Самый Лучший Ветер 4

Глава 18 В которой переплетаются теория и практика

Начал же я с того, что подтянул к себе поближе, в самый центр поляны, того самого нашего первого словоохотливого знакомца, справедливо рассудив, что с одним работать будет полегче, чем со всей этой ещё достаточно бестолковой толпой.

— Вы пока смотрите, — прервал я едва начавшийся неуверенно-недовольный писк, остальные хоть и боялись сильнее него, но тоже хотели стать кем-то, причём чем быстрее, тем лучше. — Внимательно смотрите! Это будет ваша задача! Копите вопросы и пожелания, скопом вас всех я заколдовывать не буду, а буду работать с каждым индивидуально, ясно вам?

Не все слова они поняли, но общий контекст уловили, это я почувствовал по изменившемуся на облегчённо-согласный тон писку. Нечисть расселась по ближайшим кустам, наиболее любопытные залезли на окрестные деревья, чтобы лучше видеть, а я водрузил в центр поляны здоровенный веник из свеженаломанных веток.

Пусть пока в обычном, человеческом и гномском зрении этот мой лесной знакомец был ещё не виден, но всё же следовало облегчить ему жизнь, пусть ему будет комфортно во время нашего разговора. Нечистый мой жест сразу же понял и оценил, ловко юркнув под защиту веника. Да и в магическом зрении, кстати, облика он ещё не имел, а было это что-то дикое и сырое, мутное и непонятное, но живое и смышлёное, и изначального зла я в нём не видел. И ещё, в отличие от обычных мелких духов, из которых и получаются домовые, эта братия была довольно крупновата во всём — и в размерах, и в силе, и в понятливости. Таким обычное человеческое жилище маловато будет, наверное, таким подавай что-то особенное, что я и собирался сделать.

— Для начала, — я подтащил в середину поляны раскладной стул и уселся в него, поближе к венику и прочей нечисти. — Давай познакомимся заново, со всеми. Я лично, — мне пришлось даже пальцем ткнуть себя в грудь, чтобы без промаха, — Артём, маг из людей и лучший друг хозяйки этого леса. Ещё я старший для вас, что бы это ни значило. А это, — и тут я махнул в сторону эльфа, — Арчи, маг, учитель и сердечный друг хозяйки леса же. А вот он, — и я указал на гнома, — Оин, сосед её же и полноправный владелец единственной усадьбы в этом лесу. Он же единственный в нём охотник и следопыт, пасечник и охранитель. Все мы можем ходить по этому лесу невозбранно, как лучшие друзья Веги, так мы её запросто называем, как её учителя, друзья и соседи, стало быть, это и наш лес тоже, а вот вы кто такие? Откуда вы здесь взялись и что вам тут надобно?

Выдавая нечисти этот расклад, я согнул левый мизинец и напрягся, вытаскивая из глубины себя на-гора подарок Леты. Напрягся больше из-за того, чтобы не распугать всю свою аудиторию, чтобы придавить их в случае чего и не дать убежать, лови их потом по всем окрестным кустам и канавам, но обошлось и без этого. Мир мигнул и озарился отражённым светом саламандр, я вдруг почувствовал некую светлую печаль от житейской неустроенности этих тринадцати охламонов, а они замерли не дыша, преисполняясь ко мне полнейшим почтением, чего я, собственно говоря, и добивался. Поморщившись из-за того, что эта моя хитрость стала доставлять мне же самому тяжёлый, реальный стыд, я обернулся к подельникам, чтобы посмотреть, как они отреагировали на это.

Арчи поддержал мою игру, у него это получилось много легче, и сейчас за моей спиной сидел тот самый иконописный и благообразный сказочный эльф, что и месяц назад, когда он показался мне в этой своей ипостаси в первый раз и надеюсь, что и сам я выглядел не хуже. Муками совести он, кстати, в отличие от меня не терзался, а пребывал в полном душевном спокойствии, ему весь этот цирк вообще ужасно нравился. Он еле сдерживал сам себя, до того ему хотелось принять в нём участие, но недостаток квалификации в работе именно с духами ему мешал, и он и я это чувствовали, не его это было по определению. Гнома же нахлобучило не слабее нечисти по кустам, но он держался на одном упрямстве, стиснув зубы и воинственно выставив вперёд бороду, да грозно сверкал глазами.

Обернувшись, я разогнул мизинец и рассеял наваждение, становясь нормальным, потому что всем всего хватило и поставленные цели, судя по замершим в кустах духам, были достигнуты.

— Мы, — и я вновь махнул рукой на себя и на Арчи, — есть зело могучие добрые маги. И от этого мы очень близки к простому народу, а потому путешествуем не чинясь, как и все, и от этого же совершаем на пути своём очень много добрых дел. Вот где кого увидим несчастного или неустроенного, так сразу ему и помогаем. Не можем просто по-другому, ясно вам?

Самозабвенный, чуть ли не религиозно-восторженный писк из-под веника и ближайших кустов был мне наградой, а короткий одобрительный смешок Арчи показал, что я на правильном пути.

— Именно мы, — я уже задолбался махать руками, а потому обошёлся без этого, — помогли вашей хозяйке выйти из тьмы небытия, а стало быть, и ваше появление здесь тоже без нас не обошлось. Так что, горемычные да бесцельные вы мои, жалуйтесь мне на всё, что вас тревожит, расскажите мне о себе, а я постараюсь вам помочь.

Я прямо чувствовал спиной, как Арчи, всё ещё не сняв с себя личину благообразности, она ему никакого неудобства, кстати, не причиняла, изо всех сил мне помогал. Да и такое топорное нарабатывание авторитета в походных условиях было сейчас прямо необходимо, с ними по-другому никак. Тем более, мне самому в первую очередь требовалось понять, что эти духи, собственно, из себя представляют и чего хотят, а там уже можно будет и подумать и вполне может быть, что у нас даже возникнут какие-нибудь идеи.

