Рысюхин, давайте – за жизнь!

Глава 7

Неожиданное продолжение получила история с Василисиным одноклассником Мамонтовым. Началось с того, что Вася побила старшеклассника, парня на два года старше неё, прямо в стенах гимназии. «Побила», пожалуй, слишком громкое слово, но битва всё же состоялась. Надо сказать, бой изначально был неравным: бить девочку, да ещё и младше по возрасту, тем более — при свидетелях и в трёх метрах от двери учительской, пострадавшему не позволяли ни воспитание, ни здравый смысл, а вот у Василисы таких тормозов не было. Как, похоже, и тормозов вообще, как таковых. Так что до того, как этого боевого хомячка оттащили, некоторый ущерб физиономии противника она нанести успела и сумела.

Когда начали разбираться, в чём причина — оказалось, что побитый громко обозвал Мамонтова «тупым слонярой», за что и получил.

— Но ты же сама его так называешь! — С обидой в голосе возопил пострадавший, на что получил лаконичный и преисполненный абсолютной уверенности ответ:

— Мне — можно!

Рекомый «слоняра» на это только вздохнул тяжко. Примерно так же несколькими секундами позже вздохнули переглянувшиеся мама Василисы, её классная дама и директор. После чего все, кроме Василисы, были отпущены с миром, а наша героиня получила большую порцию премудростей — о том, где лежат границы допустимого в поведении воспитанной и уважающей себя девушки. Весомую такую порцию, минут на двадцать. А от мамы вдогон — запрет на сладкое сроком на неделю. Я бы предположил, что скорость вытекания залитых нотаций превышала (и сильно) скорость вливания, но кое-чем Василиса удивила: придя домой, сдала маме свою заначку пирожных. Акт покаяния был несколько подпорчен ремаркой «всё равно за неделю испортятся», но сам жест…

Обо всём этом я узнал от смеющейся Мурки по мобилету, когда довольный выходил из конторы железнодорожных перевозок. Я словно по наитию решил заглянуть туда лично, а не связываться по телефону, и не зря. Хотел изначально узнать, где и в каком виде хранится предназначенный мне груз. Узнал — в транспортировочных ящиках. Сперва расстроился, представив объём работы для того, чтобы сперва распаковать и собрать, а потом опять разбирать, но тут меня настоящим образом осенило! Я, вспомнив кое-какие «детали ландшафта» аккуратно уточнил, можно ли погрузить ящики опять на платформу и отправить, скажем, в Буйничи? А разгрузить их на территории мастерских речного порта? Даже возле ангара номер восемь? Ай, как хорошо! А забытые мною по причине рассеянности под пресс-папье три мелкие купюры, по одной на вопрос, не взятка вовсе — в конце концов, просто пошло давать взятки мелочью, это, повторюсь, рассеянность, вызванная нагрузкой по учёбе и множеством других дел. Оплатил в кассу цену перевозки, которая тоже порадовала своей умеренностью, и вышел на крыльцо довольны тем, как просто решилась нерешаемая вроде задача о перегоне трёх грузовиков силами двух шоферов (один из которых — Маша).

И тут — такие новости. Разумеется, я тут же поехал в гости, узнать подробности из первых рук и поддержать почти родственницу. По привычке заехал за гостинцами, но вовремя сообразил, что привезённый торт может быть воспринят Василисой как издевательство и повод для мести, поэтому быстро передумал, купил для хозяйки дома два цибика хорошего чая и, вместо выпечки, полкило маленьких солёных крендельков. Хм, надо будет попробовать их с пивом, но не сейчас. Ну, и за копчёностями по уже известному адресу заскочил.

Василиса приняла пакет крендельков с крайне недовольной мордочкой. Разжевала один, задумалась на несколько секунд. В той же задумчивости съела ещё два, после чего с тихим, чтобы не привлечь маму, победным кличем «Ха!» уволокла их к себе в логово — видимо, прятать. Я, с позволения вышедшей в прихожую Екатерины Сергеевны, отправился вслед. Постучав и получив позволение войти в Логово Премудрости.

— Что, тоже воспитывать будешь?

— Нет. Просто узнать хочу, за что ты так сильно ненавидишь бедного Мамонтова.

