Русалочка и злая ведьма

Глава пятая Сон Русалочки

Додди всё прыгал и кувыркался, как акробаты в цирке, пытаясь развеселить Русалочку, но это ему не слишком удавалось. Ах, если бы её сёстры были рядом, как бы они веселились все вместе, радуясь свежему морскому ветру, ласковому перешептыванию волн, отражению луны в колеблющейся воде и нежной привязанности друг к другу! Но где же найти их: в бескрайнем море, над которым никогда не кончается небо? Или на берегу, где они оставили раненую чайку? А вдруг небо над землей такое же бесконечное, как и над морем, – значит, и берег такой же бескрайний? И как смогла бы она передвигаться на суше?

На поверхности моря и в глубине его Русалочка способна на многое, но на земле она беспомощна. Привлечь к себе внимание она может только своим прекрасным пением. Но кто услышит её в этом неведомом ей мире? Сёстры, если они ещё живы? Какой-нибудь добрый человек на берегу, если не испугается и останется послушать Русалочку? А вдруг её услышит просто осторожный человек? Он сразу убежит, побоявшись вступить в разговор с русалкой. Или, хуже того, – один из тех жестоких людей, что запросто могут выстрелить в беззащитную чайку. Тогда сама Русалочка погибнет, а кто же разыщет её сестёр? И с кем останется отец, уже почти потерявший надежду увидеть пропавших дочерей, если и она не вернётся во дворец?

Такие смутные тоскливые мысли терзали Русалочку, но она, чтобы не огорчать Додди, благодарно улыбалась ему и даже хлопала в ладоши, восхищаясь его спортивными подвигами. Доверчивый дельфин, радуясь, что развеселил Русалочку, старался вовсю.

Ветра почти не было, но как будто стало прохладнее. Русалочка поёжилась и подняла голову: луна из ярко-белого чётко очерченного круга превратилась в бледное пятно с размытыми краями, а небо на востоке стало розоветь.

– Додди, – сказала Русалочка. – Мы заигрались. Для первого раза многовато впечатлений.

– Как жаль, я только разыгрался по-настоящему, – улыбка медленно исчезала с лица дельфина.

– Да, вижу, это у тебя отлично получается, – поспешила приободрить его Русалочка.

– Спасибо, – снова улыбнулся Додди, – я хотел, чтобы ты не скучала и радовалась вместе со мной. Сейчас тебе, надеюсь, не так грустно? – с надеждой в голосе спросил дельфин.

– Да, конечно, – улыбнулась Русалочка, – но нам всё равно пора. Ты же знаешь волю моего отца: до рассвета все русалки должны возвращаться домой, иначе никогда больше не смогут подняться на поверхность.

– Да, ты права, – засуетился Додди, испугавшись лишиться спутницы своих путешествии, – я просто немного увлекся. Поплыли!

И, взглянув напоследок на светлеющее небо, они погрузились в воду и поспешили домой.

У входа во дворец Русалочка с дельфином увидели толпу придворных, высматривающих юную принцессу. Каждый из них хотел первым доложить Царю о появлении дочери. Додди не хотел, чтобы отец русалочки узнал о его дружбе с царской дочкой, так как был сыном простого дельфина, не имеющего звания придворного, и боялся заслужить немилость царского двора. Русалочка не стала удерживать его, хоть и знала, что добрый отец ни за что не смог бы обидеть её друга. Она нежно поцеловала дельфина, и друзья расстались. Додди поплыл к своей семье, живущей на маленьком незаметном островке в море, а Русалочка отправилась во дворец.

Там начался радостный переполох. Самому зоркому придворному, первому увидевшему Русалочку, разрешено было прислуживать за столом самому Царю. Это считалось знаком особой милости, и счастливчика поедали завистливыми взглядами менее расторопные слуги. Царь с Царицей вышли на крыльцо дворца приветствовать Русалочку.

– Как я волновался, – воскликнул отец, – что ты можешь не вернуться, как твои сёстры, и как бы я хотел, чтобы ты не покидала меня так надолго!

– Ну что ты, отец, я ведь была осторожна, как ты учил, да и море оказалось почти пустынным, – попыталась успокоить его Русалочка.

