Русский Север в войнах XVI – XIX веков

ОРГАНИЗАЦИЯ ОБОРОНЫ БЕЛОМОРЬЯ В ЭПОХУ НАПОЛЕОНОВСКИХ ВОЙН (1800–1809)

В 1800 г. после занятия англичанами острова Мальты в Средиземном море, где до этого базировалась Средиземноморская эскадра русского флота, вновь обострились отношения между Россией и Великобританией. Над Архангельским портом и развивающимся хозяйством Беломорья нависла угроза нападения английского флота. В связи с этим 7 ноября 1800 г. император Павел I назначил инженер-генерала Петра Корниловича Сухтелена главнокомандующим корпусом, на который возлагалась оборона побережья Белого моря[400]. С ним в Архангельск были отправлены 10 батальонов сухопутных войск[401]. 15 ноября 1800 г. в журнале Государственной военной коллегии по Артиллерийской экспедиции записано «Высочайшее его императорскаго величества поручение <П. К. Сухтелену> осмотреть и привести в оборонительное состояние крепость Новодвинскую, укрепления монастыря Соловецкаго и порта Онегской»[402].

В подчинение П. К. Сухтелену были приданы инженеры майор Балкашин (Болкашин), капитаны Хатяев (Хотяев) и Сакен, штабс-каптаны Грамберх (Гримберх, Гранберг), Бурцев (Бурцов), поручики Зимсон и Мозгов, подпоручики Морозов 1-й, Кабанов, кондукторы 2-го класса Близнин, Валуев, Приемышев и Баженов[403]. Офицеров в формировавшуюся инженерную команду пришлось собирать не только в столице империи, но и из отдаленных крепостей. В частности, майора Балкашина вызвали из Роченсальма, штабс-капитана Грамберха — из Азова, поручика Мозгова — из Елисаветграда, а поручика Зимсона, уволенного со службы 25 мая 1800 г., обратно причислили в инженерный корпус[404].

П. К. Сухтелен. Художник Босси. 1802 г.

Почему в Архангельск был командирован именно П. К. Сухтелен? Объяснение этому можно найти в биографии генерала помимо того, что он, был опытным военным инженером, он имел и успешный опыт командования армейскими соединениями в Русско-Шведскую войну (1788–1790 гг.), за что был награжден орденами Св. Георгия 4-й степени (17.08.1789) и Св. Владимира 2-й степени (01.05.1790), минуя награждение 3-й степенью. О выдающихся способностях П. К. Сухтелена как полководца свидетельствовал А. В. Суворов, который, после окончания войны со шведами писал П. И. Турчанинову: «Я брал частые уроки у Сухтелена, особливо затверживал, как он авансировал траверсами через реку при Мемеле»[405]. Вероятно, был учтен и еще один немаловажный факт из боевого опыта Петра Корниловича, мимо которого прошли его биографы во время Шведско-Русской войны он руководил работами по усовершенствованию линии морских укреплений — береговой обороны Выборга, которая сыграла важную роль в обороне города в мае 1790 г.[406]

Морским ведомством 9 ноября 1800 г. также было направлено распоряжение в Архангельск о подготовке к обороне от возможного нападения с моря. По высочайшему повелению приказано было приготовить у города Архангельска «30 судов такого рода, чтоб на каждом из них можно было иметь по одной пушке 24-х фунт калибра… и поставить в три прохода <дельты>, в каждой по 10-ти судов, дабы в случае каковых-либо со стороны неприятеля покушений, входы могли быть защищены»[407].

Тем же днем в журнале Адмиралтейств-коллегии датирована запись о том, что главному командиру над Архангельским военным портом адмиралу Мартыну Петровичу фон Дезину вместе с процитированным выше указом отправлена копия именного указа о посылке в Архангельск П. К. Сухтелена «с 10 батальонами сухопутных войск» и приказано, «что надлежит до укреплений нужных в проходах, делать ему всякое пособие и во всем тому подобном с ним сноситься и взаимно друг-другу вспомоществовать», а также высочайше «предписано, дабы в случае каковых-либо со стороны неприятеля покушений, входы могли быть защищаемы, снесясь во всем оном с инженер-генералом Сухотеленом»[408].

24 ноября в Архангельске был получен секретный указ от 15 ноября 1800 г., за подписью адмирала И. М. Дерибаса, согласно которому в связи с острой нехваткой орудий полевой и крепостной артиллерии в Архангельске было предписано отпустить по требованию П. К. Сухтелена орудия и снаряды для вооружения береговых укреплений[409].

