Рысюхин, давайте – за жизнь!

Глава 13

В Смолевичах провёл пять дней. Разгрёб все бумаги, пообщался с некоторыми одноклассниками, с соседями тоже дела обсудил.

От моих предприятий прибыль за год составила без малого шестьдесят тысяч. Откуда такая разница с позапрошлым годом, когда чистая прибыль составила тысячу восемьсот? Так, во-первых, объёмы выросли, в том числе за счёт второй винокурни, во-вторых, сюда же пошли доходы от винокурни и от торфяного завода. Ну, и самое главное — налогов за минувший год платить не пришлось. С ними было бы всё грустнее. Ну, и самое замечательное: любая из двух строек, что в Дубовом Логе, что в Викентьевке, вытянула больше, чем дало всё производство. Если добавить ещё долю в прибыли от стекольного завода, то любая ОДНА стройка могла быть оплачена, и даже оставалось бы на жизнь. Там триста двадцать тысяч доход, на десять больше, чем годом ранее, из них почти девяносто две — прибыль, шестьдесят процентов которой — мои, а это пятьдесят пять тысяч. К моему удивлению, свести концы с концами удалось бы даже без песен! Точнее — почти удалось бы, при условии сокращения некоторых расходов. При помощи всё тех же случайных и разовых заработков, самые «жирные» из которых — продажа макра третьего уровня и первой версии фургона.

А вот песни — это в плане доходов просто песня, простите за каламбур. Сумма отчислений от концертов (и из ресторанов, что уж) по моим прикидкам должна уже превысить стоимость строительства в Дубовом Логе (без учёта куполов, которые ещё надо купить), хоть и не дотянет до стоимости работ в Викентьевке. Но те расходы полностью перекрыты, с запасом, пластинкой. Благо, что эту сумму я знаю точно, из контракта.

В целом, я вышел по итогам года в хороший плюс, съезжу в банк — буду знать точно, но предварительно можно сказать, что на ещё одну изнанку хватит, с запасом, или ещё на одну Викентьевку, но впритык. Вроде бы можно выдохнуть и позволить себе кое-какие улучшения: в Викентьевке убежище расширить, построить, как дед называет, административно-торговый центр, в Дубовом Логе вокруг дома площадку облагородить, хоть бы небольшой парк разбить с клумбами, или сад с фруктами. Но неизвестно, как оно всё в следующем году обернётся, надо иметь некоторую «подушку безопасности». Однако новым поселенцам «подъёмные» выплатить можно и нужно, как беспроцентную ссуду на обзаведение хозяйством. Если потом пообещать сделать её безвозвратной, для выделившихся в хорошем смысле слова — тоже будет хорошей мотивацией.

Ещё расходы на свадьбу! Не в цену нового посёлка встанет, понятное дело, но и парой сотен не обойдётся, даже и не парой тысяч… Потом, летом, празднование двухсотлетия семейного дела, «торговой марки», так сказать. Надо будет и сценарий продумать, и людей подтянуть, а не только новинки и подарки приготовить. Интересно, есть ли в том же Минске конторы, которые занимались бы подготовкой всякого рода праздников, фестивалей, концертов и прочего? Найти такую и нанять, только следить, чтобы не наворотили такого, за что потом внукам стыдно будет.

А через год — празднование юбилея рода, двести пятьдесят лет. А где-то между — получение титула, тоже придётся как минимум приём в Смолевичах организовывать.

