Рысюхин, налейте для храбрости!

Глава 10

Утром выяснилось, что в перечень необходимого в первую очередь мы как-то оба забыли включить ту комнату, где можно привести себя в порядок утром. Канализация была проложена, но в будущих ванных и туалетах, как и на кухне, были только заткнутые пробками отводки на трубах. Пришлось возиться с вёдрами и выгребной ямой на задах, куда пока что выливались и кухонные помои с расчётом позже засыпать всё заготовленным песком. Кое-как умывшись над раковиной на кухне, психанули и поехали в трактир — там в гостевых комнатах были нормальные душ и уборная. По дороге Маша заявила мне:

— Раз ты такой вредный — то я на самом заберу тот кабинет себе. Будет малая гостиная, для самых близких подруг. Вместо твоего громадного письменного прибора поставлю небольшой почтовый, поверну столик к стенке, зеркало повешу. Добавлю кофейный и журнальный столик возле кресел. Фортепиано поставлю. И будет это мой… ммм… кабинетный будуар, вот!

— Как знаешь, комнат хватает, дом строился сильно «на вырост». Тогда свой кабинет и приёмную внизу я сам буду обустраивать.

— И получится типичная мужская берлога!

— Ты не права. Рабочий кабинет — это отдельно, а мужская берлога, которая тоже нужна, даже необходима — это отдельно, и смешивать их ни в коем случае нельзя, толку не будет! Причём делать её лучше или в подвале, или в отдельном здании на отшибе, в гараже, например. За потайной дверью с замком, ключа от которого у жены быть не должно!

— Ну, тогда это ненадолго!

— Почему⁈

— Года за два подвал заполниться грязью, пустыми бутылками, упаковками от еды, старыми носками и неведомым хламом, а для мужа места там не останется.

— Не «неведомым хламом», а нужными вещами, пользу которых женщина осознать не способна. И не переживай — порядок там будет, настоящий, мужской порядок. Когда каждая вещь лежит так, чтобы её было легко найти и удобно пользоваться, а не так, чтобы была засунута как можно дальше. Причём чем нужнее инструмент или другой предмет — тем глубже его нужно запихнуть при катастрофе, которую называют «женская уборка», по какой-то странной и неведомой женской же логике!

На этом месте я чмокнул мою радость в нос и запихнул в дверь душа, оставшись в коридоре и не дав возразить. Конечно, вдвоём в душ пойти намного интереснее, но тогда на заводе меня дождутся очень нескоро, а хотелось бы закончить с работами уже сегодня. Немного позже, за завтраком, Маша сокрушалась:

— И как это мы оба напрочь забыли про то, что ты называешь «санузел»!

— Совершенно непонятно, как морок нашёл. Особенно ты — та, которая ради тёплого сортира выбрала голый, без единой травинки, дом на пыльной и шумной улице вместо уютного домика в саду!

— Юра, я тебя сейчас стукну! Я как ту полуземлянку в лесу вспомню — так у меня волосы сами в колтуны собираться начинают! Лучше не зли меня — не напоминай про тот ужас!

Оставалось только вздохнуть. Маша тем временем продолжила:

— Всё, решено! Пока ты там с железяками возишься и готовишься к празднику — я займусь сантехническими работами! Найду и найму людей, куплю мебель и всё оборудование и начну отделку и оснащение.

— Только постарайся, чтобы унитаз был без балдахина с розовыми фестончиками! Кстати, а что это такое — «фестон»? Пистон знаю, феску — тоже, а это что-то среднее?

— Вот балбес же, а? Но — любимый, так что приходится прощать. Иди уже к своим железякам, горе моё!

— Ну, вот! Е её — «радость», а она меня — «горе»! — оставил я за собой последнее слово, выскакивая за дверь.

Такие шуточные пикировки уже стали входить в привычку, забавляя обоих и, кажется, могли стать одной из тех самых «милых семейных традиций».

На заводе меня встретил Алесь — решительный, встрёпанный, с котомкой у ноги и синяком под глазом.

— Решился? Поедешь учиться?

— Да!

— Я так понимаю, были разногласия в семье? Ладно, это дело твоё. Ночевать есть где?

Парень как-то нерешительно шевельнул плечом, что можно было трактовать вообще как угодно.

— Значит, негде… Где и на кого учиться хочешь — знаешь?

— Да. В Борисове строительное магическое училище. На каменщика.