— Мы — духи! — наконец обрадовал меня оправившийся от волнения подвениковый сиделец. — Но не леса, там другие, они нас к себе не берут! А границы его! И чего делать — не знаем! А хозяйке пока не до нас! И от этого скушно нам и маетно! Неприкаянные мы! А хотим хозяйке помочь! Но как — тоже не знаем, а спросить боязно!

— Правильно мыслите! — я поднял указательный палец вверх, — Молодцы! Хозяйке нужно помогать! Причём так, чтобы она этому порадовалась и спасибо вам сказала, от всего сердца, согласны?

И опять громкий одобрительный гомон со всех сторон показал мне, что я на правильном пути.

— А чтобы правильно помочь, — я ковал железо, пока горячо, — нужно делать то, к чему у вас душа лежит, среди людей это называется призвание, ясно вам? Вот что вы можете лучше всего, какие у вас потаённые желания, чего вы сами хотите, что именно вам спать не даёт? И ещё, друг ты мой любезный, растолкуй мне, как это ты понял, что вот вы — духи именно границы леса?

— Ну, народился я здесь, — попытался пожать тот отсутствующими плечами, — у дороги! Между ней и лесом! Они мне оба родные, и я им тоже! А кто по ним туда-сюда бегают не спросясь — те мне не нравятся, вот! Не дома, чтобы без спросу шастать! Забор ваш — это правильно, только деревья не хотят, через силу вам помогают!

— Вот видишь! — я поднял указательный палец ещё выше, — какие у вас полезные и нужные желания! А бегает без спроса через границу тут, кстати, кто?

— Да много кто, — отозвался приободрившийся от моих слов дух, — зайцы наглые, лоси бесстыжие, лисы нахальные, а уж мышей с бурундуками я и не считаю! И гном вот тоже сейчас — ни стыда, ни совести!

— О-о-о, брат, — протянул я заговорщицким тоном, — не там ты врагов ищешь! Звери бегать должны вольно, а вы их трогать не должны, и это не обсуждается, понял меня? И гном этот, запомните его хорошенько, тут волен ходить, где и как хочет, потому что он хозяйке вашей единственный сосед и друг самый настоящий.

— Так ведь больше тут и не ходил никто. — удивился безымянный дух. — Ну, вот вы ещё сегодня. Где же нам врагов искать?

— Они вас сами найдут, — уверил его я. — Это вам, друзья, очень повезло, что их ещё не было. Вот смотри: нежить любая — враг страшный и лютый, границу переступить она не должна. Нечисть тоже, но не вся, а лишь та, что печать зла на себе носит, да и к остальным тоже подходить нужно с большой опаской и с разбором. Если она хозяйку вашу не признаёт, если своей жизнью живёт, то зачем она здесь нужна?

— Ого, — выдохнул потрясённый дух, — нежить? Нежить враг, да!

— Мало того, — выдавал я дальнейшие целеуказания, — люди, гномы, эльфы и прочие носители разума, что явятся сюда как гости незваные, тут тоже без надобности. Но здесь осторожно надо, тут нужно с разбором и выдумкой подойти да смекалку проявить.

— Научишь? — высунулся от нетерпения из веника он. — Научи, старший!

— Научу, конечно, — успокоил я его, хотя чему учить сейчас буду, и сам не знал. — Только ты расскажи мне, чего ты уже умеешь, чем тебя природа наградила? К чему у тебя и у всех остальных талант?

— Чужих издали чувствуем, — после недолгого молчания признался он. — И своих тоже, переговариваться можем, тоже издаля. Прячемся хорошо, бегаем быстро. Двигать можем, вертеть, рвать и соединять.

— Поподробнее, — попросил я его, — насчёт двигать и прочее, а то как-то уж сильно туманно. Куда и кого?

— Как мы есть духи дорог наполовину, — оглянувшись на своих, начал признаваться дух, — вот её и можем… того-этого. Только немножко, и с дорогой этой, на которой сидим, нам никогда не совладать, а вот тропинку лесную запросто. Но тоже немножко.

— Очень интересно, — задумался я над этими неожиданными талантами, — а зачем?

— Ну… — задумался он над применением своего дара и перешёл к конкретным примерам, — вот бежит лось дурной по тропинке. А я не хочу, чтобы он здесь бежал, например. Вот я эту тропинку ему и поворачиваю.

— Да ладно! — восхитился я, — и работает?

— Не всегда, — вздохнул тот, — лосям пофиг, они ж дурные. Ломятся по кустам напролом, тропинок не разбирают. И лисы, и зайцы тож. Но те больше на нюх и на звук бегают, и нас чуют, дикие же совсем, чтоб им провалиться. Почтения от них вовек не дождёшься.

— Понятно, — даже почесал в затылке я, тут требовалось крепко подумать, но думать придётся именно что в процессе, — а вот меру талантов твоих я пока измерить и определить не могу. Сырой ты ещё и дикий, как те же лисы с зайцами. Надо бы облик тебе придать, именем наделить и вообще придумать, кто ты с друзьями такой, научить чему-нибудь, а потом уже и к делу приставлять.

— Ты можешь, — после краткого молчания определил степень моего могущества он, — только ты и можешь. Я согласен.

— А они? — уточнил я, кивнув на окрестные кусты.

— И они тож, — даже не став оборачиваться и что-то уточнять, успокоил он меня. — Не сомневайся, Старший! Тебя-то мы и ждали! Делай!

— Ну, хорошо, — я встал со складного кресла, а то выходило слишком уж как-то по-княжески. Да и не получалось у меня почему-то колдовать во всю мощь сидя, профанацией такое волшебство попахивало. Вновь открывшись для магии и для этого мира во всю ширь, не хуже чем тогда в монастыре или в гостях у Леты, я ощутил тринадцать этих духов перед собой как на ладони, я знал теперь все их желания и силу, все их умения и таланты, а потому без промедления и без сомнения начал:

— Раз вы есть нечисть, ещё не виданная в этом мире, то своей властью и силой своей нарекаю вас отныне и до веку лешими, — мне на ум удачно пришло слово, услышанное недавно от Арчи. — И наделяю вас призванием хранить этот лес и границы его! Хранить, беречь и защищать — вот ваше предназначение под этим небом! Наделяю вас правом быть стражами этого леса, примите и почувствуйте это!

