Русский Север в войнах XVI – XIX веков

ПОТЕРЯННЫЕ И ЗАБЫТЫЕ КРЕПОСТИ НА ЗЕМЛЯХ СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ

О том, что в Кеми и Сумском посаде стояли остроги, те, кто интересуется историей Русского Севера, знает, а вот о Ругозерском остроге не слышал практически никто.

Большая трудность в изучении фортификационных сооружений XVI–XVII вв., сыгравших значительную роль в борьбе со шведской агрессией, обусловлена ограниченным количеством письменных и графических источников, которые порой лишь фиксируют тип и существование того или иного укрепления. Не производилось и археологических исследований этих объектов. Единственное достаточно хорошо описанное место нахождения Сумского острога в 1930-х гг. было застроено цехами спецзавода НКВД, обеспечивавшего строительство Беломоро-Балтийского канала.

Первые победы монастырского стрелецкого войска и простых крестьян над шведскими завоевателями стали возможны благодаря возведению трех крепостей на вотчинных землях Соловецкой обители, две из них сыграли решающее значение в победах над врагом. Каждое из укреплений выполняло задачи организации обороны на участках, наиболее уязвимых для монастыря, владевшего приграничными землями западного Беломорья. Созданная система крепостей обеспечила защиту российских владений в северной Карелии, на которые претендовали шведы. Поморские твердыни не только демонстрировали оборонительный потенциал страны, но и предоставляли укрытие для мирного населения во время разорительных набегов врагов на русские земли.

Ранее известные разрозненные письменные источники давали слабое представление о внешнем виде возводившихся укреплений, однако благодаря документам, выявленным в последние годы, получена информация, которая позволяет увидеть динамику изменения конструкции крепостей, их вооружения и функций. Открытие мест расположения и остатков укреплений было сделано в XIX и XX вв. Тогда, кроме констатации факта обнаружения, не было предпринято никаких мер к их изучению и сохранению. Даже материалы экспедиции П. Д. Барановского, спасшего одну из башен Сумского острога, остаются недоступными для исследователей.

Мы постараемся по мере возможностей восполнить этот пробел и впервые описать соловецкие остроги, чтобы отдать должное соловецким стрельцам и крестьянам, которые возвели неприступные твердыни на пути иноземных захватчиков, посягавших на богатства Поморского края и Соловецкой обители.

В конце 1580 или в начале 1581 г. в пограничной Ругозерской волости был поставлен острог[96]. Точная дата постройки укрепления неизвестна, о месте его возведения соловецкие летописи вообще никаких сведений не содержат. Последовавшие за этим события Ливонской войны затмили происшедшее под его стенами сражение.

В ожидании очередного нашествия противника, который уже принес смерть и разрушение на русскую землю, в устроенном пограничном укреплении засел со стрельцами и местными жителями воевода Киприян Владимирович Оничков[97]. 24 декабря 1581 г. на острог напал противник[98]. О сражении 1581 г. «Летописец Соловецкий» содержит скупую победную реляцию[99] и отмечает, что «храбрый Оничков получил от великого государя похвальную грамоту»[100].

Имеются и более подробные свидетельства, которые приводил А. А. Савич без ссылки на источник, указав, что оборону в остроге воевода держал с гарнизоном из 100 стрельцов и пушкарей, а также «и с охочими казаки и с тутошними людми»[101]. Архивные документы подтвердили прочность укрепления и грамотность организации обороны, сообщая нам, что осада велась по всем правилам военного искусства того времени «со всеми осадными орудиями, щитами и приметами»[102].

Из-за опасности новых нападений при установлении воеводой контроля на границе царским указом местным жителям было категорически запрещено пересекать границу, вступать в контакт с иностранцами и бывшими согражданами, перешедшими границу и поселившимися там[103]. Киприян Оничков был отозван в Москву, а ему на смену в начале зимы прибыл Иван Иванович Окучин, которому и был передан весь монастырский боезапас[104].

Что же мы можем сказать, исходя из имеющейся информации об этой деревянной «крепостице»? При гарнизоне численностью 100 человек укрепление не должно было быть большим, и, исходя из его названия, мы можем примерно определиться с местом его постройки — Ругозерская волость (ныне Муезерский район Республики Карелия).

Варианты башен и тыновых оград в русских острогах

Так мог выглядеть Ругозерский острог. На фото 30 реконструкция Умревинского пограничного острога, созданная в Новосибирском государственном краеведческом музее (www.softlab-nsk.ru/node/1).

Неужели не сохранилось других более точных данных? В доступных для исследователей документах Соловецкого монастыря такой информации нет. Удача улыбнулась там, где никто не ожидал. В «Олонецких губернских ведомостях» за 1873 г. нашлось описание остатков фортификационных сооружений со времен Шведской войны 1788–1790 гг. Текст начинается с описания городища, не имеющего отношения к той войне. Назначение городища и годы его использования авторам были неизвестны: «Ругозерской волости, в деревне Минозере (в 8 верстах от Финляндской границы), в 40 верстах от Кимас-озерского погоста (в 2 верстах от границы Кемского уезда) находится старинное городище. Длина его 10 саж., ширина 5 саж., а в окружности 30 саж. Форма городища четырехугольная. Площадь его распахана под посев хлеба. Городище было расположено на гор. Алексеевской. Внешних укреплений, рвов и валов не имеется. Вход в городище был с севера. Городище сохранилось в целости и, по народному преданию, было устроено для защиты от нападения шведов»[105].

