Самый заурядный попаданец в гоблина. Книга 1

Глава 4 "Зелёный чистильщик"

Выйдя за порог, замотанный в тряпки, словно мумия, Пётр ненадолго задумался: а куда ему идти? В поселении он знал только два места — управу, в которой жила Катя, и офис чистильщиков. Собственно, в последнее место он и направился. Скрывать свою личину ему помогала маска-балаклава с дырочками для ушей, а слишком длинные ушки скрывали специальные чехлы на капюшоне. Чтобы максимально уменьшить постороннее внимание к себе — плащ, что ему сделали из жёлтого дождевика, теперь со стороны он походил на ребёнка. С ним даже попытались поиграть другие дети, когда он выгуливал Умку, от детей он отмахался, а вот эльфийка с удовольствием с детьми игралась. Теперь, когда её отмыли и подстригли, народ от неё не шарахался. Умку знали давно и за детей никто не беспокоился, от эльфийки зла ещё не видели.

Дождя на улице не было, но то, что в ясную погоду он ходил в дождевике, никого не смущало — приближалась зима и на улице было довольно сыро само по себе. От рассказов Кати, Пётр узнал, что как таковой привычной зимы здесь не бывает. Температура, конечно, опускается, но снега здесь никогда не видели, просто наступает сезон дождей и слякоти.

Виной этому явлению — королевство Рафния, можно сказать, континентальная кормилица. В Рафнии никогда не бывает зимы, там царит круглое лето, позволяющее снимать до восьми урожаев в год. А всё потому, что там высокая концентрация высших эльфов — самых могущественных магов этого мира. Они сделали так, что в Рафнии круглый год поддерживается стабильная температура в двадцать пять градусов, а в курортных зонах и того выше. Чтобы орошать водой свои обильные поля, стихийные маги гонят с Западного океана воздушные массы богатые влагой. Рафния имеет вытянутую по широте форму, и проходящие через неё воздушные массы отдают влагу, но взамен сильно нагреваются. В результате образуется эффект горячей трубы, прогревающий воздух аж до пограничья.

Петра всё ещё смущала вся эта вакханалия с магией, раньше он об этом и не подозревал. Считал мракобесием, да и сейчас считает так, всё же пока слышал о магии, но ни разу не видел. А вот местное этническое разнообразие, от которого просто рябило в глазах — этого сколько угодно. Причём причудливым это казалось только ему, а местные человеческие дети беззаботно резвились с другими детьми, имеющими звериные черты.

Пётр отдельно выделял именно зверолюдов, так как они имели наиболее специфический вид. Обычного ребёнка и ребёнка народности хоббитов друг от друга не отличишь, разве что хоббиты были значительно миниатюрнее простых детей и казались из-за этого моложе. Детей эльфов или гномов Пётр пока не видел. А вот зверолюды — да, здесь их было много, около половины всего населения Зул-Тара — это зверолюды, преимущественно кошачьи и собачьи. Были они все с разной примесью звериной крови: у каких — только хвостик, ушки да глазки изменены, а в остальном обычный человек, но бывают такие, как Марта, в которых с трудом признаётся человек. По рассказам Кати он узнал, что, несмотря на все эти магические изменения, зверолюды — это люди, и от такого союза с человеком у них могут появляться дети, правда только обычные люди. Человеческая кровь, в сравнении с зверолюдской, очень сильна и полностью вытесняет зверолюдскую. Ребёнок от такого союза — стопроцентный человек без примесей, и в потомках у него зверолюдов уже быть не может.

Вроде бы, это было сделано специально, чтобы зверолюды не вытеснили обычных людей. Гибридов создавали не просто так, их создатели пытались придать своим творениям звериные способности. В какой-то мере, у них это получилось, люди с кошачьей примесью приобретали нечеловеческую скорость рефлексов, ловкость и ночное зрение, люди с собачьей примесью были очень верны, сильны, выносливы и обладали собачьим нюхом. Правда, были слегка близорукие.