Вероятно, в самом начале декабря Петр Корнилович прибыл в Архангельск, где ознакомился с состоянием обороны порта, встретился с военным губернатором генерал-лейтенантом графом К. А. Ливеном и главным командиром над военным портом адмиралом М. П. фон Дезином.

Автограф П. К. Сухтелена. 1801 г.

В распоряжение генерала Архангельское адмиралтейство предоставило орудия различных типов и калибров.

«ОПИСЬ АРТИЛЛЕРИИ, ПРЕДСТАВЛЕННОЙ АДМИРАЛТЕЙСТВОМ АРХАНГЕЛЬСКА НА ДАННЫЙ МОМЕНТ

Ван-Сухтелен, ген-л инженерии Архангельск, 12 декабря 1800»[410].

12 декабря П. К. Сухтелен направил первое подробное донесение императору Павлу I содержавшее изложение его первых предложений по организации защиты города в случае вражеского нападения[411]. Здесь же были изложены предложения по составу и использованию флотилии, которая, по мнению П. К. Сухтелена должна была состоять из трех дивизионов, в которые должны были входить по 10–30 баркасов, оснащенных орудием калибра 24 фунта, одномачтовая яхта с 20 каронадами и канонерская шлюпка с двумя пушками.

Первый дивизион должен был прикрывать подходы к Лапоминской гавани. В случае, если позицию удержать не удастся, суда дивизиона должны были отступить к Новодвинской крепости под ее прикрытие.

Второй дивизион должен был дислоцироваться у западной оконечности острова Солоковского у береговой батареи. В случае утраты позиции суда могли подняться вверх по течению до Мурманского устья, пристав к берегу напротив острова Соломбала. «Здесь 16 орудий крупного калибра защищали бы их в случае отступления к городу или, скорее, позволили бы им занять более надежную позицию, так чтобы за спиной врага оказалось Новодвинское подразделение нашего флота…»[412]

Третье подразделение должно было находиться на передней позиции под защитой батареи, расположенной на острове Лесомин.

«План Архангельской Новодвинской крепости: О произведенных во оной в нынешнем 1801 году фортификацоонных работах… Сочинен при Архангельской инженерной команде декабря 5-го дня 1801-го года Инженер-порутчик Варыпаев». Из фондов РГВИА.

Сразу же П. К. Сухтелен взялся за проектирование укреплений и 29 декабря направил в Экспедицию по артиллерии Государственной военной коллегии два рапорта о финансировании предстоящих работ. Первоначальный бюджет составил 5000 рублей, учет которых был возложен на инженер-поручика Новодвинской инженерной команды Варыпаева[413].

Зимой 1800/1801 г. были не просто разработаны новые проекты укреплений, но и был сформулирован совершенно новый подход к созданию системы обороны — образование укрепленного района по всей глубине дельты Северной Двины с центром в Новодвинской крепости, что обеспечивало во взаимодействии с флотом глубокоэшелонированную оборону стратегически важных объектов города, торгового и военного портов, адмиралтейства и частных верфей. Кроме того, были запроектированы артиллерийские позиции для Соловецких островов и Онежского порта. Эти предложения были доложены императору в феврале 1801 г.

П. К. Сухтелен был вынужден отказаться от укреплений, созданных за 10 лет до него инженером-поручиком А. Ф. Обручевым. Батареи располагались на дальних подступах к городу — на островах взморья, никак не связанных ни с Новодвинской крепостью, ни, тем более, с городом. Недостатком такого построения системы обороны было то, что на пути возможного прорыва флота противника оказывался только один редут, огневую мощь которого могли подавить неприятельские корабли. Пройдя мимо этой незначительной преграды, в случае прорыва крупных кораблей по Березовскому устью они бы столкнулись только с артиллерией Новодвинской крепости. И, если бы дальше удалось пройти хотя бы одному кораблю противника, никаких других препятствий для разорения порта у него бы уже не было, не считая одной небольшой батареи в Соломбальском адмиралтействе. Если бы неприятель направился мелкосидящими кораблями по Мурманскому или Пудожемскому устью, то, миновав редут, он и вовсе смог бы подойти прямо к городским стенам.