Общение с одноклассниками и одноклассницами оставило преимущественно тягостные впечатления. Я ещё летом заметил, что мы отдалились друг от друга, и многие приятели кажутся мне инфантильными, что ли. Сейчас же к этому всему добавились явные нотки зависти, которая прорывалась то резкостью и ехидством, то попыткой получить с меня какие-то материальные выгоды. И подпитывалась эта зависть слухами о том, сколько мог бы стоить тот самый пожарный автомобиль, что я подарил городу. В стиле «Надо же, может позволить себе ТАКИЕ подарки!» или, как вариант «если может себе позволить ТАКОЕ, то и…» — и дальше рассуждения на тему, что с меня можно поиметь. Из всех сверстников остались буквально два-три человека, с которыми можно было о чём-то поговорить и не ожидать ежеминутно каких-то странных просьб. Причём если один из них был просто тот ещё весёлый раздолбай, то другого, как и его приятеля, с которым только-только начало налаживаться знакомство, я в гимназические годы считал зазнайкой, снобом и вообще занудой. Но сильнее всего удивило то, что эти двое, оказывается, вполне себе приятельствуют уже не первый год! А «раздолбай» учится в Борисове на пожарного. Своеобразное такое чувство, когда узнаёшь вроде бы знакомых людей с совершенно новой стороны, да…

А у Пырейниковых в мастерской появился новый работник, точнее — ученик! Трофим Ильич добыл где-то парня восемнадцати с небольшим лет, с даром Печатника и потенциалом чуть больше полутора единиц. Парень не то не смог, не то не успел поступить в бесплатное училище, а на платное — он такую сумму себе и представить-то мог с трудом, не то, чтобы иметь. Парнишка почти не глядя подписал ученический контракт, предусматривающий сохранение тайн рода, и грыз гранит науки так, что только крошки с искрами летели. Гипотетическая же перспектива принятия в род, если покажет себя, которую ему осторожными намёками обрисовала младшая из внучек и вовсе привела Кузьму в перманентный восторг. Хм, а ведь если старый Пырейников решит свои проблемы с покровителем, то при принятии парень вполне может получить единичку в потенциал, а уровень в два с половиной — это, по нынешним пырейниковским раскладам вполне себе «ого»! Но оба деда были пока одинаково сдержаны.

«Это он сейчас порхает от радости, получив резкое повышение и статуса, и благосостояния. Но человек существо такое, что быстро привыкает ко всему, к хорошему в том числе. И через какое-то время начинает считать, что вот это вот „хорошо“ — это норма, это так и должно быть, по умолчанию, так сказать. И начинает хотеть большего, вне зависимости от того, заслуживает ли он это. Вот если через полгода его настрой не изменится — тогда можно будет уже о чём-то говорить».

Это мой внутренний дед так объяснил. Пырейников тоже, судя по всему, придерживался схожего мнения, но высказывать его вслух, да ещё при мне, при человеке постороннем по отношению к роду не стал.

Передал патриарху артефакторов приглашение привозить и парня, и младшую внучку ко мне на изнанку на охоту, когда им придёт пора пробивать первый барьер. Дед (не мой внутренний, а соседский) растрогался, много благодарил и выражал признательность, но скидку на новую партию артефактов не дал.

Да-да, я «опять за старое» — для Алёшкино и Курганов грузовики я так и не сделал, пустив «заготовки» на подарок. Причём Беляковы, посоветовавшись и даже немного поругавшись, решили, что нужно два трёхосника, один с насыпным кузовом, второй — фургон с жёстким верхом. И к ним желательно «хотя бы» по три запасных накопителя, на животных макрах, пусть и нулевого уровня, хотя лучше бы первого. Мол, тогда можно будет нанимать неодарённых шоферов, а с учётом бесплатной зарядки в Дубовом Логе такая схема, когда два макра в кабине (один в работе, второй — в запасе), а два — на изнанке, заряжаются, полностью окупится уже в среднесрочной перспективе, по сравнению с покупкой одноразовых растительных.

Доставку исходных грузовичков и потребных материалов они уже заказали, прибытие груза в Буйничи ожидается шестого февраля. А шкловская бригада, между тем, как поехала домой на Новый год, так там и осталась, за отсутствием у меня работы для них. Придётся вызывать, один я там закукарекаю рамы переделывать.

Ещё за эти дни сходил на кладбище. Всё завалено снегом, только главные дорожки прочищены. Расчистил взятой у сторожа лопатой проход к могиле бабушки, постоял, посмотрел на сугроб и понял, что раскапывать всё — никакого смысла нет. Рассказал тихонько главные новости из своей жизни и пошёл домой.

