С демоном по договору. Книга первая (СИ)

Глава 19

Бран появился так же внезапно, как исчезал. Столкнувшись с ним в холле "Наднебесья", я обрадовалась и тут же расстроилась. Вернуться на должность моего телохранителя он не мог.

— Сейчас у меня другое задание, госпожа Нели, — объяснил Бран. — Ваших новых телохранителей я подбирал и готовил лично. Вы можете быть уверены в их компетентности.

— Дело не в этом, — вздохнула я. — С тобой мне было уютнее, чем с ними. Заходи выпить карфы, ладно?

— По харбскому рецепту?

— Само собой.

— От такого предложения я точно не смогу отказаться. Спасибо, госпожа.

— Надеюсь, что скоро тебе не придётся меня так называть. Если ты пройдёшь через дашар'гоэн, то станешь свободным, да?

— Меня примут в клан Торн при согласии владыки, — уточнил Бран.

— Кажется, Алан тебе симпатизирует. Какое бы задание ты ни выполнял, пусть всё сложится хорошо.

— Спасибо, госпожа Нели, — снова поблагодарил он.

В тот же день на площадке флаеров я увидела Еву Таль, и вся моя приязнь, зачатки которой удалось взрастить, мигом улетучилась.

Если в прошлый раз я говорила о вульгарности новой секретарши скорее из вредности, поскольку не успела толком её рассмотреть, то теперь убедилась, что моя первая оценка была удивительно верной.

Во-первых, Ева носила брюки. Надо полагать, на рабочем месте тоже. Были они слишком узкие, вызывающие, скроенные без всякой попытки замаскировать их под длинную юбку. Скорее всего, на них предполагалось надевать нечто, её заменяющее, но Ева не подумала это сделать. Такого безобразия не позволял себе никто из женщин в "Наднебесье", даже эрзарки. Не говоря уже о том, как выглядел подобный наряд в сочетании со стрижеными волосами.

Во-вторых, будущая спутница Линардариаса курила!

Вот так, не стесняясь, у всех на виду держала между двух пальцев сигарету, время от времени поднося её ко рту и медленно выдыхая дым.

Я замерла, не в силах поверить глазам. Ева увидела меня и нагло улыбнулась. Она знала, какой эффект производит, и наслаждалась им, осознанно игнорируя нормы приличия.

Петергрэм точно сошёл с ума, если нанял её. Линардариас тоже. Им что, экзотики захотелось? Такую "экзотику" можно было отыскать в известных заведениях, открытых в ночное время суток, но не через отдел кадров лучшей в мире компании.

Потрясённая, я ещё долго прокручивала эту сцену в голове.

Думала о странном повороте судьбы, из-за которого место Беатрисии заняла вульгарная особа. Представляла, что бы сказала по этому поводу подруга. Собиралась поговорить с Грэмом, но остановила себя, продолжая вариться в собственных мыслях.

Итогом моей душевной смуты стало то, что, встретив Линардариаса, я не выдержала и завела-таки разговор о его планах.

— Слышала, вы нашли себе спутницу.

— Петергрэм не единственный, кто долго тянул с выбором подходящей женщины, — объяснил Линардариас. — Дашар'гоэн не лучшее время для подписания Договора, но когда мне предложили кандидатуру Евы, я решил, что будет правильно её принять.

— Значит, вы не видели её до того, как дали своё согласие?

— Почему же? Сперва мы познакомились. У нас было свидание, после которого мы оба подтвердили готовность заключить Договор. Еву взяли на работу. Правда, я дал нам обоим время на окончательное решение. Не люблю торопиться.

Я помялась, прежде чем озвучить следующую мысль:

— Вам не кажется, что Ева... плохо вписывается в формат компании?

— Да, она экстравагантная особа, — эрзар добродушно рассмеялся.

— Думала, вы более консервативны.

— Бывает, что и мне хочется новых впечатлений, а Ева кажется неглупой и упорной. Вы должны простить ей странные манеры. Она жила далеко от столицы, в маленьком городе. В университете не училась. Постепенно она освоится здесь и станет частью компании.

— Если захочет. Кажется, ей нравится быть такой.

— Возможно, — согласился Линардариас. — Со своей стороны я не собираюсь давить на неё. Позвольте теперь мне задать вопрос. Почему эта девушка вас так беспокоит?

— Петергрэм нанял её на место Беатрисии.

— И вы усомнились в его выборе, а заодно и в моём?

Тут до меня дошло, как бестактно звучали мои слова. У высшего эрзара, возраст которого, возможно, был немногим меньше возраста Петергрэма, я выпытывала подробности отношений с будущей спутницей, а он спокойно и обстоятельно мне отвечал.

