Руны на клинках

Глава 22

А говорю я про войну общими штрихами просто потому, что она такая же работа, как перетаскивание тяжестей. В тебя стреляют, ты стреляешь, кого-то постоянно убивают — рутина.

Вот про первые схватки с магами ведь рассказывал достаточно подробно? Так всё то же самое, только не-магов гораздо больше. И я пока побеждаю. Теперь подробности вспоминаю, если с ними связано что-то для меня забавное.

Проводили мы последнюю группу девчат уже в темноте, поужинали, и спать легли на новом месте. А проснулся, как и не уходил никуда. Лежу одетый в ворохе тряпок на полу, стёкол в окнах нет, и девчата зовут боярином.

То да сё, обычные утренние дела, получили по рации приказ и приступили. В целом заканчивали вчерашнее веселье, не все изолированные врагом дома эвакуировали, сильно задержало перетаскивание имущества.

Причём когда мы, тоже, между прочим, танкисты, надрывались, наши танки развлекались во все тяжкие. У них же целый прорыв! И никто им ничего не может сделать!

Вот по приказу и для отвлечения расстреливали автотранспорт и живую силу врага из станковых пулемётов или лупили из пушек в окна административных зданий.

По моей вчерашней школе тоже прошлись! И стоило мне так уродоваться? Хотя пятнадцать магов могли что-нибудь танкистам наколдовать, если б сумели подойти достаточно близко. А ребятам приказали избегать столкновений, и так полно нетоптаных целей.

Потому они не тронули публичный дом. Улицу, где стояла гостиница, с обеих сторон перегородили баррикадами и поставили охранять французские танки. Хорошие, видать, связи среди военных у менеджера!

Вот утром капитан Дымов привлёк танки нам на помощь. До обеда деблокировали мы неожиданными ударами три дома, вывели гарнизоны, помогли с переносом имущества, да кушать пошли.

А после обеда вспомнил я про публичный дом. Вызвал по рации Дымова и спрашиваю:

— А почему в борделе нет нашего гарнизона?

— Далековато от центра, и враг сразу обошёл, людей вывели, — сказал Лёша и добавил. — И мало у нас в городе хороших гостиниц.

— Война кругом! — молвил я сурово. — Из гостиницы есть выход в подземелье и там уже расположен запас продуктов — в ней должен быть гарнизон!

— Ну, так займись, — хмуро проговорил капитан. — Двух танков хватит?

— Хватит, — ответил я, и Дымов отключился.

Враг хорошо продумал оборону объекта, но совершенно не понимает в архитектуре. У всякого дома должно быть, минимум, три стороны. У пирамид три. А если меньше, то это не дом, а забор.

У гостиницы оказалось целых четыре. Правда, с тыльной стороны стоит здание банка, её не видно. Но по карте же можно разобраться! Похоже, европеец думает, что нет у нас городских карт.

Подошли танки к дому сзади, один страховал, а второй вынес железные ворота в арке и, не заезжая внутрь, влепил фугасный снаряд в чёрный проход гостиницы. Отряд ворвался во дворик. Слева гараж из кирпича, справа кирпичная стенка, перед нами гостиница.

Решётки на окнах первого этажа не помогли, мы вошли внутрь через дыру в стене — о входе уже ничто не напоминало. В фойе стояли целых два мага и десяток солдат, все с автоматами. Но мы ведь тоже маги — перестреляли всех, маги успели только не прицельно по разу выстрелить, а остальные так померли.

Ещё два мага ощущались в ресторанном зале, туда тоже зашли и всех убили. Далее кабинет управляющего. Касса уже стояла открытой, а месье икал под столом. Там его Витя и пристрелил, обещал же.

Взялись за обход номеров. Голых французов мочили на месте, поскольку носить уже ничего не требовалось, а с работницами проводили вдумчивую воспитательную беседу — мы никуда не торопились.

Впрочем, я у первой девушки сразу спросил, где тут душ. Она показала пальцем на дверь прямо в номере, и я пошёл мыться. Ну, кто бы мог подумать, какое счастье просто помыться горячей водой! С ароматным мылом! Наверное, французским.