«План, фасады и прорез вновь построенному в Новодвинской крепости пред куртиною Флажного и Мореного бастионов нужному месту… по повелению господина инженер-генерала и кавалера фон Сухтелена. Сочинен в Новодвинской крепости апреля 5 дня 1801-го года. Инженер-порутчик Мозгов». Из фондов РГВИА.

На Соловецких островах для оборудования артиллерийских позиций было принято решение расконсервировать некоторые башни кремля. Для обороны Онеги были запроектированы две батареи, располагавшиеся при впадении р. Онеги в Белое море.

Павел I в ответ на доклад генерала написал: «Мсье инженер-генерал Сухтелен. Я удовлетворен вашими предложениями по защите поста Онеги, представленными в вашем рапорте от 15 февраля, и Я их одобряю. Любящий вас»[414].

Для обеспечения строительства и ремонта укреплений, еще в зимние и весенние месяцы были заключены подрядные договоры на изготовление фашин[415], туров[416] и рогаток (деревянных преград с торчащими заостренными кольями)[417].

24 января 1801 г. по поручению П. К. Сухтелена инженер-майором Балкашиным был заключен договор подряда с отставным инженерного корпуса каменщиком 1-го класса Петром Бусыгиным и крестьянами Заостровской волости Перхачевской деревни Федором Скачковым, Федором Лукошковым, той же волости деревни Щеломенской Осипом Вешняковым и Уемской волости деревни Шилошенской крестьянином Андреем Лебедевым. Всего они подрядились изготовить и сдать 4 тысячи фашин и 2 тысячи туров.

«Карта устьев реки Дианы и ея падениев в Белое море с укрепленными постами, построенными и маие и июне месяцов сего 1801 года, для защити входа во оныя и прохода и г. Архангельск и адмиралтейство. П. К. Сухтелен». Из фондов РГАВМФ.

В договоре были указаны характеристики заказных изделий, цены и сроки выполнения работ: «…Из сырых житких (тонких — И. Г.) прутьев, вязать плотно и крепко, каждый тур в диаметре и вышиною в три фута (91 см — И. Г.), а фашины половинное количество длиною одной (2,16 м — И. Г.), а досталное число одной с половиною сажени (3,24 м — И. Г.), толщиною от десяти до одиннатцати дюймов (25–28 см — И. Г.)». Подрядчики обязались приступить к работам в марте и «привести к окончанию непременно сего года маия к первому числу». Работа была оценена в 960 рублей, из которых авансом было выплачено 200 рублей[418].

27 февраля 1801 г. Балкашин заключил контракт с архангельским купцом Афанасием Ивановичем Амосовым на изготовление из елового леса 600 рогаток: длиной по 14 футов (4,27 м), в основании брус 7×7 дюймов (17,8×17,8 см); диаметр спицы 1,5 дюйма (3,8 см), длина 5 футов (1,52 м), концы заострены. Спицы должны быть вставлены в выдолбленные в брусе отверстия, между спицами вбиты кованные гвозди по предоставленному образцу, по торцам рогаток сделаны металлические пробой и крюк для их сцепки их между собой. Цена одного изделия была установлена в 5 рублей 25 копеек; общая сумма составила 3150 рублей, из которых было выдано авансом 1575 руб. Срок поставки был установлен 1 мая[419].

Укрепленное место на Соломбальском острове у церкви Св. Лаврентия. 1801 г. Из фондов РГВИА.

Укрепленное место на острове Бревенник. 1801 г. Из фондов РГВИА.

Укрепленное место при Лапоминской гавани. 1801 г. Из фондов РГВИА.

Укрепленный пост на острове Повракульском 1801 г. Из фондов РГВИА.

Недостававший для производства работ лес инженер-поручик Мозгов по поручению генерала собирал по двинским островам[420].

Одним из первых решений П. К. Сухтелена было разделение работ в крепости и на укреплениях вблизи нее от работ на других редутах и батареях. Вот как он докладывал об этом в Санкт-Петербург: «Дабы не смешивать работы, производимыя ныне в Новодвинской крепости… с работами диспозиционными, то предписал я прибывшему в упомянутую крепость под команду мою инженер-майору Балкашину взять смотрение над экстренными работами, как в Новодвинске, так и в постах по реке Двины расположенных»[421].