Из кошколюдов и собаколюдов получались хорошие солдаты, особенно хорошо они работали вместе, дополняя недостатки друг друга, правда, не особо ладили. Этот мир охотно воевал, а зверолюды были весьма эффективны, и в какой-то момент местные биоманты поставили их производство на промышленные рельсы, — четверть всего человеческого населения составляют зверолюды. Из-за того, что их стало так много, и они не спешили растворяться в человеческом обществе, в большом мире их не очень-то и любили. Если проводить аналогии, то к ним относятся как к неграм в начале двадцатого века в США. Пить из одного крана с человеком — нельзя, ездить в одном с человеком транспорте — нельзя, получать высшее образование и устраиваться на престижную работу — нельзя, участвовать в выборах на важные политические посты — нельзя. Ну и так далее, в Зул-Таре такой межрасовой проблемы нет, точнее, они просто не могут себе это позволить, а всё потому, что иначе тут просто не выжить.

Зверолюдов тут половина населения, и конфликтовать по поводу национальности, выясняя вопрос, кто перед кем должен делать «КУ», — тут это извращённый способ суицида. Свои же задавят. Проблем и так полно — за периметром гоблины, пока внутри периметра голод. Постоянно нужно думать, как растянуть и без того ограниченные ресурсы на постоянно растущее население, не допустив при этом бунта.

Не все зверолюды выводились для войн, есть откровенно мирные виды, например, свиночеловеки, — добавление в их тела свиной крови сделало из них могучих великанов. В конфликтах они, конечно, тоже применялись, но изначально должны были применяться в тяжёлых работах, непосильных для обычных людей. Людокроты на вкус могут определить наличие нужных минералов в почвах, людозайцы развивают феноменальную скорость передвижения на своих двоих, и до изобретения поездов и дирижаблей были незаменимы как гонцы.

Женщины-коровы не имеют особой специализации, вообще было непонятно, зачем их вывели — особая черта, передающаяся по исключительно женской линии — отличаются наличием рогов, ушей, хвоста и здоровенной груди размера шестого. Наверное, из-за груди и вывели, ну и ещё — может быть из-за развитого материнского инстинкта и нечеловеческого терпения. Вот сколько обычный человек может терпеть круглосуточный ремонт у соседей или детский плач? Женщина-корова вытерпит и ремонт, и плач, и приезд свекрови на ПМЖ, при этом у неё не начнётся мигрень. Идеальные няньки для детей. Одна такая чуть не утащила Петра в местный детский приют, когда он выгуливал Умку. Она приняла его за потерявшегося ребёнка, а из-за своей косноязычности он долго не мог объяснить, что это не так.

Вроде были ещё попытки смешать людей с рептилиями и птицами. Правда, что-то у местных магов не получилось, в результате человеко-рептилии вообще не появились, а птице-человеки жили лет пять максимум и умирали от старости. Но это всё экзотика, которую днём с огнём не сыщешь, в Зул-Таре редкие зверолюды встречаются из-за высокой концентрации. Основной костяк зверолюдов — это кошачьи и собачьи в разных вариациях, от общей массы их будет процентов девяносто.

Ожидаемо, у офиса чистильщиков собралась небольшая смешанная толпа — утро. Люди и зверолюди толкались друг с другом, таращились в расписание с подответственными участками, некоторые ругались, некоторые, наоборот, радовались. Кто-то шёл в кабинет к прорабу жаловаться и что-то требовать. Все говорили со всеми, из-за этого снаружи офиса и внутри стоял шумовой фон. Пётр начал «греть уши», прислушиваясь, о чём говорят чистильщики.

— Эй, во имя светлых богов, какого демона нашу бригаду сократили до трёх человек?

— Не богохульствуй, в одной фразе одновременно вспомнил и богов и демонов!

— Ну, а какого?

— Смита, вчера на его участке гоблины подрали, на больничном он.

— Вот твари, ничего уже не боятся.

— У нас слишком опасная работа, а нам даже за вредность не доплачивают.

— Мужики, премия в этом месяце будет?

— Почему нам не дали замену, бригада неполная.

— Не у одного тебя бригада неполная. Люди уходят в службу внутреннего периметра.

— Дармоеды! Сидят за стеной и нос высунуть боятся. А мы за них рискуй.

— А если гоблины на большой поход соберутся, ты их тоже тогда дармоедами обзывать будешь?

— Мужики, айда сегодня после смены по чарочке в «Берлогу вепря»?

— Что за чушь в расписании, почему я сегодня на северном участке?

— Наместник с главой что, совсем охренели в своей управе, они что там, совсем ничего не соображают и им на нас плевать? Кровопийцы, упыри, пи**асы.

— Иди к управе и скажи это там, не порть настроение.

