Руны на клинках

Глава 18

Пока формировали первые колонны, танкисты сбегали на рынок. А там почти без изменений, работают в обычном режиме! Я думал, что торговать некому, все в строю или собрались из города на выход, ан ошибся.

И правда, денёк поторговали, и хватит, что ли? Сказано ведь, что деньги надо делать, когда на улицах стреляют. Хотя это сказано американцем, но русские и сами давно так считают. Мой доблестный экипаж оставил на рынке тысячу марок с небольшим.

Не, всем экипажам дали на обед по две банки тушёнки и по булке хлеба, да у каждого ещё в заначке коробки с сухими пайками, но ведь дело предстояло загородом, почти пикник на природе. Как при таких делах не покушать свежих продуктов, тем более недавно выдали марки.

Переносили мы трудности и лишения почти весь день притом, что гражданские чуть не срывались на бег. Им доходчиво объяснили, что эта попытка выйти из города последняя, да и то неясно пока, чем закончится.

Мой танк и первая рота в умеренном темпе прошли по маршруту, фиксировали приемлемо низкую активность противника. К соседям заходить не стали, просто убедились своими глазами, что солдаты ещё на месте. А то ж на войне бывает всякое.

Вторая рота двигалась за первой, в передовом дозоре высматривала новые засады, или мы какие-то просмотрели. Третья рота пока шла в авангарде пешей колонны. А колонна из грузовиков и легковушек сначала находилась между третей и второй ротами, потом между второй и первой, а дальше нас уже не касается.

Жевали бутерброды и слушали патефон за бронёй, из люка рисковал выглядывать один заряжающий Серёга, когда водитель Ваня совсем всех одолевал нытьём, как ему ещё чего-нибудь хочется съесть. А я и наводчик Петя не отрывались от окуляров даже для питания — дело-то очень серьёзное.

После прохождения автотранспорта разделили маршрут между тремя ротами. Охраняли, иногда меняя позиции. А женщины с детьми шли по дороге колоннами. Все несли поклажу, иногда катили тележки, коляски.

В городе жили более ста тысяч человек. Мужикам дали ружья, многие женщины сами встали в строй. Ещё из тех, кто мог уйти, кому-то не хочется уходить или такие обстоятельства. И всё равно по дороге весь день шли пешие колонны беженцев.

Возвращались мы в город, когда садилось солнце. Ехали вне дорог, по дороге шли женщины и дети. Они готовы были идти ночью, готовы идти всегда. Дорога от края до края заполнена бредущими людьми. Такова война, это только один её облик.

На ужин опять дали гороховое пюре с тушёнкой, зато хлеб ещё пекли свежий. Стою в тесной компании за круглым столиком, руками сильно не помашешь, работаю только кистями и головой.

А как в одном помещении накормить двести парней, если они ещё и с собой принесли сала, колбасы и солёных огурцов. Режут на том же столе, и все как-то умудряются делать гигантские бутерброды. И я не только кусаю и жую, у меня возникают мысли.

Всё думаю о рассказе Дитриха, как маги, взявшись за руки, передали эфиру свои силы и некие смыслы. Вызывать попаданцев я пока не планировал, хотелось проверить сам принцип. Нож Серёжи навёл меня на кое-какие мысли.

В темпе допил я компот и обратился к ребятам. Объявил после ужина всем свободное время, только казарму нельзя покидать, и вежливо попросил магов после ужина пройти в мой кабинет. Не дожидаясь осторожных вопросов, вышел из столовой. Пусть сами думают, с чего вдруг командир не приказывает, а просит.

У себя вынул из ножен нож и принялся размышлять. Наносить надпись, конечно, следует на лезвие. Может, у Штанмайера толком не получилось ещё и потому, что писал он на скатерти. Возможно, длинная получилась надпись. Значит, надо быть лаконичным.

Писал профессор скандинавскими рунами, а я их не знаю. Тёма верхушки славянских рун почерпнул в гимназии потому, что он маг из приличной семьи, должен хоть что-нибудь знать о своих корнях. Сейчас знание рун, как в моём мире латынь, признак причастности к высшему обществу.

