проверили сухость штанов.
- Вай, Аллах!.. - традиционно откликнулись окружающие.
- Вижу!.. - подтвердил экстрасенс, дико вращая глазами. - Панели на крыше!..
Эти немудреные слова словно послужили сигналом к действию. Разнообразные начальники, техники, охранники и прочий примкнувший к ним народ, только что стеной окружавшие ясновидящего, наперегонки бросились к окрестным зданиям и сооружениям, с ловкостью матерых альпинистов карабкались по пожарным лестницам... Некоторые при этом говорили "Шайтан!..", другие более привычное "Вай, Аллах!.."
А территория там, надо отметить, немаленькая - и это еще мягко сказано. Ну, аэродромы вообще достаточно большие, что уж говорить про целый комплекс! Впору карту и компас с собой носить. Соответственно, ангаров, складов, боксов, всяческих корпусов и прочих конструкций, по прихоти архитекторов имеющих крышу, предостаточно. Спустя пару часов первоначальный энтузиазм поиссяк, и уставшие поисковики вернулись откуда и начали - к ясновидящему, уже собиравшемуся уезжать.
- Уважаемый экстрасенс-джан, а на какой именно крыше? - сформулировал кто-то уже несколько часов занимавший всех присутствующих вопрос.
Ясновидящий остановился, в наступившей гробовой тишине еще с минуту повращал глазами и ласково улыбнувшись ответил:
- А вот этого я не вижу...
С чем и отбыл прежде чем кто-либо успел опомниться.
Те панели так и не нашли. Обшивку сняли с двух других "семьдесят шестых".
Местных, узбекских. Тоже прибывших на ремонт...
***
Пару лет назад прочитал в каком-то журнале, дословно уже не помню, но общий смысл такой:
В Афгане одно подразделение Су-25 постоянно доставали политработники - дескать, не фиг постоянно только бомбы кидать, нужно и не забывать про воспитательную работу среди населения и генеральную линию партии. Короче говоря, жаждали распространить определенное количество листовок. Командование сопротивлялось, высказываясь в пользу более актуальных грузов, но силы были не равны. В "агитполет" снарядили пару штурмовиков. Листовки загрузили в кассеты, типа РБК (или аналогичные разовые кассеты для мин и бомб малого калибра), и машины ушли. Благополучно "отлистовались" по какому-то кишлаку, вернулись. Через час в полк приходит сообщение с советского поста, расположенного неподалеку от того селения: «Отлистовались отлично, пустой кассетой насмерть зашибли двух "духов"».
***
Случай в ТурКВО (кстати, расшифровывается вот так: Только Умершим Разрешает Командующий Вернуться Обратно)
Выпала нужда группе красных командиров срочно попасть на какую-то неподготовленную площадку. Ну, им и было подано самое совершенное средство передвижения - Ми-8.
Приезжает группа товарищей на аэродром (уже не помню, на какой, неважно) и сильно расстраивается. Никто экипаж не строит, не докладывает, чеканя строевой шаг, и вообще, это какие-то разхристаные летчики, на офицеров не похожие и т.д. Все это рассказал экипажу старший из группы красных командиров, генерал-майор каких-то войск. После этого экипаж, осознав всю свою недоделанность и высказав свою готовность немедленно исправиться, по-уставному взлетел и плавно произемлился в назначенной точке. Вот тут открывается дверь, в салон почти строевым заходит прапор из экипажа и, перекрикивая шум винтов, докладывает примерно так:
"Товарищ генерал-майор! В связи с тем, что по заданию руководства мы произвели посадку без выключения двигателей, разрешите напомнить меры безопастности при выгрузке пассажиров".
Польщенный генерал ("Ну вот, даже летчиков можно чему-то научить, если грамотно построить процесс воспитания") важно кивнул. Давай, мол.
Прапор продолжает. "Наш вертолет оснащен экспериментальными винтами, которые мощнее, а значит, и тяжелее обычных. Поэтому они и вращаются близко к земле. Я покажу, как надо высаживаться, прошу вас в точности соблюдать порядок". Не дав генералу что-либо ответить, снимает фуражку, сует себе в зубы, сползает на землю и, почти касаясь брюхом, в позе беременной кенгуру выползает из-под винтов. После этого встал с земли, принял строевую стойку, для чего-то приложив руку к козырьку.
Генерал нервно выглянул в дверку на улицу ("Что-то и точно низко к земле пригнулись их пропеллеры, как бы точно по башке не получить"), сунул фуражку в зубы, прижав к себе портфель с ценными бумагами, наклонив голову в район пяток, начал мелкими прыжками переползать в безопастную зону - к образцово-показательному прапорщику. Глядя на него, начала демонстрировать пластунскую подготовку его свита. Им еще труднее, потому как еще нужно было тащить вещи товарища генерала.
Смотреть на экипаж в это время было опасно для жизни: командир с праваком упали головой в приборную доску и только взахлеб икали, так как сил на остальное уже не было. Прапорщик, собака, не выдал себя ни одним движением мыщц лица. Наоборот, с каменным выражением, четким строевым шагом,выпрямившись, как на параде и даже где-то подпрыгивая, чтобы быть повыше, взошел в вертолет, молча закрыл люк, не забыв при этом еще раз отдать честь оторопевшему генералу. Вертолет набрав обороты, взмыл, на прощание посрывав с группы товарищей все, что можно посрывать. Как говорят мои друзья-украинцы: Не буди лихо, пока тихо.
***
Году в 75-м Дальний восток аэр. Орловка. Погода 300х10, день. У нас парковый день и группа молодых летчиков идет по РД с дальней стоянки после "целевых осмотров" МиГ-21СМ. Вдруг под облака выскакивает МиГ-17, доворачивает и садится.Сруливает и рулит догоняя нас. Сдвинув фонарь кабины кричит -"Это Возжаевка?", мы ему -"Нет, это Орловка!"
- А Возжаевка рядом?
- Взлетай и с курсом 135, 5 минут
- Спасибо!
Закрыл фонарь вырулил в ближнюю РД, взлетел и ушел в облака...
Через пару минут к нам подлетает газик с ком АП и Зам по ИАС и говорят
- Что это был за самолет?
Отвечаем - Миг-17!
-Не Китайский?
Нет, наш, мужик в годах, спросил это не Возжаевка? Мы ему сказали где она и он улетел.
- А БОРТОВОЙ НОМЕР?
- Внимания не обратили!!!
Самое главное досталось нам больше чем тому "Матросу-Железняку". Его не нашли! Там были полеты на МиГ-17 и группа перелетчиков села компактно, бароспидографы у половины "заклинило"...
Мы потом думали, наверное он перепутал высоту на -1000м и выскочив под облака сел. А потом догнал своих пока они заходили по системе.
Об этом газеты не писали, но такие случаи бывали...
***
Ивановская эпопея
(эпический рассказик)
Ну, раз вы меня КЗ награждаете, терпите дальше... Внимание, сочинение содержит специальную и ненормативную лексику (что часто одно и то же).
ЧАСТЬ 1 Вступление.
Так уж случилось в моей летной, военной и офицерской карьере, что с начальниками и сослуживцами мне, преимущественно, везло. И даже на 3-м курсе училища в Петровском учебном полку попался нормальный, порядочный замполит, к тому же хороший летчик (что для авиации - полная фантастика, т.е. порядочный депутат, умный чиновник и неподкупный милиционер в одном лице).
А на Севере вообще живут (или жили, в свете последних тенденций и «заботе» государства о жителях Севера) исключительные люди. Не писатель, поэтому поясню на примере.
Стою в Домодедово на регистрацию анадырского рейса. Доходит до меня очередь, объявляют «перегруз». А я и сам знаю что килограмм 60-80 лишку, приходилось с отпуска вести с собой все: аппаратуру, бытовую технику, кассеты/книжки, вплоть до зубной пасты и мыла на год. Обычно вопрос решался подмигиванием на регистрации и оплатой «мимо кассы» от 1/10 до 1/3 от стоимости перегруза. А тут то ли мигнул поздно, то ли проверяющий за спиной у сотрудников аэрофлота стоял, но выписали мне в кассу квиток на полную катушку. Конечно, таких денег нет, есть только половина, или чуть больше. Пробежавшись глазами по очереди, нахожу знакомое лицо из нашего поселка (еще час двадцать лета из Анадыря), объясняю ему ситуацию, тот после короткого совещания с женой (типа хватит нам, не хватит) выдает мне ВСЮ требуемую сумму (а у самого еще взвешивание багажа впереди). При этом ни адреса, ни фамилий друг друга не знаем. Вот такой народ на севере.
После училища попал в славный экипаж майора Пасекова (или лучше, экипаж славного майора Пасекова), Георгия Георгиевича. За глаза, а кто постарше и в глаза звали его Жорой или Жор Жорычем (комплекция соответствовала слову «жор»). Был даже эпизод, когда нетвердо владеющий русским языком Эльдар Рахматуллин, наш бортмеханик, написал рапорт на отпуск, начинающийся словами «Командиру екипажа Пасикову Ж.Ж.».
Спасибо Георгичу, продолжил бестолкового лейтенанта натаскивать в летной науке. И вот однажды выпало нам «щастье» - забрать из Иваново отремонтированный самолет. В свете вышеописанного случая с перегрузом, такая командировка сродни манне небесной и роже, намазанной вареньем. Представьте только, ПУСТОЙ, СВОЙ самолет с «материка» до самого дома!!! Хоть тонну вези, хоть две. Поэтому конкурсный отбор в экипаж-перегонщик был жесткий и матерный. Посему было принято соломоново решение - летит штатный экипаж, без всяких замен, чтоб никому не обидно. Участники перелета достойны перечисления поименно: командир корабля (блин, не могу удержаться от анекдота. Пилот Ан-2, возвращаясь с выброски парашютистов, заметил на разбитой грунтовке авиацентра Л-29, который никак не мог вырулить на исполнительный из здоровенной ямы, выдутой предыдущими, взлетавшими на форсаже коллегами. После чего выдал в эфир: «Уберите свисток с полосы, я ща корабь сажать буду!»).