— Нормально, пригодится. Там, насколько помню, и основы дорожного строительства дают, как брусчатку класть, по крайней мере. Найдём тебе работу. Так, сейчас свяжусь с Егором Фомичом, узнаю, когда у нас планируется транспорт в Алёшкино или Смолевичи. Управляющий выправит тебе документы — направление на учёбу, бухгалтер выпишет гарантийное письмо. С этими бумагами тебя и на учёбу возьмут, и денег не спросят, но Архип Сергеевич тебе подробнее растолкует. Подашь документы — вернёшься назад, поселим тебя или в трактире или… Хм… На изнанке пожить хочешь? В помощь смотрителю тамошнему, Ивану Силантьеву? Говорят, при первом переходе на изнанку вскоре после инициации можно себе потенциал поднять, если повезёт.

— Страшно…

— Там девчонка живёт, чуть младше тебя, и то не боится. И оплата там выше, а жить всё равно под защитным куполом.

— Выше — это сколько?

«Вот крестьянская душа! За лишний пятак — воробья в поле загоняет».

— У тебя как у подсобника здесь сколько?

— Семьдесят плюс кормёжка один раз.

— На изнанке у сына смотрителя сто двадцать, но он ещё и охранник. Там будешь, считай, тем же подсобником, кормиться станешь с семьёй Силантьевых плюс сто рублей в месяц. Тебе до начала учёбы как раз где-то месяц и получится поработать, поднакопишь немного. Ты подумай, пока туда-сюда ездить будешь.

После переговоров по мобилету подозвал будущего мага:

— Егор Фомич где-то в ближайшие полчаса пришлёт сюда пикап, забросит пиво в трактир, на обратном пути возьмёт здесь груз и тебя заодно. В Алёшкино напомнишь, чтобы шофёр подождал, главный управляющий к тому моменту бумаги уже выпишет, заберёшь их и поедешь в Смолевичи, там Архип Сергеевич встретит и тебя, и груз, поступишь в его распоряжение. Всё, удачи тебе, будущий господин маг.

Алесь порозовел, как-то судорожно кивнул и, прихватив рюкзак, отправился к воротам. А я — в цех, к малому перегонному кубу, пока рабочие разбирают большой.

За день я успел и закончить переделку оборудования, и поработать с документами, и даже поскучать в трактире в ожидании Маши. Там-то меня и нашла новая забота в лице трактирщика с пачкой бумаг.

В начале всё было хорошо и приятно: с момента начала строительства портала выручка трактира удвоилась, даже с лихвой. И это без учёта торговли изнаночными продуктами, которые дали ещё сто двадцать процентов прироста! А потом пошло ведро дёгтя в эту миску мёда. Трактир плохо держал нагрузку, особенно кухня. Если нехватку рабочих рук мои управляющие решили сами, наняв дополнительно и стряпух, и подавальщиц, то вот оборудование, и без того не новое, изнашивалось в таком режиме работы намного быстрее. Нет, пока ещё ничего критичного, хоть печи и пришлось подмазывать, но ещё полгода и начнутся проблемы, да и переполнено бывает заведение, что зал, что комнаты, что конюшня. Требовалось ремонтировать и расширять заведение. А куда расширять, если и так забор по границе арендованного участка? Разве что вверх, но на время такого строительства заведение придётся закрывать.

— Ну, во-первых, строительство заканчивается, строители уедут. Останется только песчаный карьер и небольшой гараж для обслуживания и мелкого ремонта занятой там техники. Наплыв уменьшится.

— Так ведь, ваше благородие, приезжих много стало — за изнаночной едой едут. Если раньше многие караваны мимо шли — то сейчас практически все к нам заворачивают.

— Плохо, что кухню как винокуренный завод по частям не отремонтируешь. Придётся останавливать в любом случае.

— Это да…

— Ладно, буду думать. Задал ты мне задачку — только-только я подумал, что или решил все основные проблемы, или придумал решение, а тут новое на мою голову.

— Простите, ваше благородие…

— Да ладно, ты-то здесь в чём виноват?

Да уж, дела. Третий этаж чтобы добавить — даже никакие Суслятины не понадобятся, местные умельцы сами сруб поднять могут. Но вот что делать с кухней? Понятно, что расширять, за счёт переноса кабинетов для «чистой» публики на второй этаж, но ведь придётся закрывать заведение, не на день-два, и даже не на неделю-другую.

«Да что тут думать — делить заведение надо на два!»

«В каком смысле? Почему не умножать?»

