Русалочка и морские привидения

Глава четырнадцатая КТО КОГО ПЕРЕХИТРИЛ?

«А может, мне потребовать сразу сто золотых монет? – размышлял Тернот, направляясь к дому Бедлана. – Не может быть, чтобы у них не было золотишка! Они ведь хитрые, не чета некоторым. А у хитрых всегда водятся деньжата!»

Изнород и Бедлан встретили гостя без особой радости.

– Что-то ты больно рано пришел, – сказал Изнород. – Еще можно было и поспать немножко.

– Рано встаешь – больше имеешь, – пошутил Тернот. – Я не люблю долго спать, всегда поднимаюсь чуть свет.

– А мне казалось, ты, наоборот, любитель поваляться в постели, – с плохо скрытой иронией заметил Бедлан.

– Нет, это только когда работы нету, – делая вид, что не заметил эту насмешку, сказал Тернот. – А теперь у меня дел хоть отбавляй. Вот думаю дом достроить. Сам-то я не очень соображаю в строительстве. Надо бы нанять кого-нибудь. А для этого деньги нужны, – намекнул он.

– Деньги на дороге не валяются, – сухо ответил Изнород. – Их надо зарабатывать, и желательно честным трудом, – выделяя последние слова, добавил он.

– Кто получает, для того труд всегда честный, – усмехнулся Тернот. – А вот для того, кто платит, это уж как ему угодно будет. Впрочем, к чему эти философские рассуждения, может, сразу перейдем к делу?

– Ты, видимо, пришел за деньгами? – спросил Бедлан.

– А за чем же еще? – удивился Тернот. – Ведь вчера вечером мы, кажется, договорились...

– А ты не мог бы немножко подождать? – как можно мягче произнес Бедлан.

– Да, пожалуйста, я не тороплюсь, – пожал плечами Тернот. – Я могу посидеть у вас. Теперь не каждый день и не любому можно погостить у своего правителя, верно?

– Ты не совсем правильно понял, – сказал Изнород. – Дело в том, что у нас теперь нету столько денег. Отец только вчера стал правителем, и его высокая должность требует больших расходов. Ты сам должен это понимать...

– Но ведь мы вчера договорились, что пятьдесят золотых монет вы выплатите сразу же! – напомнил Тернот.

– К сожалению, вчера мы не учли всего, – притворно вздохнул Изнород.

– Но мне какое дело до этого!

– Мы просто просим тебя войти в наше положение.

– Не хочу я никуда входить, – решительно сказал Тернот. – Уговор дороже денег. Тем более, если он касается самих денег.

– Но вместе с тем ты не забывай, что имеешь дело с самим правителем. – В голосе Изнорода послышались железные нотки.

– С правителем-обманщиком! – напомнил Тернот.

– Ты оскорбляешь Его Величество, – предупредил Изнород. – А теперь мой отец как раз готовит указ, по которому за оскорбление правителя будет налагаться огромный штраф.

– О, как вы быстро нашли способ разбогатеть! – усмехнулся Тернот. – Только я не оскорбил, а сказал правду. А это не одно и то же.

– Ты назвал моего отца обманщиком, – сказал Изнород, сохраняя внешнее спокойствие.

– А разве это не так? – воскликнул Тернот. – У меня есть документы!

– В твоих документах сказано, что самым старым привидением после Дарминдота является Кринтон, и больше ничего, – усмехнулся Изнород.

– Вот именно!

– Возможно, мой отец не имел права считаться мудрецом, хотя он и был уверен, что является самым старым после Дарминдота; к тому же он и не хотел быть им. Но дело не в этом. Дело в том, что нигде не сказано о том, что правителем должен быть самый старый из нас. Значит, отец не нарушил никакого закона, поскольку за него проголосовало все собрание. Получается, что мы тебе вообще ничего не должны, поскольку никого не обманывали. Обманываешь ты, точнее, клевещешь на моего отца. А за это тебя можно наказать, и очень сурово. Но так как ты сам толком в этом не разобрался, и, к тому же, мы уже тебе пообещали пятьдесят золотых монет, то мы тебе их дадим, то есть подарим. Но немного позже.

– Подарите... позже... ничего не понимаю... – пробормотал Тернот, огорошенный только что услышанным.

– Кстати, было бы хорошо, если бы ты как можно быстрее отдал нам бумаги Дарминдота, – мягко сказал Изнород. – Или продал. Ведь это ценные документы, и они должны храниться у правителя, а не у кого попало.

Тернот вышел из дома Бедлана сам не свой. У него было так пусто и скверно на душе, что все мысли путались, и он никак не мог сообразить: то ли его только что обманули и посмеялись над ним, то ли... то ли он совсем ничего не понимает.