— Простите, — я прижала ладони к пылающим щекам.

— Не смущайтесь, — улыбнулся Линардариас. — Если бы я не захотел, то не стал поддерживать этот разговор. Но раз уж вы развели меня на откровенности, то и сами должны дать правдивый ответ.

— Я ведь сказала. Мне кажется, будто она намеренно захватила место Трис.

— Логично, что оно числилось в качестве открытой вакансии. Боюсь, причина не только в нём. Пока вы не будете честны перед собой, разобраться с проблемой не получится.

— Нет никакой проблемы.

— Неужели?

Под внимательным взглядом Линардариаса я прислушалась к себе.

Моё возмущение поведением Евы и правда было не слишком уместным. Кто я, чтобы так рьяно заботиться о нормах приличия и ставить под сомнение решения высших эрзаров? Ева работала на одного, собиралась стать спутницей второго, а лично ко мне прямого отношения не имела.

Ревность? Пожалуй, это было ближе к истине. Петергрэм уже уличил меня в ней и Линардариас, кажется, заподозрил ту же причину. Глупо. Разве мог Грэм увлечься другой женщиной сейчас, когда наши отношения только расцветали, становились всё более насыщенными? Когда почти ни одна ночь, проведённая вместе, не обходилась без жаркого секса?

— Наверное, это из-за Грэма. Я влюбилась, а Лидия Фэо говорила о его непостоянстве. Должность секретарши позволяет находиться близко к нему. Вот я и подумала... не знаю...

Я окончательно запуталась и смешалась, готовая провалиться под пол от стыда.

— Понимаю, — медленно произнёс эрзар. — В отличие от Лидии, я знал Петергрэма в разные периоды жизни. Он мог быть верным мужем, а мог предаваться порокам. В обоих случаях речь шла о его осознанном выборе. Сказал бы, что сейчас он ближе к первому варианту, но не хочу обманывать вас, поскольку не читал его мысли.

— Но если Ева станет вашей спутницей...

— Наши отношения останутся чисто партнёрскими. Я даже не буду возражать, если она заведёт семью. Правда, спутницам это редко удаётся.

— То есть вы не против и её связи с другими эрзарами?

— Давайте не будем развивать эту тему.

— Ох, да что же со мной творится?

Определённо, сегодня я, а не Ева, перешла границы дозволенного.

— Это всё? У вас нет других причин для беспокойства, кроме пока что необоснованных подозрений? — Линардариас продолжал пытливо смотреть на меня.

— А должны быть?

— Не знаю. Допустим, Ева что-то сказала или сделала. Зацепила вас чем-то личным, не только близостью к Петергрэму.

— Мы общались всего один раз, когда я приходила к нему. Перекинулись несколькими фразами.

— Ничего особенного в них не было?

— Да нет же!

Я не понимала, чего добивается Линардариас, и он отступил.

— Тут уже мне нужно просить прощения, Нели. Я увлёкся. Закончим этот разговор. Нам обоим есть, над чем подумать.

Надо сказать, что беседа с Линардариасом не добавила душевного спокойствия, и я, чтобы отвлечься от дурных мыслей, с головой нырнула в научные изыскания.

Петергрэм с его хвалёной секретностью первый проговорился о "букете", собранном в другом мире. Нашу тайну он выдал Антаниэтте.

Она вызвала меня к себе и с заговорщическим видом передала носитель данных:

— Слышала, вам в руки попали интересные образцы. Буду благодарна, если вы дополните мой скромный архив.

— Вы делитесь со мной вашими исследованиями? — ахнула я.

— Здесь не так много тех, с кем я могу обсудить их. Жаль, что эта область изучена крайне мало, а прогресса в ближайшее время не предвидится. Приходится собирать знания по крупицам.

— Вы же можете в любой момент воспользоваться порталом.

— О нет! Путешествия в чужие миры строго ограничены. Для вас было сделано редкое исключение. Давайте извлечём из него максимальную выгоду для науки. Я дам вам разрешение на домашнее использование лабораторного оборудования. Уверена, оно пригодится.

Этот дар был не менее ценным, чем архив Антаниэтты, который оказался не таким уж скромным. В отличие от меня, она серьёзно подготовилась к путешествию и материал собрала более разнообразный, чем охапка травы.

Сначала я решила, что не смогу привнести ничего нового, но ошиблась. Среди моих растений нашлось достаточно тех, которые не упоминались в архиве.