Столь точное описание формы укрепления с указанием его размеров (21,3×10,65 м) и места расположения ворот или воротной башни позволяет предположить, что перед распашкой этой территории развалины укреплений еще сохранялись. Указанные данные вполне соответствуют описанию обычного для России пограничного стоялого острога того времени, предназначенного для небольшого гарнизона. Благодаря этому документу место, где был возведен Ругозерский острог, можно считать установленным. Конечно, если спустя полтора века это место удастся обнаружить, то информацию об остроге, гарнизоне и сражении можно получить, проведя археологические исследования. Подкрепляет надежду то, что это место недоступно черным копателям, так как оно находится в погранзоне, практически на линии государственной границы.

По прошествии более четырех веков, мы должны вспомнить и отдать должное соловецким стрельцам, для которых это был первый большой успех. События на Мин-озере и место сражения должно быть увековечено в памяти народа как место первой победы русского оружия над противником на Русском Севере в 1581 г. в ходе Ливонской войны.

В последующие годы не встречается никаких упоминаний об использовании этого укрепления. Вероятно, это можно объяснить тем, что военачальники поняли все недостатки размещения гарнизона в непосредственной близости от границы, при отсутствии быстрой и надежной связи с монастырем. Прежде всего, одиночное укрепление противник мог легко обойти. Малая заселенность и слабая хозяйственная освоенность территории препятствовали снабжению гарнизона крепости провиантом, а в случае крайней необходимости попросту некому было оказать помощь.

Поскольку мы ведем речь о таком оборонительном сооружении, как острог, то здесь уместно обратиться к определению этого понятия, данному одним из классиков русской фортификации Ф. Ф. Ласковскому. Острогом назывался укрепленный пункт, обнесенный оградою из тына, сверху заостренного. Остроги составляли пункты второстепенной важности, и потому служили для ограждения жилых мест, не входивших в разряд городов. Они встречаются, всего чаще, на границах против тех народов, которые были мало искусны в военном деле. Остроги разделялись на жилые и стоялые. Жилым острогом назывался тот, при котором находилось поселение, стоялым же тот, который вмещал в себе одни войска, назначенные для его обороны. Название и самое значение острога в оборонительной системе проистекают прямо из свойства его ограды»[106].

Нам известны небольшие размеры острога, а также то, что бойницы (амбразуры) в ограде не могут располагаться ближе одного метра друг от друга, иначе это будет мешать стрелкам. Учитывая это, при численности гарнизона, превышавшей 100 человек (вероятно, в укреплении находилось всего не более 200 стрельцов и добровольцев из крестьян), мы можем обоснованно предположить, что внутри острога к тыновой ограде был пристроен помост, что позволяло вести огонь по врагу в два яруса. В этом случае, при общей протяженности периметра 62 м, в ней можно было устроить до 120 огневых точек. При этом гарнизон мог поддерживать высокую интенсивность стрельбы, так как имелись добровольные помощники, которые могли подносить порох и заряды. Это и стало одним из ключевых факторов первой победы соловецкого войска над иноземными захватчиками.

Следующим, после Ругозерского, был возведен Сумской острог, которому в XVI–XVIII вв. суждено было стать материковой столицей соловецких земель.

Сумы — древнее поселение, принадлежавшее посаднице Новгорода Великого Марфе Борецкой, которая в 1450 г. подарила его Соловецкой обители[107]. Эта передача была закреплена царской грамотой в 1555 г.[108] Удобное расположение на берегу одноименной реки, в трех верстах от ее устья, обеспечивало защиту как от непогоды, так и от неожиданного нападения противника с моря на больших кораблях, а от нападения шведов с верховья реки посад прикрывался порогом. Ширина реки в селении составляла около 85 м, глубина — 4–6 м[109], что позволяло промысловым судам заходить в реку и подниматься почти до посада.

Сумской посад на карте первой половины XIX в. М. Ф. Рейнеке. Атлас Белого моря 1833 г.

Название селения в течение времени менялось до возведения первого острога сохранялось первоначальное наименование — Сума, с появлением укреплений название поменялось на Сумской острог, а в 1806 г. местные жители по их просьбе были переписаны из крестьян в мещане, а поселение переименовано в Сумской посад[110].

Со временем изменялся и сам острог, его не просто ремонтировали и подновляли, но капитально перестраивали, применяя различные инженерные решения, тем самым изменяя его архитектуру. Достаточно хорошо известна последняя версия деревянной крепости, о предыдущих же вариантах известно меньше.

Нападения шведов на Суму и богатые промыслы, расположенные рядом, потребовали от монастыря принять срочные меры к защите своих материковых владений. Одновременно с началом обустройства каменной крепости на Большом Соловецком острове в 1582 г. монастырем был возведен Сумской острог. Он был расположен на левом берегу реки первым от моря[111]. Местными жителями этот участок назывался «нагорье», а береговая часть нагорья — «гарецка сторона»[112]. Уже в первые годы своего существования острог успешно выдержал вражескую осаду, стал основной базой соловецких стрельцов и лагерем для других воинских формирований, привлекавшихся к обороне Русского Севера.

В 1620 г. царь Михаил Федорович в грамоте двинскому воеводе князю А. В. Хилкову о предоставлении очередных льгот Соловецкому монастырю так охарактеризовал стратегическую роль его крепостей «Соловецкий монастырь и Сумской острог место украинное (приграничное — И. Г.) и порубежное у немецкие украины», отчего происходят частые нападения и осады, особо подчеркнув, что «под Сумской острог и в поморские волости свейские немцы розными реками в мелких судах приходили многажды»[113]. В описании острога как бы между делом царь назвал его «Сумской острог земляной»[114].

