Рысюхин, налейте для храбрости!

Глава 23

«Рыбные братья» выгружались с шумом и предвкушением. Вот только физиономии у них хитрые… Так, стоп! Медали — вторая степень появилась! Правда, без мечей — неужели выслуги хватило? Поздоровавшись, спросил:

— Что, решили зажать обмывание награды?

— А, заметил всё-таки! Семён, ты проспорил!

— Неужели выслуги хватило⁈

— Ха! За отличие при переходе на новые штаты и освоение нового вооружения. Наша полковая батарея первой в дивизии выполнила все нормативы с новыми орудиями. Но — не в боевой обстановке, и даже не на учениях, потому без мечей.

Так, посмеиваясь и перешучиваясь, загрузились в фургон, причём господа офицеры сперва разыграли на пальцах, кто едет впереди, а потом проигравший встал на колени на передний диван в салоне, как школьник, просунув голову между спинками кресел кабины. Когда-то они уже катались на одном из моих автомобилей, так что комфорту внутри не особо удивились, скорее — просто слегка позавидовали.

Они умудрились весёлым гомоном занять всё время поездки, так что очнулся я только на развилке перед Курганами.

— Так, ваши благородия, предлагаю сперва заехать в трактир поесть — правда, не знаю, как это назвать — не то поздний завтрак, не то ранний обед, а потом уже на изнанку. Тут осталось около четырёх километров. К сожалению, жена моя сейчас в Могилёве, прислуги в Дубовом Логе не завели пока, так что в имение пригласить могу разве что на экскурсию — дом пустой стоит.

— Это же крюк делать…

— Не бойтесь, там рядом.

— Ладно, если время останется — не обижать же человека.

На обед по моему предварительному заказу приготовили дичь с изнанки: на первое — черепаховый суп, правда, не из гигантского Хватателя, а из более молодого и вкусного, диаметром панциря «всего лишь» около метра, а на второе — большая отбивная из мяса кенгуранчика. Жаль, с изнаночным гарниром пока ничего толкового не получилось придумать. Но тут уж или уповать на удачу, особенно при расширении радиуса поиска, в том числе на почти нетронутом первом уровне, или ждать, пока Оксана выучится и сможет довести до ума дикорастущих кандидатов в пищу.

Выбивая гигантских черепах вокруг форта для обеспечения безопасности и в поисках макров для флота, охотники завалили черепаховым мясом все окрестные и не только рестораны, неплохо сбив самим себе цену. Да и новинкой черепаховое мясо быть перестало, хоть и оставалось экзотикой. В итоге в минские рестораны мясо уходило максимум по два с половиной рубля за килограмм, в губернские столицы Великого княжества — уже по три, в Смоленск, Ригу и Варшаву (да, добрались гонцы и оттуда) уже по пять, а дальше мало было ухитриться довести свежим, но нужно было ещё и продать. А проделать такой фокус, как мореплаватели с земными черепахами, то есть — везти живьём — не получалось: во-первых, дичь, и без того небезопасная, превращалась в изнаночных монстров со всеми вытекающими, во-вторых, мясо стремительно теряло энергетическую напитку, что уходила на поддержание существования черепахи на лице мира, и к моменту гибели животного превращалось в «просто черепаховое мясо», а это совсем другая цена. Ну, а если не повезёт — то в «дохлую черепаху».

Но и так охотники с одного животного весом сто — сто двадцать кило добывали полцентнера мяса, а также с удовольствием покупаемый ремесленниками панцирь и уходившие алхимикам глаза, когти, клюв и что-то там из требухи, зарабатывая на каждом таком «недомерке» сто пятьдесят — сто восемьдесят рублей и были вполне довольны. Появились даже две бригады, которые только этим и промышляли: методично обходили болотины, проверяли на наличие гиганта — и продавали сведения тем, кто мог с такой дичью справиться, после чего «процеживали» пруд. «Мелочь» до полусотни кило отпускали на развод — на что было моё строгое указание с обещанием, что браконьеров, пойманных со слишком мелким панцирем на изнанку пускать не будут. При удаче они могли выловить три-четыре товарных экземпляра за раз, получая каждый месячную зарплату квалифицированного рабочего за один день. Если заработает черепаховая ферма, цены могут и упасть, правда вряд ли очень уж намного, но тут не угадаешь, когда именно «дорогая экзотика» превратится в «обычную еду».