Но тоже ведь магический язык. Я взял простой карандаш и для пробы прямо на столе изобразил несколько символов. Вот не знаю я руну «непотопляемость»! Нужно комбинировать…

Есть руны «поверхность» и «остаётся». Не! Вдруг ножик перестанет преодолевать любую преграду? Тогда надпись «идти к поверхности», вот только предлогов у рун просто нет, нужен управляющий символ. С ним сложнее… хотя главное для эфира правильно думать. Ладно, по наитию эта руна, вроде, подходит. Только куда её поставить? В начало, посредине или в конце?

В двери коротко постучали, заходят парни. Первый начштаба Зимин, за ним ротные, и все маги. И, конечно, не-маг Серёга. А тотемные воины в этот раз магами себя не посчитали, демонстрируют своенравность, ждут персонального приказа.

Ну и пусть, большинство всё равно явились. Встали неподалёку почтительной кучей и смотрят с острым интересом на ножик и знаки на столе. Прочистив горло, я обратился к обществу:

— Со слов пленных в Европе проводятся магические опыты. Маги посредством скандинавских рун пытаются воздействовать на истинное пространство. Скандинавских знаков я не знаю, однако для первой проверки сойдут и наши. Воздействовать будем на нож, руны на столе означают «непотопляемость». От мага требуется верить в воздействие и желать мне помочь. Если есть сомнения, лучше воздержитесь…

— А можно остаться просто посмотреть? — спросил маг командир танка Коля.

— Смотрите, — разрешил я.

Ко мне подошли десять парней. Среди них начштаба и ротные. Я собрался нанести карандашом знаки на нож, но ротный Саня горячо возразил:

— Для колдовского обряда надо рисовать кровью!

— С обеих сторон! — добавил ротный Володя.

В дверь кабинета постучались, и вошёл Дымов. Капитан сказал:

— Добрый вечер.

Я ему ответил:

— Добрый. Постой пока, у нас колдовской опыт.

Ладонью стер с полировки стола следы карандаша. Взялся за рукоять ножа левой рукой и кончиком проколол палец на правой. Аккуратно нанёс на лезвие алые линии.

— А нам что делать? — спросил ротный Коля.

— Сейчас подсохнет, — проговорил я. — А вообще вы должны встать в круг, взяться за руки и по команде направить рунам силу.

— Так чего там сидишь⁈ — сказал маг Вася. — Иди сюда!

Я подумал, что стол в данном случае необязателен, встал с ножом в руке и подошёл к парням. Они обступили меня, взялись за руки, и Вася молвил:

— Командуй.

— Ещё не высохло, — возразил я.

— Да командуй давай! — поддержал его Вова.

— Ладно, — согласился я. — Секундочку.

Парни смотрели на меня, большинство я знал с Корпуса, и каждого узнал на войне. Я представил себе их, ощутил, сфокусировался. Поднял нож над головой и напряжённо проговорил:

— Начали!

Ребята серьёзно уставились на нож в моей руке, а я ощутил их нарастающую силу. Мне стало вдруг тепло и весело, и я всё отдавал ножу. Я почувствовал жар и бешеное веселье. Лезвие засветилось белым, а символы фиолетовым. Жар уже сжигал, и уносил сумасшедший кураж — я расмеялся. Сталь ярко вспыхнула, руны на ней загорелись… и стали медленно гаснуть.

— Уф! — ворчливо проговорил Саня. — Вот ты монстр! Всё из меня вытянул!

— Я вытянул⁈ — поразился я.

— Тут главное, что всё вытянул, — заметил Паша. — Это точно должно сказаться.

Я провёл по лезвию пальцем, бледные линии казались размытыми. Они не стирались, и словно это фиолетовые разводы на стали.

— Надо проверить, — сказал я и поднял от ножа лицо. — Серёжа! Принеси с кухни большую тару с водой.