Что это, описка или подсказка для нас, ведь остроги, по всеобщему мнению, основанному на публикациях классиков истории фортификации, — довольно простое в военно-инженерном отношении деревянное укрепление, представлявшее собой тыновую ограду с башнями по углами. Простые земляные крепости к тому времени устарели и не использовались для обороны, а земляные бастионные крепости — это уже явление совершенно другого порядка, такие укрепления возводились для защиты от артиллерийской осады и на территории России появились только в XVII в.

История возведения этого военно-инженерного сооружения неизвестна, так же как и имя его строителя/ О первоначальной конструкции укрепления мы можем судить по двум документам, имеющим небольшие разночтения в тексте — это «Писцовые книги Андрея Васильевича Плещеева и подьячего Семена Кузмина 1583 г.»[115] и «Дозорные книги государевых дьяков Федорова. и Рязанцова, и Заонежских погостов губных старост Панова и Овдулова» (1586 г.)[116]. Ниже приведем интересующие нас фрагменты.

О вооружении острога в эти годы известно очень мало.

В конце сентября 1592 г. у стен острога было разбито шведское войско под командованием Мавруса Лаврина и Гавнуса Иверетина[117]. После учиненного разорения на пять лет монастырские вотчины и промыслы. а также монастырская торговля, были освобождены от платежей в казну. Сэкономленные деньги монастырь должен был направить в том числе на ремонт выдержавшего осаду Сумского острога и устройство нового острога в Кеми, для которого было указано «ратных людей прибрати и жалованьем устроить монастырскою казною»[118]. О Кемском остроге мы расскажем отдельно.

На следующий год воевода Новых Холмогор И. М. Ласкирев по царскому указу послал в Сумской острог порох и свинец. а стрелецкий голова Е. Протопопов — две медные «полуторные» пушки и к ним 200 железных ядер, 10 ручниц и также порох со свинцом[119].

В 1611 г. шведы потребовали от настоятеля монастыря сдачи Сумского острога, но игумен Антоний отказал им в этом[120]. В 1613 г. черкесы (казаки) и русские изменники под именем «литовских людей» напали на соловецкие поморские земли. Разбойники неоднократно пытались овладеть и Сумским острогом, осаждая его с использованием артиллерии, однако силами стрельцов и местных крестьян, укрывшихся в остроге, все нападения были отбиты[121].

Шведские притязания на земли Соловецкой обители прекратились в 1614 г., когда в рамках приграничной дипломатии улеаборгский воевода Ерик Харе и правитель Каянбургской области Христофор заключили перемирие с игуменом монастыря Иринархом «впредь до совершенного утверждения мирнаго трактата, чтобы прекратить все вражды на границе происходившия»[122].

После разорений и разрушений, причиненных разбойниками в 1613–1614 гг., одновременно с восстановлением разрушенной инфраструктуры поселений и промыслов Сумской острог был приведен в порядок, а ремонтные работы были выполнены стрелецким гарнизоном в рамках их служебных обязанностей.

Но вернемся к вопросу о конструкции этого необычного фортификационного сооружения. Если сложить воедино всю собранную информацию за первые 38 лет существования крепости и принять во внимание близость ее к шведской границе, которая фактически была открыта для свободного перемещения товаров и людей, мы можем сделать некоторые умозаключения.

Косые остроги как тип укреплений не были характерны для Европейской части России, а из истории фортификации они известны нам, преимущественно, как укрепления, возводившиеся в Сибири в период ее освоения. Они не защищали от артиллерийского огня, но могли быть быстро устроены на каменистом грунте или мерзлой земле. Для эффективной защиты от огнестрельного оружия требовалась присыпка земляного вала с внутренней стороны тына. Ранние земляные укрепления — валы преимущественно треугольного или трапециевидного сечения — насыпались в то время, когда не требовалась защита от огнестрельного оружия, которого попросту еще не было. Для уменьшения последствий осыпания (оплывания) вала между валом и рвом устраивался горизонтальный отступ — берма, шириной от 2 до 14 м. Стенки рвов могли укрепляться вертикально уложенными бревнами (заостренными внизу), что предохраняло вал от осыпания и затрудняло его преодоление пехотой.

При рассмотрении истории строительства острогов становится очевидно, что к XVI в. и позже они возводятся в основном для защиты от набегов воинственных племен, не имеющих на вооружении не только артиллерии, но и ружей. К этому времени развитие огнестрельного оружия достигло достаточно высокого уровня, когда ружья (самопалы, пищали, мушкеты) и пушки перестали быть экзотикой, они изготавливались в достаточном количестве. Так, артиллерийские орудия из средств позиционной войны, предназначенные для осады и обороны крепостей, стали полевыми, то есть появились на вооружении пехоты и конницы. Это немедленно отразилось на типах укрепления европейских городов, которые опоясали бастионные земляные крепости. В середине XVI в Ивангородская крепость с северной стороны была усилена мощным земляным валом (Горнверком), который позже был облицован камнем. В конце Ливонской войны шведы перестроили по новому типу русскую крепость Корела, которую они захватили в ходе боевых действий. Вскоре после окончания Ливонской войны к стенам Староладожской крепости начали пристраивать «Земляной город» — одну из первых в России бастионных крепостей.

Поскольку территория Швеции (современная Финляндия) была доступна для русских купцов и путешественников, в частности для поморов, то они имели возможность подсмотреть новые инженерные решения у соседей. Эти сведения должны были дойти до настоятеля Соловецкого монастыря и воевод, которые отвечали не только за оборону северных рубежей, но и за разведку на сопредельной территории. Таким образом, вероятно, и родился этот причудливый проект крепости, который можно считать одним из первых отечественных опытов строительства земляных крепостей, предназначенных для ведения боевых действий в новых условиях.