Гости несколько удивились:

— Надо же, обычная харчевня при дороге где-то вдали от городов — а изнаночными продуктами торгуют, как так и надо!

— Ну, во-первых, сейчас было немного обидно…

— Ой, это твоё заведение, что ли?

— Трактир (а не харчевня, кстати) мой, и не совсем обычный, тут есть несколько изюминок, и это не только винокуренный заводик буквально через дорогу. А во-вторых — мясо, которое бесплатно бегает в пяти-шести километрах от кухни, почему бы не готовить?

— Ага, только владельцу изнанки заплатить…

Так, это я чего-то не понимаю — или они?

«Я так думаю — что они. Сюрприз будет!»

«Это точно. Главное, раньше времени его не испортить».

Видно было, что рыбаков что-то гнетёт, и чем ближе к изнанке — тем сильнее. Наконец, одного из Семёнов прорвало:

— Слушай, мы тут так всё распланировали… А владелец изнанки против не будет?

— Нет, не буду.

«Юра, палишься!»

«И то правда. Но они не заметили».

«Повезло»,

«В любом случае — сейчас Силантьева к присяге приводить будем, тут уж не понять будет очень сложно».

— Ты уверен?

— Вполне. Насколько это в принципе может быть.

Прапорщики несколько успокоились, но не до конца. Я же пытался вспомнить дословно, что я говорил «рыбным братьям», когда приглашал на изнанку, как описывал место. Неужели не упомянул, что она — моя? Хмм… А ведь точно! Я сказал, что рядом с мим имением открылась новая изнанка! Рядом, а не в нём! Но я-то имел в виду именно дом, а не владение — парни же решили, что у меня есть туда доступ «по-соседски». Получается, обманул ребят, точнее — ввёл в заблуждение.

«Ага, обманул бедняжечек. А баронский перстень увидеть у них глаз нет, что ли?»

«Кстати, да — тут ты прав, наблюдательности у них явно не хватает».

Тем временем мы успели не только закончить обед, но и доехать до поворота на Дубовый Лог, так что по левую руку шла уже моя земля. Я, как гостеприимный хозяин, провёл экскурсию, указав и на песчаный карьер, и на гаражи для техники, на склады (пока по большей части пустующие), и на мастерскую. Там как раз закатывали внутрь только что приобретённые грузовики-заготовки. Семён Прощукин обратил на них внимание:

— О, грузовики Кротовского! У нас в полку тоже такие есть, нашу батарею при переходе на новый штат с конной тяги на механизированную перевели, на таких же вот. Только у наших двигатель на жидком топливе, а тут, похоже, электрика.

— Да, я их покупаю под переделку.

— Во что?

— Как «во что»⁈ Вот в такие фургоны, в пикапы, или в грузовики, но с другими кабинами и кузовами.

— Да ладно! Серьёзно⁈ Это же небо и земля просто! Ты где инженеров нашёл для проектирования?

— Ну, до инженера мне ещё два года, а так — сам, первоначально методом проб и ошибок, потом помогли профессионалы с расчётами и оформлением проекта, в обмен на изготовление нескольких авто под их заказ.

— Да, помню, ты же рассказывал что-то такое. Но одно дело: «я переделал на коленке грузовик, кабину поменял, вроде неплохо получилось», и совсем другое: «я закупаю грузовики на запчасти, из которых делаю всякое разное»!

— А почему у вас технику не на макрах покупают? Это же выгоднее и удобнее, плюс в них стоит очень современная система, позволяющая подпитывать накопитель от шофёра, если тот одарённый?

— Официально — интенданты заявляют, что контролировать выдачу и расход жидкого топлива проще, чем расходование энергии, особенно с подзарядкой. Полуофициально — говорят, что такие якобы устойчивее против вражеской магии. А как оно на самом деле — кто знает. О, а это здание портала?

— Да, оно самое, а вон там — мой дом.

— Близенько к порталу.

— Было ещё ближе, пришлось переносить для удобства.

Подъехали к грузовым воротам — забавно, но я впервые въезжаю к себе на изнанку, до этого всё пешком. Первые ворота, шлюз, вторые ворота, портальный зал с охраной…

Только сейчас внезапно озадачился вопросом: а почему, собственно, вход на изнанку что одной, что другой академии обустроены совершенно не по тем нормам и требованиям, которые предъявляются к частным порталам? А эти нормы есть — я проверял, Суслятин ничего от себя на выдумал. Но, правда, охрана там серьёзная, да. Заменяют фортификацию количеством и качеством охранников? Ничего не понятно, да и не очень-то интересно. Во всяком случае до тех пор, пока я не захочу у себя на изнанке какое-нибудь училище учредить.