Ремонты в крепости начались уже в январе. Пока лежал снег и стояли морозы, проводился срочный ремонт помещений для размещения личного состава прибывших с генералом батальонов: в солдатских казармах в 11 покоях были перебраны нары; одна голландская печь заменена на русскую; завершена постройка артиллерийской казармы, где также были устроены нары; в артиллерийской мастерской заменены полы; в мастерской при инженерном доме сделаны нары; из-за нехватки помещений в крепости для размещения офицеров «назначенного во оную полка» был занят и отремонтирован дом таможенного ведомства[422].

В марте руководство работами в крепости перешло к инженер-поручику Морозову, который в рапорте от 5 апреля доложил, что к этому времени в крепости были построены «нужные места»[423]. Об этих сооружениях стоит сказать особо. Это были не традиционные отхожие места с выгребными ямами, а прообразы биотуалетов двухвековой давности.

22 февраля П. К. Сухтелен распорядился привести в порядок и сделать пригодным для проживания здание бывшего Государева двора, более известного, как «дворец императора Петра I»[424], «для частых пребываний ево в крепости и в располагаемых постах». В апреле 1801 г. в здании были выполнены следующие работы: «зделано окон 6; зделано вновь дверей 6; при окнах же и дверях над верхними косяками зделаны заделки и исправлены полы; и зделано нужное место; зделано в окна рам разтворных со стеклами, принадлежащих ко оным прибором 11»[425]. В мае в одном из покоев сложили печь-голландку, в коридоре устроили очаг (кухонную плиту), стены проконопатили пенькой и мхом[426].

Инженер-генерал П. К. Сухтелен избрал местом своего постоянного пребывания Новодвинскую крепость. Кроме всего прочего, сделано это было еще и потому, что 1 апреля 1801 г. денежная казна Новодвинской артиллерийской команды была передана генералу[427], и хранилась в крепости «в каменном покое под домом господине коменданта обще с суммою артиллерийской инженерной команды за казенными господина коменданта, инженерно и артиллерийской команд печатьми за караулом от мушкатерских генерал-майора Баклановского полку[428] рот, состоящих во оной крепости»[429].

К середине лета 1801 г. «перед полигонами Рогаточного, Могильного и Морского бастионов вырублен лес на экспланаде», т. е. на незастроенной территории вокруг крепости. На площади 20 600 кв. сажен (96 111 м², или 9,61 га) были построены пять деревянных капониров на плацдармах, отремонтирована батарея на Марковом острове, а сам остров был укреплен «от разлива прибылою водою»[430]. Кроме того, на валгангах крепостного вала были приведены в порядок орудийные платформы, требовавшие ремонта, выполнена починка палисада на прикрытом пути северного полигона, сделана заново деревянная мостовая, ведущая от Двинских ворот крепости к реке, восстановлена северная батардо, ранее разрушенная ледоходом, исправлена каменная дамба у Флажного бастиона и построен мост через ров на восточном полигоне[431].

Весной 1801 г. до начала производства работ, старые редуты постройки 1790 г. были срыты. Не потребовала перестройки лишь самая старая батарея в Лапоминской гавани, где устаревшие большие деревянные помосты были заменены на индивидуальные платформы под каждое орудие.

Исправлением укреплений в Лапоминке руководил инженер-штабс-капитан Грамберх, который, кроме того, распоряжался строительством укреплений в Соломбале при церкви Святого Лаврентия, а также на островах Бревеннике и Повракульском, оборудование которых было закончено к середине июля, о чем 25 июля он доложил рапортом и предоставил ведомость, из которой следует, что на работах было задействовано 258 плотников и 43 148 рабочих[432].

В то же время под руководством инженер-капитана Сакена были построены «Ченломинское укрепление», «батарея при р. Чегломинки», укрепления на острове Братиловском и Братиловской кошке, на острове Лясомине, на Нижних Яграх (старая батарея срыта); батарея на Солоковском острове[433] была построена на месте старой[434]. На работах было задействовано 786 плотников и 76 270 рабочих[435].

В сохранившейся переписке не упомянуты две батареи на островах Калчин и Марков. Учитывая расположение острова Калчин, разумно предположить, что работами по возведению батареи руководил инженер-капитан Сакен, т. к. все ближние укрепления построены им. По поводу батареи на Марковом острове у Новодвинской крепости, очевидно, что непосредственное руководство работами осуществляли инженер-поручик Новодвинской инженерной команды Варыпаев и инженер-поручик Морозов под непосредственным контролем П. К. Сухтелена.