Итак: командир корабля - Пасеков Георгия Георгиевич, его помошник (командира, а не корабля) - ваш покорный слуга (инкогнито не раскрою, не обо мне речь), штурман (или как иногда солидно называют «флагман») корабля Король (в обиходе Царь) Гена, борттехник Саня Парамоненко (в обиходе Парамон), бортрадист - Коля Сахаров (он же Цукерман - за несвойственную русским житейскую смекалку) и два «нахлебника», в смысле наземника - спец. по АО (авиационному оборудованию) - Саня Бидун (вы удивитесь, но в обиходе тоже Бидун, а нафига клички при такой-то фамилии) и спец. по РЭО (радиэлектронщик) Андрюха Павлович (со слов Царя - «Подлович». Ни за что, просто созвучно оказалось). Все имена героев истории подлинные, за что и прошу прощения у её участников. Мужики, вы лучшие!!!
Похождения этой славной когорты и послужили базой для маленькой летческой «Одиссеи».
ЧАСТЬ 2 Дорога туда.
Похождения начались еще на борту Ил-62, летящего рейсом Анадырь - Москва. Все, кроме меня («по сроку службы не положено, лейтенант») начали кушать спирт еще на родном борту, летевшим рейсом Провидения - Анадырь. Продолжили и после пересадки на московский рейс и к середине полета (всего лететь часов 9) укушались, нет, не в усмерть, пить в авиации всегда умели и меру знали, в отличие от «пехоты», а до состояния стойкого пофигизма, когда море по колено и хочется чудить. Простите, пехотинцы, связисты, тыловики, танкисты и ракетчики, но я за свою жизнь видел всего 2-3 человек из «пехоты», которые, дорвавшись до халявного авиационного спирта, не довели бы себя до полносвинского состояния. Иммунитет к этому виду напитка вырабатывается еще в училище только лишь (по моим наблюдениям) у врачей, летчиков и моряков. Извините еще раз (шаркаю ножкой), если обидел, может, не везло мне...
Итак, упившийся до пофигизма экипаж пошел... правильно, перекурить. Но не в туалет по одному, как делают другие, более совестливые люди, а в «предбанничек» возле первой входной двери, сразу за кабиной экипажа. Моё шиканье и увещевание стюардесс действия не оказали. От нас добродушно (масляно поблескивая свинячьими глазками) отмахивались, мол «не учите нас жить, сами с усами». После перекура у Коли возникла идея позвонить домой (а год-то 94-й, сотовые телефоны в стране наперечет). Мол, а фиг-ли теряться, пойдем от экипажа звякнем, там радист радиобюро вызовет, мы им номера продиктуем, а те скоммутируют с городской АТС. Ноги отбили о бронированную дверь кабины пилотов (тех, видать, стюры предупредили). Ну, ничего, не позвонили, зато размялись.
Долго ли коротко ли, но, наконец, народ на станции «Маяковская» шарахнулся от не по сезону одетых (на улице +2, под ногами грязная снежная каша) и аппетитно пахнущих перегаром полярных летчиков. Все, кроме меня, в унтах, меховых куртках, свитерах, неуставных лисьих, писячьих, волчьих шапках, с огромными баулами, ополовиненной канистрой и красными, хоть прикуривай, рожами.
Здравствуй, Москва, и КГБ-шная гостиница Пекин. Потолки там были не то 4, не то 5 метров высотой, а площадь нашего 6-коечного номера метров 25-30, отчего он создавал ощущение не то пенала, не то пещеры, не то застенков инквизиции. А совмещенный санузел напоминал метротуннель, который рассматривают в перевернутый бинокль. И где-то там далеко в конце туннеля под светом 25-ваттной лампочки маячили крохотные унитаз и ванна. Первым делом снарядили гонца к ларькам, замеченным на тротуаре неподалеку от входа в гостиницу. В самом деле, от спирта-то уже все устали! Ближе к вечеру я отбыл в Ярославль, к теще, «поесть блинов» и забрать собаку жены, трусоватую и горластую черно-белую колли (речь о ней впереди), и окончания банкета в этот день не застал.
Приехал согласовать планы через пару дней, ибо дежурная звать кого-либо к телефону «из чукотского экипажа» наотрез отказалась. И я, по приезду, её понял. Все свободное место в номере было заставлено аппаратурой. Телевизоры, видаки, игровые приставки, экзотический по тем временам 386-й компьютер громоздились причудливыми колоннами на всех свободных участках пола. Почти никого не было, все лихорадочно докупали недостающее, мотаясь по необъятной Москве (преимущественно в р-не ВДНХ). Но больше всего меня впечатлил санузел. Вся его левая сторона (полосой примерно в полметра) от косяка двери до загадочно поблескивающего в необъятной дали унитаза была заставлена бутылками. Такого, кажется, не было со времен наполеоновского нашествия. Но окончательно сразила меня фраза Парамона, которого через 3-4 часа, когда все собрались, пытались заслать в ларек (под окнами их было 6 штук). Приготовились, воздуха в грудь набрали? Чш..., чш..., сейчас вы почувствуется гордость за наш народ ((с) М. Задорнов). «Я в такую ДАЛЬ не побегу!» Вы спросите, почему вдаль? Потому что в ближайших 6 ларьках ВСЯ водка была выпита!!
Я в ужасе уехал, и встретился с доблестным экипажем уже в г.Иваново в гостинице «Советская». Как они туда добирались со всеми своими бебехами, я не видел и даже по описанию участников восстановить не смог. Воображение не могло охватить такой объем. Это э-э-э... как понятие бесконечности Вселенной, поверить можно, представить нет. К тому же в дороге они непрерывно (с их же слов) пили. Всё. Занавес.
ЧАСТЬ 3 Иваново - город... кого угодно, только не невест.
Попал я в двухместный номер вместе с Георгичем. Это и спасло мою неокрепшую юношескую психику. Поскольку жилище командира было неприкосновенным, пили и мило шалили в двух других номерах, преимущественно у неразлучной технарской троицы: Парамон-Бидун-Падлович. Так, после N-надцатого стопаря в N-ский день командировки Парамон выкинул в форточку со словами «позор командиру» Жорины тапочки (такие, советские, фетрово-войлочные, до блеска затертые и с полуоторванными подошвами). Жора их в тот же вечер тайком подобрал и больше Парамона к ногам не подпускал. А «два кусочека...»?, а вы ж не в курсе! Поскольку в каждом номере было море аппаратуры, по одной паре телек-видак постоянно находилось в полной боеготовности. Причем в целях проверки работоспособности и устойчивости к шоковым нагрузкам эти пары регулярно менялись. Кто купил видеокассету с отечественными видеоклипами, не знаю. (А если узнаю, найду и убью). Но Жоре больше всего понравилась песня «Два кусочека колбаски» группы э-э-э не помню, вроде «Комбинация». Ежедневно после N-надцатого стопаря, кассета перематывалась на эту песню и прослушивалась на максимальной громкости. Потом перематывалась назад, и еще раз..., и еще, пока пальчиками-колбасками наш командир еще мог находить кнопочки на пульте ВМ. В той песне еще были слова «... и этот сервелат буду помнить вечно я...». Девчонки оказались вещуньями...
Пошла уже третья страница (пишу в Ворде), а мы еще даже не добрались до самолета. Исправляюсь.
Мой первый выезд на стоянку ЛИС (летно-испытательной станции) аэродрома Иваново-северный запомнился благодаря Сане Бидуну. Тот деликатностью не отличался, констерваториев не заканчивал, и с похмелья минут 10 приставал в автобусе к молоденькой девушке, пугая её недельным перегаром и такой же небритостью: «Хочешь шоколадку?» Та, наконец, робко промямлила: «Нет». «Ну, и х#й с тобой», - резюмировал Саня, засовывая «Сникерс» в свою небритую пасть. На обратном же пути он выдавил из себя джентльмена, и, покачиваясь, уступил место другой женщине. Та взглянула на Саню и, жалея убогого, отказалась. «Ну и ...»,- не стал оригинальничать Бидун и сел обратно,
На той же ЛИС нас огорошили, мол, испытательный полет после капремонта полет прошел нормально, только чего-то там заело в механизме уборки/выпуска закрылков, чуть не кувырнулись вверх лапами, но вовремя сориентировались, прекратили уборку... бла-бла-бла... минут на пять, сели, ВРОДЕ (выделено мной) устранили. Короче, сами слетаете, посмотрите (мы медленно покрываемся холодным потом), только придется зачетик сдать (общая истерика) по правилам полетов над городом Иваново. 2 дня готовились, как приговоренные. Сдающими выставили нас со штурманом. Попытки завалить нас на знании «Инструкции экипажу АН-26», штурманской подготовке и аэродинамике закончились неудачей. Подловили на незнании какой-то частоты какого-то из диспетчеров (а там, в Иваново желающих поруководить полетами как грязи, только на Северном не то 3, не то 4 или даже 5 авиационных частей, а значит, и начальников), на том и успокоились. Экипаж вяло поздравил нас с хорошей подготовкой (в глубине души они надеялись, что нас завалят, и к испытательному полету на ВРОДЕ ИСПРАВНОМ самолете не допустят). И только Саня Бидун оживлял нашу жизнь жизнерадостными хохлятскими шуточками типа «что, москали, пригорюнились. Двум смертям не бывать...». Суеверные летчики от него шарахались, как от чумного. Попутно выяснилось, что для этого полета самолет должен быть заправлен ВСЕМИ необходимыми жидкостями, включая спирт, который был нам дан на весь перелет еще на Чукотке, и который был выпит еще до Иваново. Вот если бы мы дали 2-3 заправки (емкость бачка 2,6 литра х 3 = 7,8 литра) спирта, тогда испытатели выкроили бы полчасика в своем напряженном графике перекуров, болтовни и рыбалок и слетали бы сами... А так летите, голуби, НО в бачок 2,6 литра спирта, «жады» такие, чтоб залили. Иначе не выпустим (а на носу Новый Год, да и деньги заканчиваются).
В-общем искали мы этот спирт дня 3 по всем окрестным частям, и даже нашли, но в качестве оплаты от нас требовали воинские требования министерства обороны, а наличные или чеки Госбанка, тем более воинские требования погранслужбы от нас, пограничников, брать отказались. Ну что, молодежь, читающая эти строки, вы еще хотите стать летчиками? В конце концов купили в ларьке две бутылки подделки под «Ройаль», залили в систему, благополучно слетали. На земле попытались слить спирт, подставив банку под выходное отверстие возле блистера штурмана. Сгорел спиртонасос, сроду ничего, кроме воздуха, в забитой пылью и грязью системе не видевший. Сутки меняли.