— Я⁈

— Ну, а кто ему репутацию уничтожает старательно и последовательно?

— Это когда это?

— Да всю осень. Фраза про «кто мамонтёнка обидит — будет иметь дело со мной» — твоя же?

— И?

— Ну, и всё. Какая репутация будет у парня, если его девчонка защищает? Отвечу — никакой.

— Да ладно!

— Прохладно! Вася, у вас свои заморочки, у нас — свои. Ещё одна такая твоя фразочка или выступление в защиту, особенно без спросу, и всё — ему или в другой город уезжать, или вешаться, жизни не дадут!

Я немного, ладно, изрядно преувеличил и приукрасил, разумеется, но не слишком. Однако Василиса всё ещё сомневалась.

— Вася, девяносто девять из ста мужчин вообще не поймут, какая может быть проблема в том, что двое пришли на бал в одинаковой одежде. Более того, сочтут подобное поводом познакомиться поближе. Из вроде как готового понять процента — девять из десяти не увидят трагедии. Так и ты — не видишь очевидного для нас. Его уже подкаблучником считают, а он почему-то не хочет или не может тебе подзатыльник выписать. Стесняется, что ли…

На этой ноте я и вышел из комнаты.

Спросите, откуда такие подробности? Так встретил во дворе двух учениц из Васиного класса, лёгкий подкуп — и девчата, которых и так распирало от новостей и желания ими поделиться, начали выгружать их в свободные уши, только успевай отсеивать зёрна от всего остального.

За столом, когда перешли к десерту, Василиса демонстративно швыргала (вот не могу другим словом назвать это действо) чаем, так же демонстративно несладким. Её мама столь же демонстративно не замечала эту демонстрацию, а сёстры спокойно лопали выставленные на общий стол пирожные из Васиных закромов. Я, если честно, не смог бы. Потому как Василиса сопровождала каждое из них и каждый кусочек таким взглядом, что точно бы подавился. Но у Ириски и Мурки, похоже, был иммунитет, наработанный годами. И если старшая просто спокойно угостилась выпечкой, то средняя так старательно наслаждалась каждым кусочком… В общем, схватка двух артисток, иначе и не скажешь.

Мурлыкин, едва дождавшись окончания ужина, увлёк меня в кабинет. Там, странно хохотнув, он начал так:

— Юра, вы, наверное, будете смеяться, но…

— Опять нужен фургон для служебных нужд?

— Да. Мне уже неловко и затевать такой разговор…

— Василий Васильевич, а ваше ведомство не желает ли выкупить у меня данное транспортное средство?

— Даже так⁈

— Ну, а что? Я всё равно его продавать собираюсь, за ненадобностью. Уже даже определённые шаги предпринял.

— Интересное предложение. Надо подумать и посоветоваться с начальством. Правда, не знаю, как оно выйдет по финансам.

— Я планировал, если не найдётся другого покупателя, продать ближе к лету как дом для путешествий или семейных поездок и выручить за него от пятнадцати до двадцати тысяч. Но, если между нами — всё, что сверх десяти тысяч уже будет в прибыль.

— Ну, если так… Поговорю. А пока, для ближайшей поездки?

— Берите, на тех же условиях что и в предыдущий раз. Только вот ещё: чтобы вода, техническая и питьевая, в баках не испортилась и вонять не начала — неплохо бы сменить и баки почистить, хоть химией, хоть магией. Так фургон с пустыми стоял, но ваши же, наверное, заправляли, когда ездили?

— Узнаю. Это надо, причём самим командированным, чтобы животами потом не маялись.