Использованные в документах формулировки «через замет в борозды» и «острог земляной», не встречающиеся в описании других укреплений, предназначены для объяснения конструкции крепости, но непонятны нашему современнику, тем более, что использованы устаревшие слова с учетом их местных значений. «Замет» — слово имеющее множество значений, среди которых в толковом словаре Т. Ф. Ефремовой мы можем найти местное толкование — «наметанная куча чего-либо». Кроме того, на Онежском озере, находящемся недалеко от Сумского острога, заметом называли песчаную гряду, намытую водой. Таким образом, в рассматриваемом случае слово «замет» может обозначать земляной вал. Это значение согласуется с формулировкой «острог земляной», что позволяет нам не путать его с «заметом», как одним из видов оград на Руси, которые представляли собой простой забор из горизонтальных досок или жердей. В нашем случае слово использовано не в прямом значении, а в форме устойчивого словосочетания «через замет в борозды», то есть тыновая ограда косого острога опирается на земляной вал (кучу земли). С понятием «борозда» все проще. В толковом словаре В. И. Даля имеется значение «старое военное» подступы, сапа, траншея, прикол, кроме того, предлагается вариант «канавка для стока воды». Таким образом, «борозда» — это ров перед крепостным валом.

Земляные валы были сформированы из грунта, извлеченного при копке рва. В нашем случае внешний уклон (эскарп) вала образовывал единую плоскость со стенкой рва (отсутствовала берма) и был облицован вертикально уложенными вплотную друг к другу бревнами на всю высоту эскарпа, что внешне выглядело как косой острог и, вероятно, поддерживалось использованием традиционно (для острожного строительства) заостренных верхних концов бревен. Учитывая имевшийся опыт облицовки стенок рва подобным образом, мы можем быть уверены, что был заострен и нижний конец бревен Такое устройство предохраняло вал от осыпания, а сам выступ бревен острожной ограды служил бруствером для загрудного боя. Был ли за оградой устроен еще земляной бруствер, нам неизвестно, хотя, приняв версию внедрения передового европейского опыта, мы можем допустить устройство небольшого земляного бруствера. Упоминания об остатках земляных валов (высокий косогор) и остатках рва мы находим в описании, оставленном писателем и путешественником С. В. Максимовым[123], посетившим острог три века спустя, к свидетельству которого мы обратимся позже.

Бастионов устроено не было, но фланкирование линии валов было организовано из двухъярусных рубленых деревянных башен, расположенных по углам острога. Башни были встроены в валы, и их нижний ярус был частично или полностью обложен землей, что объясняет размещение в четырех из них теплых подклетов, а в пятой — поварни. Шестая башня была воротной, что при въезде или проходе на внутренний двор острога не требовало подъема на вал.

Таким образом, в 1582 г. на Севере России была построена новая уникальная крепость, названная острогом по традиции только потому, что Сума не была городом. Это инженерное сооружение не подходит ни под один известный тип укреплений, опередив развитие отечественной фортификации, но оставшись в полном забвении. В конструкции острога настолько удачно были реализованы передовые для того времени инженерные решения, что он выдержал несколько приступов и осад без каких либо перестроек и серьезных ремонтов.

Летом 1640 г. игумен Маркел с соборными старцами обсудили обветшание Сумского острога, который «огнил и во многих местех розвалился, и дерн осыпался, и башни огнили». Поскольку «немецкий рубеж недалеко», то при нападении противника это делало невозможным его оборону. Игумен со старцами «приговорили» на средства монастыря отремонтировать укрепления Сумского острога, а именно: «Которые худые места те выкинуть да в то место новое вставить и дерном також де покрепить». Для руководства работами туда был послан из обители соборный старец Ефрем Квашнин[124]. Но, видимо, из-за недостатка материала с ремонтом не спешили. К работам вернулись три года спустя, т. к. по прежнему «приговору» в 1640 г. успели заготовить только 3000 бревен и работы не выполнили. В мае 1643 г. ситуацию обсудили уже черным собором и решили выполнить ремонт острога «по прежнему обрасцу» под руководством соборного старца Иева Девочкина[125]. Для строительства обновленного острога по царскому разрешению в Выгозерском погосте было срублено еще 30 000 деревьев[126].

Острог не просто снова привели в порядок, а капитально перестроили. При строительстве новых стен, оплывшие остатки земляных валов использовали в качестве платформы для них.

С началом Соловецкого восстания в Сумском остроге разместился стрелецкий военный лагерь — в недавнем прошлом материковая монастырская столица стала главной базой государева войска, усмирявшего и покорявшего восставшую обитель. Благодаря этому были составлены книги «Описные Соловецкого монастыря селам и в них крестьяном», сохранившиеся до наших дней. Здесь, естественно, описан и Сумской острог с изменившейся архитектурой.

«Сумской острог деревянной стоячей, по острогу пять башен деревянные ж. Башни и острог окладены дерном. У острога ж от реки Сумы ворота болшие. Да от Сумы ж реки у дву башен, да от болота у третей башни тайники малыми вороты, выходы от них окладены дерном.