Чтобы расквитаться с аэродромными приключениями, расскажу еще одну историйку. После испытательного полета и полной сборки самолета (типа внутренних стекол иллюминаторов, лампочек в потолке, шторок, сидений) нас перекатили к одному из цехов, оставили лайнер на рулежке, меня с собакой в кабине, а экипаж разбежался по цехам для получения всякой мелочевки (инструмент, запасные колеса, огнетушители, термоса-кипятильники и т.п.). Я сел на место командира, собака на место правака, после чего оба добросовестно задремали. Разбудило меня невнятное бормотание под левой плоскостью и ворчание собаки (отвага прорезалась рядом с хозяином в пустом закрытом самолете). Приоткрыл форточку и услышал фразу - «... давай дернем и съ...мся, пока не заметили...» Открываю форточку, выглядываю. Картина маслом. МАЗ с выхлопной трубой, выведенной над кабиной и наращенной обрезком трубы водопроводной, пытался проехать по рулежке под крылом, и не хватило ему для этого каких то 2-3 сантиметра. (В авиации всю жизнь не хватает ведра керосина и метра высоты). В результате он крепко засел этой трубой в центре левой консоли крыла, помяв и закоптив окрестности точки касания. «Стоять, не двигаться», - нечеловеческим голосом заверещал я в форточку и кинулся наружу. Открыв дверь, увидел вышедших из цеха перекурить своих мужиков. При помощи тарзаньего крика с тирольскими переливами привлек их внимание и знаками объяснил ситуацию. Мол, полный писец... Через тридцать секунд воздух вокруг МАЗа был плотно наполнен матом, за кабиной которого одному из водителей пытались навешать похвалов. Отматерившийся Георгич молча хватался за сердце, ведь до вылета оставался один день, а теперь ни денег, ни Нового Года дома, ничего не будет... Ситуацию спас инженер ЛИСа. Оценив ситуацию, пригнал АПА на бале УрАЛа, поставил ее капотом под законцовку крыла. Коля, Андрюха и я, встав на капот, уперлись руками в крыло, изобразив атлантов возле Эрмитажа, самолет накренился, освобожденный МАЗ сдал назад. Из цеха набежали мужики со стремянками и киянками, тряпочкой оттерли копоть, киянками выровняли слегка (а не то, что нам показалось) помятую фальшпанель между крылом и закрылком, подкрасили пару царапин, похлопали нас по взмокшим спинам, и так же быстро исчезли. Уф-ф, пронесло, а ведь полсамолета было завалено купленными к Новому Году елками, хороши бы мы были, торгуя ими 31 декабря на ивановских улицах. Впрочем, история с елками имела свое продолжение, но об этом в заключительной части. А пока вернусь к заголовку 2 части.
Иваново город не невест, а лиц кавказской национальности. Именно такое ощущение сложилось у нас после почти 3 недель пребывания. В ресторане при гостинице, который работал только по выходным, этот контингент составлял 60-70 % посетителей. А на улицах города - 40-50%.
В первое посещение (всего их было 3, по 2 дня. То есть суббота-воскресенье я считаю за одно посещение) скучающий Цукерман приглядывался ко всем фланирующим мимо нас кавказцам (наши столики были возле выхода, на полпути к туалету). Через полчасика подозвал двух скучающих сержантов из милицейского наряда, ткнул им в нос красную корочку с надписью «КГБ» и показал на одного гостя с юга со слегка оттопыривающимся подмышкой пиджаком. Менты долго смеялись и в наличие у того оружия долго не хотели верить. Однако через полчаса уговоров решили Колю проверить «на слабо» и изъяли незарегистрированный газовый пистолет страхолюдного вида («Магнум», не иначе). Потом руки за спину, наручники, вой сирен, набежала толпа коллег - ментов, и увели болезного.
Второе посещение. Скучающий Коля, фланирующие кавказцы, подзывание уважительно поздоровавшихся знакомых сержантов с указанием пальцем на очередной подозрительный объект. Те, долго не думая, руки подозрительному за спину, револьвер из наплечной кобуры выпал сам. Снова мигалки, суета, увоз «маффиозо».
Третье посещение. На входе в ресторан с нами вместо знакомых сержантов приветливо поздоровались два майора (мабуть, за орденами перед пенсией пришли). Но сколько они Кольку в глаза не заглядывали, ясновидение его больше не осеняло, видать, пропил. Так и ушли майоры ни с чем.
Еще пара зарисовок из того же ресторана. Ко второму посещению отбили двое наших ухарей (не скажу, кто) у кавказцев двух женщин (на мой тогдашний взгляд, предпенсионного возраста), скорее даже пожилых девушек. Повели к нам за стол, стали наливать-угощать. Разбудили командира, мирно спавшего над салатом (заметьте, не в салате, а над). Тот сфокусировал глаза на это безобразие, налил стопку, встал и сделал движение рукой типа «Ша!» Наш столик зашептался: «Тихо, тихо, командир для тоста созрел». Командир икнул и озвучил: «Нам... бляди не нужны!» Махнул стопарь, сел и мирно захрапел. Вот так одной фразой без всяких нравоучений был спасен моральный облик офицеров-пограничников. Обиженные тетки удалились в объятия вежливых (после двух арестов) и любвеобильных кавказцев. Да-а-а, как говаривал тот же Жора: «Мы не ёбари, мы алкоголики».
Ну и, наконец, «морзянка». Уже в первое посещение ресторана родилась здравая мысль «рисануться» и заказать местному ансамБЛЮ что-нибудь «летческое». Шустрый Коля быстренько слетал и сделал заказ. Приготовились? Воздуха в грудь набрали? Солист объявляет: «Для командира пограничного заполярного экипажа звучит эта песня». И грянула Анка «А ты не летчик...»
Насмерть разобидевшегося Георгича (я бы на его месте час бы дрался) помирили с Кольком только через час и 2 пузыря водки. И тут-то началось шоу. Не доверяя бойким шутникам, Жора взял меня подмышку и пошел к музыкантам. Далее от его лица.
- Мужики, есть такая песня про северных пилотов, что-то про морзянку, но песня очень классная, сыграете?
- А как называется?
- Да х#й его знает, но песня про морзянку душевная.
- А кто исполнял?
- Я же русским языком говорю, х... его знает, хорошая такая песня про морзянку.
Тут командир полез в карман летного комбеза, откуда полезли плотно утрамбованные туда купюры. Зрелище оказало свое воздействие. Лабухи объявили перерыв, и уже через 20 минут вернулись с растрепанным, без обложки, конца и начала песенным сборником годов расцвета застоя.
- Вот эта? - ткнули они текстом нам в нос.
- Эта, - признался Жора.
- Эдуард Хиль её пел, - просветили лабухи, колдуя на клавишах синтезатора.
Ни текста, ни названия, ни мотива песни мой склероз не сохранил, поскольку мой средний градус не отставал от среднего по экипажу. А то подумаете еще, что я трезвенник-зануда.
В тот вечер мы заказывали морзянку всего 3-4 раза. Следующим вечером - раз 15. А на третий вечер, увидев в дверях ресторана нашу честную компанию, музыканты не сдержались и заорали: «Зарплата пришла». И мы не посрамили, поскольку «товарищи хачикяны» плюнули на песенно-заказное соревнование с нами еще во второй вечер. Тем более мы, не зная местных расценок, совали за заказ песни по червонцу, при ставке в пятерку. Таким образом, даже родилась фраза: «Пора заканчивать, еще стопарь, пару морзянок, и спать». Вообще у нас на чукотском Севере слово «стопарь» обозначало любой алкоголенаполненный объект емкостью от пробки до канистры. И фраза «ну что, по стопарю?» легко могла сбить с толку неокрепшие умы. Поскольку тут надо не понимать, а чувствовать.
В период борьбы с засильем морзянки на эстраде ресторана наши смуглолицые соотечественники пытались заказать «Лезгинку». И тут вышел Андрюха Подлович. До Чукотки он служил в Тбилиси, лет пять или 7, где приобрел стойкий загар, черноволосость и, видимо там же, горбоносость. В-общем, похож был. И Андрей прошел в такой зажигательной и красивой Лезгинке, какую ни до, ни после этого дня я не видел нигде вживую (разве что в исполнении Кикабидзе в «Мимино»). Вихрем разметав кавказцев, он вытащил из хлопавшей толпы ивановскую пожилую девушку, и та, загоревшись, даже выполнила пару кавказских телодвижений вокруг Подловича.
Попытку заказать «Сулико» тот же Андрюха вместе с Жорой (тоже служившим в Тбилиси) пресекли подпеванием ансамблю на ГРУЗИНСКОМ, которого больше половины гостей с юга тоже не знала. Потом подходили, цокали языками, хлопали по плечам, приглашали за столик, дарили шампанское, мы отдаривались тем же. Вечер удался, знай наших!!!
Улететь из Иваново без приключений тоже была не судьба. Сутки мы ждали «добра». Военным летчикам объяснять не надо, а для прочих поясню. «Добро» - это разрешение на вылет, даваемое старшим авиационным начальником. Причем чем дальше перелет, тем старше должен быть начальник. «Добра» можно ждать и сутки, и двое, и неделю, что зависит и от удаленности аэродрома, и от качества связи, и от количества звеньев в цепочке военных коммутаторов (Бамия, дай Поносный. Поносный, дай Вертящийся. Вертящийся, дай Кукуруки. Кукуруки, дай Плевательницу. И т.д. и т.п.) и ещё от многих неосязаемых, но важных в России факторов. Погранавиация, наследница авиации КГБ, всю жизнь летала по «гражданской» линии, где с прохождением заявок на вылет обычно проблем не бывало.
Поэтому к полудню второго дня ожидания «добра» (не иначе, Ельцину звонили) мы запросились на Иваново-Южный, гражданский аэропорт, куда хватило бы «добра» от местных начальников.
Всего за пару пузырей выпросились. С преждевременным чувством облегчения пошли на АДП подавать заявку по «гражданской» линии. Там спросили: «А деньги?» «Какие деньги?» Нам объяснили, за эксплуатацию аэропорта (за взлет-посадку), за стоянку, за метеообеспечение, за заправку, за то, за сё... Гена Царь достал из необъятного штурманского портфеля (а штурманские портфели бывают только необъятными) брошюрку с текстом «Закона о Государственной границе». И стали мы «ейной мордой их в харю тыкать» (почти по Чехову). А там написано, что все, кроме керосина погранавиации при выполении служебных задач (хохмачи, можно подумать у нас другие бывают, типа на шашлычок слетать) предоставляется бесплатно. Не помогает. «Нам Ельцин не указ, вы нам покажите бумагу от авиационного начальства». Нашли у них же на столе в ворохе наколотых на шило телеграмм указание ДВТ (департамента воздушного транспорта) о том же самом, что все бесплатно. Один хрен, не выпустим, ДВТ далеко, а начальник аэропорта близко. А где близко? А в Москву уехал, до послезавтра.