Рядовой охотно побежал исполнять, настала томительная пауза. Вскоре снаружи дверь пнули. Дымов стоял ближе всех, он и открыл. Вошёл торжественный Серёжа с большой кастрюлей воды в руках. Он прошёл к столу и важно её поставил. Я сказал:

— Спасибо, — подошёл к кастрюле и опустил в воду нож.

Тот сразу утонул. Парни подошли ближе, с интересом глядя в кастрюлю. Паша серьёзно спросил:

— И что?

Я опустил в воду левую руку, вынул нож за ручку и, пока с него стекало, правой рукой вытащил из кармана платок. Вытирая ножик, грустно ответил Паше:

— Что-что! Утонул нож!

На меня удивлённо посмотрели. Саша сказал:

— А разве так и не должно случиться?

— Он должен плавать после опыта, — мрачно проговорил я. — Руны значат «непотопляемость».

— Гм, точно непотопляемость? — смущённо произнёс Вова. — Мне послышалось «непотупляемость».

— Мне тоже, — признался Коля.

— Да по логике они должны значить «непотупляемость»! — недовольно сказал маг Вася. — Чтоб нож не тупился!

Я грустно на него посмотрел. Нет, ну, с кем приходится служить! Вытерев ножик, хотел сначала убрать в карман платок, однако его половинка отчего-то упала на пол.

Парни проследили глазами за полётом лоскутка, и Паша спросил:

— А ты ножик давно точил?

— Давно, — сказал я.

— У тебя есть ненужная бумага? — уточнил Саня.

Я открыл ящик стола и сразу нашёл исписанный лист. Держа его в левой руке, попробовал лезвие. Лоскуты любой ширины легко отделялись от листа.

— Можешь больше не точить, — проговорил маг Вася. — Всё работает.

Я смущённо спрятал нож в ножны. Молчание прервал капитан Дымов:

— А тут собрались маги батальона?

— Угу, — сказал я.

— Тогда я за вами, — радостно проговорил Лёша. — Все идут со мной смотреть подземелье.

Гулять запланировали до утра, капитан позволил собрать в вещмешки перекусить. Автомобили все отдали, пошли к Тимофею Александровичу пешком. Серёга перестал быть водителем, однако пошёл со мной.

Одна половина новеньких отправились по вчерашним маршрутам с капитаном, другая с Тимофеем Александровичем знакомились со следующими галереями.

Всё чаще приходилось проходить по тоннелям канализации в жиже по щиколотку, выручали сапоги. Жутко воняло. И я повторял себе, что здесь ничего не надо ронять, потом не найду.

В прочем всё стало ясно даже водителю Серёге. Капитан не напрасно позвал под землю только магов. Мы станем проводниками и командирами штурмовых групп. Мага труднее убить, и в неожиданном столкновении или в нападении из-под земли магия особенно эффективна.

Ну, а что все маги танкисты, можно считать осложнением. А я понял, что как танкисты мы нужны будем лишь в боях на окраинах, в каменном городе маневренные танковые бои закончатся, и мы спустимся в галереи.

Утром простились пока с капитаном и Тимофеем Александровичем и притопали в казарму. Сначала вымыли сапоги, далее по распорядку. Спали в танках по местам.

Ближе к обеду Дымов по рации приказал батальону идти встречать свои отходящие части. Первая рота со мной идёт севернее, а вторая и третья южнее. Оно в принципе правильно, северное направление нам известно хуже, там нужен командир, а количество танков в этом случае большой роли не играет.

Неприятель препятствовал пехоте отходить формально, а, получив от нас в зубы, отнёсся ещё формальнее. Европейцам ведь не приказывали уничтожить группировку русских. Им велели занять позиции и выйти на соединение с окружёнными дивизиями.

Русские это хорошо понимали, тем более им опять не прислали подкреплений. Трое суток подряд! Некому стало отбиваться, а погибнуть по чьей-то дурости они ещё успеют.

Кольцо вокруг города замкнулось. Правда, ближе всего европеец подошёл с западной стороны. С севера, востока и юга противник высокой активности не демонстрировал.