– Я уж думал, какое-то проклятье нашло на мою семью и никого не пощадит, – оправдывал своё волнение отец. – Но хватит о грустном. Пошли за праздничный стол. Расскажи скорее, что ты видела над поверхностью воды. Довольна ли ты путешествием?

С этими словами отец нежно обнял Русалочку и повёл за стол. Мачеха с улыбкой на юном лице, держа её под руку, шла с другой стороны. Гости следовали за ними, довольно переглядываясь: ведь хорошее настроение Царя – это обещание весёлого праздника без гневных вспышек владыки подводного мира о

За столом Русалочка рассказывала о небе, которое переходит в другое небо и никогда почему-то не кончается, о парящих над морем птицах, о кораблях, расцвеченных тысячью огней. Не стала говорить только о несчастной чайке, чтобы не расстраивать отца. Вдруг он подумает, что и ей может грозить такая же опасность. Тогда Царь запретит ей подниматься на поверхность, подумала Русалочка, продолжая описывать красоту освещённого луной моря, удовольствие качаться на волнах. Рассказ её был так жив и весел, что гости улыбались, глядя на неё, радуясь непринуждённому оживлению царской дочери. Слуги, любившие Русалочку за доброту и отзывчивость, бодро суетились вокруг стола, точно бабочки, порхающие с цветка на цветок.

Постепенно царившее за столом радостное оживление начало спадать – усталость после бессонной ночи дала о себе знать. Наконец, Царь зевнул – и тут же зевки послышались со всех сторон. До этого придворные, еле сдерживаясь, с надеждой посматривали на владыку подводного мира. Все знали: Царь добрый, но соблюдения заведённого порядка требует от всех – и в большом, и в малом.

Хозяин поблагодарил гостей за долготерпение и приятное общество и милостиво позволил удалиться. Потом поцеловал дочь и пожелал ей спокойной ночи. То же сказала ей и мачеха, но без поцелуя – несмотря на нарочитую приветливость, она так и не смогла заменить падчерице мать: их отношениям не хватало непосредственности и искренней доброты. У неё, как и у сестёр, никогда не было с новой Царицей таких долгих задушевных разговоров, как с матерью, что немало огорчало Царя. Но он привык утешать себя мыслью, что со временем это пройдёт. Потом сёстры исчезли – и из-за пережитого горя Царь уже не придавал значения хоть и тонкому, но так и не растаявшему льду в отношениях между женой и дочерью.

Простившись со всеми, Русалочка отправилась к себе в комнату. Несмотря на усталость, ей никак не удавалось заснуть. Полежав немного без сна, она пошла в сад. Утреннее солнце пробилось уже сквозь толщу воды, и стали хорошо видны наполнявшие сад растения и животные. Скаты и осьминоги искали себе укрытие понадёжнее среди песка, камней и водорослей, чтобы спрятаться в ожидании добычи; рыба-игла спешила к зарослям морской травы, чтобы, маскируясь, слиться с ней; морская черепаха так медленно тащила по дну свой тяжёлый панцирь, что, казалось, уже забыла куда и зачем она направляется. Обитатели подводного мира вдруг показались Русалочке похожими на животных, увиденных ею лунной ночью с поверхности моря. Рядом проплыла рыба-манта, размахивая огромными плавниками, что напомнило Русалочке летающих над водой птиц. Вот появился Морской Конек, виляя закрученным хвостом. «Как похожа его голова на голову странного животного, несшегося по берегу с человеком на спине, – подумала Русалочка. – Что-то у меня разыгралось воображение. Надо идти спать, а то скоро подводный мир покажется мне частью земного», – решила она и повернулась ко дворцу. И тут взгляд её упал на растущие под окнами посейдонии, посаженные родителями в честь рождения каждой из сестёр. Хоть русалочка часто проходила мимо них, только сейчас она заметила, что пять из них завяли и почернели, и лишь одна зеленеет и цветёт.