А по острогу и по башням ружья. В башне над болшими вороты в верхнем бою пищаль железная, длина трех аршин без чети. В болших воротех две пушки дробовые, длина по аршину с четю пушка, пищаль железная тулянка полтретея аршина. От болота на науголной башне в верхнем бою пищаль железная полу третя аршина. В среднем бою пищал медная дву аршин без вершка, к ней вкладня медная ж, пищаль железная трех аршин. От реки Сумы на науголной башни в верхнем бою пишаль железная тулянка трех аршин. В среднем бою две пищали железные, одна трех аршин, другая четырех аршин без чети. От реки ж Сумы на водяной башни в верхнем бою пищаль железная хвостуша полутретья аршина. В среднем бою пишаль железная трех аршин. На науголной башни от Сумского посаду в верхнем бою пищаль железная скорострелная с клином, полутретя аршина, пищаль медная скорострелная ж дву аршин без вершка, к ней две вкладки железные.

В остроге три церкви: церковь Успения Пресвятые Богородицы; церковь Николы Чюдотворца; церковь Зосимы и Саватия чюдотворцов деревянные.

Двор монастырьской, во дворе живут Соловецкого монастыря приказной соборной старец Иокло, да для закупки всяких товаров прислан из монастыря старец Макарей»[127].

Из приведенного в процитированном фрагменте перечня вооружения можно сделать вывод не только о разнообразии артиллерийского парка острога, но и о том, что на его вооружении имелись довольно передовые, современные орудия Так, из 14 пушек, три были скорострельные, т. е. казнозарядные «медная скорострельная», «хвостуша» и «скорострельная с клином».

На монастырском дворе располагался каменный пороховой погреб, в котором хранилось «в бочках пороху ручново и пушечного 63 пуда, да в дву свиньях, в лепешке да в болшом кусу 21 пуд 2 четьверти свинцу». Там же находился амбар с пушечными ядрами и дробью, ручными пищалями, самострелами, а также луками, саблями, барабанами и знаменами. Там же, видимо, как ценный трофей, хранили немецкие латы, а также различные принадлежности[128].

Имевшийся в амбаре запас ручного оружия позволял поставить на крепостные стены стрельцов со 141 оружейным стволом, правда оружие это было разных типов. 50 самострелов (самопалов) уже для того времени были архаичны, однако ближний бой могли вести довольно успешно. 7 затинных пищалей обеспечивали картечную стрельбу на большие расстояния (300–400 м). 84 пищали с жаграми представляли собой мелкокалиберную переносную артиллерию с фитильным запалом.

Об обороне острога после его перестройки или о каких-то нападениях противника на него в последующие годы нам неизвестно. После завершения ставшего легендарным «Соловецкого сидения» острог и дальше для обители выполнял административную роль на материке, служил лагерем для стрелецкого гарнизона. Добавилась у него лишь одна функция — тюремная — для нераскаявшихся и непокорившихся участников восстания.

Построенный в 1640 г. стоячий острог стал большим шагом назад по сравнению с той крепостью, которая была здесь до него. В приведенном выше описании острога сказано, что его башни и стены «окладены дерном». Такой способ наравне с обмазыванием деревянных построек глиной применялся для защиты от поджога[129].

Никаких сведений о работах по подновлению и перестройке острожной стены неизвестно. Обойтись без ремонтов и перестроек деревянная тыновая ограда не могла, тем более обложенная дерном, который накапливал влагу, что северном климате вызывало быстрое гниение конструкций.

Подсказку о том, как поддерживался острог, нам удалось обнаружить в Отводной книге приказных старцев Сумского острога за 1679 г., где сообщается о его состоянии: «Сумской острог с моря вверх Сумою рекою на правой стороне делан. Острог козельчатой, с трех сторон цел, а с четвертую сторону обвалился. У острога четверы ворота да шесть башен. Около всего Сумского острога и з башнями двесте тритцать девять сажен с полусаженью. А в остроге церковь Успения пресвятые Богородицы теплая с трапезною, ветха горазно…»[130]. Несколькими листами далее мы находим сообщение о втором храме: «Другая церковь име во Святых отца нашего Николая чудотворца архиепископа мир ликийских шатровая холодная»[131].

Принципиально важна в этом документе формулировка «острог козельчатой», хотя, как нам известно, за 37 лет до этого он был перестроен в «стоячий». Несмотря на то, что с тех пор прошло более 300 лет, объяснить это можно довольно просто. Тын стоячего острога был устроен на остатках вала предшествовавшего деревянно-земляного варианта крепости. Учитывая, что земляная насыпь имела широкую плоскую поверхность, тыновая ограда устанавливалась в непосредственной близости к внешнему краю, который от времени оплывал, и стоячий тын стал заваливаться внутрь. Чтобы укрепить ее, были использованы козельчатые подпорки, конструкция которых нам известна по другим косым острогам. Так в результате укрепления ограды острог стал козельчатым.

В 1679 г. в грамоте царя Федора Алексеевича в ответ челобитную архимандрита с братией было дано разрешение на перестройку пришедшего в совершенную ветхость Сумского острога в городок — деревянную крепость с рублеными стенами[132]. Царский указ 1679 г. не означает, что острог должен быть одномоментно перестроен, он лишь дал разрешение на выполнение работ. Из «Отводных книг приказных старцев Сумского острога», являющихся наиболее точным документом, зафиксировавшим события тех лет, мы получили информацию о состоянии острога и хода работ по его перестройке. Работы по перестройке обветшавшего оборонительного комплекса велись не один год, как об этом написано у архимандрита Досифея, а в 1680 г. только были начаты[133].

О новом укреплении нам известно значительно больше, чем о предыдущем сооружении. Сохранилось несколько довольно подробных описаний деревянных конструкций небольшого монастырского деревянного кремля, которому больше не пришлось выполнять оборонительных функций. Если первая конструкция фортификационного сооружения представляла собой деревянно-земляную крепость, предназначенную для защиты от артиллерийской осады (это испытание она с честью выдержала неоднократно), то второй вариант укрепления оказался неудачным. В третий раз монахи возвели себе маленький кремль, или иными словами — удельный замок. Они совершенно верно предположили, что по прямому назначению городок использован уже не будет, так как такой тип укреплений к моменту создания уже окончательно устарел и при всем желании смог бы служить укрытием только в случае нападения плохо организованного и вооруженного войска, например крестьянского бунта, что было актуально в XVII в.