В-общем, уговорили, за ящик водки (так и хочется добавить «и ведро вазелина»). Так сказать, для анестезии при встрече начальника через 2 дня.
За водкой отправили меня. От АДП до стоянки было 2 или остановки на троллейбусе, ходившем раз в год по праздникам. Поэтому я был несказанно рад, подвернувшейся на обратном пути оказии в виде желтенького УАЗика-РПшки, где сидел экипаж гражданского Ан-24. «Что везешь, воин?» - задорно вопросили меня, когда, залезая, пару раз брякнул жидкой валютой. «Закон о госгранице», - мрачно ответствовал им воин, - «в 20 экземплярах».
В качестве послесловия к этой бесконечной третьей части...
Через пару дней после нашего заезда в гостиницу, среди бабушек-уборщиц развернулась некислая конкуренция за право убирать (от бутылок, картинку из гостиницы Пекин помните?) наши, а в особенности «технарский», номера. И вот за 3-4 дня до вылета, когда денег и здоровья осталось на донышке, все перешли на кефир и молоко в пакетах. К полудню новость об этом разнеслась по всей гостинице и к вечеру явилась делегация из двух бабулек со словами: «Сынки, скажите, как на духу, что случилось?»
Многое осталось за рамками рассказа, и стрельба под окнами областного МВД, и покупка мною холодильника, и эпопея с собакой, которой не разрешали жить в номере, и торжественная покупка Жоре новых тапочек, и погрузка елок, холодильника и коробок с аппаратурой, и посткефирный медконтроль (привыкшие к алкоголю организмы выдавали офигительное давление, требуя «повторения банкета»), и впечатления от завода в-целом. Но есть риск разрастания рассказа в повесть, а потому далее часть 4 и последняя.
ЧАСТЬ 4 Дорога в небо - дорога домой... (А.Макаревич)
Неизвилистый и простой предполагаемый маршрут предполагался таким: Иваново - Кольцово (Екатеринбург) - Нижневартовск - Норильск - Тикси - Черский - Провидения. Но человек предполагает, жизнь располагает. Первая остановка в Кольцово вместо суток растянулась на три дня, прикончив наши и без того скудные остаточные финансы. Ее достойным финишем была погрузка вручную деревянного ящика (размером с гараж для мотоцикла) с заключенным внутрь авиадвигателем. Общий вес - тонна. Только сначала пришлось елки и половину аппаратуры наружу выставить, а потом, соответственно обратно запихать. Есть еще желающие, транспортным летчиком стать? Ау-у, нет ответа.
Нижневартовск прошли почти без проблем, только сборник законов о госгранице стал еще потрепанней и заплеванней. А вот Норильск, прекрасно наблюдаемый нами с воздуха, по боковому ветру не принял. Ушли на Новый Уренгой. Что поразило еще до посадки, так это количество факелов в тундре. Светло как днем, на дорогах машины видно, даже воздух в кабине, кажется, потеплел. Однако после посадки выяснилось, что на земле -30 и ветерок, метров 10 в секунду. Замерзшие и посиневшие (вот когда неуставные шапки пригодились) после зачехления и заправки нашего «серебристого лайнера», мы с криком «Гостиницу!!!» ввалились к диспетчерам. И тут был удар под дых: «Где вы ходите, автобус вас уже минут 20 ждет?». Размякнув от тепла в диспетчерской и проявленной о нас заботы, никто из нас не среагировал на фразу дежурного администратора, выглянувшего на шум из-за батареи обогревателей в своей каморке: «Вторые одеяла брать будете?» Мы гордо отказались. На втором этаже гостиницы было ощутимо прохладнее, а номере еще холоднее, поэтому, не сговариваясь, все легли спать одетыми, в «ползунках» (это такие толстые ватные брюки-комбинезон). Я только налил из незакрытого крана в умывальнике (ну, растяпы, кран за собой лень закрыть) и поставил на пол стакан воды для собаки. Она почти всю дорогу ничего не ела, только пила, как лошадь.
Поели мы еще в аэропорту, в буфете, поэтому уснули, как дохленькие. Проснулся я оттого, что собака полезла на кровать. Слегка пнув, согнал ее на пол и грозным шепотом сделал выговор. Через 15 минут история повторилась. Еще через 20 минут Саня Бидун встал, надел шапку и меховую куртку и лег. Еще через 20-30 минут опять полезла в ноги собака. Согнал. Бидун встал, походил по номеру, поприседал, опустил у шапки уши, завязал под подбородком и снова лег. Ужаснувшись, позвал собаку. Та долго не верила своему счастью, но взгромоздилась мне на ноги, заодно и согрела. Всю ночь экипаж возился, периодически утепляясь. Утром никто не хотел вставать и терять, двигаясь, драгоценное тепло. Когда встали, лишились дара речи, вода в стакане на полу превратилась в ледяной монолит с «пупочкой» посередине. Мол, пей, собачка. В номере было не теплее 0...+5. Причина холода обнаружилась по стелющейся по полу от окна поземке. Одна из фрамуг, откидывающаяся вниз, категорически не подходила по размеру к раме, и была полуоткрыта. Помимо этого в окне, раме, а также между рамой и стеной обнаружилось еще несколько щелей разного размера, полузаткнутых кусками одеял. Видимо, тех самых, вторых, выдаваемых на входе в гостиницу. Грустно побрели умываться, где нас снова ожидал облом в виде сосульки, свисающей с крана. Куривший тут же в одних «ползунках» закаленный местный летчик (сами мы для умывания только шапки и рукавицы поснимали) флегматично проинформировал, что вчера «какая-то сука вечером кран завернула, теперь только паяльная лампа поможет». Я скромно удалился, не привлекая к себе лишнего внимания. Допрос с пристрастием дежурной показал, что гостиницу лет 5 тому назад строили югославы из югославской же фанеры, почему и рамы были одинарными (а мы и не заметили).
В аэропорту немного согрелись, побегав по местным начальникам, и потыкав их носом в уже рассыпающуюся на листы брошюрку «Закона о госгранице», после чего вылетели в Норильск. Завтракать было не на что, поэтому в полете раздраконили заначенную кем-то банку варенья, делая из него болтушку в кипятке. Как говорится, наварили воды, наелись до отвала.
В Норильске не сели, снова боковой, ушли на запасной Игарка. В предбаннике гостиницы все вывернули свои карманы, покидали деньги в одну шапку, сосчитали. Получилось на всех (а нас стало 8 - одного ограбленного в отпуске контрактника прихватили. Кстати, это было его варенье) на сутки проживания и чуть-чуть останется. Заплатили за сутки, на сдачу отправили Бидуна с Цукерманом, как самых ушлых на поиски провианта. Те вернулись часа через полтора с 2 буханками хлеба и пачкой бумажно-мясных импортных сосисок. Разделили по-честному, под нетерпеливое поскуливание вдруг оголодавшей собаки. После этого все, включая хозяина собаки, т.е. меня быстро умяли свою порцию, стараясь не глядеть в голодные собачьи глаза. Некоторые даже к стенке отвернулись. Только Коля смог вырвать у своего голода кусок хлеба. Собака и тому была рада, стервь, а ведь я ее в Иваново и Свердловске чем только не кормил, даже пирожные предлагал, с которых эта дрянь только крем послизывала. Погрустили, достали пакет вина, насобирали по сумкам слегка подгнившие и подмороженные фрукты, почистили, порезали в чайник, куда и вылили вино. Подогрели, получился вкусный фруктовый глинтвейн. Выпили, и пока не улетучился хмель, быстро уснули, молясь всем мыслимым богам (а Бидун, наверное, и главному хохлятскому богу - Салу) о хорошей погоде.
Помогло, с промежуточной посадкой в Тикси для дозаправки, прорвались до Чокурдаха, где уже была пограничная застава, а, значит, обед и приют. В Чокурдахе к борту самолета подали раздолбанную пограничную «шишигу» для доставки на заставу. Намерзшуюся, голодную и испуганную собаку удалось затащить на металлический пол машины только грубой силой. Она билась крупной дрожью, лизала мне руки и скулила. Типа «прости, хозяин, я часто в жизни была не права, осознаю, исправлюсь, даже команду БАРЬЕР выполнять буду, только прекрати издеваться, отвези обратно».
Погранзастава, как водится на Севере, была построена на высоченных сваях, чтобы не замело выше крыши. К её входу тянулась высокая, в два - три человеческих роста лестница, у подножия которой вальяжно развалились, высунув языки и часто дыша (ну и жара, - 25, когда же погода наладится) местные псы. Увидев эту картину, собака взвыла («ну и шуточки у вас») и пулей взлетела по лестнице, открыв с разбега лбом тяжеленную входную дверь. Почти сутки до отлета я её не видел, но по отзыву дежурного по заставе, приведшего утром упирающегося «колля», поганая псина всю ночь жрала, беззастенчиво выпросив у наряда всю его ночную пайку и покрыв меня неизгладимым позором. Опять не могу удержаться от анекдота: «Как твоя шотландская овчарка, не лает? Нет, молчит, только людей все равно своей клетчатой юбкой и волынкой пугает».
Заправились под завязку, вылетели с целью максимально приблизиться к дому. В итоге сели в поселке Мыс Шмидта - крайнем (в авиации нет слова последний, кто забыл) приличном аэропорту на восточных окраинах России. Тут нас ждало еще одно испытание нервов. С интервалом в один день погода портилась то на Шмидта, то дома, не давая возможности завершить «трансполярный» перелет. 30 декабря, после обеда командир, Бидун и Коля отправились на заставской машине в поселок, торговать никому уже не нужными (оптимистов не осталось) елками. Несмотря на дефицитность товара (елки в тундре не растут), брали неохотно, уже были наряжены искусственные. Поэтому часть товара раздарили бесплатно (в школу, детсадик, еще куда-то). Принесенная тундровым богам жертва в виде елок оказала свое действие, утром открылось «окно», а после 15.00 31 декабря мы уже были дома с остатками елок и пустыми карманами.
Опять-таки не все перипетии дороги домой вошли в эту главу, ну да ладно, я и так лишнего терпение ваше и модератора испытываю. Пока.