Больше до зимы ничего особенного не происходило. Грузовики Кротовского переделали вчетвером, не особо торопясь, за полторы недели. Сделали ещё один тонар, грузовик с универсальным кузовом, со съёмным тентом, и пикап для управляющего. Ещё даже не закончив с этой работой я, тяжко вздохнув, заказал с доставкой в Буйничи ещё трёх «заготовок» от того же графа, переделывать для нужд Викентьевки. И когда уже это закончится⁈

Грузовики приехали в начале третьей декады ноября, их выгрузили и начали разбирать вообще без моего участия. Да и в целом — появились, силами геологов, нормальные чертежи всех заказных узлов и деталей, включая закладные для сидений. Шкловская бригада освоила все основные операции, хоть порой и путались. В итоге моя роль свелась к заказу заготовок, их оплате, надзору и, самое главное — к исполнению обязанностей сварочного автомата. А, ну ещё размещение и подключение артефактов. За неделю сделали пикап, один грузовик без кузова и у другого — только платформу и навесное оборудование, без наружной обшивки кабины и без сидений. Кстати, о последних — шорник из академии, получив такое количество заказов, пребывал в расстроенных чувствах: с одной стороны, хороший заработок, с другой — куча сверхурочной работы.

Жандармское управление всё же решило выкупить фургон, но дело это было небыстрое, Мурлыкин пытался что-то объяснять про фонды, согласования и прочее — но, похоже, и сам запутался. Но к Новому году вопрос будет закрыт в любом случае — иначе начнётся новый год, а в нём — новые лимиты и фонды, жуть, в общем.

На последние выходные ноября, на субботу двадцать четвёртого числа, если кому интересно, выпала поездка в Дубовый Лог — присутствовать в момент открытия и фиксации постоянно действующего портала на нулевой уровень изнанки. Использование местного песка для замешивания бетона помогло сократить не только стоимость строительства, но и сроки, пусть и ненамного. До этого портал открывали много раз, разумеется, в том числе и в грузовом варианте для переброски туда стройматериалов и техники, но оставлять его открытым было нельзя по причине теоретической опасности прорыва тварей на лицо. К сегодняшнему дню на «нуле» был оборудован портальный зал, проведена разметка периметра и установлен временный защитный купол диаметром двести метров, под которым и будет вестись строительство. Именно он и позволял «держать двери открытыми», но при наличии около них «вооружённого сторожа».

Сейчас же была, по сути, приёмка первого этапа работ и официальное начало освоения изнанки, пусть пока и в форме строительства. Ну, и охотничью экспедицию запустить можно, в гильдии Охотников иже пару-тройку раз интересовались такой возможностью, имелись бригады, желающие поохотиться, тем более, что о готовности выкупать мясо кенгуранчиков и гусей прямо на месте — в трактире «Прикурганье», я уже объявил, главное, чтобы они мне там не устроили геноцид живности. Пусть побродят по округе — может, раскроют беспокоящий вопрос насчёт того, кто именно регулирует численность кенгуранчиков, строители никакого хищника не видели, ни крупного одиночного, ни мелкого стайного. В такие охотничьи партии входят сплошь одарённые, пусть с уровнем чуть-чуть выше единички и большинство из них неродовитые, но дар даёт им возможность, в отсутствие родового перстня, пользоваться перезаряжаемыми защитными амулетами, которые позволяют без вреда для себя проводить на изнанке нулевого уровня до трёх суток. Этак они могут обследовать территорию на сутки пути в любую сторону, чем плохо?

На открытие портала я пригласил с собой Мурку — и, к собственному удивлению, сразу же получил разрешение от Екатерины Сергеевны. Я уже подготовился к долгой битве, аргументы, доводы — и ничего не пригодилось, дверь, которую собирался выбивать, оказалась открытой. Я с усилием подавил в себе вопрос «А как же пресловутые приличия⁈» Отпустила — и ладно, не хочу даже пытаться вникать в подробности её логических построений. Из неудобств — ехать придётся через Могилёв, со всеми вытекающими последствиями, и время выезда смещалось с шести утра на восемь, то есть — и приедем на место позже. Из достоинств — Маша рядом, под боком, на два дня и одну ночь!

От Машиного дома до будущего нашего дома по карте — сто шестьдесят пять километров ровно. Три дня пути на конной повозке или пять-шесть часов на фургоне. Да, я всё ещё не могу привыкнуть к разнице в восприятии расстояний в зависимости от доступного транспорта. На дороге кое-где были снежные перемёты, там приходилось сбрасывать скорость, на других участках можно бы и разогнаться, но я старался не злоупотреблять — и Мурку мою не пугать, и дед, зараза такая, всё рассказывал и рассказывал про опасности зимней дороги и о том, какие аварии ему доводилось видеть. Но так или иначе к двум часам дня мы до Дубового Лога доехали. Там ждали только нас, но ждали недолго: печатник, который и должен был закрепить портал, приехал за полчаса до того и только-только успел согреться, судя по выражению лица — не только чаем.

