Рыцарь Шато д’Ор

В СТАНЕ ГЕРЦОГА

Лагерь войска, которым командовал виконт де Легран дю Буа Курбе, всю ночь бурлил, как кипящий котел: воины готовились к битве. В походных мастерских точили оружие, чинили упряжь и сбрую. В разные стороны высылались дозоры и группы лазутчиков; одни возвращались, другие уходили. За оградой-частоколом, возведенной еще днем, устанавливали метательные машины. У костров жарили поросят и пили вино, захваченное на постоялом дворе «Нахтигаль». Старые вояки рассказывали молодежи о былых сражениях. Настроение у герцогского войска было приподнятое. Мало кто сомневался, что «лоскутное войско» графа Шато-д’Ора и его союзников устоит перед монолитом герцогских войск. Все сходились на том, что при первом же серьезном натиске союзники Шато-д’Ора либо разбегутся, либо переметнутся на сторону герцога и маркграфа. Еще больше поднялось настроение у воинов, когда после полуночи к лагерю со стороны Визенфурта подошел отряд в две тысячи человек во главе с его высочеством герцогом. Герцог, прослышав о том, что ожидается легкая победа, прибыл к войску, чтобы впоследствии историки приписали ему всю честь этого успеха. Для этой цели был приглашен хронист из монастыря Святого Андрея.

Отряд, прибывший с герцогом, в лагерь не вступил и временно разместился в лесу, укрывшись от вражеской разведки. Герцог не стал устанавливать свой шатер; спешившись, он сразу направился в шатер виконта де Легран дю Буа Курбе и велел созвать военный совет. Пока собирались командиры, виконт докладывал герцогу обстановку.

— Извольте взглянуть, ваше высочество, — говорил виконт, указывая герцогу на двойную линию костров по сторонам реки, разделявшей войска, — вон там, за второй линией костров, — войска графа де Шато-д’Ора — около десяти тысяч воинов, среди которых собственно войск Шато-д’Ора и его вассалов не более половины, скорее всего, менее половины. От реки, где расположен отряд присягнувшего вам маркграфа, Шато-д’Ор заслонился двумя тысячами воинов во главе с бароном фон Гуммельсбахом. Насколько нам известно, он — друг Шато-д’Ора и будет драться за него, как за самого себя. Гуммельсбах завалил просеку деревьями, и маркграфу, вероятно, не удастся взять этот завал. Но вместе с тем Ульрих де Шато-д’Ор не может снять оттуда ни одного воина, а мы сможем при необходимости взять оттуда примерно половину людей, когда понадобится нанести решающий удар.

— Разумно, похвально! — с важным видом произнес герцог. — А как размещены главные силы врага?

— Вдоль речки, судя по данным от лазутчиков, размещены следующие отряды: граф Альберт де Шато-д’Ор и полторы тысячи воинов — на крайнем левом фланге неприятеля; отряд барона фон Альтенбрюкке — около двухсот копейщиков и сто конных латников; граф Иоахим фон Адлерсберг — две с половиной тысячи воинов; граф фон Аннемариенбург — около трехсот конных латников; граф де ла Пелотон — тоже триста латников. Таков левый фланг. В центре стоит мой добрейший кузен, граф де Легран дю Буа Друа, опасный противник, с ним пятьсот всадников и примерно столько же лучников и копейщиков. Бок о бок с ним — граф де Фражор, тоже весьма опасен — тысяча лучников и копейщиков и полтысячи всадников. Потом отряд барона Бальдура фон Визенштайн цу Дункельзее — двести копейщиков и около сотни всадников. Далее располагаются немногочисленные отряды баронов и кавалеров — от пятидесяти до ста человек, а всего — до четырехсот воинов. Самый крупный среди них — отряд Иоганна фон Вальдбурга. А на правом фланге стоит отряд шато-д’орских войск — где-то до двух — двух с половиной тысяч…

— Ну что ж, — сказал герцог, — теперь пройдем в шатер, должно быть, все уже собрались…

В шатре на военный совет собралось лишь пять человек: четверо командиров герцогских войск и маркграф. Герцог милостиво разрешил всем садиться и, обратившись к виконту де Леграну дю Буа Курбе, предложил:

— Прошу вас, виконт, расскажите мессирам о ваших планах на завтра.

— Охотно, ваше высочество! Мы разделим наше войско на пять полков: три полка главных сил, полк маркграфа и полк засады. Три полка будут развернуты в таком порядке…

Виконт говорил долго, почти час. Наконец, закончив, он обвел взглядом присутствующих.

— Прекрасно! — похвалил герцог. На его лице появилось подобие улыбки. — А какова же роль мессира Андре на левом фланге?

— Пардон! — вскричал виконт, заметно краснея. — Тысяча извинений, мессиры, я оговорился! Атаковать левый фланг должен, конечно же, мессир Андре, а правый — барон де Сиффле. Что же касается мессира Алена дю Дискорда, то он останется в резерве вплоть до особого распоряжения.