В общем, царила обычная рабочая суета. Тут кто-то положил руку на его плечо.

— Потерялся, пацан?

Пётр не сразу, но всё же узнал голос Луи, он обладал некими мяукающими интонациями. Но когда их глаза встретились, и Луи увидел под жёлтым капюшоном два здоровых жёлтых глаза с вертикальным зрачком, то не смог сдержать крепкого слова.

— ***!

— Э-т-я, П-ё-т-р.

— Чума ты зелёная! — опознал Петра Луи, попутно хватаясь за сердце. — Ты мог бы как-нибудь появляться не так неожиданно? Например, объявлять о своём появлении за неделю в письменной форме. А то при виде тебя, руки самопроизвольно тянутся к кобуре с ножом.

— П-р-о-с-т-и.

— Да ладно, проехали. А ты по какому делу к нам зашёл? Не просто же ты тут гулял? Капитан рассказывал, что пристроил тебя в руки одной пожилой, но заботливой даме вместе с Умкой.

Да, как оказалось, Катя была стопятидесятилетней вампиршей, хотя больше тридцати ей не дашь.

— М-н-е н-у-ж-н-а р-а-б-о-т-а. И д-о-м.

— Для маленького зелёного гуманоида, у тебя не самые маленькие запросы. Что, не выдержал ласкового женского общества?

В ответ на этот вопрос, Пётр только уныло покачал головой, — при его росте и жёлтом дождевике с ушками это было очень умилительно.

— Ну, даже не знаю. Обычно против таких, как ты, наша организация и создавалась. Просто гоблин в чистильщиках — это как пожар топливом тушить. Но не надо отчаиваться. Пошли к Капитану и перетрём с ним. Может, он поможет тебе ещё раз.

До Капитана они не дошли, натолкнувшись на непреодолимое препятствие. Капитан, исполняющий функции бригадира, выполнял и разного рода бюрократические обязанности. Заявления на приём и увольнение сотрудников, осуществление связи чистильщиков и более высших инстанций, решение вопросов по обеспечению персонала орудиями труда. Так что народная тропа к нему не зарастала. Вот и сейчас, перед дверью бригадира, на которой висела табличка «не входить идёт совещание», с ноги на ногу переминались раздражённые люди и зверолюди, готовые сожрать любого, кто сунется «только спросить».

— Да-а-а, это мы так полдня тут простоим.

Пётр утвердительно рыкнул. Очередь была как в поликлинике — большая и раздражённая.

— Слушай, есть у меня идея, ты только фейсом не свети, — сказал Луи и дёрнул козырёк дождевика вниз, заставляя Петра наклонить голову. А потом толкнул вперёд, заставляя идти.

— Эй, Луи, ты, что не видишь тут очередь?! — услышал Пётр.

— Товарищи и коллеги, пропустите пожалуйста. Это сын бригадира, он заплутал и ищет папку.

— Вот уж не знал, что у Капитана есть дети.

— Я тоже о своих детях ничего не знаю, однако, они у меня где-то точно есть, — отбалтывался Луи.

— Генри, да пропусти ты его. У него там совещание с бутылкой, старый чёрт, заперся и никого не пускает. Мы уж стучали и кричали, ноль реакции.

Народ расступился, и они с Луи прошагали к кабинету бригадира.

— Товарищ Капитан, к вам сын пришёл, — прокричал Луи после того, как постучался, а потом за пару секунд открыл дверь отмычками, так ловко, что Пётр даже удивиться не успел.

Запихнув перед собой Петра, Луи тут же закрыл за ними дверь, пока следом не сунулся ещё кто-то. Внутри была презабавнейшая картина: Кап, закинув ноги на стол, курил контрабандные сигары и выпивал что-то алкогольное тёмно-янтарного цвета. Известие о сыне застало его врасплох, он тут же закашлялся дымом и отставил в сторону сигары.

— Эхе-эхе, не докажете вы ничего! Шиш с маслом, вы получите, а не алименты. Так, стоп, Луи? Ты что это устроил?!

— Привет, Кап, а мы к тебе на приём.

— Мы — это кто? Кого ты с собой притащил, кошак драный?! Я чуть не пролил этот дивный нектар, — Кап поднял в руках бутылку и потряс ей, — Ты хоть представляешь, чего мне стоило достать этот бренди? Да он стоил дороже, чем ты.