Двадцать шестого утром я поехал в Минск — проверить остаток на «музыкальных» счетах в банках и купить, точнее — заказать, в магазине в ожидании случайного покупателя такие вещи если и валяются, то чрезвычайно редко и вследствие стечения весьма особенных обстоятельств. Оказалось, что и заказать не так уж просто. Мало того, что мне, как не титулованному дворянину продать могли как максимум только тот самый стометровый в диаметре купол, зато вплоть до четвёртого уровня включительно, так ещё и требовалось предъявить документы, что у меня есть собственность, где он может быть законно установлен. Будь я бароном — подтверждения бы не спрашивали, стали бы доступны два следующих стандартных размера (или под заказ всё, что между ними), а разрешённый уровень защиты вырос бы до дести для стометрового и пяти для всех остальных куполов.

Возникла мысль купить купол и для убежища в Викентьевке, но этот порыв души решил придержать. Судя по статистике прорывов в Осиповичском районе, мы в прошлом году «выбрали лимит» лет на пять вперёд, но вероятность — это не гарантия и не расписание, так что всё возможно. Но — маловероятно. Арсенал, опять же, там убог до изумления. Но сейчас я ни себе, ни поселенцам ничего существенно лучшего позволить не могу, по закону. Если стану бароном — смогу посадить дружину, пусть даже тех дружинников будет три человека, формально это позволит иметь арсенал любого разумного размера и состава.

О, кстати, дружина — она в такую копеечку обойдётся, и создание, и содержание, а ведь надо! У нас в районе, как я уже говорил, пять титулованных родов. У Клёнова и Шипунова — оба мои соседи, дружина по десятку человек, как раз для того, чтобы посадить в каждой деревне по паре-тройке человек при убежище и арсенале для ополчения, и ещё парочка — для личной охраны, а скорее — для статуса. У Грушницкого, который произошёл от боковой ветви графов Грушевских, тех самых, что Подгрушье построили, откуда одна из моих не состоявшихся невест, всей дружины ровно три человека, именно для статуса. У четвёртого, Вересковича, чья усадьба стояла почти строго на север от города, напротив места впадения в речки Цна в Гайну, и который владел деревнями рядом и лесами восточнее Цны, дружины и вовсе не было, за ненадобностью. Род уже полтора века был вассалами нашего графа Сосновича и отлично себя чувствовал в этом качестве. А вот у графа — там было много всего. И егеря, что за его (или арендованными казёнными) лесами смотрели, да единичных изнаночных тварей, из прорывов разбежавшихся, отлавливали; и графская стража, что работала вместе с государевой полицией; и гвардия, для охраны графа, семьи, усадьбы и придания статуса; и, собственно, дружина — фактически, пехотная полурота без артиллерии и тяжёлого вооружения, но с магами, какими и в каком количестве — секрет. Графская дружина использовалась там, где нужно было добавить усиление, будь то помощь егерям при прорывах или страже с гвардией.

Мне графский размах был не нужен, неподъёмен по деньгам, да и непозволителен по статусу. Но и тройкой, даже десятком бойцов не отделаюсь, увы. Я уже когда-то считал, помнится, что для надёжной круглосуточной охраны портала и для дежурства в Викентьевке, с хоть каким-то патрулированием окрестностей, нужно будет от двадцати четырёх до тридцати двух человек, из них минимум двое-трое одарённых, а лучше — человек шесть. Разовые выплаты при найме, довольствие — вещевое, котловое, денежное, оружие, снаряжение, лечение опять же! Ладно, не буду себе нервы портить, всё равно правильно не посчитаю, потому как многого не знаю, а спросить у знающих — не могу пока.