В Отводной книге за 1680 г. имеются следующие записи «Острог козельчатой с трех сторон ветх, а с четвертую сторону стена и башня с верхнего конца рублена из нового леса в две стены помост. У острогу четверы ворота да пять башен прежних и шестая новая помост. А около всего Сумского острога и з башнями двесте тритцать девять сажень с полусаженью. В остроге монастырьском двор, а во дворе строения Приказная изба»[134].

В книге за 1683 г. имеется уточнение приведенному выше описанию выполненных работ: «С четвертую сторону стена и башня с верхнего конца рублена из нового леса в две стены и стена покрыта, а башня помост»[135].

Никаких пояснений к использованному в двух последних документах слову «помост» не дается. Мы можем предложить свою версию толкования этого слова Башня была построена с горизонтальной площадкой (помостом) наверху, предназначенным для размещения артиллерии, то есть был устроен так называемый «раскат» — артиллерийская позиция, что было характерно для XVII в. Такие двухьярусные башни, которые имели подошвенный ряд бойниц и открытый ярус верхнего боя, можно было встретить в крепостях при низких городовых стенах или в стоячих острогах, не имевших верхнего боя. Верх таких башен оставлялся иногда открытым[136]. Пример подобных башен мы находим в крепости Коротояк[137], входившей в Белгородскую засечную черту. Уверенность в этом подкрепляет и то, что за в 1674 г. в дельте Северной Двины на подступах к Архангельску со стороны моря были построены «на караулех в трех местах деревянные раскаты»[138] — укрепленные позиции для береговых батарей. Такую архитектуру башни нужно, вероятно, считать промежуточным этапом в перестройке острога в рубленую крепость, которая приобрела шатровое завершение после замены тыновой на рубленую стену с крытой галереей для верхнего боя.

Трудно сказать, как велась дальнейшая перестройка Сумского острога, так как документы пока не обнаружены. Перестраивался он постепенно, видимо, по мере изыскания необходимых средств, благо, реальная угроза отсутствовала и можно было не спешить.

Есть еще одно, давно забытое описание Сумского городка, данное архиепископом Афанасием в знаменитом «Описании трех путей…» из поморских земель в Швецию, которое датируется 1700 г. Вот как представлена эта крепость «Сумски градок деревянной, рубленой, двоестенный, имеет пять башен, в стенах сыпан орешник. Стоит на брегу реки Сумы, от Белого моря две версты в нем две церкви и двор монастырской со всеми потребы, полатка зельная каменная, хлебныя и кладовыя анбары. Пушек и всякого оружия имеет премного. И караулы держат зело опасныя, смотря по времени»[139]. В этом тексте приведена одна чрезвычайно интересная деталь рубленые стены крепости засыпаны не землей, а «орешником» — мелкой круглой морской галькой, которая не удерживает в себе влагу, что предохраняет деревянную конструкцию от гниения.

Известно полное описание городка, выполненное 11 июля 1740 г. по указу архимандрита Соловецкого монастыря Иова. Приведем полностью фрагмент документа, в котором описаны башни и стены.

«1. Башня воротняя штиуголня шириною меж стенами по нутру во все стороны по пять сажень, в ней для проезду и ходу по низу ворота двойные, оная башня вышиною от земли до самого верху мерою 9 сажень три четверти аршина.

2. По той же стене другая угловая Белая башня штиуголня шириною меж стенами во все стороны по 3 сажени по два аршина, вышиною от земли до верху башни 8 сажень и полтора аршина. Меж оными башнями стена длиною 24 с[ажени] 2 аршина рублена в два бревна на семи тарасах четыреуголних, на них переходы шириною по полторы сажени, стены от земли в вышину до кровли 2 с[ажени] 2 ар[шина] 4 в[ершка].

3. Башня Моховая шти уголня угловая шириною меж стенами по нутру во все стороны по 4 с[ажени] и по полтора аршина, оная башня вышиною от земли до верху мерою 9 сажень. Меж теми башнями западная стена длиною 46 сажень 2 ар[шина] 8 в[ершков], рублена в два бревна на 14 четвероуголних тарасах с амбарцами, на них переходы шириною 1,5 с[ажени], стена от земли до верху 3 с[ажени], во оной стене ворота подле Моховой башни двойные.

4. Низовская угловая башня штиуголняя подле реки, шириною меж стенами по нутру во все стороны по 4 с[ажени], вышиною от земли до верху мерою 8 сажень 1 аршин. Меж оными башнями стена северная длиною 28 с[ажень] 1 ар[шин] 8 в[ершков], рублена в 2 бревна на 18 тарасах треуголних. На них переходы шириною 1 с[ажень] 1 ар[шин]. Стена от земли в вышину до кровли 2 с[ажени].

5. По той же восточной стороне подле реки башня Рыбная шти уголня, шириною меж стенами по нутру во все стороны по 3 с[ажени] с аршином. Под ней двои ворота и важня. Оная башня вышиною от земли до верху мерою 9 с[аженей] ¾ ар[шина]. Меж оными башнями подле реки стена 28 [аженей] 1 ар[шин] рублена в два бревна на трех анбарах и шти тарасах треуголних. На них переходы шириною по 2 с[ажени]. Стена от земли в вышину до кровли 2 с[ажени] ½.