Русалочка вздрогнула, ей стало не по себе. Увиденное вдруг напомнило ей судьбу сестёр и свою собственную. С грустью смотрела она на засохшие растения, и яркие картинки прошлого оживали в её памяти. Вспоминались Русалочке весёлые игры с сёстрами и их милые шалости, нежный взгляд матери, обращённый к ним. С такой же любовью и нежностью смотрела она на подрастающие посейдонии, как и на дочерей. «Милая мама, как пусто в мире без тебя! – тосковала Русалочка. Сколько несчастий случилось с нами без тебя! Сёстры пропали одна за другой. И растения почему-то завяли. Как странно, что одна всё-таки растёт и зеленеет», – Русалочка, вздрогнув, очнулась, тут же отправилась в свою комнату и легла в кровать. Едва голова её коснулась подушки, глаза сразу закрылись, и Русалочка погрузилась в глубокий сон.

И видит она во сне: отворяется дверь, и к ней в комнату входит мама – красивая, зеленоглазая, молодая, какой Русалочка запомнила её навсегда. Хочет броситься она матери на шею, гладить её роскошные волосы, шептать нежные слова – и не может пошевелиться: огромная тяжесть придавила её к постели, как будто кит навалился на неё. И говорит ей мать родным, но каким-то далёким-далёким голосом:

«Милая доченька, какое счастье видеть тебя так близко! Как долго я мечтала об этом! Какая же ты юная и прекрасная! Именно такой я представляла тебя в пятнадцатилетнем возрасте. Ведь ты так похожа на меня, что, глядя на тебя, я словно оживаю. Это большое счастье для матери – повториться в своём ребёнке!

Живу я в загробном мире среди таких же умерших, как и я. Живётся там хорошо: тихо, спокойно, в уважении к друг другу. Тела ни у кого нет, поэтому нет нужды ни в еде, ни в питье, ни в одежде. Обитатели царства мёртвых ведут бесконечные разговоры о прошлой жизни. Никто никуда не спешит, день не сменяет ночь, время как бы остановилось и стало бесконечным. Каждый рассказывает о своих родных, о разных весёлых и грустных случаях из жизни. Остальные терпеливо и внимательно слушают, дожидаясь, когда очередь рассказывать дойдёт и до них.

Но не только воспоминаниями о прошлом наполнена жизнь в загробном мире. Всё, что происходит в настоящей жизни, видно из загробного мира до мельчайших подробностей. И все умершие, помимо выслушивания бесконечных рассказов о прошлом, постоянно следят за жизнью живых.

Много слёз пролила я, глядя на вашу жизнь. Очень горько видеть, как исчезают твои сёстры. Ведь никто из умерших не в состоянии повлиять на настоящую, живую жизнь. И это самое ужасное, что есть в их положении: беспомощно наблюдать за горестями близких людей, переживать за них, не в силах оградить от неприятностей и страданий.

Вина всех несчастий семьи – твоя мачеха.

Это ведьма, околдовавшая сестёр твоих и задумавшая погубить и тебя с отцом. А всё для того, чтобы стать полновластной владычицей подводного царства. Не верь её красивому лицу с кротким взглядом и почти материнской улыбкой – всё это результат её колдовства. На самом деле она старая злая Колдунья. И если бы не твой друг дельфин, ты тоже была бы уже заколдована, а твоих сестёр некому было бы расколдовать. Ну, а потом с убитым горем отцом ей не составило бы труда расправиться, – и, наконец, мачеха становится хозяйкой морских глубин!

Бесконечно, мучительно горько было мне смотреть на ваши страдания. Невыносимо, печально думать, что они не кончились, и всей нашей семье грозит неотвратимая гибель. А безжалостная Колдунья жила бы в своё удовольствие и смеялась над нашим горем. Но что же я могла сделать – я не могла помочь вам и только проливала слёзы над вашими несчастьями. И всё же – вопреки правилам царства мёртвых – я решилась обратиться к Царю с мольбой о помощи.