Мне пришлось вытянуть правую руку вперёд и направить её на веник в центре поляны, потому что говорил-то я для всех, в том числе и для Арчи с Оином, но колдовал только над тем самым смелым духом, что сидел передо мной. Тащить всех скопом я бы осилил, конечно, но на грани своих возможностей, да и лишнее это было, лучше уж по одному.

— И нарекаю тебя, — тут я запнулся, потому что обычному короткому имени, как у всех домовых и прочих, этот дух совсем не соответствовал, слишком уж он был мощен и серьёзен. — Василичем! Из рода, — тут я вспомнил, что даже у Кирюхи было отчество и фамилия, — Ольховских! И да будешь ты основателем его!

Веник из веток ольхи, от которого и пошла эта звучная фамилия, разлетелся на мелкие веточки и листочки по всей этой поляне одним коротким движением, а под ним обнаружился сидящий на заднице солидный мужичок примерно по пояс мне ростом. Был он изрядно бородат и обильно волосат, имелись на нём приличные зипун, застёгнутый на деревянные пуговицы справа налево, штаны и лапти, сотканные из примерно того же материала, что и платье Веги, только сильно попроще. Довершал его наряд широкий кушак красного цвета, да посох из ольхи с живыми листьями, больше похожий на дубину. Мужичок сидел в полной прострации, постепенно привыкая к новым ощущениям и сводя глаза в кучу, потом вроде бы начал справляться с собой и первым делом кое-как встал на ноги, опираясь на свой посох. Причём я его не торопил, не гнал и не подхлёстывал, а наоборот, старался успокоить, но он поднялся и поклонился мне, глянув исподлобья неожиданно умными глазами.

— Благодарю! — с достоинством распрямился он, — Старший!

— Как ты? — тут же спросил я у него, раз уж разговор начался, — что чувствуешь?

— Чувствую, что… — мужичок старательно прислушался к себе, поискал какие-то слова, а потом рубанул напрямую, — что Аз Есмь отныне! И это хорошо! Вот я что чувствую!

— Ну, раз уж ты есмь, — Арчи не удержался и влез, его просто распирало от ситуации и молчать он уже не мог, — то иди сюда, Василич, прими угощение, не побрезгуй! Со всем нашим почтением! Не мешай старшему своему!

Я кивком подтвердил приглашение друга и очень воодушевившийся Василич поковылял, разминая ноги и опираясь на посох, в сторону накрытого стола.

— А теперь, — я размял руки в предвкушении волшебства, теперь-то мне уже было понятно, что делать, — ваша очередь! Подходить по одному, каждый со своим веником, к которому дереву кто склонность имеет, тот с тем и подходи! Всем ли всё ясно?

Эта нечисть пищать или ещё как-то радоваться, показывая мне, что всё они поняли и со всем согласны, не стала, а начали они очень организованно и быстро действовать, и вот уже совсем скоро передо мной сидел ещё один рекрут, прикрытый дубовым веником.

— Михалыч! — нарёк его я, — Дубов!

В этот раз магия пошла быстрее и увереннее, и я и он знали, как и что сейчас будет, а потому через несколько минут я уже отправлял новоиспечённого лешего к столу, принять угощение со всем почтением. А потом все эти Кузьмичи и Иванычи, Петровичи и Санычи пошли один за другим, я не заморачивался особо с именами, просто вспоминал по одному механиков в училищном гараже, как раз хватило. Ну и пришлось ещё пару раз обращаться за помощью к Арчи, когда я не мог уверенно опознать то дерево, чьи именно ветки пошли на этот очередной веник, и вот уже передо мной стоял последний из духов.

— Митрич, — вспомнил я самого скандального и желчного гаражного механика, — из рода Рябининых! Будь готов!

— Завсегда готов! — странным образом, вертикально ладонью посередине лба отсалютовал мне тот и поднялся на ноги, ожидая приглашения к столу, но не забыв поклониться со всем почтением. — Старший!

На подгибающихся ногах, едва сдерживая дрожь в коленях, я побрёл за Митричем к столу, где уже царствовал и владел общим вниманием Арчи. По мне, это было только к лучшему, мне-то сейчас самому было лишь бы до раскладного кресла добраться и дух перевести, а вот к разговору не тянуло совершенно. Тем более, это я уже давно признал и с этим смирился, у нашего штатного мага полноценное общение, не смотря на все его шуточки-прибауточки и вообще веселье, выходило лучше, потому что разговаривали с ним все встречные-поперечные почему-то много охотнее.

Он сейчас как раз наливал немного остывшего чая подошедшему Митричу в свежесделанный из бересты туесок и на полном серьёзе, соблюдая приличия, просил того принять подношение, добавив для верности пряник из гномских запасов. Тот с достоинством поклонился и принял угощение из рук Арчи, после чего отступил и влился в толпу у стола. Надо признать, вели они себя совершенно отлично от домовых, не толкались и не галдели, не мешали один другому, а были они очень степенными и солидными, одни дубины-посохи чего стоили.

Я сидел, разглядывая их и приходя в себя, пытаясь вспомнить, кого из них каким именем нарёк, но кроме первых двух и последнего, ничего не вспоминалось. Тогда решил, что буду называть их по фамилиям, потому что уверенно отличить кленовые листья от берёзовых или дубовых, что пошли на зипун или торчали свежими из посохов, я мог. У Орехова вон, даже орехи были, тут не ошибёшься.