— Человек — это мера всех вещей, не одна вещь не может стоить дороже человека.

— Только не в нашей дыре. И ты — зверолюд.

— Официальным постановлением на заседании коалиции светлых земель и Пресветлой Империи от ХХ года зверолюды задокументировано признаны людьми.

— Луи, давай ближе к делу.

Зверолюд сдёрнул с Петра капюшон и задрал маску.

— О, Сталин?!

— П-ё-т-р.

— Я бы на твоём месте, этим именем здесь не представлялся. У гоблинов репутация и так не ахти, а если они ещё будут представляться типичными тёмно-земельными именами…

— То ничего особо не изменится, — продолжил за него Луи, — Их, как выбивали при каждом удобном случае, так и будут.

— Не перебивай, умник, а то премию не получишь.

— А что я? Я — ничего.

— К-а-п, я х-о-т-е-л о-т-д-а-т д-о-л-г. Я б-у-д-у р-а-б-о-т-а-т, н-а в-а-с.

— О боги, ну и выговор у тебя. Я прям даже протрезвел. Да не должен ты мне ничего. И даже больше — это я тебе, скорее, уже должен. Если бы не ты, то вампирша до сих пор бы посасывала из меня кровь. А так, ты Умку нашёл, и её внимание ко мне остыло.

— У нас в городке есть свой вампир? Капитан, ты должен рассказать мне эту удивительную историю! Как ты с ней познакомился? Почему давал пить из себя кровь? А правду говорят, что укус вампира это очень приятно?

— Уймись, Луи, это вообще-то местная тайна. Я тебе всё расскажу, но потом, давай с нашим зелёным другом разберёмся. Опять.

— М-н-е н-у-ж-н-а р-а-б-о-т-а и д-о-м. П-о-м-о-г-и-т-е.

— Да, крепко, походу, тебя эти бабы достали. Я-то думал, будешь как сыр в масле плавать, а оно — вон как. Но ты правильно сделал, что пришёл сюда.

— Б-о-ль-ш-е н-е к к-о-м-у.

— Лишняя пара рук нам всегда нужна. Наша контора сейчас переживает не самые лучшие времена, если бы не это, то выгнал бы тебя сейчас отсюда обратно в архив. Ладно, давай-ка подумаем, где тебя поселить пока. Ибо в общежитии чистильщиков, боюсь, ты не приживёшься. Луи, что думаешь?

— Может, в подсобку конторы?

— Чтобы он мне уборщицу до инфаркта довёл?

— А давай поселим его в столовой и всем скажем, что это домовой. А для достоверности он будет по ночам там чистоту поддерживать.

— Будем считать, что я этого не слышал.

— Кап, я не агент по недвижимости. Сам в общаге живу и делю комнату, одну на двоих, с соседом.

— Может, тогда поселить его за городом или… — Капитан о чём-то ненадолго задумался, меряя Петра взглядом, — Или прямо на периметре. Там, из-за опасности нападения гоблинов, дома слабо заселены, но нашего зеленокожего друга это не особо касается.

— Хм. А действительно. Пётр, пойдёшь жить с пограничниками?

— Д-а х-о-ть п-о-д б-р-о-н-е-в-и-к.

— Вот и ладушки.

Капитан убрал бутылку со стола и вместо неё поставил печатную машинку. Вставил в неё лист белой бумаги, надел очки и быстро напечатал указ. По которому Луи Бертран, Марта Шварц и добровольно наёмный Сталин объединяются в бригаду чистильщиков и закрепляются на участке С1.

— Эй, Кап?! По технике безопасности нас в бригаде должно быть минимум четверо.

— Луи, нет у меня людей. Были два свободных оболтуса: Эдгард и Базиль. Да первый по возрасту уже не тянул, а после нашего памятного похода в управу, вообще, перевёлся на бумажную работу. Базиль, так вообще, в военные завербовался.

— Ба-лин.

— Ну ничего, вас в бригаде — два зверолюда и один гоблин, должны сдюжить. Теперь насчёт тебя, — Кап перевёл своё внимание на гоблина, — Сам понимаешь, официальную зарплату продуктовыми талонами мы тебе платить не можем. Но на довольствие в местную столовую поставим, с начальством столовой я поговорю. Харей светить не надо, продукты повариха тебе выдаст, а там делай, что хочешь, только бы твоего лица никто не видел. И вообще, если будешь передвигаться по городу, то в одиночку не ходи. Только в компании Луи или Марты, а то забьют камнями, как нечего делать. И твои доводы о том, что ты весь такой добрый и пушистый тебя не спасут, понял, феномен?