P.S. А на моем холодильнике, лежавшем на боку, весь полет играли в карты, и на его картонной упаковке сохранились не только росписи «пулек», но и приличные и неприличные слова и пожелания. Этот эскимосский эпос немало шокировал мою жену, которая до той поры считала нас всех приличными людьми. Нет, мы не такие! Мы нормальные, только алкоголики, а не ..., ну, вы в курсе.
P.P.S. Давно это было, фотографий не сохранилось, и сейчас в некоторых эпизодах рассказика вместо Гены Короля всплывает лицо Олега Сазыкина. Точно не помню, если что, мужики поправят. В таком случае вместо «Царь» следует везде читать «Бузыкин». А так все чистая правда, если только слегка сократил и приукрасил где. Спасибо за внимание.
***
КАК Я СТАЛ САМЫМ ПЛОХИМ ЛЕТЧИКОМ В ПОЛКУ.
Выпустился я из славного ЕВВАУЛ в 1974 году по классу Су-7 б (кроме него в училище летал Л-29, МиГ-17). Назначение я получил в город Дубно (полк входил Луцкую адиб, номер забыл, по-моему 134, не важно) 17 ВА (город Львов).
Полк летал на МиГ-17, таких полков в ВВС осталось очень мало (по нашим сведениям 1-2). Укомплектован был в основном пилотами, закончившими всякого рода средние летные училища (ДОСААФ, центры и т. д), очень хорошо подготовленными на данном типе и довольно преклонного, по летным понятиям, возраста. Исключение, конечно, составляло руководство полка и часть управления аэ, где были представители высших училищ и даже академий. Но, в целом, полк выглядел старовато, особенно ИТС, как и та техника, на которой он летал. Поэтому прибытие 'инженеров' (так нас окрестили) вызывало жгучий интерес со стороны старожилов. А прибыло нас 11 молодых пилотов (6ЕВВАУЛ, закончивших на Су-7 +5 Борисоглебское ВВАУЛ, выпустившихся на МиГ-17).
Не надо говорить, что мы, пролетавшие немного на СУ-7б, весьма скептически относились к остальным, что в определенной степени вызывало обратную реакцию и осложняло нашу жизнь.
Сразу признаюсь, что хотя на 3 курсе на МиГ-17 я пролетал не хуже и не лучше других, в полку у меня он почему-то не 'пошел'. Хотя, может, я драматизирую обстановку, учитывая те обстоятельства, которые я опишу ниже, но факт остается фактом, были проблемы, в создании которых я участвовал сам в силу своей 'зеленности' и отсутствия временами царя в башке.
Суть. В полку командиром полка п/п-ком З. была внедрена хорошая традиция: все события в жизни пилотов и пока в целом (праздники, классы, звания и т.д.) праздновались вместе. Это было железное правило и от него отступать никто и не стремился.
И вот проходит очередная свадьба у кого-то из лейтенантов, на ней, естественно, на почетном месте командир полка. Надо ли говорить, что мы все, молодые, стремились использовать получившуюся возможность неформального общения с самим КОМАНДИРОМ ПОЛКА. Не знаю как сейчас, в условиях разгула демократии, но тогда и командир звена - это верхняя инстанция, все что выше- это безусловный авторитет и почитание. Тем более САМ. Тем более, что обстановка позволяла - можно выпить с НИМ, затем постоять на улице вместе покурить и пообсуждать все то главное, что является для тебя на сегодняшний день смыслом жизни. Разумеется, речь идет о полетах.
Ну, вот, в тот роковой день, вышли подымить, окружили его и идет нормальный разговор. И тут он, или в воспитательных целях, или решая просто 'подначить' чисто по-ледчистки, вбросил такую фразу: 'Что-то вы, мужики, отстаете. Вот, Н (называет фамилию одного из нас) уже на полигоне с горизонта бомбит, а вы никак с пикированием не справитесь'. Ну промолчи, скромно потупив глаза, как это сделали остальные 'пикирующие бомбардировщики', тем более, что лично недавно бомбанул неприлично далеко. Но тут, неправильно оценив полученную свободу, взыграло МОЕ ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ. Примерно так : 'Ну не все, товарищ командир, с командиром полка из одного села' (Примерно так оно и было, хотя самим КОМАНДИРОМ и Н. не выпячивалось). Но разве могут быть какие-то тайны в лейтенантском кругу? В ответ я получил только взгляд, но в нем сразу протрезвевший мозг (вернее, то, что есть вместо него у лейтенанта), осознал всю глубину предстоящего падения.
И началось. Разбор полетов превратился для меня в Голгофу. Любое замечание в мой адрес приводило КОМАНДИРА в неописуюмую ярость. Я начал бояться полетов, так как мысленно умножал количество заправок на возможные замечания и меня уже заранее пробирал пот от возможных подначек любителей поострить в курилках. Причем старались все, редко кто из РП или ПРП не подливал масла в огонь. Хуже всего было отвечать на вопросы командира аэ 'Петров, объясни мне причину ошибки. (Он у нас лично отписывался от всех замечаний, причем проводил это неформально, а даже где-то пытался найти корни). Но потом, по мере накопления этих корней, ему все это надоело и он тоже начинал звереть, увидев мою фамилию. Короче, веселуха. На контроле готовности дерут (на всякий случай), на разборе дерут, на предварительной дерут, на партячейке песочат, на подведениях итогов заставляют приседать ('Петров!' Я встал. Продрали. Сел. 'Опять Петров!'И т.д.) Вот и создалась слава ХУДШЕГО ЛЕТЧИКА ПОЛКА, хотя, ничем особенно не выделялся. У других были ошибки и похуже.
Соответственно, какое тут настроение. ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ НАДАВАЛО ПО МОРДЕ САМОЛЮБИЮ и все это привело к кризису, последствия которого трудно было предсказать. Так мы и жили: люто ненавидящие друг-друга - КОМАНДИР и лейтенант.
К счастью, произошло событие, в корне повернувшее мою судьбу. Но об этом позже, если общественность поддержит ветку. Мой и не только мой опыт (потом уже насмотрелся сверху, пройдя стадию цыплячего возраста) позволяет сделать следующий
ВЫВОД: Молодому авиатору конечно же можно и нужно иметь свое мнение. Но только что вылупившимуся из училищного яйца , и даже имеющему пару перьев, нужно запомнить главное правило. ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ МОЛОДОГО АВИАТОРА - это как сабля, которую без нужды не вытаскивают, и зазря не размахивают. На этой стадии развития оно окружающим руководителям и более старшим пилотам НЕИНТЕРЕСНО, а если оно волей-неволей перерастет в грубость (как в моем случае), можно нарваться на прямое непонимание и большие трудности в предстоящей карьере.
***
КАК Я СТАЛ ЛУЧШИМ ЛЕТЧИКОМ ВОЗДУШНОЙ АРМИИ
Так мы и жили два года. Я получил 3 класс, начал летать на второй, осваивать повышенный минимум. Тем, кто полетал на МиГ-17 с использованием ДГМК и АРК-5 (компас и АРК раздельно, причем, при выполнении разворотов в районе посадочного курса, стрелки идут друг-другу навстречу), освоить полеты с использованием НПП и КПП- делать нечего. Мстительность командира не ослабевала, но я все-таки постепенно влетался, так что давление стало поменьше, но само напряжение не снизилось. Каково чувствовать себя, когда ты знаешь, что в любой момент на тебе отыграются.
Но тут судьба полка сделала резкий поворот- нас решили переучить на СУ-7бм. Опыт полетов на данном типе, пусть даже и маленький, был только у нас, выпускников и у пару пилотов из разного вида руководства. Тех. состав эту технику не знал совсем. Вот тут и пригодились все те знания, которые получил в училище. Скажу без лишней скромности, что этот самолет с его нюансами по двигателю я знал более чем хорошо. Первыми признали это инженеры, которым начали сдавать всевозможные зачеты. После некоторых попыток поймать меня на чем-либо (одно из народных развлечений в ВВС- летчики делают вид, что все знают, а инженера после неких экзекуций в виде тыканья мордой пилотов в зависимости от места в полковой иерархии, в конспекты и инструкцию, с этим соглашаются) я был признан авторитетом и переведен в клан 'неприкасаемых' (им все зачеты подписывают не глядя), в который входили от командира аэ и выше. Я даже лекции читал по технике и ВЕЛИКИЙ КОМАНДИР внимал и не делал попыток поставить под сомнение. Короче, как сказал в свое время 'реформатор экономики' Гайдар-неблагодарный внук идущего всегда впереди, 'замечена тенденция к началу поворота на улучшение'. Начались полеты, после которых вообще ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ как-то сказал : 'В полку только двое хорошо сажают- я и этот, Петров, мда:' И вот как-то выпускают самостоятельно командира аэ м-ра Л. Я эту посадку наблюдал воочию, так стоял перед полосой. Л. выскочил на начало полосы на высоте метров 10, 'усадил' в районе РСП, соответственно оторвал парашют и выскочил за полосу, где и поломал переднюю стойку. Полетам конец, всякие разборы, в ходе которых выяснилось, что майору недодали несколько контрольных полетов, потому что он некогда немного летал на этом самолете. Стало ясно, что просто так с рук не сойдет, тем более, что полк на переучивании. На первой же после некого перерыва смене я отлетывал своих три полета, и после третьего, заруливая на стоянку, увидел стоящего рядом с техником командира полка. В голове зашевелились нехорошие предчувствия типа :'Мало ему разбора полетов, решил отодрать прямо на стоянке'. Но я еще более удивился, когда он первым залез на стремянку и начал мне помогать снимать привязную систему. 'Перебор', мелькнуло в башке, хотя никак не мог понять причину. Вроде сел и взлетел как всегда (выполнял полет по кругу). А командир, поддерживая рукой стремянку, мне заявляет. 'Вон там, возле 'Т' стоит командующий, он вызывает тебя к себе. Подойди и доложись, только не называй его генерал-полковником, а только командующим'. Этим командующим был многим известный Горелов С.Д., который в этих случаях выговаривал провинившемуся в правилах обращения : 'Генералов в армии много, а командующий я один'. Вот тут вообще все в голове закрутилось, подбегаю на негнущихся, как в тумане проблеял, что мол, прибыл и вдруг слышу 'За отличное качество посадки объявляю благодарность'. И даже пожал руку заботливо поправил воротник на куртке. Отвечая положенное 'Служу:.', мельком увидел выражение лица командира, стоящего рядом. Тоже бегом бежал вместе со мной. Удивленно-кислое, как будто съел лимон и одновременно увидел нечто такое, что привело его в шок. Окрыленный, побежал на стоянку, на вопросы техсостава вроде 'Сколько суток объявил' (А что можно было предположить другое от общения с самим СД?) мычал что-то нечленораздельное, пока не услышал команду по громкой с КПИ :'Бегом в класс, там все летчики собрались'.