6. На той же стене подле реки Мостовая угловая башня 6 уголняя, шириною меж стенами по нутру во все стороны по 3 с[ажени], вышиною от земли до верху мерою в 7 с[аженей] 1 ар[шин] ½. Меж оными башнями стена длиною 36 с[аженей] 1 ар[шин] рублена в два бревна на 5 анбарах четырех уголних. На них переходы шириною по две сажени, да на 8 тарасах треуголних, на них переходы шириною по полторы сажени. Стена от земли в вышину до кровли полтрети сажени. От оной Мостовой до упомянутой Воротней башни в летнюю сторону стена длиною 20 с[аженей] рублена в два бревна на 8 тарасах треуголних. На них переходы шириною полторы сажени. Стена от земли в вышину до кровли 3 сажени. И того шесть башен крыты тесом. Кругом вся стена мерою 200 с[аженей] в трехаршинную печатную. Рублена в две стены, меж стенами промешка по 6 вершков. Крыта тесом на две покати. Осомка у стены вышиною по полтора аршину»[140]. Далее на двух листах приведено достаточно подробное описание храмов и иных монастырских хозяйственных построек.

Вид с колокольни на территорию, где прежде находился Сумской острог. Открытка конца XIX — начала XX в.

Храмы Сумского посада и колокольня, которая устроена на перестроенной башне городка. Открытка конца XIX — начала XX в.

В Отводной книге 1784 г. имеется еще одно подробное описание башен, в котором, в том числе, говорится о металлических скобяных изделиях и элементах оформления[141].

В 1744 г., когда уже шведы были повержены и крепости, казалось бы, ничто не угрожало, ее вооружение оставалось достаточно серьезным: на вооружении стояло 18 пушек, имелось 178 мушкетов и 5 самострелов, необходимое количество боеприпасов, кроме того, был и большой запас устаревшего холодного оружия[142].

Довольно позднее упоминание о Сумском остроге мы нашли у капитан-лейтенанта М. Ф. Рейнеке, который осматривал его в 1830 г. и оставил такую запись: «Около церкви деревянный острог с бойницами для ружей и снабжен пушками. Старинный острог, быть может, и возобновленный после первой его постройки, внутри острога две церкви каменная и деревянная, и подворье Соловецкого монастыря, поэтому острог называется Соловецким двором. К югу от него по обоим берегам реки расположены обывательские дома. Обе части посада соединяются, через реку, двумя прочными деревянными мостами, построенными на сваях и срубах»[143].

Посетивший Сумской посад в 1856 г. литератор и путешественник С. В. Максимов осмотрел Сумской острог, который, несмотря на частичные обрушения от ветхости, еще сохранял свой внешний вид. Глава, посвященная Сумскому посаду, была опубликована в 1858 г. в «Морском сборнике», но по какой-то причине не вошла в изданную в 1859 г. книгу «Год на Севере», содержавшую описание путешествия. Процитируем малоизвестное свидетельство очевидца: «Сумской острог до сих еще пор в замечательно целом виде, рухнули только крыши некоторых башен, обвалились крыши стен, но заметны еще и бойницы и окна, целыя стены, даже некоторые рвы, обходившия крепость некогда с трех сторон, но теперь поросшие травой и едва приметные. С четырех сторон этого острога или города (по туземному) на крутом и высоком косогоре до сих еще пор видны из-под стены деревянные крепкия ворота, ведущия к реке на пристань»[144].

29 июня 1885 г. Сумской посад посетили великий князь Владимир Александрович и великая княгиня Мария Павловна. Летописец их путешествия К. К. Случевский подробно описывал все встречи и увиденное ими по пути. Так уж вышло, что это последнее свидетельство очевидца о сумских древностях, стоявших «в глубокой неприкосновенности», которая подразумевала, в частности, сохранность остатков острога. Остановившись подробно на рассказе о древних храмах каменный собор Успения Богоматери (1668 г.) и деревянная церковь во имя Николая Чудотворца (1767 г.), автор перешел к описанию укреплений: «Высоко поднимаются на холмах оба названные храма, стоящие бок-о-бок подле самого моста через Суму. Тут же, также высоко, взгромоздилось в стенах своих, имеющих еще бойницы, подворье Соловецкого монастыря, вход к которому идет от реки… Основания острога намечены и по сегодня: стена его имела около одной версты длины, три сажени вышины и в нем было шесть башен»[145].

В конце 1880-х гг. академик архитектуры В. В. Суслов, путешествовавший по Северу России, посетил Сумской посад и, судя по путевым запискам, увидел гораздо меньше остатков древнего острога. К этому времени сохранилось две башни, одна из них была перестроена в колокольню, о другой, не подвергшейся перестройке, ничего не сообщается. На одной из них автору были «заметны следы прикасавшейся к ней когда-то высокой стены в два сруба, поверх которой, видимо, шла крытая галерея к другим башням, ныне не сохранившимся (между прочим, от одной из них уцелело четырехугольное основание)»[146].

В июле 1931 г. экспедиция П. Д. Барановского обследовала остатки Сумского острога, которые соответствовали описанию В. В. Суслова. Участниками экспедиции была выполнена топографическая съемка участка местности, где располагался острог, выявлены рвы, остатки валов, места расположения утраченных башен. Не подвергшаяся перестройке Моховая башня была разобрана и перевезена в музей «Коломенское». Бревна от нее пролежали в музейном хранилище несколько десятилетий, пока в конце XX в. не началось их исследование, что позволило воссоздать башню в первоначальном виде, и сегодня желающие могут ее увидеть в музее-заповеднике «Коломенское» в Москве.