Во-первых, из-за логистики, слишком далеко идти вокруг осажденного города. Во-вторых, они готовились к возможным ударам русских с востока. Если честно, европеец сам не совсем понимал, отчего войска Гардарики ещё не прорвали фронт и не деблокировали город. А, в-третьих, у русских в городе ещё есть танки, и лезть под их выстрелы без приказа европейцам не хотелось.

Зато с запада противник накапливал силы. Подходили пехотные части, и по ним без продыха лупили трофейные полевые пушки от здания паровозного депо. В ответ по ним стрелять не пытались.

В небе над нами постоянно шли яростные воздушные схватки, и наши артиллеристы по рации получали новые координаты. Хоть за разведку спасибо, а то кажется, что свои нас совсем бросили.

Наши солдаты немного с дороги передохнули и включились в подготовку к новым боям. А мы после ужина провели очередной магический опыт. Все маги за сутки восстановили силы и очень хотели себе волшебные ножи.

Я решил всё сделать по справедливости, пусть жребий определит мага из тех, кто примет участие. Пожелали участвовать все. Вытянул «счастливый билет» маг Вася.

Он потребовал на свой нож уже проверенные руны. Я снова проводил обряд. Ёлки! Тридцать магов это вам совсем не десять! Показалось в пиковый момент, что сгорел нахрен и свихнулся — так ржал злодейским хохотом.

Ночью опять ходили по подземным галереям с капитаном и его учителем, а европеец в это время пригнал много четвёртых «панцирей». Утром пошёл в атаку на западные окраины. Невыспавшиеся мы всем составом отправились с ним воевать. Дымов сразу передал два танка нашим «безлошадным» экипажам, а то без воздействия бера Стёпы в бою скучно. И остальные свои машины капитан оставил пока в резерве.

Наши танки могли остановить собственные мины, но ведь устанавливались они под мою диктовку. Прошли мы в пригороды по объездной дороге через известный свободный перекрёсток, а дальше я приказал не искать лёгких путей, идти огородами и на пересечения улиц не выезжать.

По пашне особо не погоняешь, и хозяева шибко недовольны. Однако у европейских танков удельное давление на грунт больше, они в огородах ещё неповоротливей. И война кругом — хозяева могут охрипнуть, в танке все равно не слышно. Аккуратно разобрались длинной цепью и вступили с врагом в соприкосновение.

Вперёд шла европейская пехота, танки её должны были поддерживать. Положили наши солдатики европейца пулемётным огнём, голову не поднять. Тут подъезжает европейский танк, останавливается, поворачивает башню в сторону нашего пулемёта…

И ловит сука бронебойный снаряд из-за частного строения. Русские пулемётчики срочно меняют позицию, открывший после выстрела положение танк тоже переезжает.

Можно попытаться его преследовать, даже нужно! Тогда прилетают новые снаряды, и загораются ещё два панциря. А если тут не хочется прорываться, попробуйте в другом месте.

Мы ж никуда не спешим, нам всё нравится. Враг едет через чистое пространство, а наши танки стреляют из частного сектора. У нас всегда есть, где засесть в засаду и просто ждать.

До обеда европеец потерял тридцать танков и отошёл передохнуть, мы тоже перекусили за бронёй. После обеда враг перешёл к плану «Б». Двести «панцирей» попёрли на нас тремя «свинками». Шли шустро, расстояние между группами меньше километра.

Наши солдатики танки европейца умненько пропустили, у них своя работа. А мы перешли к другой тактике — позволили врагу вломиться на окраины. Шли ведь европейцы через поле, их маршруты нам известны. И это в поле дистанция между группами визуальный контакт, а не в частном секторе. Здесь все выстрелы неожиданно, в упор и навылет.

Тем более строй держать никак не получается, надо объезжать препятствия. Подрывались европейцы на улицах и загромождали подбитыми танками проезды. Приходилось выезжать на огороды, которые хозяева старательно вскопали. Удельное давление четвёртых «панцирей» последних версий особенно большое — быстро не поездишь и никаких манёвров. А то увязнешь под расстрел.

С одной стороны, наши машины заманивали за собой, спокойно отстреливая одиночные танки и небольшие группы врага на незнакомом ему ландшафте. Если что здесь везде одна сплошная неожиданность.