А в классе готовилась вторая часть марлезонского балета- разбор поломки. Забежав и слыша за спиной шаги комиссии, плюхнулся на единственное свободное место впереди (все умные давно заняли места сзади, пока я давал интервью техсоставу).
Разбор начался с того, что командующий вызвал несчастного майора и потребовал рассказать полет по кругу. Выслушав молча, прокомментировав 'Я насчитал 38 ошибок в докладе' Рядом стоящий начальник службы безопасности полетов п-к Безматерных добавил 'Я насчитал 43). Затем СД потребовал более детально доложить действия от дальнего до посадки. Майор докладывал примерно так (без деталей): 'Прохожу дальний привод, открываю 4 ленту, прохожу ближний- открываю 5 ленту, выравниваю, убираю обороты и сажусь' Все так, как нас учили заезжие инструктора из дивизии. Для непосвященных объясняю. Двигатель самалета СУ-7 (по-моему АЛ-21) имел сложную систему регулирования топливо- воздушного тракта в зависимости от режима полета. Регулирование осуществлялось с помощью поворота направляющих аппаратов компрессора и выпуска 'излишнего' воздуха с помощью так называемых лент, которые закрывали и открывали соответствующие окна. При открывании лент происходило скачкообразное падение тяги, особенно при открытии 5 ленты.
Выступление майора было прокомментировано примерно так 'Садись, дурак, теперь понятно, почему ты так сел'. Затем он поднимал по очереди вывозившего его инструктора, потом командира полка ('Ты самый главный методист в полку). Все отвечали примерно одинаково (Дальний-4 лента, ближний-5 лента'. СД пришел в неописуемую ярость, 'Здесь собрались одни полуумки, как вы только летаете' и т.д. А публика недоумевает, что от нее требуется. Всех учили именно так и все так летают. С обреченным криком ' Ну есть тут кто-нибудь, кто может правильно доложить?', он вперся в меня взглядом (Вот оно, преимущество тех, кто вовремя садится сзади, попробуй вылови его там). 'Ну, вот , ты, пацан, доложи' Первая мысль: 'Хана', вторая 'Чего ему надо'. Начинаю издалека, с 4 разворота, затем перевожу доклад к ближнему и хочу, как все, открыть злочастную 5 ленту : 'Подхожу к б:л..и..ж..н..е..м..у' и Тут он меня перекрикивает 'И::?????' Следующая мысль: 'Наверное что-то со скоростью' и почти не думая, ляпаю : ' И по скорости:' И тут началось: 'Вот она, моя гордость! Вот он самый лучший летчик в армии!!!! Снимай майора с должности и ставь на его место этого лейтенанта' и т.д.еще минут пять. С трудом начал понимать, что попал в 'десятку'. Оказывается, он хотел услышать от нас, что пятую ленту мы не просто дергаем как обезьяны, а с учетом параметров глиссады. В логике ему, конечно, не откажешь. Но почему-то именно на этот момент наши инструкторилы не затачивали внимание. Вот так, в один момент я стал надеждой и гордостью, на что командир иногда реагировал примерно так: 'Мне выговор, а ему благодарность, сниму ее нафиг'. На что я только внутренне злорадно ухмылялся.
ВЫВОДЫ: -молодой летчик ОБЯЗАН отлично знать технику. Это один из шансов пережить цыплячий возраст;
-лейтенант всегда должен быть готов к действиям в экстремальной обстановке, где действует главное правило 'Первое решение самое верное'.
***
Зима, 1971 год, ввод в строй лейтенанта, выпускника 1970 г. как летчика-инструктора на МиГ-21х. Суббота, иду старшим патруля по заснеженной улице где-то в районе горвокзала. Два озябших курсача плетутся сзади. Горвокзал это в Котлах (Котельниково - Волгоградская обл. (прим. Авиатора)) центр цивилизации, там есть захудалый ресторанчик и буфет, куда забредает местная полковая "элита" хватануть свои законные 200 гр. и заесть это дело засохшим зефиром. Вижу, вываливается из теплого вонючего рая на улицу краснорожий старший лейтенант-полковой дохтур и рулит в нашу сторону. Мы, давая ему дорогу, сторонимся, выстраиваясь в цепочку. Он проруливает мимо меня, мои бойцы вяло машут рукой у шапок, имитируя отдание воинской чести. Слышу, как он останавливается и громким голосом обращается ко мне, типа "Эй лейтенант, а ты какого х"я мне честь не отдаешь?" Я ему - "Вали отсюда, старлей, пока твою пьяную харю снегом не начистил" - и пошел дальше выполнять свой воинский долг. В понедельник полеты в первую смену, обычно на полетах медосмотр проводит один из фельдшеров, а тут сидит наш старлей! Короче, я контроль не прошел по причине покраснения глазных яблок!!! и подозрения на заболевание печени!!! Во вторник я уже двигался на поезде в окружной госпиталь, в Армавир, на обследование! В госпитале, представившись начальнику отделения и показав ему направление, назвав ФИО полкового врача, я узнал, какая это сволочь по мнению персонала, ранее служившего и учившегося с ним в медакадемии. Но был оставлен на обследование - так положено. Провел там две недели и прибыл в часть годным к летной работе. Не отстал от остальных по вводу в строй только потому, что по погоде не было полетов.
***
Про ВЛК.
У нас в полку решил списаться до срока по здоровью летчик-инструктор капитан В. Шевченко. Карьера его не задалась, и был он уже очень старый - лет ему тридцать пять тогда было. А здоровья у него было тьма, по графе первой мог проходить, как в космонавты. Замысел он свой держал от всех в тайне. Смотрим, как-то при переходе из штаба в столовку наш капитан не как все, срезая через тропку, идет, а как дорожка ведет по прямым углам с поворотцем по-пехотному. Народ смеется, мол, ты чё, строевой решил подзаняться, а он: да чё вы, я как все... Короче, начал он ходить везде с поворотом только под прямым углом, на подъелдыки таращил глаза и говорил: отстаньте, я как все хожу, чего пристаете. За пару месяцев его стиль хождения достал всех и дошла молва до полкового дока, он с ним тоже отбеседовал, но капитан ему: что вы ко мне все пристаете, все нормально у меня, я летаю и летать буду, здоров как бычара, что надо? Во всех других своих проявления нормальный капитан, вот только ходит под прямыми углами... Направили в госпиталь, через месяц приезжает - расстроен - списали! Ждет приказа на дембель по какой-то диковинной нервной болезни, сокрушается страшно, но ходит по прямым углам. Народ его жалеет, летчик хороший, молодой сравнительно. И вот надо же... Построение полка по случаю обьявления приказа МО на увольнение бедного капитана из рядов ВВС и вручения ему памятного подарка на больную досрочную пенсию. Вызывает его из наших славных рядов комполка для того, чтобы личный состав убедился в немощи капитана и попрощался с ним, все ожидают, что тот по уставу по прямым углам и будет топать к комполка..., ан нет, выйдя из строя, капитан поварачивается совсем не под прямым углом, а с расчетом выйти на лобное место по кратчайшему пути и топает туда! Все вытаращили глаза, комполка онемел! А Шевченко встал и говорит в микрофон, затрахался я ребята под прямыми углами полгода ходить, ну слава Богу приказ пришел, можно и перестать дурака валять... И стал он трудиться на гражданке и поимел счастье.
***
Был у нас техник по РЭО лейтенант Володя Са-ев. Неглупый и добросовестный офицер, через год службы решил поступить заочно на радиофакультет политеха и пришел к командиру полка за разрешением. Сказал что хочет получить высшее образование, на службе это никак не отразится поскольку Львовский политех рядом и все экзамены он будет сдавать в свободное время. Командир выгнал его наорав что ему сильно умные не нужны. Володя поехал во Львов, но декан сказал что без разрешения с места работы/службы, ну никак нельзя. Как Володя подделал справку до сих пор остается загадкой, но она прошла. Договорившись в деканате о досрочной сдаче экзаменов (офицеру пошли на встречу), он их сдал и поехал в отпуск домой, на Урал. Там он сдал экзамены еще и в местный политех, кажется в Челябинский.
Поступил в оба, но выбрал Львовский под боком. Никто в полку об этом не знал. Володя успешно сдал две сессии, но забыл (или не знал) об одной детали. Каждый год деканат рассылает стандартную форму на место работы с просьбой подтвердить что такой-то еще трудится там-то. Иначе попросил бы не посылать и сам бы сварганил и принес, благо опыт был. Или договорился бы с начстроем. Получив такую бумажку в которой заодно выражалась благодарность командованию за успехи подчиненного, начстрой пришел к командиру: А что Са-ев в институте учится? Володю вызвали к командиру и тот не стал отпираться считая что уж за тягу к знаниям без вреда для службы и учитывая 2 сессии на хорошо и отлично, много не дадут. Оказалось ошибался. Командир полка орал так что слышала вся округа, вспомнив всех его родственников до 10-го колена, а на следуюший день был созван суд чести где ему было предъявлено два обвинения: подделка справки (что справедливо) и то что он поступил в гражданский ВУЗ, где мог нахвататься черт знает чего (полный бред). На последнее упирал замполит. Решение - понизить в звании, и Володя стал 'микромайором' и вылетел из института.
Совершенная несоразмерность наказания с проступком произвела впечатление, но хуже всего то что у Володи 'поехала крыша'. Взгляд стал отсутствующим, стал сторониться всех, развился пофигизм и какое-то паталогическое скупердяйство. Это было очевидно для всех, но военная медицина после многочисленных обследований к нему претензий не имела.
Каждый месяц он приносил в строевой отдел рапорт на увольнение и его попросту выбрасывали. На каждом инспектроском опросе он просил уволить его - безрезультатно. Советы типа нажраться и обрыгать командирскую шинель были для него неприемлимыми, тем более что он почти совсем бросил пить.
Лейтенантом он снова стал года через четыре, и продолжая писать 12 рапортов в год, в 1989-90 году в разгар 'плюрализма' был наконец-то уволен получив под дембель старшего лейтенанта.
ВЫВОДЫ
1. Цель, даже самая благородная, не всегда оправдывает средства.