Арчи тем временем выстроил их перед собой и выставил на всеобщее обозрение одну руку ладонью вперёд, растопырив пальцы на ней и демонстрируя кольцо зелёного цвета, указательным пальцем другой руки указывая на него же. Я ощутил близкое присутствие Веги, у них шёл какой-то разговор, маг удалённо знакомил свежеиспечённых стражей со своей хозяйкой, прививая им субординацию и прочие полезные в службе на границе вещи. Лешие застыли, держа в руках угощение и не зная, куда его деть, проняло их, но Вега на такие мелочи внимание не обращала, и скоро всё закончилось.

— Ну что, — затормошил меня Арчи, спрятав кольцо на руке, до того ему не терпелось чем-то там заняться, — благословение получено, приступим к экспериментам? Надо же нам всем понять, к чему вы годны, можно ли на вас надеяться, можем ли мы уехать отсюда со спокойной душой, станете ли вы надёжной защитой своей хозяйке? Ну, кто из вас самый смелый?

Лешие не расступились и не стали показывать друг на друга, как это сделали бы домовые, но как-то сразу стало понятно, что стоявший в центре их полукруга Василич и будет тем самым первым, по старшинству и по силе, с него и начнём.

— Оин, нужна твоя помощь, — определился с первым подопытным Арчи и затребовал второго участника, — на тебе их чары пробовать будем. — Гном недовольно завозился было на месте, но маг его успокоил, — а потом и на нас, но сначала на тебе, мы же маги, пойми. Пойдём от простого к сложному, всего лишь, не переживай.

Гном, подумав, пожал плечами и вышел из-за стола, с большим сомнением поглядывая на напрягшегося Василича.

— Представим ситуацию, — тут же выскочил к ним Арчи и взял процесс в свои руки, — злой гном с неясными целями пытается пройти через границу. Незваный и непрошеный, а потому совершенно тут лишний. Что делать будешь?

Василич, которому задали вопрос, почесал в затылке и, пристукнув посохом по земле, исчез в ближайших кустах.

— Вперёд, — скомандовал маг гному, — во-о-он к тому дереву иди, видишь? И громко, голосом, рассказывай нам о своих ощущениях, хорошо? Это очень важно, запомни.

Оин кивнул и, поправив на себе одежду и ремни, решительно зашагал к одиноко торчащей, но и самой высокой здесь сосне метрах в пятидесяти ниже по склону. Дерево это хорошо было видно издалека и со всех сторон, Арчи не зря взял именно его в качестве ориентира.

— Тропинка передо мной появилась, — громко обрадовал нас гном, прорвавшись через придорожные кусты, — попутная, иду пока по ней!

Из подлеска повеяло неслабой такой лесной магией, и гном снова подал голос:

— Вправо поворачивает, но ещё по пути! Иду дальше!

Магия усилилась ещё немного, но Оин всё испортил:

— Схожу с тропинки! Иду к дереву, внимания ни на что не обращаю!

Магия усилилась до предела, но и гном не сдавался: — кусты передо мной появились, колючие! Обходить не буду! Вижу цель, препятствий не вижу!

Василич выкладывался на все сто, он уже начал верещать от ярости и злости, но гном победил, дойдя до сосны, победно стукнув по ней и повернул обратно.

— М-да, — без тени разочарования или уныния, в отличие от меня, жизнерадостно подвёл итоги под этим экспериментом Арчи, дождавшись гнома и лешего. — Нас ждёт куча увлекательной работы, друзья! Оин, что можешь сказать?

— Ну, ежели идти без цели, — задумчиво произнёс гном, тщательно вспоминая свои недавние ощущения, — или убегать без памяти, или попасть им в лапы уже заблудившимся, то оно конечно. Тогда оно работает. А так нет.

— Понятненько, — бодро произнёс Арчи и потёр ладони от предвкушения, — работаем дальше! И поменьше уныния, Василич, побольше здорового энтузиазма, друг мой! Поставим мы тебе удар, то есть дар, не переживай, всё только начинается!

Не сильно-то и воодушевившийся Василич посмотрел на гнома, как на врага, всё ещё переживая поражение, но с готовностью придвинулся поближе к магу, ожидая приказов и действий, и они тут же последовали:

— А теперь, друзья, попробуем на мне, — Арчи подошёл к обочине дороги и приготовился почувствовать и ощутить лесную магию на себе. — Если с гномом ты двигал и вертел, то со мной пробуй рвать тропинку и соединять. На первый раз сопротивляться тебе не буду, пока надо бы нам понять, как оно вообще работает.

Василич кивнул и приготовился, на став на этот раз прятаться, а полуэльф легко и без шума, как будто и не было кустов на его пути, просочился в лес.

— Вслух давай! — крикнул я ему вслед, — интересно же!

— Вижу перед собой тропинку! — тут же отозвался он, — прямая, идёт строго вниз по склону! Иду и не сопротивляюсь!

Василич вздохнул и крепко стукнул по земле посохом, начав колдовать.

— Вправо пошла! — сразу же крикнул Арчи, — причём именно она же, не новая! Просто на ней появился круг, и толкает меня именно на него, а основная тропа спряталась, хотя если напрячься, то и её видно!

Маг послушно, не сопротивляясь и глядя строго себе под ноги сделал круг и остановился именно на том месте, с которого и начал. Потом огляделся и, выбрав меня в качестве ориентира, двинулся в нашу сторону. Василич вновь заколдовал, стуча посохом и приплясывая на месте, но Арчи, даже не применяя магические способности, легко преодолел все кусты и коряги, что щедро насыпал леший ему под ноги, и вышел к столу у машины.

— Основной принцип понятен, — он уселся в свое кресло и налил себе чаю, — радует то, что есть, с чем работать, есть от чего оттолкнуться, вот что главное. А временные неудачи, Василич, пусть тебя не тревожат. Через неделю ты у меня кого хочешь по этому лесу водить будешь как на верёвочке, даже и не сомневайся. Будем тебя отводу глаз учить, внушению, природные твои способности усилим, скомбинируем всё это, и результат будет, это я тебе могу пообещать твёрдо. Но поработать придётся плотно, разве что.

— Так мы согласные, — вздохнул Василич, всё ещё переживая две свои неудачи подряд, — со всем нашим тщанием и усердием, лишь бы на пользу было.

— Ну-ка стоять, — с этими словами я сам встал на ноги и пошёл к машине, за своими вещами. В голове у меня мелькнула одна мысль, и требовалось срочно её проверить. — Подождите пока, с работой-то. Может, и получится у нас пропетлять. А если не получится, вот тогда и будем работать. Со всем тщанием и усердием, да ещё как-нибудь, дураков работа любит. А радует, запомните это, бородатые, только разумных.

Я вытащил из рюкзака большую тетрадь, линейку, пару карандашей, тюбик с клеем из своего небольшого штурманского набора и выложил всё это на уже предупредительно очищенный для меня Арчи стол. Друг смотрел на мои приготовления с интересом, Василич и остальные тоже, вот только гному всё было до фонаря. Я, стараясь не сбиваться под их пристальными и взглядами, вырвал из тетради чистый лист и по линейке оторвал от него узкую, сантиметра в четыре, ленту по длинному краю, а потом ещё одну и ещё одну, про запас. Лешие смотрели на меня как на фокусника, ничуть не сомневаясь в том, что им сейчас покажут что-то удивительно волшебное и особенное, да и Арчи тоже, хотя от него я такого и не ожидал.

Взяв одну бумажную ленту в руки, я положил её на стол и придавил карандашом посередине, объяснив всем присутствующим:

— Карандаш — это я. А бумажка — это дорога. И вот я по ней иду.

С этими словами я прочертил линию длиной в пару сантиметров и остановился, попросив Василича:

— А теперь покажи мне, друг любезный, что именно ты с дорогой делаешь, только руками.

Леший ожидаемо взялся лапами за концы ленты и соединил их между собой, зажав пальцами. Получилось небольшое кольцо, Арчи помог ему с клеем, и вот теперь я осторожно рисовал линию внутри его, передвигая карандаш по бумаге и вскоре уткнулся в свой же след.

— Правильно? — посмотрел я на пристально следившего за мной лешего.

— Ну, дык, — посохом почесал в затылке он и непонимающе поглядел на меня, — так и есть. Что тут может быть неправильного?

— То есть подходите к делу без выдумки, напрямую, — обвинил я его. — Если уж вам дано играть с простр… то есть с тропами людскими, то и делать это надо так, чтобы гость незваный ни жизнь не догадался, вот смотри.

С этими словами я быстро свернул из второй ленты бумаги ещё одно кольцо, только повернув один конец на половину оборота, склеил всё это великолепие и сунул Василичу в лапы карандаш. Лешие смотрели на меня с неослабевающим интересом, Арчи, к моему удивлению, тоже, а вот Оин просёк сразу:

— Лента Мёбиуса, — авторитетно заявил он. — Был такой сильный колдун у Древних, только эта лента от него и осталась. Простейшая односторонняя поверхность. У нас на транспортёрных лентах в шахтах пользуют, чтобы износ сразу с двух сторон шёл, для экономии.

— Как это, односторонняя, — неприязненно глянул на него Василич, — не бывает так, уж я-то знаю! Две же стороны! Та и эта, вот, гляди!

— Сам гляди, знает он, — сурово обрезал его Оин, он вообще не любил, когда в его словах сомневались. — Знаток, блин! Сейчас тебе такое покажут, штаны не удержишь!

— Так, стоп, — прервал я их и мне даже пришлось развернуть к себе Василича, — теперь карандаш это ты, а бумажка эта снова дорога. Иди по ней. А всем остальным следить за ним в оба глаза, ясно вам?

Насупленный леший кивнул и занялся делом, прочая его братия организованно, не мешая друг другу, не галдя и не толкаясь, подвинулась поближе, чтобы видеть всё в точности, как я и приказал. Василич же потихоньку вёл карандаш по середине полоски и вскоре начал проявлять так ожидаемые мной признаки обалдевания. Он уже прошёл один круг, а бумажка всё не заканчивалась и не заканчивалась, и пришёл он к началу своего следа только по завершению второго оборота.

— Как это? — ошалело посмотрел он на меня и на гнома, — разве ж так бывает? Так же не бывает! Не бывает, не бывает!

— Попробуй ещё, сам, — сунул я ему третью полоску и клей, — вполоборота соединяй, ага, вот так.

Василич ловко склеил волшебное кольцо, но сунул карандаш вроде бы Михалычу или, если я ничего не путаю, Петровичу Дубову и они вместе тронулись в путь. Один, затаив дыхание, чертил ровный след, не отрывая грифеля от бумаги, второй проворачивал ленту под ним, но закончилось всё, как и в первый раз, то есть двумя полными оборотами и рисованной линией на обеих сторонах бумаги.

— Какое сильное колдунство, — в полной тишине произнёс вроде бы Петрович, потому что Василичу было не до слов. Он замер, стеклянными глазами глядя на кончик карандаша, а в волосатой башке его чуть ли не с отчётливо слышимым скрежетом ворочались какие-то мысли.

— Это я к чему, — в полном молчании заявил я впавшей в ступор граничной братии, — это я к тому, что если уж вам дано играть с пространством, то есть с тропами, то и делать это вы должны именно на этом уровне. Не напрямую, в лоб, а именно таким вот образом. Не знаю, что и как вы будете делать, но берите бумагу, если нужно, берите клей и карандаши, идите куда-нибудь с глаз моих долой в кусты и осваивайте принцип. А потом попробуйте нас удивить. А то ведь так, как вы до этого делали, этак любой дурак с магическим даром сумеет, даже я так могу, а вот стражам границы так топорно работать невместно.

Отмершие лешие осторожно, под локотки, увлекли за собой в дальние кусты увлечённого тяжкими думами Василича, не забыв прихватить по пути один карандаш и несколько тут же нарванных мною бумажных лент.

— Как-то так, в общем, — я уселся в кресло поудобнее и налил себе чаю, — не нужно учить рыбу плавать, птицу летать и прочее в этом же духе, Арчи, вот что я думаю. Нужно только подтолкнуть их к безобразиям, а там они уже сами. Ну, мне кажется, что они лучше знают, просто не пробовали ещё. Надо просто показать им возможности, вот и всё.

Оин был со мной полностью согласен, а вот Арчи не отреагировал на мои сбивчивые объяснения, он сидел, замерев на месте не хуже Василича.

— Ты-то чего придуриваешься? — спросил я его, — вот увидишь, через часок-другой нам такое покажут, что будем втроём глазами хлопать, прибереги на потом.

— Какое придуриваешься! — отмер Арчи и схватил лист бумаги, скрутив из него такое же кольцо, что так поразило леших, — какое потом! Это как так получается?

— В школу не ходил, что ли? — догадался я. — Хотя такое нам, если мне память не изменяет, в училище показывали.

— На домашнем обучении я был, — подтвердил Арчи мои догадки, осторожно ведя карандашом по бумаге, — по эльфийской системе! А человеческие науки у нас не в чести да и гномьи тоже, мол, чему эти короткоживущие могут научить, чёрт бы их всех подрал! Это же сколько всего я пропустил, а? Ты ещё такие фокусы знаешь?

— Это не фокусы! — наставительно поднял палец я. — Это наука! Но вот так навскидку и не припомню больше ничего. У нас в училище преподаватель по математике и сам любил что-то подобное, и нам пытался привить, но как-то всё это мимо меня прошло.

— Гидростатический парадокс! — пришёл мне на помощь Оин. — И вообще гидравлика! К примеру! От лёгкого нажатия ноги на педаль тормоза автомобиль колом встаёт, а вот тормозить этой же ногой о дорогу, или даже о колесо, у тебя уже не получится. Чем не волшебство?

— Ну, это я знаю, — отмахнулся от него Арчи. — Хотя да, пример хороший, я когда понял, что там к чему, тоже удивлялся. Хотели с Даэроном, помню, бочку с водой изнутри давлением разорвать, но не получилось, не смогли длинную трубу металлическую найти. А то бы обязательно попробовали. М-да, права была Лара…

— Насчёт чего? — уточнил у него я. Не, Лара у нас по определению права во многом, если не во всём, но уж больно туманно он выразился.

— Да насчёт системности знаний, — объяснил мне Арчи, досадливо морщась. — А то кидаются в магию дебилы с головой, остальное им, видите ли, неинтересно и скучно, а потом на обычную свёрнутую бумажку смотрят, как бараны на новые ворота. Это ж сколько всего мимо меня прошло, а? И где мне теперь всё это брать? С Антохой вместе в техникум на заочное поступить, что ли?

— Ну, если не шутишь, — посмотрел я на него с сомнением, но он вроде бы был серьёзен, как никогда, — то поступи. Хотя я бы на твоём месте просто вместе с ним бы учился, по его программе, да и всё. Тебе же диплом непринципиален? А экзамены мы тебе с Далином и сами можем устроить, по-настоящему, без скидок на знакомство.

— Наверное, — Арчи эта идея пришлась по душе, — так и сделаем. А то ведь придётся каждому объяснять, зачем да почему, не хотелось бы.

В этот момент сама ткань пространства от тех кустов, в которых засели лешие, пошла натуральной волной и хорошо ещё, что недалеко. Меня пробрало до печёнок, внутри что-то очень неприятно ёкнуло, в голове всё перевернулось, а ощущения были — как на утлой лодчонке в настоящий шторм попал. Деревья менялись местами, небо с облаками, как гигантское колесо с осью точно над нашими головами, сделало один быстрый полный оборот, и я вдруг понял, что мы сидим как сидели до этого, только зеркально, и это напугало меня больше всего. Потом волна пошла обратно, пугающее ощущение зазеркалья исчезло, правое снова стало правым, а левое — левым, и я уже было открыл рот, чтобы заорать на леших благим матом, но тут всё кончилось и Арчи меня опередил.

— Воу-воу! — громко, изрядно добавив магии в слова, одёрнул их маг, и прозвучало это грозно, в его голосе явно чувствовались угроза и те немедленные последствия, к которым бы она привела в случае игнора. — Полегче! Обалдели вы там, что ли? Сюда идите, а колдовать я вам пока прямо запрещаю!

Но из кустов на весь лес полыхнуло опасливой радостью и ещё почему-то благодарностью, а потом эта чёртова дюжина вывалилась на поляну, поспешно приводя себя в порядок, но заставлять нас ждать они не стали.

— Получилось, — с благоговением прошептал приблизившийся Василич, глядя на меня и на Арчи. — Старшие, у нас получилось! Всё, как вы и говорили, всё так и получилось!

— Рад за вас! — церемонно пожав лешему руку, поздравил его с победой маг, очень довольный тем, что и его произвели в старшие по заслугам. — Я ж говорил, Василич, что поставим ты тебе дар, а ты сомневался! Ну-ка, давай делись радостью, давай рассказывай быстрее, чего это там у вас получилось!

— Ага, — Василичу и в самом деле не терпелось поделиться с нами успехами, — я сейчас! Только бумаги этой гладкой ещё мне дайте! Всё покажу, всё нарисую! Это просто! Проще же не бывает, а мы действительно дураки!

Я положил перед ним свою открытую тетрадь, не став рвать листы, сунул ему карандаш, и глава леших принялся увлечённо что-то рисовать. Кончик грифеля в его руках летал по бумаге как живой, он чертил какие-то странные фигуры, что-то штриховал и затенял, выделял какие-то точки и линии, пересечения и сечения, и я немедленно ощутил себя на странной лекции по начертательной геометрии. Осознание это усилилось тем, что я быстро перестал что-то понимать, просто не хватало знаний, и в полной панике вспомнил ту драную-рваную книгу Древних, что хранилась у нас в училище под стеклянным колпаком, как величайшее сокровище.

Нашему курсу один раз показывали её, объясняя при этом, что в ней заключены те знания Древних, что мы понять и расшифровать ещё не в состоянии, то есть не только мы, курсанты или даже наши преподаватели, но даже никто из ныне живущих, ясно только, что это вроде бы какая-то странная математика, какой-то её высший, умопомрачительный раздел. Так вот, в ней были точно такие же картинки, растянутые и изогнутые поверхности, свёрнутые и развёрнутые пузыри и бублики, всё это в ней было.

— Знаешь что, — дождавшись, пока Василич не перестанет рисовать и не, переведя дух, откроет рот, чтобы приступить к объяснениям, прервал я его. — Лучше остановись. Лучше храните это знание, как величайшую тайну, а про такие тайны нельзя говорить вслух, ни с кем и никогда. Рисунки твои я себе оставлю, принцип мне понятен, на досуге разберусь, а ты лучше молчи. Вдруг враги узнают про твоё оружие? Я даже тетрадку эту, после того как посмотрю, сожгу к чертям собачьим, нельзя такое без пригляда оставлять.

— Вот именно, — тут же поддержал меня Арчи, уж его-то обмануть у меня не получилось, он сразу же до всего допёр и посмотрел на меня с понятным нам обоим сожалением. — Нам-то сразу ясно стало, что там у тебя к чему, а вслух о таком трепаться — только лихо приманивать. Но Веге, — и тут он постучал пальцем по кольцу на руке, — объясните всё досконально, ясно вам? Она поймёт, не сомневайтесь. А все остальные даже догадываться не должны, что в этом мире что-то такое появилось! Вот такая тайна должна быть!

— Хорошо! — вмиг проникся серьёзностью ситуации Василич и все остальные лешие. — Тайна!

— Поклянитесь, — потребовал от них я, мне просто стало страшно оставлять такое за своей спиной. — Сутью своей поклянитесь! И ты тоже, гноме! И мы с ним, — тут я указал пальцем на Арчи, — все вместе давайте!

Оин, который всё ещё сидел, вцепившись руками в край стола и молчал, не в силах произнести не слова, только с готовностью быстро кивнул мне, полностью согласный с моими словами.

Арчи тут же взял работу в свои руки, мы поклялись сутью своей хранить в тайне всё, что сейчас увидели и узнали, сделав исключение для хозяйки леса, причём мы трое не смогли бы её нарушить просто по скудоумию своему, вот только лешим знать об этом незачем, маг снабдил концовку клятвы видимыми эффектами, для пущей торжественности и только тут, когда я понял, что Мир принял нашу клятву всерьёз, меня отпустило.

— Уф, — картинно вытер со лба пот Арчи, — а теперь проверим вашу магию опытным путём!

— Давай я, — опередил я его и встал с места, — а то вы уже пробовали.

Василич с готовностью захлопнул тетрадь, вручил её на хранение Арчи прямо в руки и отпрыгнул в центр поляны, разминая пальцы перед колдовством.

— По чуть-чуть давай, — попросил я его на всякий случай, — с места в карьер не надо. На зайцах потом потренируешься в полную силу. И делай так, чтобы я ничего не почувствовал, понял? Небо вертеть и прочие видимые эффекты не надо, они ведь тайну нарушают, ясно? Делай так, чтобы я не догадался ни о чём, чтобы я даже твоё присутствие не ощутил, чтобы не понял, кто в этом виноват, чтобы себя винил, это и будет высший пилотаж.

Василич на этих моих словах вытянул вверх указательный палец и погрозил им остальной своей братии, как бы призывая немедленно проникнуться до глубины души всем, что я говорю, потому что лично он со всеми моими словами согласен и поддерживает.

— Иду вперёд, — я потихоньку двинулся через кусты к тому самому дереву, к которому уже сходили Арчи с Оином, начав вслух проговаривать свои действия, — курс на сосну! Вижу тропинку, иду по ней!

И сразу же где-то в глубине сознания, на самой грани ощущений возникло, а потом усилилось понимание того, что иду я в правильном направлении, да вот только не туда, причём сам, своей волей. Прислушался к себе ещё раз, ещё раз уверился, что иду так, как хотел, вот только сосна та самая вдруг стала от меня дальше, чем была, и много левее. То есть пошёл я, получается, вдоль гномской дороги направо.

— Это был заворот! — торжествующе прокричал мне свои объяснения Василич. — А сейчас стояние будет! Великое!

И вновь я не почувствовал магии, хотя и не сильно прислушивался, и вновь пошёл вперёд, к сосне, но в этот раз не понял уже ничего.

— Ты на месте топчешься! — просветил меня Арчи громким криком, — ни туда, ни сюда! Попробуй задний ход включить! Не разворачиваясь!

Я попробовал, но результат был тот же. Вроде бы шёл, шагам моим ничего не мешало, прошлогодние листья и ветки всё так же хрустели при ходьбе, каждый раз новые, деревья и кусты мелькали по бокам тропинки, но сосна маячила всё на том же расстоянии от меня.

— А теперь! — радость Василича и остальных была до того заразительной, что я даже улыбнулся, — на выход! Принудительный!

— С вещами! — поддержал его Арчи, и мне пришлось напрячься, чтобы хоть немного начать противостоять этой странной магии. Я рванул к сосне не разбирая тропинки, через густые кусты и валежник, потеряв их всех из виду, но когда продрался через очередные заросли, с удивлением увидел перед собой ту самую поляну на краю дороги, да их радостные рожи. Лешие радовались успеху, Арчи с ними за компанию, а Оин просто наконец-то оценил силу этих странных стражей и безопасность леса.

— Ещё раз, — нам сейчас жизненно необходимо было убрать у них головокружение от успехов, вернуть их в рамки, чтобы не зазнавались и хранили опаску, им же лучше будет, и пришлось постараться по-настоящему, пришлось выложиться на все сто. Я уже не стеснялся в применении магии, я давил их всей своей силой, давил грубо и немилосердно, ведь сейчас мне противостоял не один только Василич, но и вся эта братия, и продавил.

Но всё равно я, хоть и продрался к этой сосне с победой, но на пределе своих возможностей и заплутав по пути пару раз. Если бы я хоть что-то понял в этой странной магии пространства, было бы легче, конечно, но и так я победил только потому, что точно знал, кому именно противостою и зачем, и не выпускал их из виду.

— Стоп! — вскинул я руки вверх, сдаваясь, — дайте обратно нормально уже дойти, уморился, хватит!

Передо мной, по волшебству, появилась широкая тропинка и раздвинулись в сторону кусты, так что дошёл я обратно со всеми удобствами. Василич уже приплясывал на поляне в нетерпении, враз растеряв всю свою солидность, он ждал советов и качественного разбора полётов, и я его не разочаровал.

— Главное, — подойдя к нему и обращаясь ко всем остальным, начал я, — вы молодцы. Работает так, что лучше и не придумаешь. Единственно что, прячьтесь так, чтобы вас не заметно было. Это и ваше спасение, и главный козырь. Я вот тебя видел, Василич, ты вылезал пару раз, а если бы я по тебе ударил огнём, к примеру, что тогда? Или бы из ружья долбанул, серебряной картечью? Соображаешь?

— Да, — медленно кивнул мне леший, — соображаю.

— Вы теперь не просто так, — додавливал его я, — вы теперь стражи границы. А главный секрет стражей границы какой? Правильно, никто не должен знать о стражах границы. Пусть думают что угодно, что лес заколдованный, что проклятие лежит, пусть винят кого угодно, хоть собственные кривые ноги, но про вас пусть даже и не подозревают.

— Согласен, — солидно произнёс Василич и посмотрел на своих, те тоже были согласны. — А как нам, к примеру, узнать о том, как себя вести в случае чего? Ну, мы же свежие совсем! А ружьё — это амулет волшебный?

— С этим к Арчи, — принял я единственно правильное решение. — Он дольше живёт, он больше знает, у него жизненный опыт много богаче моего, он вам всё объяснит.

Маг только обрадовался такому повороту, ему и в самом деле было что сказать, а мы с Оином принялись неспешно сворачиваться, прислушиваясь к разговору. Причём гном вскоре решительно отказался от моей помощи, посоветовав лучше сесть и допить чай, чтобы не мешаться под ногами, что я и сделал.

И вот я сидел, пил чай и слушал, что именно вбивает в головы лешим Арчи, стараясь не пропустить ничего, чтобы дополнить или исправить, но маг занялся делом системно, не давая мне шанса. Он шёл от простого к сложному, а не просто перебирал те ситуации, что могли здесь возникнуть, он сейчас натурально создавал службу охраны леса, военизированную, дисциплинированную и бдительную. Он даже для начала прочёл лешим короткую лекцию о политическо-экономической обстановке в мире вообще и в радиусе трёхсот вёрст от нас в частности, и лешие прониклись.

Они ощутили себя частью большого мира и оценили его масштабы и масштабы тех угроз, что могли прийти к ним извне, они поняли ценность того, чего охраняют. Только через час Арчи пришёл к разбору опасных ситуаций, что могли тут возникнуть, но и здесь постарался разбить их на категории. Тут были: попытка простого проникновения, по любопытству или по скудоумию, с неясными целями или с враждебными намерениями, с погоней или без. Они разбирали, как отличить тех от этих, как оценить погоню, дать догнать или развести по разным сторонам, спасти или нет. Покружить подольше или вывести сразу, в том же месте, где вошёл или где-нибудь у гномьей заставы, чтобы доставить злоумышленника прямо в руки служилым.

Потом Арчи приказал им расширить своё войско, чтобы защитить границы с гарантией, но ни в коем случае не больше надобного количества, не больше трёх новых леших на род, не разбредаться по миру, а сидеть тут. Здесь, говорил он им, у вас есть цель и смысл, а там его не будет. И одушевлять новых рекрутов сможет только Вега, она видела, как Артём это делал, но будет это делать только по вашей рекомендации.

Потом Оин пострелял из ружья по поваленному бревну серебряными пулями, Арчи побил туда же атакующими заклинаниями, чтобы обкатать это войско в обстановке, приближенной к боевой, чтобы дать им понять, с чем они могут столкнуться, и лешие заметно подобрались, оценив степень угроз. Опешивший Василич, ковыряя пальцем в пулевых отметинах на бревне, тут же согласился с магом в том, что зелёная змея хозяйки приспособлена к прямой войне лучше, чем они, у них задача другая, и под пули им, лешим, лезть не следует.

Потом они не удержались, побегали по лесу ещё, для закрепления результата, и бегали бы дальше, но я заметил, что Арчи начал повторяться, и встал с места.

— Хватит уже, наверное, — сказал я ему. — Дальше они сами.

— Наверное, — подумав, согласился со мной Арчи. — Лучшее — враг хорошего. Тут можно ещё неделю сидеть, но прогресса уже большого не будет. Основное они поняли, до остального допрут сами, в этом я уверен. Так что ехать можно спокойно.

— Южная граница перекрыта полностью, — объяснил я посмотревшему на меня с сомнением и вопросом в глазах Оину. — Эти ухари теперь тут вашу полнокровную дивизию остановят, если захотят, а они захотят.

— Да я не про то, — досадливо махнул рукой мне гном, — я про себя! Меня-то они пустят?

— Только тебя и пустят, — тут же ухватил главное Арчи. — Тебя, меня, его, а больше никого. Насчёт гостей — объяснять придётся, договариваться как-то, наверное. Но тоже решаемо, если что — к Веге обращайся.

— Ну, тогда ладно, — уяснил себе гном положение дел, — тогда я спокоен. Тогда едем, что ли? Или вы ещё не всё?

Но мы всё, что хотели, уже сделали, все слова были сказаны и услышаны, все указания и инструкции были получены и поняты, лешим не терпелось перекрыть границу по-настоящему, так что ничего уже нас здесь не держало и мы смело могли ехать.