С другой стороны, европейцы ничего не понимая, позволили нашим основным силам истребить себя частями. Вот их очень много, и они ломят вперёд. Но прилетает русский снаряд, и экипажу пора выпрыгивать из люков под пулемётные очереди.

Их товарищи всё видят и стремятся отомстить, но им тоже неожиданно прилетают снаряды. До последних двух-трёх десятков внезапно дошло, что их мало, и по-хорошему давно пора сваливать.

Европейская пехота пошла в атаку за своими танками и даже захватила крайние строения. Под разрывами наших фугасных снарядов они успели понять, что немецкие танки закончились.

Как ни странно, мне хватило радиосвязи с ротными. Мы, координируя маневры по рации, работали группой, а другие просто сами принимали правильные решения из ситуации и своих принципов.

Главный принцип — сам погибай, а товарища выручай. Потому мы, находясь в меньшинстве, всегда были в большинстве в нужном месте и в нужное время. Потеряли всего десять машин, выбыло три экипажа.

Но семь машин нам дали из резерва, врага мы всё-таки уничтожили, и отбили атаку — противник более крупными силами не лез. Не каждый день получается спалить целых пять европейских танков! Я это говорю за свою машину, а рысь Петя умудрился сжечь семерых.

Вечером на ужин дали перловку. После ужина все тотемные, особенно рыси Петя и Стёпа заявили, что у них тоже все магические права, и они желают принять участие в магических опытах и в магическом жребии со своими ножами.

Полноценными магами их назвать трудно, они как бы остановились в развитии на первом уровне. Но все маги начинают с того, что усиливают способность отдавать энергию эфиру. Теоретически тотемные на это способны, и я с виду нехотя разрешил.

Маг Вася, хоть и выиграл по жребию, заявил, что продолжит. Говорит, что после наших магических опытов силы стали восстанавливаться быстрее и их, вроде, прибавляется. Может и тотемные начнут развиваться?

Жребий выиграл начштаба Павлик. Он тоже решил поставить на клинок проверенные уже руны. Я снова проводил обряд. Ну, что сказать, отдавать силу тотемные способны, хоть и фиговенько получается с непривычки. А так всё, как прежде — я сгорал и хохотал, как чокнутый. Ощущения не только будоражили, я их словно ждал всё время.

Лёша Дымов снова смотрел за нашим обрядом и в конце попросил Серёгу настроить на радио немецкую передачу, чтоб побольше говорили. Маги хорошо понимали немецкую речь.

Оказывается, я нашёлся в только что окружённом городе N. Сюда направляются самые сильные маги и мне скоро конец. Ликует вся Европа, радуется всё прогрессивное человечество.

Танкисты мои помрачнели, а ротный Саня сурово сказал:

— Не дождутся суки, самих тут уроем.

— Я тоже так считаю, просто все должны знать. Особенно Артём, — проговорил Лёша. — А сейчас собирайтесь в подземелье. Опять до утра.

Всю ночь гуляли под землёй, а утром после завтрака пошли на кирпичный завод ждать приказа и залезли в танки. Немного смущали воздушные схватки в небе и постоянные выстрелы трофейных пушек, а в шлемофоне пение патефона, но я всё-таки смог вскоре уснуть. Меня разбудил наводчик Петя ближе к обеду. Я вылез наружу, потянулся и узнал у девчонок, что творится за фигня. Почему ещё не наблюдаются полевые кухни.

Девочки мне резонно сказали, что их это вообще не волнует, они охраняют завод посменно. И осторожно предположили, что не вижу я кухни потому, что стою слишком далеко. Возможно, я их увижу, приближаясь к вокзалу.

Я грустно приказал танкистам организованно следовать на вокзал питаться, и сам тоже пошёл. По пути заглянули на рынок. Там торговали знакомые уже лица, даже бабушка с баком варенца нашлась на прежнем месте. Только стаканчик у неё стоил уже шестьдесят марок, и вообще цены на продукты сошли с ума.