— Вы, мессир дю Буа Курбе-старший, — зевнул герцог, — здесь, на военном совете, можете путаться, сколько пожелаете… Но упаси вас Бог напутать что-либо в бою. Все свободны, господа, кроме виконта… Спокойной ночи, господа…

Командиры разошлись по своим шатрам. Герцог и де Легран дю Буа Курбе остались наедине.

— Ваши посланцы вернулись? — спросил герцог. — Еще по пути сюда я слышал, что у вас имеется возможность снабдить наших лучников стрелами, которые не ранят, а только убивают? Ваше донесение меня несколько удивило. Еще более меня удивили ваши распоряжения относительно завтрашней битвы… Какова же будет роль лучников?

— Ваше высочество, посланцы должны вернуться с минуты на минуту. Я умышленно ничего не сказал брату. Завтра вся тысяча лучников, которые имеются в нашем войске, получит отравленные стрелы. Если же кавалер де Фонтенель сумеет привести с собой и бортника, который изготовляет яд, то мы получим такое преимущество, что сможем помериться силами и с самим королем!

— Дай Бог, дай Бог! — сказал герцог. — И все же — каким образом будут действовать ваши лучники, если в атаку сначала пойдет конница?

— Завтра вы, ваше высочество, прикажете своим командирам перевести всех лучников в центр и послать их сразу за острием «клина»… Как только конники взломают вражескую оборону, лучники вступят в бой. Каждая стрела — смертельная!

— Да, неплохо, — кивнул герцог. — Я хотел бы отдохнуть перед боем… Распорядитесь, виконт, чтобы мне не мешали…

Герцог тем самым давал понять виконту, чтобы тот убирался из своего шатра и проводил ночь где-нибудь в другом месте, а лучше всего — не спал совсем.

«Где же этот чертов мессир Бертран?» — размышлял виконт.

Он прошелся по лагерю. Воины орали песни, пили вино, в палатках пьяно визжали и заливисто хохотали девки. «Пусть веселятся! — подумал виконт. — Для них завтра, быть может, последний денек наступит…» Он поглядел в ту сторону, где горели две цепи костров. Оттуда, с неприятельской стороны, не слышно было ни смеха, ни криков, лишь изредка ветер доносил стук топоров. «Топорами стучат, — удивлялся виконт. — Дрова, что ли, заготавливают? Ну да, костры ведь жечь надо! А может, они там частокол возводят? Зачем?! Все равно не успеют… На что надеется этот Шато-д’Ор? — размышлял виконт. — Ведь у нас двухкратное превосходство в силе! На его месте я увел бы войска в Шато-д’Ор и там отбивал бы штурм… А здесь, в открытом поле, — верная гибель! Нет, он на что-то надеется, это несомненно. Может быть, у них есть что-нибудь похлеще моего яда? Навряд ли! А может, сюда идет король! Значит, резервный отряд Алена дю Дискорда надо перебросить к мосту, южнее Шато-д’Ора? Но здесь он тоже может понадобиться… Может, Шато-д’Ор хочет прорубить просеки и зайти нам в тыл? Но на это ему понадобится не одна неделя… Ладно, больше ни о чем не думать! И все-таки — где же Бертран и его люди?!»

От костров в лагерь примчался на взмыленном коне один из разведчиков-наблюдателей. Не спешиваясь, он крикнул виконту:

— Мессир, пехота Шато-д’Ора строится на своем берегу речки!

— В каком порядке?

— Первый ряд — латники на коленях, второй в рост…

— Достаточно… Значит, не для атаки?

— Судя по всему, для обороны, мессир де Легран.

— Пусть строятся, к рассвету устанут стоять…

— Так по всей линии костров.

— Мне кажется, Бог лишил кого-то из нас разума, — пробурчал виконт себе под нос. — Либо Шато-д’Ора, либо меня, потому что я не могу его понять…

«И не с кем посоветоваться! Герцог — порядочный болван. Да и не будить же его, раз он сам не велел… А надо бы съездить с кем-нибудь толковым да посмотреть, что там поделывает Шато-д’Ор… Уж не подошло ли к нему подкрепление?»

— Жак! — крикнул он.

Оруженосец возник как из-под земли.

— Я здесь, ваша милость!

— Коней сюда. И пятерых конных понадежней!

— Слушаюсь, мессир!

Спустя пятнадцать минут виконт с оруженосцем и пятью латниками неторопливо скакали к кострам. Пешие дозорные, мимо костра которых они проезжали, увидев виконта, вскочили на ноги.

— Мессир, там дальше опасно! — предупредил старший дозора.

— Да, верно, — подтвердил другой. — У вас факелы, а по факелам они пускают стрелы…

— Ерунда! — сказал виконт, трогая повод коня. — За мной!