Пётр кивнул, показывая, что информация принята. Кап протянул листок Луи.

— Вот, дуйте в оружейку и получите амуницию на троих. А потом — к Марте, обрадуешь новым напарником. Поскольку слухов желательно избежать, вы трое вместе теперь надолго.

— Я буду работать с Мартой на постоянной основе. Кап, спасибо вам, с меня причитается. А разве у неё сегодня не выходной?

— У нас целый участок оголён, пускай выходит, оформим как сверхурочные. Тебе путь к её дому подсказать?

— Кап, обижаешь, да чтоб я, и не знал, где находится женское общежитие?

Быстро вручив Луи какой-то листок, Кап поспешил выгнать их подальше. Ещё так много дел: бутылка недопита, сигара недокурена. Капитан, вообще, показался Петру этаким неунывающим алкоголиком, постоянно находящимся в слегка пьяном состоянии. Каждый раз, когда он его видел, Кап был слегка поддатый.

«Интересно, почему его никто не зовёт по имени, его имя вообще хоть кому-нибудь известно?» — подумал Пётр.

Оружейная была в подвале соседнего дома, очень кстати удобно, так как на первом этаже были душевые и столовая. В поселении вода платная, но дешёвая, а для работников муниципальных служб вообще бесплатная. Питались в столовой не только компания чистильщиков, но и ещё несколько муниципальных служб, обслуживающих поселение, так что работала кухня весь день. В подвале им выдали три копья, наконечники которых походили на вилки, ножи с кобурами, эликсиры от трупного яда и прочные комбинезоны, которые Луи сразу же сдал обратно.

— О-д-е-ж-д-а н-е н-у-ж-н-а?

— Поверь, оно того не стоит, прочные, но совсем воздух не пропускают и движения стесняют. Их только новички носят.

— Гы.

Помимо амуниции, им полагались ещё и крюки на верёвочках, тесак, жидкое топливо в устройстве, похожем на водяной пистолет, только больше. Воспламенять жидкое топливо должен был специальный жезл с шокером на конце. Как рассказывал Луи, раньше им выдавали огнемёты и они так не выкручивались. Но это было давно и работа тогда была в разы опаснее.

— Огонь нужен для того, чтобы кремировать тела на месте. Или сжечь то, что обычными способами не упокоишь.

— А ч-т-о т-а-к-и-е б-ы-в-а-ю-т?

— Угу. Раз в месяц, да появляется некрохимера. Мерзкая тварь, но не очень опасная. И живучая. Обычным зомбарям достаточно размозжить или отрубить голову, чтобы временно вывести их из строя. У некрохимер бывает две головы, а может и три.

— К-а-к ж-е и-х з-а-б-о-р-о-т?

— Облить топливом и поджечь. Они живучие, но неуклюжие. Тело серьёзно деформировано.

Брызгалку Луи взял, а шок-жезл вернул. Для розжига топлива Луи пользовался простыми спичками, которые наловчился метать зажжёнными, словно дротики. Что, собственно, и продемонстрировал, сбив летящего мимо жука. Эликсиры от трупного яда и зомби-чумы принимать Луи не рекомендовал. По технике безопасности, их нужно употребить сразу перед сменой, но за смену может ничего не произойти, а эликсиры долговечные и уже списаны с баланса. По сути, они стали твоим личным имуществом, которое можно перепродать.

— А е-с-л-и у-к-у-с-я-т?

— Если укусят. Это ещё ты должен дать себя укусить, со мной такое давно не случалось. Зомби сильные, но не очень ловкие. Можно принять эликсиры сразу после получения ранения, правда, тогда вероятность того, что ты станешь зомби 20 %. А на чёрном рынке эликсиры можно продать как лекарство. Оно, помимо всего прочего, ещё и неплохой антибиотик.

— В п-о-с-е-л-е-н-и-и д-е-ф-и-ц-и-т л-е-к-а-р-с-т-в?

— Подбирай слова попроще. От твоего произношения из ушей кровь идёт. Хе, слово-то какое нашёл — «дефицит». Ты точно какой-нибудь заколдованный принц, или даже переселённое в тело гоблина сознание. Я слыхал, раньше сильные менделисты такое умели.