2. Если уж рискуешь, просчитай все, даже мельчайшие подводные камни которые могут случиться и постарайся их избежать. И будь морально готов отвечать за последствия, даже явно несимметричные содеянному.
3.САМОЕ ГЛАВНОЕ! Сломать человека бывает очень легко. И то что для одного пустяк, для другого трагедия. А посему не стоит без разбора 'махать шашкой'.
***
Насчет ВЛЭК и шуточек. Я понимаю, конечно, тема уже обсуждена, но все же... Очередная ВЛЭК в полку, лейтенантов (т.е. хронически здоровых людей) в полку много. Доктора поступают просто - запускают по трое, быстренько методом опроса и изучения анализов устанавливают состяние здоровья, заполняют книжки и отпускают с Богом... Троица веселых парней заходит к окулисту-глазнюку, все как везде - кушеточка, стол, стул, за им дохтур сидит, смотрит на лейтенентов добрыми глазами, в тех глазах добрая зависть к их молодости. На столе два телефона - КРАСНЫЙ и ЖЕЛТЫЙ. Один из них протренькал вызов. Дохтур перевел глаза на телефоны, видно, что человек не знает какой из них зазвонил. И тут один из молодцов услужливо подсказывает - вот тот, ЗЕЛЕНЫЙ, товарищ Доктор... Пошутил, значит... Доктор протяжным взглядом посмотрел на них троих, пригласил сесть и начал осмотр. Вышли они спустя час-полтора, он "издевался" над ними на глазах друг друга, страху нагонял как мог. Не списал, конечно, никого. Просто он тоже решил пошутить. И его шутка удалась на славу :)
***
Летит лайнер. На борту представители разных народов...
Вдруг авария и надо избавиться от лишнего груза, а заодно решить кого выкинуть. Все решили, что будут по выкидывать по алфавитному списку.
Стюардесса зачитывает:
-Афроамериканцы...
Тишина....
-Balck people
Тишина....
- Color people...
Маленький негритенок тычет рукой отца в бок...
- Папа нас уже 3 раза называли. Почему мы не отозвались?
- Запомни сынок!!! Сегодня мы "ниггеры", сразу после мексиканцев....
***
Разговаривают генерал и его сын-парашютист.
- Ну, сынок, расскажи-ка мне о своем первом прыжке.
- Ну, че сказать-то. Ну... страшно, конечно, было. Я не думал, что смогу прыгнуть. Подошел к открытому люку и как парализовало меня.
- И что было дальше?
- Ну, старшина наш подошел сзади, вытащил х$й и говорит:
"Прыгай, бля, а не то я его тебе сейчас в ж#пу засуну. "
- Ну, ну... и ты прыгнул?
-... Чуть-чуть... сначала...
***
Летит финн из Москвы на Дальний Восток. Первый раз Аэрофлотом, страшно. Посадка в Омске:
"Уважаемые пассажиры! Наш самолёт неисправен, просим перейти на борт другого самолёта, который находится в 50-ти метрах справа от трапа".
Пересели. Финн уже радуется спасению жизни, но через 20 мин.:
"Уважаемые пассажиры! Этот самолёт поломан ещё больше, поэтому мы лучше полетим на первом."
Этот финн сердечно благодарит компанию "Аэрофлот" за чудесное обращение к Богу, которое произошло с ним на борту их самолёта.
***
Диспетчер в аэропорту. Еле успевает отвечать на запросы самолетов, голоса со всех сторон. Вдруг прорезается требовательный голос:
- Говорит борт 713, дайте полосу для посадки.
Диспетчер:
- 713-й, пока дать полосу не могу, станьте на высоту девятьсот метров и ждите.
Голос громче:
- А я говорю - дайте полосу.
- Не дам полосу, перед вами очередь.
Еще громче:
- Плевать на очередь, срочно дайте полосу, мать вашу!
- Прекратите орать в микрофон!
- КАКОЙ НА ХРЕН МИКРОФОН, ОН У МЕНЯ УЖ ПОЛЧАСА КАК ОТКАЗАЛ!
***
В качестве назидания,как незя.
К нам пришел в полк на командира выпускник Акамедии (Монино),ввелся в строй и потом бегом-бегом ЛТУ полка.Ведет полк по маршруту,колбаса длинная получилась-нанесение удара составом всего полка.По времени явно с опережением графика.Как ни ППМ (поворотный пункт маршрута - прим. Авиатора),так команда с КП полка -"идете на 40сек раньше".
Следующий ППМ- и опять "...на мин. раньше..."
Следующий ППМ-еще больше.У командира голова кругом(расчет по скорости в обртную сторону не научился считать,точнее,не успел),а спросить -стыдно.Ну так и прутся с опережением графика всем полком.
Оценка по выходу на цель-сами понимаете...
После 4-ГО ИЛИ 5-ГО ППМа командир, после очередного напоминания про опережение по выходу на цель,не выдержал такого напряжения и нажимая на кнопку радио командует:"...Я ,201-й ! Полк! Стой!!!"...........
***
Насчет пошутить - быль: До того как стать инструктором капитан Владимир Шевченко был КВС на Ил-14 (маленький транспортный аэроплан, если не ошибаюсь в типе). Летал он в СибВО, перевозя военнослужащих военное оборудование и прочие расходные материалы. Летел его боевой экипаж над тайгой, выполняя очередное военное задание по доставке какого- то хлама в какой- то забытый всеми воинский гарнизон. В экипаж прибыл и летел первый раз новый радист, только что из ШМАСА, экипаж его до этого не знал. В этот злополучный день у КВС был день рождения и, экипаж,учитывая длительность полета и местные условия решил поздравить командира в пути следования. Экипаж, это экипаж-единый боевой организм! Поэтому все члены экипажа, включая молодого радиста получили по стакану спирта. И несмотря на всеобщее торжество, пренебрегая боевым товариществом, и проявив крайнюю степень неуважения к Отцу Командиру, молодой, вдруг, на отрез отказывается пить за здоровье КВС. Уговоры не действуют и экипаж единогласно решает, что им такой говнюк в экипаже не нужен и он должен немедленно покинуть борт боевого самолета! Отверженный говнюк-радист был с позором изгнан из кабины, где продолжалось заслуженное чевствование КВС. Вдруг экипаж почувствовал сильный сквозняк и почти сразу же обнаружил его источник-была открыта дверь салона. Через минуту КВСу было доложено, что радиста - скотины в салоне нет, а в дверь можно было увидеть , что этот позорник спускается на парашюте в тайгу!!! Бравый КВС немедленно дал штурману задание засечь на карте место, где недоучка радист "выпал" из самолета. Отсутствие радиста было обнаружено на аэродроме посадки и через три дня его нашли в тайге(долго искали потому, что ошибка в определении места выброски дезертира была больше сорока километров). Легенды построенные экипажем о недостойном поведении гадкого радиста лопнули со страшным треском. Месть командования опальному капитану и его боевому экипажу превзошла все пределы человечности! Он был направлен на трудовые-исправительные работы пожизненно в качестве РЯДОВОГО, првда рядового летчика-инструктора в Качинское ВВАУЛ (до назначения в транспортную авиацию он был летчиком-истребителем, но был снят с этой должности за то, что на Миг-17 сьездил в соседнее село за водкой). Удачи, ВАФ.
***
Однажды на каких то учениях на Лунинце, понаехало курсантов-"Академиков"арабской внешности и их научный руководитель Генерал-лейтенант С. И попросил он так вежливо,в форме приказа, запузырить сразу 2хС-24. Если кто помнит,ракеты эти шибко дымили,и даже было предусмотренно на самолёте,что при нажатии БК (при пуске этих болванок) Включался встречный запуск. пускали мы их обычно по одной,а тут типа сразу кучкой надо.. В то время м-р Павел Свиридов был зам. комэска.(Сейчас в Волосово-руководит полётами)Он встал и говорит: тов.генерал, Двигун может встать, не надо бы сразу две.. Обсудим,-ответил генерал.
После постановки задачи,он отозвал командиров и просто вы..л их как котят,типа вы Родину позорите перед иноземцами..Делать нечего, Родину нельзя позорить,полетели... На первом же заходе Паша пускает эти дуры и у него помпаж,движок встал! Благо была высота, Паша успел запустить и всё закончилось нормально. Однако не думайте, что ему дали героя, его пинали как рваный мячик,чуть ли он не спициально выключил двигатель.... Вот так вот, ходишь, ходишь в школу,БАЦ! и вторая смена!
***
Caelum liberum
(подслушанная история)
В пивнушке с географически корректным названием «Outer Marker»* идет неторопливая пьянка. С стен на патронов заведения блестят фонарями кабин портреты в фас и в профиль известных самолетов. Баркип, при классической белой сорочке и жилетке, отпускает зелье с озабоченным видом оператора заправщика наземной службы, как бы намекая, что недурно было бы господам пилотам включить фактор предыдущей рюмки в расчет взлетного веса и центровки перед тем как заказывать следующую. Самое смешное, в светлое время суток он и на самом деле гоняет по летному полю грузовичок со сто-дабл-эл, наполняя баки и протирая ветровые стекла, выгодно совмещая в одном флаконе две, чем-то неуловимо похожие, «жидкостно-стеклянные» профессии. Ночная взлетка с ласковым шелестом турбин и огнями редкого в это время рейса, загдядывает в окно, разбавляя тематическим ароматом состояние усталого комфорта «сдавших день» профессионалов и остановившихся на «ночь в порту» любителей.
Авиация отличается от многих других сфер человеческих интересов завидным взаимопониманием, тем более, когда разговору не мешает режущая слух статика. В «Маркере» не надо повышать голос, чтобы быть услышаным, а попытка выглядеть лихо или звучать круто вызовет, как минимум, непонимание. Странно тихое заведение, одним словом.
За одним из столиков расслабляются четверо бывалых пилотяг и не менее бывалый по виду кот. Котяра торчит рыжей башкой из нейлоновой сумки и с невозмутимым видом отставного Деда Мороза следит за беседой. Хозяин хищника, назовем его Джэйк, смакует пенную шапку от Гинесса и, попыхивая трубкой, продолжает свой неспешный расказ.