Приведенная здесь численность рабочих вызывает сомнение, т. к. указанные цифры значительно превышают население Архангельска и Двинского уезда. Мы можем предположить, что в документах была приведена не реальная численность задействованных рабочих, а количество человеко-дней, то есть производная от числа задействованных людей, умноженная на количество рабочих дней.

Всего к середине лета было построено заново или отремонтировано 14 «постов» (батарей); наведено 3 боновых заграждения в наиболее уязвимых местах: на двух протоках Кузнечихи у острова Шилова и на Маймаксе в районе современных 23-го и 25-го лесозаводов; было организовано патрулирование взморья гребными канонерскими лодками и вооруженными карбасами; позиция Новодвинской крепости была усилена тремя катерами, вооруженными 20 карронадами каждый. Доклад об этом был представлен в Санкт-Петербурге 30 июля за подписью П. К. Сухтелена[436].

Часть оборудованных в дельте Северной Двины батарей числились укрепленными местами, вооружение которых из-за недостатка орудий в Архангельске предусматривалось только в случае нападения противника.

31 июля 1801 г. П. К. Сухтелен был назначен генерал-квартирмейстером и управляющим свитой Его императорского величества по квартирмейстерской части[437], однако после получения назначения он возвратился в Архангельск, где до сентября завершал руководство строительными работами, начатыми в текущем году.

Работы по возведению укреплений в устье р. Онеги выполнялись силами расположенных там воинских частей. Проектные, рабочие или фиксационные чертежи этих фортификационных сооружений близь Онежского порта пока не обнаружены, однако место их строительства мы можем увидеть в «Атласе Белого моря». Из рапорта штабс-капитана Бурцева от 7 июня о работах в Онежском порту известно, что при устье р. Онеги было построено два редута, временные казармы и одна караульная[438].

О работах на укреплении, возводимом силами личного состава 8-го артиллерийского полка, известно из рапорта командира 12-го артиллерийского батальона полковника Александра Алексеевича Тучкова 4-го[439]. В документе сообщалось, что прибывший из Онеги штабс-капитан Ульрих привез ведомость инженер-штабс-капитана Бурцева о строительстве онежских укреплений. По представленной ведомости, на строительных работах находилось 344 рядовых и 25 офицеров полка[440].

Карта Онежского рейда первой половины XIX в. М. Ф. Рейнеке. Атлас Белого моря. 1833 г. По правому берегу у впадения р. Онеги в залив обозначены батареи.

Второе укрепление сооружали силами 1-го егерского полка генерал-майора Михельсона 2-го. Всего в работах участвовало 4203 рядовых и 167 унтер-офицеров[441]. Из рапорта шефа полка известно, что редут был «на мысу при устье реки Онеги» и обе стороны его бруствера были выложены «из фашин с прибивкою кольями и с присыпкою вынутою из рва землею»[442]. В это время 1-й Егерский полк проверял инспектор пехоты Финляндской инспекции генерал-лейтенант Петр Кириллович Эссен-3-й[443].

Соловецкий монастырь. Холст масло. Художник Жан Балтазар де ла Траверс. 1780-е гг.

План Соловецкого монастыря, на котором желтым цветом обозначены места, подготовленные и обороне. Июль 1801 г. Из Архива ЦВИМАИВиВС.

На Соловецких островах производством работ руководил инженер-капитан Хатяев. Работы выполнялись силами личного состава воинских частей, прибывших на гребных судах 18 мая. Гарнизон островов составили два сводных батальона под командованием генерал-лейтенанта Докторова, две гренадерские роты Архангельского гарнизонного графа Ливена полка под командованием полковника Соколова, две роты Навагинского полка подполковника Лукашевича 2-го, батальон из четырех рот мушкетерского Украинского полка под командованием подполковника Будберга, которые одновременно несли гарнизонную и караульную службу[444].

Основные работы были завершены в июле. Из представленных документов следует, что весной в Кеми было сделано 55 платформ, 100 рогаток, 1000 фашин и 100 туров, которые морем были доставлены на острова. В башнях монастыря: Прядильной, Успенской, Корожной и Никольской, а также в стенах, которые обращены в сторону возможного продвижения противника, было раскрыто 24 «закладенных бойниц», в нижних ярусах башен были разобраны старые полы и вынуто более 80 кубометров земли и щебня, настланы новые настилы, частично с использованием старых досок, установлено 10 платформ под орудия. Оборудование артиллерийских позиций завершились к концу лета, и 6 сентября капитан подал рапорт и подробный отчет о выполненных работах[445].