Имеющаяся информация позволяет с достаточной достоверностью реконструировать внешний облик укреплений Сумского острога различных периодов его истории.

Кемь — большое старинное поселение при впадении одноименной реки в небольшую узкую губу на западном берегу Белого моря[147]. Длина залива — около 5 км, ширина — от 1 до 2 км. Посад находился на северном берегу реки и на одном острове, охваченном речными рукавами шириной около 120–130 м каждый. На 15 верст выше по течению реки протянулись пороги. «Летом пороги и каменистое устье очень мелководны»[148]. Кемь, как и Сума, была подарена Соловецкому монастырю Марфой Борецкой. Кемская волость неоднократно подвергалось нападениям каянских немцев, что приводило к регулярному ее разорению — так случилось в 1580, 1590 и 1592 гг.

После того, как в конце сентября 1592 г. у стен Сумского острога было разбито шведское войско[149], было принято решение об устройстве острога в Кеми[150]. Место для его устройства было определено на Лепе-острове р. Кеми. Острог должен был быть по размерам аналогичен Сумскому. Возвратимся еще раз к описанию избранного для строительства места, что поможет понять, почему же он ни разу не подвергся нападению. «А тот де острог стоит против Быкова наволока, а от Лепа острова до Быкова наволока ширина порогу сто тритцат сажень, а з другую сторону до Никонова наволока ширина порогу сто пятдесят сажень, а на третью сторону от Лепа острова до Церковного острова ширина порогу двести сажень… А место крепко и угодное. Около того острова подошли быстрые пороги, а приезду к тому острову сухова нет, разве спустя пороги тихою водою снизу Кеми реки к тому острову один приезд водяной». Для строительства крепости все было готово, однако государь повелел летом 1593 г. острог не ставить, а дожидаться его указа[151]. Судя по всему, учитывая небольшие размеры острова, острог возвели за следующее лето. Чертежей, рисунков или описаний первого острога в Кеми исследователями не выявлено.

Островное расположение деревянной крепости, окруженной бурными непреодолимыми порогами, было столь удобно, что вероятность нападения противника снижалась до минимума. На укрепления возлагалась обязанность демонстрации силы и предоставления убежища для населения в случае вражеского нападения на посад, то есть острог должен был предоставить возможность безопасно переждать разорительный набег. Эти функции острог успешно выполнял.

Весной 1657 г. настоятель Соловецкого монастыря архимандрит Илия сообщил в столицу об отсутствии укреплений на Кемском направлении — «острог сгнил и обвалился весь»[152]. Летом 1657 г. на острове Лепе вновь был поставлен новый острог «рубленой о дву стенах»[153], «в два этажа», вооружение которого было доставлено из монастыря[154]. В «Летописце» также кратко сообщено о постройке нового острога (фактически — полноценной рубленной крепости), который «вооружен артиллерийскими орудиями»[155]. Конкретные данные об этом дошли до нас в виде копии с приговора о посылке в новопостроенный Кемский городок оружия и боеприпасов, датированного 25 июня 7165 (1657) г. «В Кемской новой острог из Соловецкого монастыря послать наряду четыре пушечки — две дробовые да две скорострелные, да дватцат пищалей, да пороху три пуда, да свинья свинцу»[156].

Кемь на карте первой половины XIX в. М. Ф. Рейнеке. Атлас Белого моря. 1833 г.

Хотя Кемский городок и упоминается архиепископом Афанасием в «Описании трех путей», однако сколь-либо подробного описания он все же не удостоился[157].

В 1744 г. в крепости имелось 12 пушек, 14 затинных пищалей и 63 мушкета, ядра, порох и свинец, а также бердыши и копья[158]. Видимо из подобных документов в начале XIX в. М. Ф. Рейнеке записал о 12 железных пушках и многих пищалях, стоявших на вооружении острога, которого уже не существовало[159].

В 1749 г. при вскрытии р. Кеми льдом сломало девяностолетний острог, который к этому времени был уже чрезвычайно ветхим. Подобное наводнение повторилось в 1763 г.[160] Укрепления больше уже не возобновлялись, но благодаря особенностям конструкции одна из башен простояла еще более века. Вот как в конце XIX в. увидел и описал руины башни В. В. Суслов: «На самом мысе поднималась уже покосившаяся громадная деревянная башня стариннаго острога. Быстрое течение двух рек, омывающих это место, давно разрушило старинное Кемское укрепление, и теперь только широкая восьмиугольная башня, очутившаяся на островке, доживает свои последние годы. Сзади на склоне горы виднелось старинное, ныне заколоченное, здание бывшаго подворья Соловецкого монастыря. За ним как-то особенно величаво рисовались в воздух высокия, почерневшия от времени шатровыя крыши собора»[161].

Башня Кемского острога. Конец XIX в. Фотография В. В. Суслова.

Вернемся к описанию башни: «Остов башни с внешней стороны бывшаго древняго острога сделан из двойнаго сруба. Со втораго этажа ея шли переходы в другия башни, теперь уже не существующия. С внутренней стороны укрепления в башне сохранились широкия ворота. А в наружных стенах ея — различные отверстия для пищалей, ружей и т. п. Наверху башни уцелели два горизонтальных бревна, выходящия из-за сруба на пропускных балках. Это собственно род машикуль, с которых бросали камни и выливали кипяток на осаждающих»[162].

Подробное описание, зарисовка В. В. Суслова и фотография руин башни со следами примыкания стен к ней позволяют воссоздать внешний облик городка, однако расположение башен в предлагаемой реконструкции будет гипотетическим до обнаружения чертежей крепости.