«Академию малых архитектурных форм и ландшафтного дизайна, как результат слияния заборостроительного и канавокопательного училищ!»

«Вредный ты, дед, бываешь — до неимоверности. И шутки у тебя некоторые — только тебе понятны».

На изнанке я зарулил на небольшую площадку около главного здания. Не помню, для чего она предназначалась — вроде как погрузочная площадка, но залитая дорожным камнем, как и дороги с дорожками внутри стен форта, могла послужить и временной стоянкой. Иван Силантьев со всей семьёй встречали меня на крыльце, а пока я пристраивал автомобиль так, чтобы никому не мешать и чтоб его самого случайно не поцарапали — подошёл поближе. И первой же фразой разрушил всю интригу:

— Здравия желаю, ваша милость!

Внутри фургона раздалось шебуршание:

— Милость⁈

— Сеня, мы два слепых придурка. Второй перстень!

— Мляааа…

Мысленно рассмеявшись, я подал руку будущему (надеюсь) управляющему нулевой изнанки:

— Добрый день, Иван Никанорович. Подумали над моим предложением?

— Да, ваша милость! Только у меня есть просьба, не сочтите за наглость…

— Без чинов. Смотря какая просьба.

— Сыну моему пора уже своим домом жить, жениться тоже. Уж и невесту присмотрели, только сговориться ещё надо.

— Помочь со сватовством, что ли?

— Ой, нет, не надо! — Даже испугался смотритель. — Сами разберёмся, чего уж теперь-то. Молодым не след со стариками жить, потому можно его в объездчики не назначать?

Эх, жаль, но парень, похоже, съедет, а жаль — был бы своего рода конкурент дружинным патрулям, идея перекрёстного контроля, дедом подсказанная, мне понравилась.

— И куда он собрался? Может, помочь сруб поставить на лице, в будущем Рысюхино? Если захочет — может и в дружину попроситься, когда я с ней порядок наведу.

— Нет-нет, мы, это… Наоборот хотели…

— Ничего не понимаю.

— У вас же тут ещё один слой изнанки есть? Там ить тоже надо за порядком смотреть, купол заряжать и прочее? Мы бы хотели попросить вашей милости, чтобы Фёдора моего туда, смотрителем, как я здесь был? Он мне помогал, всё выучил, справится.

— Если рассчитываешь, что он через годик точно так же управляющим станет, просто по выслуге…

— Упасите боги, куда ему в управляющие, пускай сперва домом своим управлять научится!

— Так ведь там, если найдём что-то полезное и придумаем, как с местной живностью агрессивной совладать, тоже нужен будет нормальный управляющий, и смотритель окажется без надобности. Получается, это временная должность. А место объездчика к тому времени может оказаться занято.

Семейство задумалось, Фёдор явно хотел что-то сказать, но поперёд батьки не рискнул.

— Ну, так там же, если всё развернётся, тоже объездчики нужны будут?

— Да, но там и риск многократно выше. Не кенгуранчики, а змееруки. Да и сливоеды — не факт, что травоядные, а это зверюга очень даже впечатляющая. Зачем вам так захотелось глубже на изнанку?

— Так, ить, женится — детишки пойдут. Может, если повезёт, как с Оксанкой получится…

Интрига, если это можно так назвать, стала проста и понятна: Силантьев надеется обзавестись одарёнными внуками. С учётом Оксаны — это будет уже второе поколение одарённых в семье, и без разницы, на самом деле, что это племянники представительницы первого, хотя и у девушки детишки могут дар получить, особенно если она будет активно практиковать работу с силой и жить на изнанке. Три же поколения одарённых подряд — повод проситься даже не в слуги рода, а в род — или влиться в обедневший новой кровью, или стать младшей ветвью более крупного. Отставной унтер, похоже, хочет дать своим внукам шанс на дворянство!

— Вынужден разочаровать: нет разницы, на каком уровне изнанки будет жить будущая мать, на нулевом или на первом, в любом случае, под куполом условия абсолютно одинаковые. Чтобы разница была ощутима даже под защитой — надо как минимум на третий, а лучше на четвёртый уровень забраться. Но там неодарённой матери, чтобы будущего ребёнка не потерять, дольше месяца лучше не задерживаться, и то потом на изнанку больше до родов нельзя будет вообще.