Де Легран дю Буа Курбе и его спутники выехали за линию своих костров и, сдерживая коней, двинулись к реке.

— Каждому, кто скажет слово, — сто плетей! — прошептал виконт. — Говорю только я! Погасить факелы! Вперед!

Они подъехали к речке. Вода тихонько журчала, изредка раздавался всплеск — мелкая рыбешка. На морды коням намотали тряпки. Прислушались. Стук топоров доносился из-за линии костров.

«Раньше надо было факелы тушить! — запоздало побранил себя виконт. — Господи! Как ужасно оказаться самым главным и самым умным… Никто не прикажет, никто не поправит! Впрочем, у нас тут несколько разъездов, могли и привыкнуть… Заметили они нас или нет?» Впереди, за речкой, перед линией костров, освещавшей темные силуэты воинов, уже стояла шеренга латников в тускло поблескивавших шлемах и кольчугах. Мерцали острия копий. Шеренга шевелилась, видимо, выравниваясь. «Двое в ряд? — Виконт удивленно разглядывал построение врага. — …Неужели он не понимает, что они непомерно растянуты? Эту линию четыре первых всадника пробьют сразу же…»

Оруженосец дотронулся до плеча виконта и, ни слова не говоря, указал на шесть огоньков от факелов, двигавшихся по противоположному берегу речки. Виконт кивнул и жестом велел ехать назад, к своим кострам. На том берегу послышался шорох, кто-то заорал: «Стой!» Потом просвистела стрела, и раздался хохот. К кострам виконт подъехал уже сильно не в духе.

«Пошлю на тот берег сотню на конях, в легком вооружении и с луками… Пусть поорут, постреляют, а заодно посмотрят, что они там замышляют… Не нравится мне стук топоров, очень он мне не нравится. Когда люди в ночь перед битвой занимаются плотничным делом — это не к добру… Однако и мне надо выспаться, черт побери!» Виконт потер воспаленные глаза, пнул коня по ребрам и поскакал в лагерь…

В собственный шатер его не пустил начальник стражи герцога.

— Его высочество почивают, — вежливо напомнил этот детина.

«Ну и черт с тобой, дрыхни! — решил виконт. — Не буду и я беспокоиться, если тебе так хорошо спится… Пусть Шато-д’Ор не спит, топорами стучит…»

И тут в той стороне, где стояли метательные машины, послышались топот копыт, вопли, ругань, гиканье и звон металла.

— Шато-д’Оры! — завопил кто-то совсем рядом.

— Пропали! — взвизгнул другой. — Их сила!

— Куда?! — вскричал виконт. — Повешу!

От метательных машин толпой валили воины герцога, насмерть перепуганные. Многие были в нижнем белье, а кое-кто даже без портков. Впрочем, отсутствие портков было понятно: вместе с воинами, истерически визжа, не разбирая дороги, бежали гулящие девки. Откуда-то из темноты неслись зажигательные стрелы, вонзавшиеся в шатры и палатки, поджигавшие шалаши и повозки. То тут, то там вспыхивали новые костры. Среди пожарища носились люди; пешие и конные, они давили друг друга, бестолково рубясь мечами неведомо с кем.

«Господи! — промелькнуло в голове де Леграна дю Буа Курбе. — Неужели обошли? Ведь густой лес, холмы… Не может быть!..»

— Тысячи! Их тысячи! — вопил кто-то, промчавшись мимо виконта.

— Коня! — заорал виконт. — Коня, черт подери, ослы трусливые!

Паника разрасталась. Кто-то кричал: «Горим!» Какие-то самозваные начальники пытались навести порядок — настоящие удирали… Везде пылали очаги пожара. Виконт увидел, что вспыхнул и шатер, где отсыпался герцог. Герцог вылетел из шатра в одной рубашке и, сверкая босыми пятками, рванул в сторону леса. Виконт, едва успевший увернуться от промчавшегося мимо всадника, упал под телегу, да так неудачно, что подняться уж не мог: во-первых, доспехи были тяжеловаты, а во-вторых, мешала телега. И тут горящая стрела впилась в телегу — вспыхнула солома, наваленная сверху. Виконт отчаянно рванулся, но тщетно. Сверху жгло нестерпимым жаром: солома полыхала, деревянная телега тоже уже занялась. Тлеющая солома падала виконту на лицо, а ведь он был без шлема — ему могло выжечь глаза…

К чести виконта следует заметить, что он думал не столько о себе, сколько о войске, которое в панике разбегалось, а также о Шато-д’Оре, который его обвел вокруг пальца… Но ведь все здешние дороги перекрыты, в лесу стояли заставы, они должны были предупредить!..

В этот момент промчавшаяся мимо лошадь с повозкой задела одно из задних колес телеги и сбила его с оси. Горящая телега наклонилась и с треском завалилась на бок. Виконт взвыл от боли и потерял сознание…