За размышлениями доехал до места. К удивлению, процедура оформления заказа заняла едва полчаса, но вот выполнения придётся ждать две недели. Затем артефакт, точнее — артефактный комплекс, в двух экземплярах, доставят по указанному адресу, и сертифицированный специалист произведёт установку. Причём мне обязательно нужно присутствовать лично, для подтверждения того, что купол ставится на моих землях. Сколько мороки! Ходит версия, что это всё сделано с подачи полицейских или же жандармов, которым совсем не улыбается при штурме какого-нибудь бандитского логова нарваться на полноценный защитный купол. Но ведь тот, что покупаю я — специальный, для изнанки! Он людей пропускает свободно, и на вход, и на выход, задерживает только излучение и монстров. Или я чего-то не знаю, и там есть возможности регулировки доступа в очень широком диапазоне?

Из Минска поехал сразу в Могилёв, записывать песню для пластинки и готовиться к новому, уже четвёртому, семестру. Проезжая через Долгий Брод мимо представительства гильдии завернул туда, решил потратить сколько-то времени — узнать, нашли они в черепахе с моей изнанки что-то особенное или нет. Оказалось, что панцирь увезли на аукцион в Москву, как диковинку, выплаты охотникам задерживаются, но те не в претензии. Кроме панциря, насыщенного энергией и какими-то особыми соединениями и потому интересного производителям нескольких категорий товаров, а также клюва и когтей, к которым ещё и алхимики интерес проявили, ничего особо ценного в ней не оказалось, но несколько центнеров мяса стоят немалых денег, даже если это просто свинина, то же количество мяса диетического и изнаночного — уже на порядок больше. А мяса там оказалось около четырёхсот килограммов, ещё двести сорок весил панцирь, остальное — кости и внутренности. Чуть ли не все минские рестораны, рискующие связываться с экзотикой, выкупили хоть по паре килограммов на пробу, а вообще черепаху съели за неделю и просят ещё.

И это «ещё» есть — вторая команда добыла новую черепаху, пусть и на полсотни килограммов меньше первой! Зная уже, на кого охотятся, и хотя бы некоторые повадки дичи добытчики справились быстрее и проще первопроходцев. Макр тоже внушал почтение своим размером. Кстати, с ценой на него тоже пока не определились — он ожидаемо давал отклик стихии воды, но к чему именно был склонен, специалисты гильдии определить пока не смогли. Ну, пусть работают, не буду мешать.

Снегопадов давно не было, тракт от Минска до Могилёва где расчистили, где просто укатали, так что ехать было проще, и скорость удавалось держать повыше. Но даже так, пока доехал до Червеня, с учётом дороги до Минска и езды по городу, устал. Так что в этот день добирался с двумя «привалами», второй уже традиционно в Березино — меня в той кафешке уже узнают. Ну, или мой фургон, что более вероятно. Тем не менее вскоре после четырёх часов дня (а на улице уже темно, как поздним вечером) я приехал в Могилёв. И, проезжая мимо жандармерии решил зайти, узнать — как там дела в лаборатории и почему меня так долго не зовут на службу?

Зашёл, на свою голову… Нет-нет, никакой неприязни — наоборот, мне обрадовались, как давно потерянному любимому родственнику! Или даже без «как». Оказалось, что Пескарский поехал в командировку, на какой-то симпозиум, дня на три всего. И не передал заместителю контакты моего мобилета. А сам там умудрился подхватить какую-то экзотическую болячку, с которой загремел в больницу на два месяца! Причём это не он сам рассказал, а сообщение пришло в кадровую службу.

Казалось бы — для жандармерии найти человека в Могилёве, не проблема, да? Но выяснилось, что кроме имени, фамилии и того, что учусь в городе про меня в лаборатории ничего полезного не знали! Баек всяких я рассказал кучу, детских воспоминания тоже, а вот информации, по которой меня можно было бы найти — совсем чуть. Нет, если бы сотрудники лаборатории обратились в розыск, то отыскали бы меня мигом, но заместитель Пескарского «не хотел позориться». Ну, и в списках ВУЗов, расположенных в Могилёве, меня не нашли, а в пригородах поискать не догадались.

А работы накопилось… Завтра придётся разорваться, чтобы успеть и сюда, и к профессору. Ну вот за что мне такое, что обязательно всё сразу наваливается⁈