«О, как всё запущено… Ну, можешь считать это умножением — из одного заведения сделать два».

«Всё равно не понимаю».

«У тебя имение теперь до самого тракта и вдоль него на километр. Вот на углу между Червеньским трактом и дорогой на Дубовый Лог построить новый трактир».

«А этот что⁈»

«Не перебивай! Да, так вот — строить сразу с расчётом на „чистую“ публику и с запасом по площади. Первый этаж можно сделать бетонным, с имитацией каменной кладки, но это уже детали. Построить, завезти новое оборудование и — перекинуть туда работников отсюда на время ремонта. Указатели поставить, что, мол, трактир переехал туда на три километра — или сколько тут?»

«Ну, где-то версты три и будет».

«Слушай, а что ты то километрами меряешь, то вдруг вёрстами? И не только ты один?»

«А, это… Есть такая привычка. Когда расстояние известно точно, или обстановка официальная — тогда километры. А если приблизительно — то чаще вёрсты. Не знаю точно, почему так. Может, чтоб в случае ошибки отбрехаться, мол, я не говорил про пять километров, я про вёрсты, а это другое».

«Ага. Ну, так вот. Сделать здесь ремонт и открыть заново, можно даже в том же размере. И разделить — здесь всё, как было, а там — для „чистой“ публики, да и вообще „с претензией“ — с изнаночными продуктами, новой выпивкой и тому подобным».

«Дороговато».

«Не дороже денег. Да и окупится со временем».

«Не знаю — самому себе конкуренцию создавать, да ещё в не самой населённой местности».

«Вот дурья башка! Какая конкуренция, если меню — разное, цены — разные, публика — разная! Где тут конкуренция?»

«Всё равно — подумать надо, посчитать, причём не одному, а с управляющими. И не просто отвлечённо думать, а считать — количество клиентов, средний заказ, дополнительные расходы — не только на строительство, и на содержание. Может, проще будет там, где ты сказал, палатки армейские поставить, на время ремонта в здании, летом нормально будет».

«А номера? Ночевать твои клиенты тоже в палатках будут?»

«Кто в палатке, кто у себя на возу, кому в ангарах, что от строителей остались, комнаты выгородить. Говорю же — считать надо, и думать, подробно и не торопясь».

А тут и Маша приехала, да увезла меня домой, в Смолевичи — дом в Дубовом Логе ею признан был пока не пригодным для проживания, но отделочников на недостающие помещения она уже натравила. Правда, работу они начнут только послезавтра — заняты сейчас. И это, как говорит дед, ещё хорошо. В его мире отделочных бригад было много больше, но хороших специалистов можно было ждать и месяц. Но он не учитывает, что у нас место в очереди определяется ещё и родовитостью, так что, возможно, ради нас передвинули сроки по другим заказам.

Утром начался последний день перед семейным праздником, который далеко перерос масштабы семьи. Да, я не собирался вмешиваться в работу людей и вносить суету, но проконтролировать исполнение моих поручений и заранее согласованных планов был обязан. Так что сразу после завтрака погрузился в процесс, причём не только я, но и Беляков, а глядя на нас и жёны подтянулись с предложениями посильной помощи. Великая вещь — телефон, а мобилет — в особенности! Жаль, дорогой он, как сволочь. Хорошо бы добыть те отечественные, что более-менее вменяемых денег стоят, и иметь по одному в каждом заведении и у каждого управляющего, чтобы брал с собой на выезде. Мечты, мечты… Но и так процесс существенно упрощался и облегчался: Архип Сергеевич, заложив Воронка, уехал с Семёнычем в Алёшкино, Егор Фомич оттуда — в Курганы, Лёнька Патрикеев оставался «на базе», я же с Машей на своём фургоне метался по городу, преимущественно в те места, где требовалось проконтролировать или обозначить присутствие лично.

Разумеется, всё сразу пошло наперекосяк. Ну, не всё, конечно, это я преувеличил на нервах, но многое. Мы вообще не планировали лезть в центр города, только поставить палатку и растянуть пару плакатов в городском парке, и это было согласовано ещё в прошлом году, а в мае этого на всякий случай напомнили чиновникам о имеющемся документе, чтобы они в этот день в этом месте не устроили что-то ещё. И вот, как говорит дед — с внезапностью добротного поноса, наш городской голова, предпочитающий, чтобы его называли мэром, возгорелся желанием лично поучаствовать в процессе и поздравить. Причём говорим «мэр» — понимаем «со всей свитой и сворой», то есть на пятачке между магазином и соседними домами поместиться не выйдет, даже если занять всю улицу. Трибуна у мэра была своя, но внезапно понадобились дополнительные столы, навесы, угощения и люди, чтобы всем этим заниматься, а ещё украшения! Причём канцелярия мэра донесла до нас то, как нам повезло только вчера утром, так что дым стоял коромыслом и хлопья «мыла» летели от причастных почти не фигуральные.