Стоял под горячими струями очень долго и нехотя вышел. Блин, ещё бы вещи постирать. Однако жизнь явно налаживалась, и оставалась надежда, что найду такую возможность даже на войне.

Когда одетый вышел, боец Вася доложил, что наши танки уехали по своим делам. Всех французов в здании расстреляли, новых расстреливают, оттаскивают и сваливают из окна с тыльной стороны.

Проход в подземелье добротно заложен кирпичом, бойцы разбирают. Нашли трофейный цемент, временный чёрный вход чинят. С работницами провели воспитательные беседы, они всё осознали, прониклись и влились в гарнизон. Сейчас в ресторане.

— Да что же они там делают⁈ — возмутился я.

— Учатся стрелять из автомата, постоянно приходят новые французы, — сказал Вася. — Европеец им за каждого платил по пятьдесят франков, а сам брал пятьсот за час. Девочки быстро учатся.

Откуда-то временами доносились автоматные очереди.

— Да уж, — поскрёб я подбородок. — А где мои офицеры?

— Все моются, ты первый вышел, — отчитался боец.

— Ну, пойдём тогда, начштаба поторопим, — распорядился я.

Мне всё-таки удалось выманить Павлика из душевой и решить первые вопросы. В ресторане всё ещё стреляют, а нам нужно место, чтоб кормить столько народу. Хотя бы на время ужина надо перенести расстрелы в другое помещение.

Гостиница отапливалась от одной котельной вместе с со зданием банка, который стоял сзади. Если банк нам всё-таки вздумается ограбить и всех там убить, в гостинице есть пока остановленная собственная котельная и запас угля. Так же нашлась прачечная.

Женский состав сам выбрал командирш, а те установили очерёдность. Сдали девушкам в стирку вещи, а пока надели форму французских офицеров. Одно в ней хорошо — её снимали ещё живые французы. Может, оно и смешно, только с мертвеца одежду я снимать не стану.

В ресторане стреляют. Может приказать, чтобы сначала французы раздевались? Ладно, не надо усложнять, французской формы пока и так хватает.

Хоть путь под землёй и неблизкий, как только освободили проход, отправился Саня с десятком бойцов просить у Оксаны ещё гражданских шмоток.

А я через Серёгину рацию доложил Дымову, что объект взяли, мне он нравится, и я думаю устроить тут свою базу. Он идею в целом одобрил, только приказал самим сходить за пулемётами, аккумулятором к рации и постоянно таскать боеприпасы.

Алёша отключился, а в ресторане всё ещё стреляли. Я подумал, что жизнь действительно налаживается.

Пушки на востоке ещё бабахали, к ним стаями летели французские бомбардировщики под прикрытием «мессеров», а их атаковали наши истребители. Шёл один непрерывный воздушный бой.

На город регулярно падали горящие самолёты, и в небе маячили купола парашютов. Сбитые лётчики порою висели так густо, что могли спросить друг у друга, как дела или который час.

И казалось, что это никогда не прекратится. Человек в юности всегда надеется на лучшее, особенно после бани. Но маг рассчитывает только на худшее, особенно командир.

Завтра уже замолчат пушки, и бомбардировщики французов перестанут гудеть. В город начнут прибывать подкрепления противника, а раньше всех прибудет новое вражеское командование и сразу станет наводить порядок. Так, пока оно не прибыло и не навело, нельзя терять времени.

Пускай в ресторане ещё стреляли, я собрал в кабинете управляющего офицеров, и мы вместе обсудили план укрепления обороны объекта. Сначала рассмотрели общее расположение.

По углам здания дорогу перегораживают баррикады, и стоят французские танки. Лично я магов там не чувствую, так всё это нужно захватить целёхоньким, а танки освоить.

Потом жилые дома с магазинами на первом этаже, что стоят напротив и по бокам. Магов там тоже не чувствуется, здания следует временно захватить и приготовить к взрыву. Должен ещё остаться тол…

Мои офицеры дружно кивнули, а Володя проговорил:

— Тут главное провода. Схожу к Дымову после ужина.