Техническая часть заняла минут десять, от силы — пятнадцать и была, за исключением момента развёртывания портала, совсем не зрелищной. А потом мы с Машей прошли на изнанку, как делали это несколько сотен раз за время учёбы. В отличие от разведывательного портала стационарный вёл, по стандартам безопасности, в подземный портальный зал. Пока делали один вход, разумеется — грузовой, поскольку на изнанке было ещё строить и строить. Второй, для прохода пеших, сделаем позже, это не такое уж и дорогое удовольствие — при наличии действующего портального комплекса. Может, и третий сделаю, из подвала своего дома. А пока — пройдя через ворота вышли наружу.

Здесь, по ощущениям, был конец сентября, причём «золотая» ещё осень. Разметка предполагала постройку чего-то, похожего на форт или замок в форме правильного шестиугольника с диагональю около восьмидесяти метров. К Новому году, в рамках первого этапа, должны были построить две башни на противоположных углах, обе воротные, первые этажи четырёх оставшихся и основания стен. Плюс жилой дом у одной из боковых башен. Вообще же в качестве наружных стен планировалось использовать шесть хозяйственных строений, имеющих окна и двери только с внутренней стороны и утолщённую, укреплённую наружную стенку. Тока же здесь были только колышки, верёвки и железобетонная коробка, накрывавшая выезд из портального зала. Позднее она станет частью нижнего этажа центрального сооружения форта, чего-то наподобие донжона.

Я провёл Машу наружу будущих стен, вверх по склону. Ягодник, где не был вытоптан или выкорчеван, смотрелся пожухлым. Интересно, это сезонное изменение или следствие установки купола? Ладно, сейчас наружу не пойдём, без подготовки рискованно. Пусть здесь «всего лишь» нулевой уровень, но даже на лице есть животные, способные причинить серьёзные неприятности паре одарённых. И в первую очередь это даже не львы и медведи, а мелкая кусачая и ядовитая мелочь. Тем не менее, пусть защитный купол несколько искажал перспективу, я одной рукой обнял Машу за плечи, а второй обвёл вокруг:

— Всё это, вообще всё, сколько видишь и дальше, может стать и станет нашим! Наши с тобой наследственные владения!

Маша слегка раскраснелась и только крепче прижалась к моему боку. Постояв так пару минут, мы вернулись на лицо мира. Нам здесь делать нечего, а людям мешать будем.

В честь события выставил рабочим выпивку, включая первый в этом сезоне бочонок «Рысюхинского зимнего» и праздничный обед в «Прикурганье», а мы с Беляковыми и Суслятиным поехали праздновать в Смолевичи, в тот же «Дунай» — с заездом домой, чтобы привести себя в порядок после долгой дороги. Так что к тому моменту, как мы с Муркой добрались до ресторана, эти трое уже немного успели «принять на грудь». И Суслятин встретил меня ожидаемой, в принципе просьбой — продать ему четыре пикапа. Я только вздохнул тяжко и протянул заранее заготовленный лист бумаги с указанием того, что потребуется закупить в расчёте на один автомобиль. У меня были заготовлены листочки ещё и для фургона, и для грузовиков — двухосного и трёхосного. Не пригодились — и ладно, и даже замечательно.

После окончания торжественного ужина отправили Суслятина поездом в Минск, Егора Фомича на пикапе с водителем — в Алёшкино, Архипа Сергеевича — на первый этаж, в заботливые руки жены, а мы с моей Мурочкой поднялись на второй. Да, целовались и обнимались. Да, ночевать мы устроились вместе, хоть постелила нам Ядвига Карловна в разных комнатах. Да, позволили себе многое, больше, чем летом в Могилёве, но — нет, не всё, совсем не всё. Решили всё же настолько маминым доверием не злоупотреблять. Тем не менее, засыпали уже около трёх часов ночи, довольные и уставшие.