Как я благодарил хорошие отношения с пожарной частью и полицией! Одни поделились мебелью — благо, таскать недалеко, и крепких парней для этого в достатке, а их жёны помогли с украшением и некоторые затем встали на раздачу. А другие — обеспечили охрану, чтобы никакой балбес не разнёс это всё за ночь, даже не со зла, а по дурости и пьяной удали.

Да, насчёт раздачи — это была дедова идея, которая понравилась и мне, и Беляковым, и всем остальным. Изначально собирались, как это заведено в подобных случаях, просто наливать первую рюмку (или бокал, если речь про пиво) бесплатно во всех наших заведениях каждому желающему, дед же предложил поставить в центре и напротив магазина столики, где будет выкладываться наколотая на зубочистки мелко нарезанная закуска и всем желающим будет предлагаться попробовать любой имеющийся напиток — хоть все по очереди, но каждый — только один раз. Такой же столик поставили в Алёшкино — благо там около бровара было что-то вроде небольшого парка площадью соток так пятнадцать.

Под это дело в Шклове заказали крупную партию дешёвых рюмок объёмом двадцать пять миллилитров, если наливать по метку или тридцать при заполнении всклень. Заранее понимая, что значительную часть их разобьют, а ещё больше — сопрут, как за этим ни следи. Дед говорит, у него в мире при таких действах использовали одноразовую посуду, что стоила сущие копейки, но у нас такой не водилось — за исключением разве что картонных пакетов или стаканчиков для мороженого.

Ещё в начале проработки идеи сели, посчитали — сколько при желании может выпить бесплатных рюмок каждый клиент, умножили на объём — получилось довольно много, при желании можно напробоваться хорошо, но вусмерть упиться не выйдет, вроде бы. Но если здоровье слабое? Как-никак, только водок, акавиты и виски получается одиннадцать видов! Плюс четыре настойки, одна из которых сорокаградусная. Итого — триста миллилитров крепкого, да ещё семьдесят пять «сладенького». Закуси на столах получается маловато, для такой дозы, могут гуляющие и под кустик прилечь, а кому-то и здоровья может не хватить. Но и кормить всех желающих мы не потянем, это совсем другая история, причём дело даже не в стоимости «удовольствия», а в организации, готовке и сохранности. Тем паче, на этапе планирования понятия не имели, какая будет погода, но рассчитывать приходилось на худшее — то есть, жару под тридцать, поскольку в случае ливней с градом никто ничего на открытом воздухе проводить не будет.

Если ввести ограничение — одна рюмка любой водки, одна — акавиты, одна — «Рысюхи» и одна — настойки то получаются умеренные сто грамм на нос. Но тогда дегустация новых напитков теряет смысл. В итоге приняли решение, что каждый сам себе хозяин, но в правила проведения «Открытой дегустации», как мы это назвали, ввели пункт, согласно которому проводящий её работник в праве отказать клиенту «из соображений сохранности здоровья и общественной морали», и вывесить правила с этим пунктом на специальных афишах.

Не обошлось и без обычных, типовых накладок: куда-то чего-то не завезли, где-то чего-то попало больше, чем нужно, где-то пересортица, в общем — весь транспорт задействовали. Вам кажется, что гнать за тридцать вёрст грузовик-трёхтонку с четырьмя ящиками настойки это перебор? А бочку с пивом в кузове для насыпных грузов из Алёшкино в Викентьевку срочным порядком — каково? И обратно в тот же кузов шесть ящиков с «Рысюхой», которые забыли погрузить в «рейсовый» грузовик, а к ним в компанию — целую конструкцию из реек, чтобы в дороге ничего не прыгало, не елозило и ни обо что не билось, всё же транспорт для такого груза совсем не предназначен, но другого под рукой не оказалось.

В итоге к вечеру все причастные были как та лошадь на сельской свадьбе: голова в цветах, а всё остальное в мыле. Приняли душ, лёгкий ужин — и рухнули спать, даже на милые шалости сил не осталось. Ну, почти не осталось…