Зато на привокзальной площади дела обстояли почти по-прежнему. В очередях за питанием с независимым видом стояли девчата с винтовками, их только сильно разбавили пехотинцы.

Парни пытались с девчатами весело разговаривать и ничего в упор не понимали. Мы отнеслись без злорадства, даже с грустью — из-за солдат очереди к пище удлинились.

С чашками располагались на ящиках, резали принесённые с рынка солёные овощи колбасы и сало. Мой нож легко справился с конской колбасой. После еды отправились обратно на завод, где я залез в танк и снова принялся ждать приказа по рации.

Меня разбудил начштаба Паша. Он доложил, что парни от нечего делать пытались повторить магический опыт. У пятерых получилось заставить руны на клинках лишь слабо светиться, однако кровь осталась кровью и легко со стали стёрлась. Ребята считают, что я очень сильный маг.

Я сказал:

— А то, — и пошёл дальше.

Павлик всё рассказывал по пути в казарму, наступил уже вечер. Шёл я и думал, что радоваться тут нечему, если никто не может меня заменить. Так и будем наносить руны на одно лезвие в день.

С другой стороны, я действительно настолько сильнее ребят? С Костей Гаевым и Пашей я чувствую себя почти на равных, других я тоже не назову слабаками. В чём тогда причина?

Логически, дело не столько во мне, столько в силе магов. Я лучше знаю парней, больше чувствую и эффективней направляю их силу? Плюс я тоже отдаю энергию полностью…

Вот оно! Не желай другому того, что не желаешь себе. Мага обмануть невозможно, но другие никогда не отдадут рунам больше ведущего. И «полностью» здесь ключевое слово — истинное пространство это определяет чётко. Ведь в первый раз приняли участие только десять магов, и всё получилось.

Хотя общее количество энергии должно всё-таки сказываться. Например, на продолжительности эффектов. И эффекты могут быть очень разными, «непотупляемость», наверное, из самых простых, а чтоб металл не тонул в воде, уже сложнее. Тут явно нужно продолжать опыты! Только война эта…

И дали опять перловку. Не стал делиться соображениями, не до опытов пока. Сам, конечно, буду всё замечать и осмысливать, но никому не скажу. Не время ещё для большой программы экспериментов с привлечением специалистов. Убьют же специалистов, и что дальше?

Провёл обычный обряд. Жребий выиграл маг Витя, только ему захотелось руну «твёрдость». Чтоб лезвие не ломалось. Хозяин барин, нарисовал кровью на лезвии нужную руну.

Прочувствовал парней, дал команду, направляя силу, и снова весь мир забавно сгорел на мгновенье — это так смешно! Так весело! Потом, наверное, без этого станет тоскливо. Но то ж будет только потом!

А сейчас идёт война. Мы послушали немного немецкое радио, как меня давно надо поймать. Это ж я, такая сволочь, приказал повесить европейских парламентёров за честное, гуманное предложение сдаваться. Теперь скоро меня повесят как военного преступника, вся Европа прикладывает к тому усилия. Этого ждёт всё прогрессивное человечество!

Потом пошли с Лёшей сначала к Тимофею Александровичу, а с ним в подземелье. Нашей продвинутой группе офицеров старый учитель сказал, что западное направление мы в целом освоили и переходим на южное.

До утра бродили по галереям, иногда выглядывая на поверхность, чтобы сверить адреса. Утром всё пошло по распорядку, на войну с танками не вызывали. Если бы не ритмичные выстрелы трофейных пушек и воздушные бои, совсем никак война бы не ощущалась.

Движимый плохими предчувствиями, я настоятельно посоветовал всем в батальоне на все марки запастись на рынке мясными консервами. Прям по любой цене. Вечером после ужина Дымов по телефону приказал собирать монатки, возвращаться на кирпичный завод и дожидаться грузовик с полевой кухней.

За ним нужно отогнать танки по объездной дороге на место новой дислокации на восточную окраину. А моему экипажу предстояло упереть из казармы на кирпичный завод ещё одну танковую рацию, аккумулятор и немецкое радио.