Роль первооткрывателя была вдохновляющей. Погружаясь в работу, я почти выпадала из реальности, но нет-нет да возвращалась в мыслях к Еве Таль.

Чем дольше я думала о ней, тем явственнее ощущала непонятную, не поддающуюся объяснению тревогу. Постепенно мне начало казаться, что исходит она даже не от опасения получить в лице Евы соперницу. Несколько раз я ловила себя на мысли спуститься на минус десятый этаж и просто посмотреть на неё. В столовой Ева как назло не появлялась. То ли приходила туда в другое время, то ли вообще не обедала. В один из дней я не выдержала и под предлогом встречи с Петергрэмом снова явилась к нему в кабинет, однако секретарши на месте не было.

Впрочем, новый повод для ревности не заставил себя ждать. Буквально следующим вечером я почувствовала отчётливый запах табака, когда Грэм, вернувшись домой, обнял и расцеловал меня.

— Ты что, курил? — насторожилась я.

— Был на переговорах, — отмахнулся он.

В открытую сомневаться в его словах было странно, поэтому я не стала развивать тему, но образ Евы с сигаретой в руке больше не выходил у меня из головы.

О гибели Джоранбрама я узнала от Зоуи, которая с начала дашаргоэна стала напряжённой и неразговорчивой. Она боялась за мужа, и я хорошо её понимала. За мыслями о Еве не стоило забывать, что и Петергрэм в любой момент мог оказаться вовлечён в смертельную схватку.

Отношение самих эрзаров к жертвам дашаргоэна было своеобразным. Беатрисиа единственная удостоилась торжественного прощания. Как объяснил Грэм, дань памяти всем погибшим отдавалась после окончания войны. Тогда же наставало время для скорби.

Не знаю, сколько людей могло похвастаться подобной выдержкой. Я к ним точно не относилась и от известия о смерти Джоранбрама испытала боль и растерянность. Плакала недолго. Больше времени пыталась осознать уход мужчины, который был мне приятен, приглашал в спутницы и с которым я накануне здоровалась в лифте. Казалось, что в моей душе порвалась какая-то нить. Более тонкая, чем связь с Трис, но крепко вплетённая в узор привычной реальности. От этого происшествия другие нити напряглись, тревожно завибрировали, отдаваясь нервной дрожью.

Работалось мне из рук вон плохо. Страхи, связанные с дашаргоэном вернулись. Срочно хотелось спрятаться в объятиях Грэма, но он с утра предупредил, что будет в отъезде. Не выдержав, я позвонила ему. Телефон оказался выключен.

Потянулись напряжённые часы ожидания.

До вечера я успела сделать ещё два звонка — родителям и Ульвару, который оставил свой номер в нашу последнюю встречу. Ульвар ответил сразу, был рад меня слышать, а весть о Джоранбраме воспринял с эрзарским спокойствием.

— Мы все должны пройти через это. Принять смерть павших и сражаться за семью, когда наступит наш черёд вступить в бой.

— Мне кажется или план Грэма сработал? Ты стал более терпим к вашим традициям?

— Кое-что пришлось переосмыслить, но дашаргоэн всегда был особым случаем. Пока он идёт, нет места бунтарству.

— Скажи честно, ты в опасности?

— Не большей, чем любой другой член клана. В "Лаварде" пока спокойно, и я не такой плохой боец, как ты думаешь.

— Ничего подобного я не думала!

— Тогда не переживай за меня раньше времени.

— Этого обещать не могу.

К ночи волнений прибавилось, потому что Петергрэм не вернулся. Попытка связаться с Браном тоже не увенчалась успехом. Тревожить Аланстара я постеснялась. Несмотря на наше сближение, мне до сих пор было неловко первой лезть к владыке.

Мои мысли перескакивали с одного на другое, и с каждым часом, проведённым в одиночестве, их мельтешение становилось всё более сумбурным. Джоранбрам, Беатрисиа, дашаргоэн, магический кинжал у моего горла, другие миры, Ева...

Я бродила по гигантским апартаментам не в силах заснуть. Несколько раз включала видеотрансляции. Сообщений о стычках с участием семьи Торн в них не появлялось, хотя это ничего не значило. Обстоятельства, при которых погиб Джоранбрам, тоже нигде не освещались. Я даже не знала толком, что с ним случилось.

Этой ночью сон не победил тревогу.

Утро я встретила, сидя на полу перед окном. Асшер устроился у меня под боком. Домашний карбиру, любопытный и тонко улавливавший хозяйские эмоции, успел стать моим добрым товарищем. Ко мне приходило успокоение, когда я водила ладонью по тёплой бархатисной спине огромного кошака, почти забывая о его хищной природе.