— Отправляйся после совещания, — приказным тоном сказал я.

— Слушаю, — ответил Вова.

— И у нас ещё здание казначейства с тылу, — молвил я. — Тут я в раздумьях. Если захватим, нам сразу выключат отопление. Придётся переходить на свою котельную…

— Её всё равно нужно проверить, — заметил Саня.

— Взрывать слишком близко, — сказал Коля. — У нас стёкла вылетят.

— У нас задняя стенка рухнет, — поправил его Володя. — А стёкла всё равно вылетят при первом же штурме. Нужно изолировать подвал, чтоб улицу не топить.

— А чтобы занять и удерживать, потребуется много сил, — сказал я. — Скрытых коммуникаций нет, придётся бегать через открытый дворик. Слева гараж казначейства, справа просто стенка — два-три попадания крупного калибра, и всё видно.

Саня добавил:

— И прибавится работы — надо ещё возводить баррикады и рыть окопы…

В двери коротко постучали и сразу открылись. Заглянула старшая над женской частью гарнизона Наташа:

— Ты же приказал гражданских не стрелять?

— Гражданских и старших офицеров, — сказал я солидно.

— Тогда на, — Наташа на мгновенье скрылась из виду и втолкнула в кабинет какого-то господина средних лет в костюме и пальто.

Он влетел внутрь, притормозил у стола и надменно сказал:

— Бон жур.

— Опять француз, — заметил я грустно. — Кто-нибудь, сходите за Серёгой.

— Я переведу, — сказала Наташа и отчего-то смутилась. — В школе изучала. На факультативе.

— Я понимай, не надо переводчик, — решительно молвил француз на ломанном русском. — Я Пьер Ниём. Мой служить в банк «Али Гоффрейн», вести казначейство французской армии, и сидеть в задний вам дом, — он возвысил голос. — Мы коммерческий и не воевать! Однако! Русский танк стреляй нам окна. Сломай ворота и стрелять стена тоже коммерческий публичный дом. В наш двор из ваш окна падай мертвец голый и в форма. Мы вызывай полиция, и они боятся идти. Мы все тоже боятся, — француз взял официальный тон. — Я знай русский, и все меня посылай. Вы тут сидеть и убивай военный всё время. Я понять война. Но у всего есть разумный предел! И приличный правил! Когда это кончаться⁈

— Когда вы уберётесь в свою Францию, — мрачно сказал Саня.

— Или раньше, — предположил Коля. — Когда ваши военные перестанут ходить в публичные дома.

— Не, — помотал лицом Володя. — Быстрее уберутся во Францию.

— Ну, зачем сразу столько агрессии⁈ — воскликнул я и пояснил удивлённым командирам. — Просто боятся люди забрать трупы, а против новых в принципе не возражают, — я обратился к Пьеру. — Ведь так?

— Да! — сказал он важно. — Мы бойся и хотеть гарантия.

— Каждый час последние пятнадцать минут сделаем перерыв, — сказал я. — Люди в штатском могут забрать тела, стрелять не будем.

— Мы нанимай военный грузовик, — добавил Пьер.

— В кабине можно и в форме, — проговорил я и невзначай спросил. — А вы случайно переезжать не планируете?

— Да, вы плохой сосед — русский не знать край, — недовольным тоном сказал француз. — Однако банк собирайся долгий.

— Вот и ладушки, собирайтесь без спешки, — молвил я добрым голосом. — Мы хорошие русские и нападать на коммерческое предприятие не станем.

— А публичный дом? — спросил недоверчиво Пьер.

— Ну, сам же видишь, сколько тут военных! Всё ходят и ходят! — ответил я. — А если у вас военных не будет, то и бояться нас не нужно.

— Я передавай руководство, — торжественно проговорил француз. — Я могу уйти?

— Конечно, — сказал я и посмотрел на Наташу. — Соседа покормите хоть макаронами с колбасой и вежливо проводите.

— Слушаю, — недовольно ответила девушка, взяла Пьера под локоток и молвила. — Пошли, лягушатник.