На новое место прибыли примерно через час. Капитан вылез из кабины трофейного «Опель Блиц» и сказал, что это оно и есть. По другим признакам понять было сложно — просто кусок поля у лесной опушки. Ни одной землянки не выкопано!

Ладно, начальству виднее. Расставили мы танки под кронами деревьев, чтобы сверху не обнаружили. Маги собрались у моей машины ради обряда с новым ножом. Жребий выиграл командир третьей роты Володя. Я, как всегда, весело сгорел.

Только отсмеялся, капитан Дымов приказал выгружать из кузова грузовика лопаты, топоры и пилы нам для обустройства, а так же консервы, крупы и прочие продукты на первое время.

Пока машину разгружали и отцепляли кухню, командный состав слушал немецкое радио, как меня почти совсем уже поймали, и как тому радуются во всём мире прогрессивные люди — даже японцы шлют коллективные поздравительные телеграммы.

Личный состав при свете фонариков сразу начал обустраиваться. Я приказал спрятать полевую кухню и устроить защищённое, скрытое от наблюдателей хранилище для продуктов.

Мой приказ Лёша одобрил и сказал магам запрыгивать на грузовик. С нами залез не-маг Сергей и тотемные воины — они ведь сами назвались магами. Поехали в город к Тимофею Александровичу. Опять гуляли под землёй всю ночь и вернулись в новую располагу утром. Чуть на завтрак не опоздали.

За ночь мои парни сделали землянку для продуктов и для штаба, а также заготовили изрядно брёвен и просто повалили подходящих деревьев. Я ребят одобрил и велел отдыхать. Вообще запретил при свете дня выходить на открытое пространство, в небе не утихали воздушные бои.

Распорядился я и полез в танк ждать по рации приказа. Разбудили только в обед. Я поел, вымыл посуду и снова полез в танк, размышляя про себя, что, кажется, привыкаю к ночной жизни.

Проснулся на закате. Серёга проводил к лесному ручью, и я с удовольствием освежился. Далее ужин, очередной колдовской обряд, а парни принялись строить землянки при свете фонариков.

На грузовике приехал за магами капитан Дымов и отвёз нас к Тимофею Александровичу. Опять всю ночь бродили под землёй и пришли через весь город в располагу к завтраку.

Проснулась немецкая артиллерия…

Не, выстрелы трофейных пушек я не различал, со стороны города доносился сплошной грохот разрывов. Я даже стал немного беспокоиться. Незадолго до обеда меня разбудил наводчик Петя:

— Командир, рация.

Я щёлкнул рычажком и услышал голос капитана:

— Большов, отвечай!

— Слушаю, — сказал я.

— Ну, всё случилось, как я и думал, — весело воскликнула рация. — Враг последние дни собирал пушки. Первыми залпами разнесли паровозное депо и всё вокруг!

— Там же наши пушки, — сухо возразил я.

— Хрен с ними, а у расчетов сегодня выходной, — ответил Лёша. — Второй целью врага стало здание штаба. У персонала тоже выходной, а я ещё позавчера оттуда тишком переехал в полевой лагерь.

— Ай да ты! — сказал я.

— Ага, я такой, — не стал он скромничать. — Далее противник обрушился на кирпичный завод. Потом молокозавод, но мы хорошо запаслись соляркой. За ним мясокомбинат, который и так уже второй день стоит без сырья. Затем вокзал, наверное, имелись в виду полевые кухни, которых там больше нет. И только не смейся. Они разносят городской рынок! Похоже, обсчитали там немецкого шпиона!

— Ужас! — проговорил я искренне, вспомнив бабушку с баком варенца.

Вот бы варенец у неё вчера весь выпили!

— Европеец лупит по названным целям и вдобавок густо летит в частный сектор западных окраин. Много притащил супостат пушек и ещё тащит, — продолжил капитан. — Солдаты на окраине пока прячутся в погребах, уже сегодня ждём массированные атаки.

— Танки нужны? — деловито спросил я.

— Пока сидите на месте, — строго сказал капитан. — Вечером я к вам загляну, ещё поговорим. Бывай.

— Пока, — сказал я.