Силантьевы начали переглядываться и вздыхать. Правда, мне показалось, что отец и сын делали это вроде как даже с облегчением, а вот мать семейства расстроилась. Кажется, источник «богатой идеи» найден, осталось только как-то отключить его, или хотя бы перевести в режим холостого хода, знать бы ещё, как.

— Ладно, это всё лирика и не горит. Вы с супругой готовы принести клятвы и занять новую должность?

Вопрос был сугубо формальный, тем более, что они уже явно переехали в новое жильё — дверь той каморки, где они обитали раньше открыта и там пусто, но задать его я обязан. Вслух, громко и недвусмысленно. А они должны так же чётко согласиться — или отказаться. То, что у меня образовались двое дворян в свидетелях, это вообще чудесно. В общем, клятвы были принесены, и трое из четырёх Силантьевых приняли новые должности — да, Фёдор стал объездчиком, под обещание поспособствовать в приобретении своего жилья после женитьбы. На самом деле, такое обещание не многого стоило — формально можно было подарить на свадьбу десять рублей «на дом» и обязательство было бы исполнено, но тут уже вопрос репутации. Посмотрю, как они себя покажут дальше, в том числе и дочка во время учёбы — может быть, предложу стать слугами рода, что будет полезно и приятно и мне, и им. Но это дело отдалённого будущего.

Пока же меня ждут притихшие и немного растерянные «рыбные братья».

— Ваша милость, простите, что мы…

— Ну, ребята, что же вы? Хорошо ведь сидели, зачем это всё? Давайте без чинов, ладно? И на «ты», как раньше?

— Хорошо, спасибо. Это получается, и карьер, и всё остальное — тоже ва… эээ… твоё?

— Ага, и два трактира, и корчма, и бровар, и ещё посёлок вежду Талькой и Осиповичами, со своими производствами. Только это всё неважно — важно, что нас ждёт рыбалка!

Понемногу скованность у двух Семёнов прошла — ну, или почти прошла, тем более, что по дороге к «верхним» воротам форта и дальше, до обрыва над рекой перевёл речь на них самих. Парни за прошедшее время сильно поднаторели в работе со своей сетью, выдумав множество новых трюков с нею, помимо вытаскивания из грязи пушек. Особенно большой прогресс был, когда они пробили, наконец, второй барьер — в военном училище для всех, кроме боевых магов, развитие дара считалось вторичным, и достаточно было к выпуску иметь двоечку в уровне.

— Будто до этого сеть плёл руками, за спиной связанными, а тут и руки развязали, и к работе лицом повернуться позволили!

В общем, сейчас они могли пройтись по водоёму и поиском, настроив свою сеть на определённые размеры искомого и даже отчасти на материал, пусть то получались настройки вида «живое, бывшее живым или не жившее», и силовой сеткой, чтобы вытянуть найденное. Причём сеть из одного режима в другой они перестраивали буквально за секунду. Расход энергии существенно уменьшился, а запас, наоборот — вырос. В общем, тот топляк, из-за которого в прошлый раз в больницу попали — сейчас бы они выдернули на берег, не сильно даже устав.

За разговорами мы как-то незаметно вышли на край обрыва. Здесь гильдейцы срезали часть гребня, сделав так, что тропинка входила в разрыв, как в выемку между двумя насыпями, и спускалась немного наискось к берегу. Туда принесли и поставили даже что-то вроде мостков, только что лодки рядом не хватало.

— Вот тут мы и начнём рыбачить!

— Ого! Неплохая речка, не хуже, чем Березина в Борисове!

— Ага, как сестра её изнаночная. Кстати, а как река называется?

— Пока никак, не придумали ещё. Хотите предложить название?

— Может, Сестра Березины? Нет, длинно. Тогда просто — Сестра.

— Есть такое что-то под Питером. Скажут — спёрли название. Тем более, что это, скорее, тень Берзины — вон, какая тёмная.

— Тогда — Тень? Или на латыни, как там будет?

Дед помог мне с сортировкой памяти, включающей курс классической гимназии, так что я вспомнил почти мгновенно:

— Сестра — «сорор», тень — «умбра».

— Не, «сорор» не подходит. То ли сорная река, толи сорока недоделанная, то ли вообще перед кем-то извиняешься по-английски. Вот Умбра — это да, это звучит!

В итоге, так эту реку и назвали — Умбра. А потом была рыбалка…