В загробном мире чувство сострадания неведомо тем, кто им управляет. Но так как я была при жизни Царицей, хоть и подводного мира, владыка загробного царства не отказал мне во внимании и согласился принять. Бесстрастно выслушал он мой взволнованный рассказ о превратностях вашей жизни и об уготованной вам несчастной судьбе. Ни проблеска сочувствия не появилось на холодном, бесстрастном лице Царя. Его обращение оставалось безразлично вежливым, безучастным к судьбе моей семьи. Помолчав, владыка обдумал услышанное и произнёс:

– С вниманием и интересом слушал я твой рассказ, Царица. Понятны мне твои чувства и переживания, хоть я и не испытывал их никогда. Нам не надо чувствовать, как это происходит в мире живых. Все события мы оцениваем только как полезные или вредные для царства мёртвых или вовсе безразличные для него. Внимание к рассказу – это только желание отыскать в нём интерес для царства мёртвых. Я нашёл этот интерес и поэтому предлагаю тебе заключить со мной сделку. Как настоящий хозяин я неустанно забочусь о пополнении моего царства. Чем больше жителей в нем, тем лучше для Царя – ведь богатство и процветание всякого царства зависит от числа подданных в нём. И вот чтобы сделка состоялась, одариваю тебя знаком моей милости – свиданием с дочерью.

Редко кто из умерших удостаивается этой милости – только тот, кто может быть полезен мне для укрепления моего царства. Если же отпущенный на свидание использует его для пустых разговоров, он навечно лишится моего расположения. Царь загробного (мира не может вмешиваться в события, происходящие в мире живых. Только те, с кем он собирается заключить сделку, вправе предположить помощь.

Твоей дочери я даю шанс на успех. Надеюсь, она будет благоразумна и использует его. Если твоя дочь так сильно любит своих сестёр, как ты мне рассказывала, – ей трудно будет отказаться от того, чтобы спасти их. И если она будет настойчива и ей немного повезёт, у неё может всё получиться. Что ж, в таком случае я не буду чинить никаких препятствий: коль уж Царь заключает сделку, негоже отказываться от своего слова.

Но всё-таки надеюсь на благоприятный для себя исход.

И тогда моё царство пополнится прекрасным приобретением – чистой невинной душой. Подробности сделки уточните с моим секретарём. Он большой специалист по таким делам, и благодаря его усердию число моих подданных непрерывно растёт. При этих словах Царь холодно улыбнулся, кивнув на дверь секретаря. Бормоча извинения и благодарности, я попятилась к двери. Тут меня остановили последние напутствия владыки:

– Если же твоя дочь откажется, я навсегда лишу тебя своего расположения за причинённое беспокойство и отнятое время. Если ты заключаешь сделку от имени дочери, то и отвечаешь за её поведение, – произнеся эти слова, Царь махнул рукой, и я оказалась в комнате секретаря.

Секретарь не стал разводить церемоний, сразу приступил к изложению условий сделки.

– В течение пяти ближайших ночей после свидания с тобой твоя дочь сможет превращаться в девушку. Едва хвост русалки коснется берега, он превратится в пару стройных ног. За эти пять ночей Русалка должна найти на земле своих сестёр и добиться, чтобы они, заколдованные, смогли с ней заговорить. Каждая из сестёр знает, где находится другая, заколдованная после неё, только приблизительно. Трудно будет твоей дочери отыскать их, но ведь любовь, как говорят живые, способна горы перевернуть. Посмотрим, так ли она любит своих сестёр, чтобы несмотря на боль в ногах, страх перед темнотой и неведанным земным миром, искать и искать их.

Если, преодолев трудности и страдания, Русалка отыщет своих пятерых сестёр, к исходу пятой ночи злые чары спадут с них. Едва первый луч солнца упадёт в воду, все вместе превратятся в Русалок и смогут вернуться домой на дно морское.

Если же твоя дочь не найдёт хотя бы одну из сестёр за пять ночей, все они останутся заколдованными навечно. А сама она заплатит жизнью за попытку освободить сестёр от чар Колдуньи и навечно отправится в царство мёртвых, – улыбка секретаря была не просто холодной – ледяной, от неё веяло холодом тысячи айсбергов. Насладившись моим испугом, он продолжал:

– Шансов исполнить задуманное и выжить у твоей дочери не много. Да иначе и быть не могло: мы заключаем только такие сделки, в которых наверняка выигрываем. Ведь найти на земле сестёр, не зная, в кого или во что они обращены, – это всё равно, что искать иголку в стогу сена. Правда, говорят, в мире живых любящее сердце настолько чувствительно, что способно видеть гораздо острее самых зорких глаз. Я уже боюсь, не слишком ли мы облегчили задачу твоей дочери – ведь у неё как раз такое всевидящее сердце, – после этих слов насмешливо улыбавшийся секретарь и вовсе захохотал.