Мы молча проследили за французом и Наташей, пока за ними не закрылась дверь. Переждав новую очередь, которая гремела в ресторане, Павлик сухо сказал:

— Спорное решение.

— Не! Пусть уберут трупы, — возразил Саня. — Потом можно и напасть.

— Финансы сила, — убеждённо проговорил Коля. — За тыл теперь можно не беспокоиться.

— Ещё вопрос, как у них кормят, — заметил Володя. — Если плохо, продадут финансисты Францию за тушёнку.

— Посмотрим, — осторожно сказал я и закрыл совещание.

Вова собрал группу и ушёл в подземелье, а я с другими офицерами отправился к французским танкам. Захотелось проверить, как я действую на обычного человека, если его не видно.

Оказалось, что мне достаточно не-мага почувствовать. На близкой дистанции экипажи танков убежали в ужасе. За ними, подвывая от страха, бежали все, кто сидел за баррикадами. Или это опять рысье подавление? Скорей всего, но точно не оно одно — без магии такого ужаса не нагнать.

Окрестные дома захватывали формально, французы их не охраняли. Просто стучали парни в каждую дверь и, если там кто-то ещё остался, честно предупреждали, чтоб побыстрей уходили.

Одна пожилая женщина сказала, что ей некуда идти, так ребята высадили двери и привели бабушку на кухню. Там у неё есть шансы прожить больше трёх дней.

Бойцы под руководством командиров подручными средствами принялись ломать асфальт, рыть окопы и готовить участки к минированию. Мин пока у нас не было, за ними побежали отдельно.

Работали среди дня открыто, поскольку ребята были, или в штатском, или носили французскую форму. А что по-французски ни в зуб ногой, так на всех есть Серёжа, и вообще супостату пока явно не до нас.

А я призвал ребят скинуться трофейным золотом и валютой. Все средства пойдут на покупку продуктов на базаре. Распоряжаться продуктами будет командование, уже приходят к нам отряды за ящиками и коробками, оставляя как бы взамен боеприпасы. Потому я и не призывал бойцов отдавать всё…

Правда, тут призывай, не призывай — наш человек не знает полумер. Поворчали, что спекулянтов давно надо к стенке, и сдали всё. Большую часть запихал пока в несгораемую кассу.

Ну, сколько за ходку упрёт крепкий парень? Примерно двадцать килограмм. Если взять только сало или свиные колбасы, двадцать один парень унесёт всего на четыреста двадцать тысяч франков. Итого, устанем бегать. Но больше народу не оторвать от других работ, да и на рынке они станут бросаться в глаза.

Тоже одетые в штатское с пустыми пока хозяйственными сумками мы выдвинулись к рынку. Один я нёс в сумке пачки франков. Быстро нашёл знакомого деда, поздоровался и сказал:

— Давай всё.

— А денег-то хватит? — юмористически спросил мужчина.

Я молча показал содержание своей сумки. Тот сразу стал серьёзным и первым делом повёл к Матрёне. У неё товару взяли всего на шестнадцать килограмм. Матрёна срочно куда-то с рынка побежала, а дед привёл к баб Любе…

Как я и думал, старичок являлся кем-то вроде посредника. У него самого ничего не было, кроме большого знания людей и богатого жизненного опыта. Он на свой страх выбирал покупателя и полностью отвечал за сделку.

Он знал всех и все его знали. Вел дед дела не со всеми продавцами, однако на него обратили внимание и другие рыночные деятели. Попытка ограбить не в счёт, она у мага и тотемного воина вызвала лишь скуку. Мужички жидко обделались с перепугу, но кому они интересны.

Другое дело, что к нам, вроде, пообщаться с дедом, подходили его конкуренты. Они усмехались, говорили, что таких цен давно нет, ещё вчера всё подорожало. Я уверенно слал их продавать по своим ценам далее. Авось и найдут покупателя, если раньше всё даром не отберут.

По рынку поползли панические слухи о скорой облаве. Матрёна сказала, что ей ещё три раза надо сбегать с больными ногами, вот если б добры молодцы помогли — скидка десять процентов. Я, конечно, отправил с ней двух парней.