Картину нашего дружеского единения и застал Петергрэм, бесшумно войдя в комнату.

Я тут же почувствовала его присутствие, с облегчённым вздохом вскочила на ноги и бросилась ему навстречу.

— Приятно возвращаться в дом, где тебя ждут, — заключил Грэм, отвечая на мои объятия.

— Я волновалась.

— Предупредил ведь, что уезжаю.

— Глупо, да? — Когда он оказался рядом, недавние страхи поблекли, но я знала, что они затаились в ожидании своего часа, поэтому попыталась объяснить: — Столько всего происходит за пределами Ледяного пика. Джоранбрам погиб. И других жертв хватает. Я не понимаю скрытых причин и законов этой войны. Не знаю, когда она снова ударит по нам. По тебе.

— Эй! — он отстранился, чтобы посмотреть на меня. — Ты вообще спала сегодня?

— Какая разница?

— Иди-ка сюда.

Он потянул меня к дивану, чтобы устроиться на нём в обнимку. Я прижалась к своему мужчине, как и мечтала вчера. От его кожи снова пахло табаком и ещё чем-то едва уловимым: то ли чужим мылом, то ли лосьоном. Меньше всего мне хотелось мучить себя подозрениями.

— Что бы я ни сказал сейчас, это или будет ложью, или не принесёт облегчения, — произнёс Грэм.

— Спасибо за прямоту, — вздохнула я. — Мы что, проигрываем в войне?

— О нет, до последней битвы ещё далеко и наши позиции пока прочны. Как и позиции наших оппонентов. Каждый из нас решает свои задачи, и я не могу обещать тебе спокойствия, как бы сильно ни желал тебя защитить. Нельзя недооценивать врага. В его рядах есть те, кто хорошо просчитывает ходы и бьёт по самым уязвимым местам.

— Ты умеешь зарядить позитивом.

— А ты, как учёный, должна знать, насколько важно трезво оценивать ситуацию. Очень может быть, что тебе придётся сражаться. Жаль, что у нас не было хотя бы года на твою подготовку, но ты талантлива не только в науке. Раджинайт это подтверждает.

— Когда я устраивалась на работу в "Наднебесье", то не думала, что буду воевать.

— Да, ты стала спутницей в непростое время. С другой стороны, приди ты сюда позднее, мы бы не смогли заключить Договор. Считай меня эгоистичным типом, но я рад, что всё сложилось именно так, а не иначе.

— Я тоже рада, хотя ты попортил мне немало нервов.

В его объятиях было так тепло и уютно, что меня почти не страшило будущее. В эти минуты казалось, что мы сможем преодолеть любые трудности. И даже посторонние запахи перестали привлекать моё внимание.

— Знаешь что, задай мне вопрос, — сказал Грэм. — Любой. Тот, который сильнее всего тебя беспокоит. Клянусь честно ответить на него.

— Могу спросить о чём угодно? — уточнила я.

— Абсолютно.

— Хорошо. Ты правда меня любишь?

— Так вот что тебя волнует! — он рассмеялся.

— Разочарован? Думаешь, веду себя как дурочка и упускаю шанс воспользоваться твоим щедрым предложением?

— Вовсе нет.

— Ты сказал, что однажды ответишь на все мои вопросы. Я верю твоему слову и готова подождать. А вот сегодняшний вопрос не терпит отлагательств.

— Значит, отвечу на него со всей серьёзностью. Я правда люблю тебя. Однажды ты поймёшь, насколько сильно.

Он сжал мою руку. Я повернула голову так, чтобы смотреть ему в глаза.

— Тогда обещай, что всегда вернёшься ко мне. Что бы ни случилось, будешь возвращаться. Хотя бы для того, чтобы просто посидеть вместе. Может быть, я прошу слишком многого и ты...

— Обещаю, — прервал он меня, ласково коснувшись пальцем моих губ. — Но и ты в ответ должна пообещать то же самое.

— Я не собираюсь никуда уходить.

— Думал, мы говорим о долгосрочных перспективах. Жизнь часто бывает непредсказуема. Давай учитывать её непостоянство. Моё слово в обмен на твоё.

— Ты действительно этого хочешь?

— Иначе бы не просил.

— Обещаю.

Наше взаимное обещание мы подкрепили долгим поцелуем, который я отложила в копилку самых важных воспоминаний, чтобы держаться за него, когда мне снова станет холодно и одиноко.

Своё слово я тоже запомнила и сохранила в памяти навсегда.