В связи с тем, что имевшиеся в монастыре 40 пушек и 13 пищалей, бывшие там с XVI в, пришли в негодность, а вооружения пехотных частей, направленных на Соловки, было явно недостаточно, П. К. Сухтелен решил использовать для вооружения обители «артилерию со всею годную принадлежностию» из Кольского острога. Порох и снаряды были доставлены зимним путем по суше в Кемь для дальнейшей переправки на острова с началом навигации, а орудия летом отправили морем[446]. Отбор пригодного имущества производил поручик Новодвинского артиллерийского гарнизона Шелегов[447] и передал их в ведение артиллерийского поручика Соловецкой крепости Кормщикова[448]. Из Колы 15 орудий доставили в августе, все они были малого калибра — до 6¼ фунтов. 35 пушек средних и крупных калибров (6, 12, 18 и 24 фунтов) были привезены из Архангельска. Таким образом, на позициях появилось 52 орудия[449], которые заняли вновь подготовленные позиции.

Но это произошло уже после того, как 18 июля с Соловков на монастырских лодьях были вывезены войска, так как после кончины Павла I и коронации Александра I был подписан мирный договор с Британской короной. В монастыре остались только артиллеристы[450]. Осенью 1801 г. П. К. Сухтелен выехал из Архангельска в Санкт-Петербург для продолжения службы в новой должности. Работы завершались уже без него.

В августе 1807 г., Архангельск вновь вынужден был перейти на оборонное положение из-за начала Англо-русской войны, которая была спровоцирована присоединением России к континентальной блокаде Великобритании. А заключение союза Швеции с Англией, который противоречил российско-шведским договорам 1790 и 1800 гг., привело к началу Русско-шведской войны 1808–1809 гг.

Архангельский военный губернатор адмирал М. П. фон Дезин «во исполнение высочайшей воли государя императора» приказал «привесть Новодвинскую крепость в оборонительное состояние, а равно находящееся против крепости на острове Маркове полевое укрепление возобновить по прежнему, как оно было зделано господином инспектором всего департамента и кавалером фан Сухтеленом, которое почти до основания разрушено при вскрытии реки от проходу льда, как и прочие укрепления, находящиеся в разных местах по устьям Двины реки»[451].

Карта дельты Северной Двины с укреплениями. 1808 г. Из фондов РГВИА.

П. К. Сухтелену вновь пришлось заняться решением проблем обороны Беломорья. Трудности возникли из-за нерешительности инженер-капитана Новодвинской инженерной команды Тимофеева 1-го, который боялся потратить деньги из имевшейся фортификационной суммы[452]. 4 сентября 1807 г. Инженерная экспедиция государственной военной коллегии предписала Тимофееву немедленно приступить к работам, гарантировав оплату подрядчикам по фактическому объему[453]. Однако он так ничего и не сделал до конца года.

Учитывая серьезность угрозы, по приказу генерала П. К. Сухтелена от 16 декабря 1807 г. «для учинения предположения к построению укреплений, какия признаны будут нужными, и распоряжению обороною крепости», инженер-майору Третьякову было предписано сдать Кексгольмскую инженерную команду и отправиться в Архангельск[454]. 30 января 1808 г. Третьяков прибыл в Архангельск и явился к Архангельскому военному губернатору адмиралу М. П. фон Дезину[455]. Уже весной он приступил к исправлению фортификационных сооружений и к приведению их в оборонительное состояние.

В течение 1808 и первой половины 1809 г. система укреплений, заложенная П. К. Сухтеленом, была приведена в боевую готовность и усилена за счет строительства дополнительных батарей. За это время были отремонтированы или построены вновь 11 укреплений, которые были вооружены 139 орудиями различных типов и калибров. Впервые в Архангельске для береговой обороны были использованы гладкоствольные артиллерийские орудия — карронады. Для защиты города первый и единственный раз была устроена батарея в центре города на высоком берегу мыса Пур-Наволок перед Михайло-Архангельской церковью[456]. Однако все эти приготовления не понадобились, военные действия с Англией ограничились несколькими сражениями на Балтике и мелкими боестолкновениями в других морях, которые прекратились после подписания мира России со Швецией, боевые действия между которыми ограничились территорией Финляндии.

Фрагмент чертежа батареи в г. Архангельске. Из фондов РГВИА.