Русалочка из Атлантиды

Глава четырнадцатая Мартин Говард и Блат

Профессор Говард сидел в одной из комнат офиса мистера Блата. Двое церебьеров стояли у двери и угрюмо смотрели перед собой. Несколько часов назад солдаты Блата привезли его к высокому серому небоскрёбу, развязали руки и на удивление вежливо предложили подождать в комнате для гостей. Там работал телевизор, стояли мягкие кресла, а тёплый ворсистый пол зелёного цвета напоминал траву. Ослепительная секретарша принесла кофе, профессионально улыбаясь, она сказала, что мистер Блат извиняется за то, что профессора таким образом доставили сюда.

Мартин Говард думал о Питере и Русалочке. Где они? Удалось ли им спастись? Он с отвращением смотрел на этот бездушный чрезмерный комфорт, где всё было лживо, начиная с тёплого травянистого пола и кончая равнодушной секретаршей.

В комнату вошёл церебьер:

– Мистер Блат просит вас пройти в его кабинет.

Мартин Говард, опустив голову, последовал за церебьером. Они вошли в кабинет. Блат, поглаживая свои зачёсанные назад волосы, улыбался. Его тонкие закручивающиеся усики немного подёргивались.

– Профессор, премного наслышан о ваших заслугах в области археологии, – заговорил Блат. Он нажал на кнопочку пульта, и круглое кресло подъехало к Мартину Говарду. Блат указал на кресло, приглашая профессора садиться. Но профессор, не обращая внимания на кресло, продолжал стоять. Он смотрел в бегающие кошачьи глаза Блата.

– Я не думаю, что вы хотели поговорить со мной об археологии, иначе ваши солдаты не стали бы громить мой кабинет и уничтожать коллекцию керамики Древнего Востока, – сказал Мартин Говард.

– Я, конечно, прошу прощения за то, что мои ребята были так неосторожны... Но я заплачу вам любую сумму, чтобы покрыть расходы, – отвечал Блат. Он старался говорить как можно вежливей, но, не собирающийся играть по его правилам, профессор начинал раздражать.

– О какой сумме вы говорите?! Эта коллекция бесценна, как любые подлинники совершенного искусства древних, – с презрением глядя на Блата, заговорил профессор.

– Не огорчайтесь. Если мы найдём с вами общий язык, вы будете обладателем всех существующих на земле коллекций – этих бесполезных кувшинов и горшков, – отвечал Блат.

– К сожалению, мы не сможем найти с вами общий язык, потому что от рождения говорим на разных языках.

Блат был весьма раздражён. Он смотрел на пожилого профессора, который так уверенно и бесстрашно разговаривал с ним, глядя прямо в глаза, и чувствовал себя обиженным и побеждённым. Это сильно разозлило его.

– Ну ладно, профессор, мне-то известно, кто вы на самом деле, – грубым голосом заговорил Блат. – Отдайте кристалл, и мои солдаты отвезут вас домой.

– У меня нет кристалла, – спокойно проговорил Мартин Говард.

– А где же он? – злобно спросил Блат.

– Не знаю, а если бы и знал, никогда бы не сказал вам, – ответил профессор.

– Мистер Говард, вы же презираете деньги и власть. Зачем вам этот кристалл? – продолжал спрашивать Блат. Он вышел из-за стола и приблизился к профессору. Блат был почти на голову ниже профессора и поэтому смотрел на него снизу вверх.

– Это часть священного оружия, с помощью которого можно спасти мир от таких, как вы, способных только на зло и разрушение, – сказал Мартин Говард и посмотрел вверх, вспомнив о хранителях.

– Ах, как вы ошибаетесь, мистер Говард. Позвольте объяснить, – Блат повернулся и, скрипя своими чёрными блестящими сапогами, направился к столу. Откинувшись в своём кресле, он заговорил опять: – Жизнь идёт из хаоса и беспорядка. Возьмём к примеру этот стакан. Пока он стоит вот так неподвижно, с ним ничего не происходит, а вокруг тишина и нет жизни. Но если я его столкну...

Блат толкнул стакан, тот ударился об пол и разбился вдребезги. Тут же самодвижущиеся щётки и пылесосы принялись убирать осколки.

– Вот видите, как сразу заработали всякие механизмы. А вспомните тех людей, которые создают все эти приборы, инженеров, рабочих. Я даю им работу, я делаю полезным то, что они создают, и они могут обеспечить себе и своим детям счастливую жизнь. Создавая разрушения, я продвигаю жизнь вперёд. Так что наши желания в чём-то схожи, профессор.

Блат нажал на кнопочку пульта управления бытовыми приборами и маленькая коробочка, стоявшая на краю стола открылась и приблизилась к нему. Блат взял пилюлю и запил водой из стакана, которая тоже налилась туда сама из движущегося графина.

– Ваше здоровье, – проговорил Блат и вдруг, неожиданно чихнув, подавился. Он стал кашлять и задыхаться, непрерывно жал на кнопки пульта, но движущиеся предметы делали все возможные операции, даже причёсывали его, но вот стукнуть по спине никакой прибор не мог. Блат покрывшись потом, размахивал руками и умоляюще смотрел на Мартина Говарда.

– Вот видите, мистер Блат, как шатка ваша философия. Что же хвалёные приспособления не могут прийти вам на помощь? – говорил профессор, подходя к Блату. Он стукнул его по спине. Задыхающийся чихнул, и застрявшая пилюля выскочила из него. – Вы могли умереть, если бы я не помог вам. Так как же ваши рассуждения о мнимом счастье для инженеров и их детей?

В этот момент несколько церебьеров ворвались в кабинет.

– Обыскать его, – приказал Блат, указывая на профессора.

Церебьеры окружили Мартина Говарда и, небрежно расстёгивая его одежду, принялись обыскивать.

– У него ничего нет, – проворчал один из солдат.

– Нет?! – переспросил Блат. Глаза его лихорадочно забегали. «Болваны, тупицы... Я же понятно объяснил – доставить профессора с кристаллом», – с негодованием глядя на церебьеров, думал он, затем с ненавистью посмотрел на профессора. Мартин Говард, не торопясь, застёгивал пуговицы.

– Куда ты девал кристалл? – теряя самообладание, заорал этот злющий тролль.

В это время зазвонил телефон. Блат резко схватил трубку. Телефон подскочил и громко звякнул, ударившись об стол.

– Да, – рявкнул в трубку Блат. Неожиданно его напряжённое лицо смягчила самодовольная улыбка. – Вы напали на след?! Отлично!

Блат положил трубку. Потирая свои маленькие руки, он обратился к профессору.

– Ну вот и новости, мистер Говард. Девчонка и ваш сын Питер находятся сейчас у Алекса Митчелла. Мои солдаты с минуты на минуту схватят их.

– Вы – монстр, Блат, – с горечью ответил профессор. Он стоял, опустив голову. Лицо его было бледным.

Блат чувствовал себя победителем. Он покручивал свои усики и, нагло поглядывая на профессора, говорил:

– Я мог бы уничтожить вас, Говард. Но мне не хочется поднимать шумиху. Ведь вы у нас личность весьма известная. Хотя хочу признаться: меня вы уже больше не интересуете. Да, не вздумайте жаловаться, профессор, вам всё равно никто не поверит...

– А кто после всего этого поверит вам, Блат? – отвечал Мартин Говард тихим, чуть сдавленным голосом.

– Уведите его, – приказывал тролль церебьерам. Те вытолкали профессора за дверь.