Я задрожала от страха за тебя. Довольный секретарь решил, видимо, что перестарался и на прощанье добавил:

– Царь предупреждал тебя, что если ты не уговоришь дочь принять условия сделки, то он откажет тебе в своих милостях. Ты навечно лишишься права просить о свидании с кем-нибудь из родных. От себя я добавлю ещё одно, самое тяжкое для всех умерших наказание: ты никогда не сможешь встретиться в загробном мире со своими умершими близкими – уж об этом наверняка позаботятся стражники. Когда бы они ни умерли, стражники обязательно отправят их в самую отдаленную часть царства теней, чтобы пути ваши не могли пересечься. Надеюсь, ты передашь это дочери слово в слово, а она будет настолько благоразумна, что не захочет подвергнуть тебя такому лишению. Ведь у неё такое любящее сердце! – секретарь, махнув рукой, теперь уже дико захохотал и я бросилась бежать из дворца так быстро, как только могла.

Не знаю, как ты должна поступить. Не думай, что угрозы Царя загробного мира и его секретаря должны повлиять на твоё решение. Как бы плохо мне ни стало, если бы эти угрозы исполнились, ещё мучительнее для меня думать, что я подталкиваю тебя к гибели. Решай сама: и твоя судьба, и судьбы сестёр и отца – в твоих руках. Ведь если ты откажешься, сестёр некому будет расколдовать, и они так и останутся тем, во что превратила их злая Колдунья. Потом всё равно она заколдует и тебя, и отца, и будет смеяться над всеми вами, повелевая подводным царством. А я никогда не смогу прийти к тебе – ведь это у нас свидание: умершие бесплотны и безголосы как тени, и только во сне обретают они облик и речь живых. Не ищи меня, проснувшись, – ты можешь увидеть меня только во сне. И поступай, как подсказывает сердце!»

Произнеся эти взволнованные слова, мать нежно поцеловала спящую дочь и исчезла, а Русалочка тут же проснулась.

Растерянно оглядывалась она по сторонам, протягивала руки, звала маму, но её как будто и не было здесь вовсе. Да, ведь мама говорила, что увидеть её можно только во сне: только там она имеет черты и способности живой, а как только сон кончается, то свидание сразу прекращается. Правда, мама может видеть и слышать её всегда, оставаясь при этом совершенно невидимой.

Мысли вихрем проносились в голове Русалочки. Вдруг она вздрогнула, словно уколовшись о шип морского ежа. Не только в свиданиях с ней будет отказано маме, – вспомнила Русалочка слова секретаря Царя загробного мира, – но и встретиться с родными она не сможет никогда, если я откажусь от сделки. «Что же мне делать? – думала она. – Никогда больше не увидеть маму, хоть и во сне, но как живую – как же мне жить после этого? И даже если я умру, мне не удастся встретиться с мамой – ведь ей будет отказано в этой самой большой радости для всех умерших. Как же невыносимо будет страдать она в царстве теней – навечно лишённая свиданий с живыми родными и потерявшая надежду увидеться когда-нибудь с ними в загробной жизни.»

Русалочка взволнованно двигалась по комнате, задевая висящие вдоль стен гирлянды водорослей, украшенные жемчужинами в раскрытых раковинах, натыкаясь на торчащие, как оленьи рога, ветви кораллов. Никак не могла она решить, как поступить – всё, что ни приходило в голову, казалось бессмысленным и невыполнимым. «Неужели я подведу маму, – думала Русалочка, – обрекая её на вечные муки? А сёстрам, которые, к счастью, живы, так и придётся навсегда остаться заколдованными? Ведь я их всех так люблю, что и не мыслю жизни без них. Но ведь у меня наверняка ничего не выйдет: мир над водой такой огромный, что нужны годы, чтобы обойти его. А я даже не представляю, как это – ходить по земле. Как бы я ни старалась – исход будет один: мой путь лежит в загробный мир. А мне так хочется играть с Додди на поверхности моря, любуясь красивыми кораблями, яркой луной, огромными зелёными водорослями на берегу, которые мой друг назвал деревьями. Всю жизнь мечтала об этом, а видела только раз. И подводный мир, такой знакомый до мельчайших черточек, не меньше дорог мне. Как же расстаться со всем этим? Но ведь жить с такой болью в сердце я тоже не смогу...» – Русалочка была так взволнована, что не заметила, как заговорила вслух.

От переживаний сердце её билось часто-часто, будто готово было выскочить из груди. Русалочке стало тесно в комнате, она задыхалась – казалось, стены давят её своей тяжестью. Спасаясь от этого состояния, она выскочила из комнаты в коридор, а оттуда – наружу. Замок был погружен в дрёму после бессонной ночи, хоть день стоял уже в разгаре. Жизнь кипела за стенами дворца: бойкие рыбёшки беспрерывно сновали туда-сюда, медлительные крабы брели по протоптанным ими тропинкам, ленивые скаты кружили над зарослями морской травы, хитрые осьминоги приклеились щупальцами к камням и лежали не шевелясь. Неподвижно распластавшиеся, такие же коричневые, как и сами камни, осьминоги полностью сливались с ними, и заметить их можно было только на очень близком расстоянии.

«Вот кому легко играть в прятки, – всегда думала Русалочка. – Не надо прятаться: лежи тихо – никто всё равно не заметит.

Обычно случайно распознав в наросте на камне лежащего осьминога, Русалочка очень радовалась и шутливо восклицала:

«Нашла, нашла! А теперь тебе водить!»

В этот раз никакой радости от увиденного она не испытала: мысли её блуждали далеко.

Сад кончился, и Русалочка встрепенулась. «Куда я плыву? – подумала она и сразу же нашла ответ: – Конечно же, к верному другу Додди. Кому же излить душу, как не ему. И от кого ещё можно ждать совета, как мне быть». И Русалочка уже неслась на всех парах к дельфину, окрылённая надеждой на помощь друга.

Додди не участвовал в дворцовом празднике и поэтому давно проснулся. Сейчас он резвился в пронизанной солнечными лучами изумрудной воде. От рассказа Русалочки его радостное оживление исчезло без следа: настроение подруги передалось и ему.

– Не представляю, что мне делать, – с надеждой в голосе спрашивала Русалочка у Додди, – плохо всё, что ни приходит в голову.

– А мне кажется, ты для себя уже всё решила, просто хочешь услышать то же от кого-то другого, – возразил дельфин.

– Не от кого-то, а именно от тебя – моего единственного друга.

И ничего я не решила: как мне ни хочется разыскать сестёр – это верная гибель. Я совсем не знаю, где искать и, конечно, ни за что не найду сестёр, а сама умру.

– Ну что ты, не отчаивайся и непременно соглашайся, – Додди был серьёзен как никогда, и слова его звучали от этого особенно убедительно. – Ты ведь всё равно не успокоишься, пока не спасёшь сестёр. И хоть жестокий секретарь смеялся над зрячим сердцем, я верю, что у тебя оно именно такое – горячее, любящее, чуткое. И оно обязательно укажет тебе путь! Всё у тебя получится! – взволнованно произнёс дельфин.

– Да, спасибо тебе. Я приложу все силы и – будь что будет. Надеюсь, мне повезёт, и мы с тобой ещё поводим хороводы с моими сёстрами, а мама будет радоваться, глядя на нас.

На этом они расстались, договорившись встретиться после заката солнца за царским садом.

Во дворце Русалочку встречали отец с мачехой. Русалочка вздрогнула, увидев улыбающуюся Царицу – её красивое лицо казалось Русалочке теперь коварным, каким-то змеиным и совсем не красивым. Она быстро взяла себя в руки и улыбнулась мачехе, подумав: «И как я могла раньше сравнивать её с мамой, считая почти такой же красивой. Сейчас я смотрю на неё с отвращением, как будто увидела скопище ядовитых змей. Вслух она произнесла любезности, а думала о мести мачехе. Но время ещё не пришло. Главное, пока не выдать себя и отыскать сестёр – а потом придёт и её черёд.

День клонился к закату. Русалочка, пользуясь хорошим настроением отца, без труда уговорила его позволить ей подниматься на поверхность, когда захочет. При этом убедительно обещала Царю быть внимательной и осторожной. Сама же думала только об одном – скорее бы отправиться в путь.