Судя по морде моего дилера, Матрёна оставила его без комиссии. Дед проворчал, что она сама перекупщица. Товар ей носят, она сама не знает, кто и откуда. Всё теперь распродала, будет ждать новых поставок, только он ещё подумает, стоит ли с ней работать.

Деда я ни капли не жалел, однако сумка моя стремительно пустела, и нагруженные парни отправлялись в дорогу каждые пять минут. Я временно передал дела и остаток наличности магу Вите, а сам взял тяжёлую сумку и побежал в бардак за деньгами.

По пути я подумал, что дед или Матрёна выдать поставщиков не смогут при всём желании. Видимо, облавы уже случались, и они как-то удрали — это их риск. Но суть не в них, а именно в облавах.

Что скрывать, тоже подумывал потискать торговцев. И чего бы добился? Фига бы так когда-нибудь закупился продуктами. Кстати, заберу с рынка почти весь товар дня на три вперёд.

Кое-кто всё-таки решил подождать резкого скачка цен, а дождётся европейской облавы. Руководству армии просто ничего другого не останется. Даже если оно всё понимает, его же политическая полиция в застенках спросит, а почему для доблестных европейцев не отобрали продукты у этих русских животных.

И не сказать ведь, что руководство облавой ничего не добьётся, кого-то обязательно поймают! Будут это в основном свои же интенданты со взорванных складов.

Малая часть местных позволит на недельку разнообразить собственный стол. И дадут мне ясный сигнал, что руководство начало принимать меры — пора воевать. Я задумал устроить на рынке для магов дежурство.

А пока донёс я по подземелью ношу, сдал, не глядя, на хранение и направился в свой кабинет. В пустую сумку кидаю пачки франков, в ресторане грохочет чей-то автомат, а начштаба Павлик в это время докладывает.

На переноску с рынка продуктов удалось направить ещё тридцать парней, так как найден дополнительный источник рабочей силы. Французские солдатики со своими лопатами и кирками сами предложили услуги.

Возможно, что они считают, что это публичный дом так защищается от возможного нападения, а, скорей всего, им без разницы — за смену каждому платим по пятьсот франков. Это на секундочку месячное довольствие у солдат. И бутылку яблочной водки продаём всего за двести франков — не самим же её пить.

Я закинул в сумку два миллиона франков, сказал, что Павлик молодец, и побежал на рынок. Бегу по галереям и представляю себе картинку. Французский офицер идёт в публичный дом. По пути он видит, как французские солдаты копают окопы. Но его больше интересует, кто же это стреляет прямо в ресторане? Кого-то расстреливают?

Вылез я из ливнёвки, добродушно улыбаясь. Немного опоздал, у Вити кончилась наличность, однако нам уже верили на слово. Ребята брали товар с условием, что рассчитаемся за час. Я отдал деньги за четверть часа и перешёл к новым сделкам.

Часика через полтора мне снова пришлось бежать за наличностью. Новые два миллиона хватило до закрытия рынка, торговать массово прекращали с семи, то есть с заката. Обидно, у меня ещё оставалось триста тысяч с копейками.

Жучки заверили, что, если остались деньги, это не беда. Хуже, когда их вообще нет. Они взяли с меня клятвенное обещание продолжить операции с утра. Многих из-за слухов весьма заинтересовало золото.

Вернулись на базу прямо к горячему ужину. К макаронам дали сала, малосольных огурчиков и маринованных помидоров. И ведь кое-кто не хотел с ними таскаться, а сам хрустит да помалкивает.

Я тоже не стал указывать Вите на скоропалительные суждения, а предложил провести колдовской обряд. Вроде, сил за день почти не тратили. Меня поддержали, и лотерею выиграл рысь Петя.

Он выбрал те же руны, что у меня. Я нанёс их кровью на лезвие, и парни направили все силы. Мы очень долго ждали этот момент. Блин, чуть сознание не потерял, так полыхнуло! Еле как дополз до дивана в кабинете управляющего.