... Года три тому, когда один остался, задумался. Супруга да кореша мои, кто по одному, кто пачками отошли в лучший мир. Старость и так не большая радость, а тут еще на похороны ходи. Задолбало. Такого наслушаешься, что в унитазе хочеться утопиться. Билли «Торпеду» вон, после приступа, парализовало. Обцепили его трубочками, проводками хуже Робокопа. Хрипел он старухе своей, что, не мучай, отключи от системы, ведьма злобная. А она ни в какую - куда я без тебя, да и грех это. Так он и протянул почти год на игле, детей счетами разорил. Позорище. Мог бы чем пошевелить, вены бы себе перегрыз челюстями вставными, я его, проходимца, хорошо знаю. Однозначно, думаю, мое время тоже подходит, лучше уж как надо, а не так как придеться.
Я это дело в деталях пропланировал, чтобы ни у кого и мысли не возникло, и чтобы страховка внукам на колледж досталась. Подновил чуток Пайпер, типа как на продажу, а он у меня младшего сына ровесник, 72 года выпуска, кто ж его купит? Бумагомуть всю, как надо, сделал. Десять лет ведь не летал, моя строгая лэди не разрешала, все боялась, что старый уже, в воздухе со мной что приключиться. Нашел фотку досвадебную ее, доложился, что, мать, ты как в воду глядела, прости, увидимся скоро. Сдул пыль с пилотской книжки. Облетался с Чаком, внука моего однокашник бывший, в инструкторах он. Сертификат по медицине док Кэйси выправил - куда б он делся, демократ отвязный, за ним должок был еще с детства. Полная готовность, одним словом. Сидел и дожидался своего дня «Д», а на пока со всеми расчитался, прибрался в доме, внуков повидал. В кино сходил впервые за полвека, комедия была. Половины не понял, а так вроде понравилось.
Фишка в том, что не хотел я в землю, как придурок, втыкаться. Мне штормовой фронт нужен был - зайду, думал, в элементы с полусухими баками, потеряюсь, а там все само получиться. Похороны без тела выйдут недорого и для бюро нулевая работа - пропал где-то над морем, как призрак с радаров сгинул. И тут, как-то под вечер, штормяга над заливом нарисовался, давно такого не было - на доплере сплошная красная угроза. Сигнал мой выдвигаться. Я Пайпер заправил, потом слил галлонов надцать на травку, взлетел и в закатную корону ушел с глаз долой. Развернулся только за карьером и на фронт попер в лобовую...
Вы небо перед фронтом океанским видели? Нет, ни шута вы не видели. Надо полным идиотом быть чтобы во фронт забраться, а вы на идиотов не похожи. Непуганное это небо, ненормально светлое и спокойное, Пайпер нежно, по-женски, за крылья держит. Старик аж как помолодел лет на двадцать. Мотор не балует, мурлычит, вся доска в ажуре. Летит, зла не ведая, и свободе радуется. Настоящая свобода она только в небе и бывает. Если нет стены прямо по курсу. Черной и сплошной. Сполохи в ней синие с желтым отливом, плотные, как огонь заградительный. Зона запретная. Чем ближе к ней подойдешь, тем сильнее о глупости своей пожалеешь. Но что мне глупость - нос свежекращенный в тучу засунул и получил в лобовик все девять ярдов на сто узлов.
Черно кругом и вода. Кидает и крутит. Контроль что по курсу, что по рысканью - бесполезняк. Где верх и низ - непонятно. Авиагоризонт, в натуре, погоду показывает. В таких переделках легкие самолеты не поют. Они сначала воют, потом эйрфрэйм хрустит и обшивка заклепками плеваться начинает. А потом наступает хана, потому что неизвестно откуда прыгает тебе на шею маленький рыжий гремлин, вцепляется всеми лапами, и орет, как большой. Вот этот, что в сумке сидит. Только тогда он с ладошку был. Кто-то, видать, сердобольный в кабину подбросил, топить не стал, пусть лучше корефан, типа, старику будет. Он по страху за сиденьем поначалу ховался, а тут не выдержал кошмара. В морду мне вцепился и орет «Мэйдэй»** матом. На «Мэйдэй» у меня рефлекс еще с войны остался, когда я на «Янки Стэйшн» с группой «Сэнди»*** летал. Спасать так спасать. Не важно кого.Уж не знаю как, но на крышу этого безобразия мы выбрались. Звезды вокруг, тихо. Красота, только болтает малость и зарева от молний внизу вместо терра фирма. Кис малость в себя пришел, на правом кресле окопался, трясется весь, как лист кленовый. А я, как спятил, с ним разговаривать начал. Оправдывался. Что когда-то давно получил крылышки пилотские, как заново родился, и что в небе свободно, как дома себя чуствовал. Свобода только в небе и бывает. Безграничность даже, а не свобода. Туда же умирать потянуло. А сейчас вроде как из-за тебя, гремлин, неправильно это. Сейчас выжить надо. Пока разглогольствовал - движок зачихал и притих. Бензин - нада. Кончился. Вспомнил я те двадцать галлонов на травке словами нехорошими, когда самолет мне лопасть вертикально показал, как некоторые средний палец показывают. Во флюгер я ее поставил и тут уж сам, впервые в жизни, за «Мэйдэй» заговорил. Радио мое, древнее, частоту даже не «уронило» и транспондер у людей умных на радаре засветился, хотя и на айдент давить пришлось постоянно. Посадили меня с планирования на Падре Айленд, на одном крыле и дюжине молитв. Диспетчер, что со мной разгроваривал, вспотел пока меня на полосу вывел. Почти разложились, с недолетом. Вот такие дела.
Сейчас как? Нормально. Летаю по маленьку. Книжку писать надумал. Как за штурвал сяду, память просыпается. Все дела былые, как вчера случились, перед глазами. А я их под запись. С такими-же бездельниками нашли Хэллкэт в неплохом состоянии, восстанавливаем. Книжку если напечатают - денюжка на оснастку для мастерской и ангара пойдет. Дорого все стало. Как кота зовут? Мэйдэй. Сам он так представился. Вы, пацаны, летайте, на всем что летает, пока можете. Летать, это не для всех, привилегия эта большая. А о старухе с косой и не думайте. Заберет когда надо ей будет. Если повезет, то транзитом, из самолета, прямиком в небо, к воротам. Так что летайте почаще.
---------------------------------------------------------
Большинство носителей пилотских билетов в Ю-Эс оф Эй - люди в возрасте за 60. Многие из них продолжают правдами и неправдами поднимать свои древние Сессны и Пайперы с забытых богом аэродромов, вдали от глаз инспекторов безпощадного FAA. Современные поколения предпочитают самореализовываться играя в X-Box или Playstation. Может так оно и луше.
Примечания:
*Outer Marker - приводной радиомаяк или ДПРМ, кому как больше нравиться
**Mayday - тоже, что и SOS
***Сэнди - звенья огневой поддержки флотских спасателей во Вьетнаме. А-1 Skyraider. (Это тот, который с пропеллером).
***
ГСВГ, 357 ошап. Командир полка п-к Иванченко только сдал полк новому командиру п/п-ку Морозову, только выпустившемуся из академии. Построение полка, по окончании фраза - "Срочная служба, прапорщики, выйти из строя!". Ага, понятно, сейчас будет раздача слонов. "Капитан Споданейко, выйти из строя!" Кириллыч, нач. группы р/р по АО, капитан за 40, битый-перебитый, своей знаменитой технической походкой выходит из строя. Морозов вкратце доводит состав преступления - Кириллыч бухает, жену из Союза не вызывает, регулярно шляется в гаштет к Маргарет, покупает бухло в кредит (Маргарет ему кресты ставит). Видимо, количество крестов породили некия сомнения в качестве кредитного рейтинга Кириллыча, и Маргарет потребовала залог. В качестве залога она получила... партбилет. После этого Кириллыч ходить к Маргарет зарёкся и дубликат бесценного груза так у неё и валялся до тех пор, пока она не заявилась в часть и не передала его командиру.
***
Иногда в "полет" отправляется и "наземка"))
Раннее утро на аэродроме Дальневосточного военного округа - Возжаевка.Начало полетов. Суета предполетной подготовки, слышен тихий мат инжинерно-авиационного состава и гул тягачей, тянущих самолеты на ЦЗ.Приятно наблюдать за этой суетой. Все заняты. Нет человека, который был бы непричастен и сидел без дела.
Ну вот закончена предполётная подготовка и техники самолетов, посадив летчиков в кабины самолетов, начинают запускать АД и прогревать их, поочередно выводя на обороты, равные "максималу".
До разлета самолетов оставалось совсем немного, и в это время зашел на посадку самолет Ан-24 (транспортный вариант) с комиссией на борту, летящей на итоговую проверку к "пехоте". Зарулив на стоянку и отключив двигатели, на взлетку высапали чины с большими звездами на погонах. Соответственно в полете приняв слегка "на грудь", один из "членов" решил отойти в сторону и отлить - как это говорится. Но так как он летал всегда на Ан-24 и его всегда инструктировали обходить самолет сзади (так как впереди вращаются винты АД), что он и сделал, исходя из инструктажа выслушанного ранее. Обошел свой самолет сзади и пошел вдоль газоотбойника, где стояли наши красавцы МИГ-25. А техники самолетов, как было сказано уже, прогревали АД. Реактивная струя, выходящая из сопла самолета с бортовым номером 42, где техником самолёта был Лядский Игорь, била в газотбойник с усилием в несколько тонн. Механник (солдат срочный службы) пытался остановить полковника, но тот не услышал его голоса в реве турбин и продолжал движение в нужном для него направлении...
Сделав очередной шаг (это последнее, что помнит полковник), он почувствовал страшный удар в левую сторону туловища и почувствовал, что у него "выросли" за спиной крылья и он оторвался от ВПП. Дальше рассказывал Лядский Игорь - техник того самого самолета. Полковник взмахнув выросшими враз у него крыльями (пытаясь при этом руками удержать фуражку на голове), приложился оперённым телом об газоотбойник и, поднявшись на высоту 10-15 метров, вспоминая всех святых и мать (природу нашу), пролетел выполняя "тройной тулуп" более 70 метров. Но полковник был рожден в рубашке или просто ангел-хранитель у него не дремал в это время за его плечами. Приземлился полковник в огромную лужу, наполовину состоящую из авиационного керосина, что сильно смягчило его грубейшую посадку с перегрузкой в 7 G. Лядский увидев взлет полковника, тут же по СПУ дал команду летчику РУД на "СТОП" и, сорвав с головы шлемофон со словами: Отбегалась долбаная пехота по полям сражений" сорвался в направлении полета полковника. Поднявшись в доли секунды на газотбойник, он увидел барахтающегося полковника, враз воплотившегося из Икара в Ихтиандра.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги