Самый заурядный попаданец в гоблина. Книга 1

Глава 11 "Успеть за секунду до …"

— Знаешь, я уже не первый год работаю кочегаром в крематории и успел повидать всякую хрень. Но чтобы зомби лез в печь сам, такую дичь я вижу в первый раз.

Кочегар ещё что-то говорил, а Пётр смотрел, как Джулия лезет в печь, на прощание помахав ладошкой, и сама захлопывает за собой люк. Не было ни боли, ни страха — это привилегия живых, а Джулия мертва, теперь уже окончательно. В крематории на этот раз царила непривычная похоронная атмосфера. Обычно жителей поселения сжигают в другом общественном крематории, там и кочегар наряднее, и пространства для прощания больше. А тут печь больше похожа на конвейер, есть даже специальная лента, чтобы работникам лишний раз не надрываться. Привратник на воротах тоже охренел, когда к нему на телеге подъехал гоблин в компании троих зомби и одной спасённой из рабства девушки, правда, уже слегка не в своём рассудке. Говорят, что где-то в Зул-Таре есть хороший психиатр-гипнотизёр. Он помогает забыть людям всё плохое и начать жизнь сначала, и всё это совершенно без магии. Джулия сопровождала Петра на протяжении всего пути, хотя он предлагал ей идти вперёд, какие-нибудь чистильщики обязательно доставят её в крематорий. Но она не хотела, чтобы её голову отрезали и выбросили, а тело кремировали. Дух может остаться в голове, и будет она валяться на земле, пока неживая плоть окончательно не истлеет. Страшное это дело — неживая жизнь.

По завершению дел на ярмарке гоблинов у Петра оставалось ещё восемнадцать бутылок рыгалова. На них он купил пару зомби и одну рабыню, в глазах которой проглядывалась хоть какая-то адекватная деятельность. Усадил рабыню на теперь уже бесхозную телегу, запряг в неё зомби и отправился в обратный путь. С вождя ему удалось взять немного, всё же основную часть своих украшений он носил на себе. Но и тайник у него тоже был, в котором валялась горсть золотых и серебряных монет. А самое необычное — это то, что в тайнике был револьвер, точнее, шестизарядный кольт. Такой как в фильмах про ковбоев на диком западе. В этом мире определённо есть попаданцы кроме него. К сожалению, патрон Пётр не нашёл, иначе был бы смысл оставить кольт себе, но без патронов он отдал его Капу как артефакт неизвестного предназначения. Может, он сможет загнать его контрабандистам как антиквариат.

Петр развернулся и собрался было уже уходить, но увидел возле стеночки Смерть. Фигура в чёрном балахоне и натянутом на голову глубоком капюшоне чего-то ждала, оперевшись о стену, а в руках у неё были какие-то серые одежды. Сначала гоблин испугался, обычно он видел Смерть в момент опасности, но сейчас он находился в полной безопасности. Он пригляделся, понял, что это не его смерть. Обычно в момент опасности за ним являлась фигуристая дамочка, а тут был плечистый мужчина, это немножко успокоило. Да и вид Смерти, переминающейся с ноги на ногу, был забавен. Пётр решился подойти к смерти и заговорить.

— Вы за мной? — спросил он по-гоблински, потому как не знал, на каком языке надо говорить со Смертью.

Мужик в балахоне был очень удивлён, посмотрел по сторонам, мол, к нему ли обращаются, и для полной определённости указал пальцем себе в грудь.

— Да, я обращаюсь к вам, — повторил Пётр и перешёл на Рафнийский. — мо-ж-е-м на д-ру-г-о-м я-зы-к-е е-с-ли в-а-м э-то у-до-б-н-е-е.

— Нет, я пойму тебя на любом языке. Просто с нами обычно никто не разговаривает.

— А кто вы такой?

— По-моему, это очевидно. Я Смерть. И нет, я не за тобой. Я куратор Джулии.

— А почему я вас вижу?

— Не знаю. Может, в тебе есть дар некроманта, — Смерть убрал с лица капюшон и обнажил покрытое белой краской лицо, но глаза, губы и нос были обведены чёрным, целиком лицо приобретало образ черепа. Глаза Смерти были красивого серого цвета, а по плечам рассыпались длинные белые волосы. Даже под всем этим гримом можно было разглядеть мужественные и какие-то благородные черты лица. Смерть был очень красив. — Но я не вижу в тебе магии. Какой-то остаточный заряд энергии от перехода из мира в мир преобразовался в сильную ауру порядка. Парень, ты что, с того света сбежал?

— Нет, или да. Я не знаю.

— Бывает, такое сплошь и рядом. Система работает не безупречно. Кстати, спасибо за Джулию, так бы ей ещё долго бродить по миру пришлось. А она к этому была не готова.

— Да ладно, — махнул Пётр рукой. — Мне было несложно.

— Ничего не ладно, считай, что смерть у тебя теперь в долгу, — серьёзно проговорил Смерть. — Только на бессмертие не рассчитывай.

— Хорошо, — Смерть оказался приятным собеседником, и Пётр решил познакомиться с ним поближе. Гоблин протянул руку для рукопожатия.

— Меня Пётр зовут.

— Смерть, — улыбнулся Смерть, слегка смущённый таким поведением, так как обычно смертные, если его видят, шарахаются, как от огня. — Но для друзей Сёма. А ты что, из атеистического мира что ли сбежал?

— Да, но я ниоткуда не сбегал. Там заснул, проснулся здесь. Всё.

— Тоже бывает, — кивнул Сёма.

— Слушай, я тут видел твою коллегу, тоже Смерть с песочными часами на руках.

— Ну да, есть такая, это твой куратор или, если говорить точнее, твоя смерть. Симпатичная, да?

— Вообще очень, ей бы радикулит с её фигурой.

— Хе-хе, — Сёма улыбнулся и засмеялся. — Это нормально, наша канцелярия подбирает максимально привлекательных кураторов для смертных.

— Зачем?

— Душа и так вся в стрессе и напугана от перехода из одного мира в другой. Некоторые, знаешь ли, умирают очень мучительно, да и привыкнуть к тому, что у тебя больше нет тела, это то ещё испытание. Души сживаются со своими оболочками, а тут такое. Нужно чем-то отвлечь душу, успокоить, так сказать. Ну и, — Сёма ещё раз улыбнулся и повёл бровью, — в общем, влечение к противоположному полу работает даже после жизни. И кое для кого смерть может быть очень приятной.

— Э-э-э, — Пётр слегка подвис от такой информации, с ним в этом мире случается такое часто, но наконец собравшись, он задал новый вопрос, — А что там, после смерти?

— Загробная жизнь. А она зависит от того, во что при жизни верил. Если не во что не верил и считал, что после смерти от тебя ничего не останется, то полетишь прямо в…

Тут смерть замялся, будто чуть не сболтнул что-то лишнее.

— Куда?

— Куда-куда, если ты не знаешь, то и знать не положено, вот. Короче, отстань, зеленый, мне работать пора.

Смерть отлип от стены и пошёл к печи. Там уже завис растерянный дух Джулии, напуганная и растерянная, она бешено вращала головой, кого-то ища. Была она полупрозрачная, нагая и страдала от множества кровоточащих ран. Примерно в таком виде Пётр её и встретил. Сёма развернул серые одежды, которые оказались чем-то вроде плаща, и элегантно набросил их на плечи призраку. Та сразу успокоилась и приняла более живой вид. И даже стала намного симпатичнее, чем если бы она была при жизни. И, кажется, Пётр стал понимать, почему Джулия и Сёма кажутся ему такими красивыми, сейчас он видел не красоту тела, а красоту души. Сёма не выпускал свою подопечную из объятий и, придерживая за плечи, что-то нашёптывал на ушко. Джулия слушала и кивала, а потом указала пальцем на Петра. Сёма кивнул и отпустил её.

— Спасибо тебе, душа в теле гоблина, за то, что помог упокоиться.

— Меня уже поблагодарил Сёма. Куда ты теперь?

— Сейчас на распределительный пункт, а потом в чертоги искупления. Сёма сказал, что это что-то вроде ада мягкого режима. Я многих людей подвела при жизни, теперь я должна искупить свои ошибки. Прощай.

— Прощай. Я бы пожелал тебе удачи и беречь себя, но теперь это неуместно.

— Ещё как уместно. Загробная жизнь — это прежде всего жизнь.

Джулия нагнулась, поцеловала гоблина в щёку и отправилась обратно к Сёме, и они вместе истаяли в воздухе, как будто их и не было.

«Странный получился разговор», — подумал Пётр.

О чём-то таком он с Катей уже разговаривал. Местные не так сильно боятся умирать, как люди из его мира. На то есть причина: они вовсе не альтруисты и не дураки, просто они точно знают, что с ними будет после смерти. Не очень, конечно, спешат туда, но у них даже есть возможность выбирать, куда попасть. Если, конечно, Сёма ничего не напутал. Боги, духи, загробная жизнь, магия — всё, что в его мире считалось теорией на грани мистификации, здесь подтверждённые и обыденные вещи. Магию, например, местные люди повседневно используют в быту, взять хоть тех светлячков, с помощью которых Зул-Тарцы освещают свои дома. Да даже сами дома они возводят с помощью магии, Пётр видел местные «кирпичи», чёрные шестигранные блины кристаллической природы, в кладке они соединены не цементом, а просто вплавлены друг в друга.

Снаружи крематория его ждала Катя, перетаптываясь с ноги на ногу и ёжась от холода.

— Долго ты, я уже себе весь зад отморозила.

— С-а-ма в-и-н-о-ва-та. Х-о-ди-шь с г-о-ло-й ж-о-по-й п-о-д п-л-а-щё-м.

— На это есть причина.

— Т-во-й р-а-з-в-ра-т э-то не п-ри-ч-и-на.

— «Гоблин-ханжа», к такому мир ещё не готов. Если ты напялишь на себя одеяния последователей истинного бога и начнёшь агитировать за нравственность, то вернутся ушедшие боги, и мир просто рухнет.

— Да-в-а-й к д-е-лу.

— Есть хорошая новость и плохая.

— С хо-ро-ш-е-й.

— Дирижабль, прибывший в Зул-Тар сегодня утром, пробудет здесь пару дней, пока идёт разгрузка и будет отдыхать команда. Хорошая новость заключается в том, что контрабандисты доставляют сигареты для двух человек: Капа и ещё кого-то. Весь остальной народ предпочитает дымить вещами попроще. Плохая новость: второй человек неизвестен, вместо него всегда за товаром приходят гонцы и курьеры.

— Ка-к же мы е-го в-ы-с-ле-д-и-м?

— Помнишь амулеты, с которым ты в песочницу под видом девочки ходил?

— Не на-п-о-ми-н-а-й, — простонал гоблин.

— Ну так вот. Хи-хи, — вампирша не удержалась и улыбнулась. — Я один из них разобрала, и получился следящий маячок. Теперь с помощью второго амулета можно отследить маячок, правда, через него нельзя слушать, видеть и говорить, но зато отследить его можно на значительном расстоянии. За тот хлам, что ты набрал у гоблинов, контрабандисты подложат в коробку с сигарами маячок.

— Ра-д-и-у-с п-о-и-с-ка?

— Хватит с запасом.

— Ч-то по л-ю-дя-м и о-р-у-жи-ю?

— С этим хуже. Кап организовал собрание чистильщиков, но почти никто не согласился, только твои дружки-корешки, Луи да Марта. И то Луи согласился учавствовать в «охоте на менталиста» лишь из-за того, чтобы произвести впечатление на Марту. Ещё трое чистильщиков согласились участвовать при условии, если им разрешат пограбить. Остальные либо не верят, либо не хотят рисковать, всё же металлист. Ещё Барбара сагитировала своего парня ввязаться в нашу авантюру. Кстати, ты с ним знаком, его Беней зовут.

— О ка-к! Лу-ч-ше е-му не з-на-ть ч-то Лу-и к-ле-и-л-ся к е-г-о де-в-у-ш-ке.

— Хе-хе, точно. Но он обещал подключиться сам и привести с собой пару корешей, если действовать будем внутри поселения. А если в пустошах, то всё отделение с собой потащит. Беня свёл Капитана с их сержантом, а Барбара оказалась знакома с их лейтенантом, так что один не заметит, другой промолчит. Это если их всё-таки придётся подключать. А в случае шухера, оформят всё как профилактический рейд от гоблинов.

— Ка-к у-до-б-н-о, — сказал вслух, а про себя подумал: «Не многотысячное поселение, а какая-то большая деревня. Все всё решают через знакомства, а договариваются через жён, дочерей, сестёр».

— И не говори. Они даже со своим оружием придут. Кстати, нашим добровольцам из чистильщиков тоже выдадут арбалеты из военного арсенала, вкупе с игломётами Капа кусачий отряд получается. Остаётся только ждать, когда маячок начнёт двигаться. Но ты мне зубы не заговаривай, мой зелёный друг, а скажи, куда пойдём, к тебе или ко мне?

— Я на-в-е-р-но п-а-с.

— А что так?

— У-м-ка, не с-по-к-о-й-но м-не. А в-д-ру-г он-а у-же ме-р-т-в-а?

— Не переживай. Могу сказать тебе точно, что она жива и чувствует себя неплохо.

— От-к-у-д-а?

— Ну, я же всё-таки вампир, хоть и слабый. Я чувствую состояние тех, кем питалась недавно. Эх, мне бы чуть побольше сил, и я бы смогла найти Умку без всех этих дурацких костылей в виде маячков. Так что давай решай, куда пойдём, заодно и нервы твои расшатавшиеся подлечим, или тебя укусить?

— Не н-а-до п-о-ш-ли к-о м-не.

Катя действительно оказалась права. Теперь, когда все приготовления завершены, остаётся только ждать, а нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Когда человек ждёт, он начинает думать, и неизвестно, до чего он додумается, хуже всего, если в такие моменты начинаешь себя накручивать. А это нервы, бессмысленные волнения и стресс — от этого в самый неподходящий момент можно ошибиться или начать сдавать. Так что оказаться в одной постели с ласковой вампиршей было, пожалуй, самое лучшее решение.

— С-лу-ш-а-й а т-е-бя н-е с-му-щ-а-е-т ч-то я го-б-л-и-н? — спросил Пётр, когда они решили немного отдышаться.

— Нет, а что такое?

— Ну ра-з-н-ы-е в-и-ды. И-з-в-ра-щ-е-н-и-е же.

— А-а! Ты об этом. И действительно, смотрю на тебя, мой маленький друг, и думаю, что зоофилка, а закрываю глаза и фантазирую, что педофилка. И так и так профит.

— Да ну те-б-я, — сказал Пётр и ударил Катю подушкой.

Они заснули и увидели сны. Правда, не очень приятные. Особенно Пётр, ему приснилась его жена из прошлой жизни. Женщина была рассержена и обижена.

— Ах ты кобелиная паршивая! Козел ты безрогий! Гнида атеистическая!!!

— Люсечка, всё не так.

Пётр оглядел помещение, они находились на кухне в их квартире во Владивостоке. А он сам был в образе человека, молод и здоров, да и жена, теперь уже статная девушка с голубыми глазами и копной каштановых волос, сплетённых в толстую косу до копчика, была молодой и привлекательной, а не той старой иногда ворчливой бабкой, какой он привык её видеть за последние десятилетия. И даже больше, такой фигуристой она при жизни никогда не была. Пётр даже захотел её обнять, но получил не сильную, зато обидную пощёчину.

— Что, на яву тебе твоих прошмандовок мало?

— Прости. Так получилось, но ты же умерла.

— Вот именно! Я тебя так ждала, так ждала, думала, ты умрёшь, и наконец опять встретимся. А ты, гад, ни во что не верил и пролетел прямо мимо рая, как фанера над Парижем. Даже на пять минут не задержался. Говорила я тебе, давай хоть один раз в церкви свечку поставим. А ты: «всё это мракобесие и херня полная».

— Ну, так, кто ж знал.

— Мама моя знала. И представляешь моё удивление! Я как жена декабриста, полетела за мужем в другой мир. А он тут с двумя девками кувыркается.

— С одной.

— Двумя, Петя, двумя, с эльфийкой у тебя тоже было, хоть и не совсем по твоей воле.

— Ну было, — Петру было стыдно, он никогда не мог подумать, что после смерти в другом мире его будет пилить мёртвая жена.

Люся присела рядом и обняла теперь, наверно, уже бывшего мужа.

— Ладно, не унывай, курилка. Просто мне здесь этого так не хватало, тут так скучно без тебя, даже поругаться не с кем. Однако начал ты круто, я с самого начала за тобой слежу. Никогда не думала, что ты у меня такой герой любовник. Это что получается, я тебя всю жизнь сдерживала?

— Ничего ты меня не сдерживала, я тебе не изменял.

— Знаю, уже справки навела. А чего тогда? Седина в бороду, бес в ребро, кобель ты старый?

— Сам не знаю, как так получилось. Веришь, нет, но просто физиология, я же там …

— Да знаю, что ты гоблин. Да-а, они охальники те ещё, — Люся встала и сняла запищавший чайник с плиты, потом заварила Петру чай и придвинула вазочку с конфетами, — Птичье молоко будешь?

— Ненавижу эти конфеты.

— Зато я их обожаю, — Люся сунула конфетку в рот, прожевала её и запила чаем. — Что с бабами своими думаешь делать?

— А что с ними делать?

— Ну, жениться для начала.

— Всё не можешь простить то, что я тебя в ЗАГС повёл жениться, а не в церковь к бабушке на деревню? — застонал Пётр и подумал: «Я во сне обсуждаю любовниц с покойной женой. Полная шизофрения».

— Вот зря ты так говоришь, Петя. Брачный ритуал — это очень серьёзное дело, особенно здесь, где боги не просто существуют, но ещё и активно действуют. Тут тебе не там. Для примера, если бы тот мужик, что нас регистрировал, не был батюшкой «переобувшимся», то я бы тебя здесь не нашла.

— О-о-о, теперь понятно, кому спасибо сказать. И там твоя мама подсуетилась? — проворчал Пётр, но разговор его забавлял.

— Ага.

— А на ком жениться, на Кате или на Умке?

— Да хоть на обеих сразу. Тут есть такие страны, где официально разрешено могожонство, — усмехнулась Люся, подхватив шутку. — Но получится только на кровопийце. Слабоумная девчонка, она того, померла.

— Как так?! — опешил Пётр, аж встав с места.

— А вот так. Зелёные паршивцы её снасильничали и зарезали, вернее зарежут, часа через три.

— Что же ты мне тут зубы заговариваешь? Надо бежать и спасать.

— Ну так, что же ты тут сидишь конфеты жрёшь и чаем запиваешь? Быстро хватай свою вампиршу за сиськи и беги спасай! Только сандалии не забудь, там всякого мусора острого полно, ногу проколоть на раз-два.

Проснулся Пётр резко, быстро и в холодном поту, так, будто кошмар только что увидел. В крови бурлил адреналин, рядом посапывала Катя, за окном ещё стояла ночь. Свой сон он уже плохо помнил, ни пришедшей умершей жены, ни разговора за чаем он уже не помнил, единственная информация, которая отложилась у него в голове, это, что Умка в смертельной беде и надо срочно действовать.

— Ка-тя, — тормошил он вампиршу. — П-ро-с-н-и-сь.

— А? Что? — захлопала вампирша глазами.

— Ч-то чу-в-с-т-в-у-ет Ум-ка?

— Петь, ты что ли? — вампирша всё-таки умудрилась крепко уснуть, хотя хвалилась, что способна не спать сутками.

— А ты е-щё с ке-м т-о б-лу-ди-шь? Со-с-р-е-д-о-то-чь с-во-и с-по-с-о-б-но-с-ти, ч-то чув-с-т-ву-е-т Ум-ка?

— М-м-м щас, — сказала Катя, потирая глаза и погружаясь в транс, через миг сон с неё как рукой сняло. — Ей холодно, страшно, она куда-то бежит и, похоже, у неё кончаются силы. О боги, Петя! Мне кажется, её преследуют.

— О-му-л-е-т, ма-я-ч-о-к.

— Сейчас.

Катя напялила свой ошейник, закрыла глаза и повертела головой, отыскивая сигнал.

— Вот там, — указала она пальцем в стену, но в той стороне за стеной были городские пустоши. — Он не движется.

«Блин, посылку уже доставили. Человек на дежурстве пропустил или проглядел курьера» — подумал Пётр и поморщился, их должны были предупредить.

— Со-б-и-ра-й-с-я, — сказал гоблин и первым бросился к своим шмоткам.

Сборы не продлились долго. Что касается вампирши, она и так носила немного и изменять своим привычкам не собиралась, так что нищему собираться только подпоясаться. А у Петра все вещи были заранее приготовлены. Быстро напялив одежду и громко топая вниз, они перебудили половину пограничников.

— Куда это вы на ночь глядя? — спросил Бен, убирая ноги со стола.

— Нам надо спешить, «посылка» доставлена, — ответила Катя.

— Вижу, что надо. В какой стороне?

— Пустоши.

— Понял, значит, действуем по второй схеме?

— Не-т.

— Что, отделение не поднимаем? — удивился зверолюд.

— Поднимай, но нам надо, наша подруга в беде, — ответила Катя, аж приплясывая от нетерпения.

— Да не спешите вы, пять минут ничего не решат. Щас отряд соберём и пойдём вместе.

— Ре-ш-а-т Бе-ня ре-ш-а-т. Не-т в-р-е-ме-ни, — чуть ли не стонал Пётр.

— Хорошо, хорошо, тогда я иду с вами, — сказал могучий зверолюд и повесил на плечо игломёт, который он получил от Капа. В его руках грозное оружие казалась игрушкой. — Натан, беги на второй этаж, дай сигнал, что мы выходим, а то часовые на постах ещё начнут палить. Клод, беги к Капу, пусть собирает своих бойцов, и ждут здесь.

Уже через пару минут они бежали по ночным улицам городских пустошей. Напрямую двинуться в сторону маячка они не могли. Хоть Зул-Тар никогда не подвергался бомбардировкам и залётам эскадрилий боевых драконов, так как не обладал важным стратегическим положением с военной точки зрения, но зато город пострадал в уличных столкновениях с гоблинами и нашествием зомби. Треть всех зданий в пустоши обвалились частично или полностью, многие улицы были завалены мусором и перегорожены обломками, поэтому быстро пройти по ним было невозможно. Они бежали к диким полям по главной улице, прямо на ходу Катя закрывала глаза и определяла направление. Пётр ещё никогда не гулял по пустошам в такой темноте. Если не всматриваться в эти разрушенные и покинутые дома, то может показаться, что это не запустение, а наоборот, большая стройка. Пётр даже поймал себя на мальчишеском желании полазить в этих домах. Проникнуть внутрь и познать их тайны. В темноте они выглядели достаточно зловеще, но и маняще.

«Весьма не характерная мысля для пожилого человека», — думал Пётр. — «Вероятно, гоблинская кровь играет в жилах.»

И в чём-то он был прав. Гоблины не любили открытых пространств, а если им и приходилось селиться где-нибудь на открытых пространствах, то там тут же образовывались искусственные курганы и норы. Да и вообще гоблины переселялись из таких мест при первой же возможности. Что, учитывая их бомжующий образ жизни, не сложно.

За час они преодолели десять километров и выбежали в дикие поля. Тут Пётр никогда ещё не был, ни по работе, ни в вылазках за едой. Всё это время они двигались на северо-запад и пока никого не встретили. Но когда выбрались, Пётр как в стену врезался, тут был знакомый ему запах — несколько часов назад здесь пробегала Умка. К запаху Умки примешивался гоблинский запах, видимо, её преследовали.

— О-на бы-ла з-де-сь, — заявил Пётр.

— Куда она пошла? — спросила Катя.

Пётр постарался принюхаться, но ему не получалось взять след, он только мог сказать, что она недавно здесь была. Попытался поискать следы, но это было сложно, он не следопыт, запахи чувствовал, да, но навыками следопыта не обладал. Да ещё тут вся земля была усыпана мелкими камушками.

— Не мо-гу. Не з-на-ю. Ку-да у-ка-з-ы-ва-е-т ма-я-ч-о-к?

— Туда, — Катя указала пальцем направление.

— Бе-ж-им.

Но не успели они и двадцати метров пробежать, как Пётр напоролся босой ногой на что-то острое и упал в щебень.

— А-р-р-р-р, — простонал он, валясь в щебне и выковыривая из стопы кусочек когда-то взорванной здесь стекольной бомбы.

— Ну что за глупость! Теперь я буду задерживать всю группу, да ещё и ноги себе все исколю. И это всё, когда для Умки важна каждая минута, — отчитывал он сам себя по-гоблински. — Ну чего только стоило взять мои деревянный сандали.

Пётр сказал это и остолбенел, детали его сна стали яснее. Люся не просто так сказала про сандалии. Она ему на что-то намекнула.

— Пётр, ты как, давай помогу, — сказал подбежавший Беня, желая помочь гоблину подняться.

— Во-зь-м-и с-а-н-да-л-и-л, но-г-у п-ро-к-о-ло-ть на ра-з-д-ва, — повторил слова Люси Пётр на Рафнийском.

— Чего? — не понял Беня.

У гоблинов очень плотная подошва, чтобы её проколоть, нужно потрудиться, и шанс того, что он найдёт своей ногой в груде камней именно осколок стекольной бомбы, один на миллион. У Умки стопа огрубела от хождения босиком, но она была значительно мягче, чем его, и вероятность того, что она тоже проколола ногу уж куда больше, чем один на миллион. Пётр вдохнул своим чувствительным носом в полную грудь, но искал он на этот раз не запах эльфийки, а запах крови. И нашёл, шагах в десяти, кто-то не сильно поцарапал ногу о камень, кровь спеклась, но она была. Пётр подобрал этот камушек и сунул в рот. Кровь размочилась, попала на его органы чувств. Пётр почувствовал до слёз знакомый вкус Умкиной крови. В следующий момент в его глазах реальность слегка изменилась. Органы чувств большими потоками стали посылать информацию в его мозг, а Петру стало казаться, будто он снова видит запах эльфийки.

— О-на та-м, — сказал Пётр, указывая направление, обратное выбранному.

Они чуть не совершили непоправимую ошибку, чуть не пошли не по тому пути. Если бы он не споткнулся и не проколол ногу, если б не этот странный сон.

«Спасибо, Люся, век помнить тебя буду».

Так у них ещё есть надежда, а у Умки есть шанс. Но время уходило, словно песок сквозь пальцы. Они бежали, выбиваясь из сил. Первым сдал Беня и стал доставать какие-то железные пузырьки из сумки. Пётр сразу понял, что это стимулятор, гоблину он их не предлагал, те были рассчитаны на людей и зверолюдов. Вторым стал задыхаться Пётр, но старался виду не подавать. А вот вампирше было всё равно, скакала по полю словно дикая лань, да ещё и притормаживала, чтобы мужчины не отставали. До Петра стало потихоньку доходить, что значит высшая раса. Цены ей нет с такой выносливостью и скоростью в партизанской войне.

— Стоп! — потребовала вампирша и оглядела своих спутников. Бен сразу же закинулся ещё одним пузырьком, а Пётр постарался продышаться. — Как вы, мальчики?

— Норм, — ответил зверолюд, хотя по цвету его лица было видно, что он далеко не норм. А Пётр вообще промолчал.

Катя увела гоблина в сторонку так, чтобы их разговор не слышал Бен.

— Петь, я тебе дам своей крови, — Катя стянула с руки перчатку и надкусила себе руку. — Это тебя взбодрит и придаст сил, мы сможем передвигаться быстрее.

— Гы, — кивнул Пётр, прижал к губам кровящее запястье Кати и сделал глоток. — А у те-б-я не б-у-де-т п-р-о-б-ле-м?

— Боишься, что мне влетит за это от ордена?

— Гы.

— Если бы ты был человеком, тогда это можно было расценить, как попытку обратить вампира. А это будет нарушением условий ордена. Но ты гоблин и вампиром стать не можешь, так что к тебе это не относится.

— Гы, — снова кивнул Пётр, и они побежали.

Пётр припоминал, что-то такое Катя ему уже рассказывала. Вроде бы вампиризмом могут заразиться только люди и производные от них расы. Правда, есть ещё чумные вампиры и поднятые, эти два вида вампиров нормальные вампиры принимают за биологическое оружие, создаваемое магами, биомантами и некромантами.

Сначала он не почувствовал ничего, просто усталость слегка отступила. А последующие эффекты сделали его жизнь ненадолго веселее. Он почувствовал, как по венам растеклась приятная теплота, напряжение, накопленное в мышцах, быстро проходило, в замен появилось ощущение силы и … ощущение тесноты в паху.

Гоблинское зрение, и без того неплохо видящее в ночи, окрасилось яркими красками, подсвечивающими живые объекты. Вот суслик спит в своей норке, а вот мышка притаилась под упавшей стеной, видимо, испуганная ночными перебежчиками, в двадцати метрах от них засела лиса, ожидающая, когда шумная стая из трёх двуногих пробежит мимо. Кстати о беге, теперь Пётр почувствовал, что он может бежать быстрее. Но самое страшное для всех остальных это то, что Петру ужасно захотелось пошалить. Сначала в прыжке он стукнул по рогу Бени, заслужив непонимающий взгляд, потом догнал Катю и отвесил ей звонкий шлепок по заднице, заслужив охреневающий взгляд теперь уже от вампирши. Он бы, может, отчебучил ещё что-нибудь, если бы они не наткнулись на следы.

Весь отряд резко затормозил, а Пётр принялся обнюхивать следы. От россыпи щебня они давно отошли, и тут явно что-то происходило. Судя по всему, здесь Умка ненадолго остановилась, потом … плакала. И сменила направление в сторону пустошей. Вероятно, там она пыталась оторваться. Похоже, что дальше преследователи начали играть с Умкой в догонялки. Пётр вёл отряд по прямой, свежесть следов и запахов позволяли ему ориентироваться так же, как Катя шла на свой маяк. Через десять минут они услышали сдавленные стоны и рычание. Сразу же за поворотом открывалась неприятная картина: трое гоблинов собирались поглумиться над своей жертвой. Не сговариваясь, Пётр и Бен открыли стрельбу из своих инструментов убийства. Первым умер левый гоблин, поймав иглу от Бена. Центральный, тот, что раздвигал ноги Умке, поймал сразу два снаряда: стрелу от Петра и иглу от Бена. Последним умер гоблин, сидевший на левой руке Умки. Бен взвёл курок на игломёте, достал туда смертоносных зарядов и снова начал стрелять. Гоблин ещё успел непонимающе посмотреть в сторону нападающих, прежде чем получить стеклянную иглу на вылет прямо в глаз. Игла не остановилась, а проделала сквозную дыру диаметром в несколько сантиметров.