Луи пристально уставился на Петра, в ответ на это, гоблин потуже натянул свой капюшон и промолчал.

— Ч-т-о з-н-а-л о с-е-б-е у-ж-е с-к-а-з-а-л.

— Ладно, наш таинственный друг. Рано или поздно расскажешь. А насчёт дефицита, то в поселении нехватка всего — одежды, медикаментов, продовольствия, инструментов, стройматериалов. Если бы не соседство с Рафнией, которая гонит к нам горячий воздух, позволяющий собирать несколько урожаев в год, сдохли бы давно.

Так они добрели до женского общежития. Это было мрачное старое трёхэтажное здание, на котором вырвиглазно смотрелись оранжевые шторы.

— Смотри, мой зеленокожий друг. Это неказистое здание — храм удовольствий.

То, что здание было, мягко говоря, неказистое, было видно издали, больше всего оно напоминало больницу, деньги на ремонт которой своровали. Как-то Пётр себе храм удовольствий по-другому представлял. Не успел Луи договорить, как из окна первого этажа вылетела крепко сложенная зверолюдка. Не особо обращая внимание на Петра и Луи, зверолюдка поднялась, вытряхнула из своей шерсти стекло и поспешила вернуться в здание. Как успел разглядеть Пётр, это была женщина с примесью волка.

— Р-р-р-р? — вопросительно рыкнул Пётр, показывая пальцем в сторону подъезда.

— А может и не храм, — задумчиво повторил Луи. — Похоже, там внутри что-то происходит.

И он даже знал что. Внутри происходила драка. Искать Марту им не пришлось, через минуту, из того же окна вылетели в обнимку уже две зверолюдки. Марта и уже виденная ими волкоженщина.

Они вцепились друг в друга, царапались, кусались и драли друг из друга шерсть. Похоже, звериное начало взяло в них верх, и они дрались совсем как звери. Сразу же из подъезда повалили жильцы: сначала собакообразные женщины всех пород и разной степени мутаций, следом — высыпали волчицы, а под конец — вышли кошко-девушки. Последние были намного миниатюрнее первых двух групп и чувствовали себя крайне неуверенно в толпе болеющих каждый за своего.

Собачьи с волчьими свистели и кричали, а кошачьи робко просили прекратить это безобразие, на них никто не обращал внимание. Луи воспользовался моментом, затесавшись к кошкам, потолкаться и под шумок пощупать девушек за мягкое. Похоже, происходящая драка его ничуть не интересовала.

Петр оказался в толчее, для высокорослых зверолюдок его рост варьировался в районе живота. Его не замечали, и для того, чтобы перемещаться, ему пришлось проталкиваться.

«Прямо как в общественном транспорте в час пик» — простонал гоблин, упираясь одной рукой девушке в живот, другой рукой — другой девушке в зад, а от третьей отпихиваясь обеими ногами. И таким образом пропихивал себя к драке. Из-за его роста, его попытки замечали тогда, когда он начинал своё мучительное продвижение, удивлялись конечно, но не протестовали. Будь он потяжелее, толкаться было бы удобнее, но сейчас он весил даже меньше пятидесяти килограмм. В толпе он обронил копьё, но за него он не переживал, уколоть то никого не могло, так как наконечники были в чехле, подберёт потом, когда толпа рассосётся. Вообще повезло, что основную часть вещей нёс более рослый Луи, все крупные предметы Пётр бы потерял.

— А из-за чего драка?

— Марта и Лайла опять что-то не поделили.

— Мяу! Это безобразие, немедленно остановите драку.

— Нельзя лезть, когда самки выясняют, кто из них Альфа.

— Все волчьи — варвары. Мяу!

— Кто лапает мою задницу?

— Ой, мальчик, ты чей?

— Где твоя мама, малец?

Вот примерно такие монологи Пётр слушал своими длинными ушами. В конце концов, не обращая никакого внимания, он выдавил себя в круг двух дерущихся зверолюдок. Они, сцепившимся клубком, катались по земле. Ещё не зная, как он будет их разнимать, всё же предпринял попытку, вцепившись в катающийся клубок руками. И сразу же кто-то из девушек лягнул его лапой в грудь. Толчок получился очень сильный, и Пётр полетел. Правда, полёт его был недолгим, — больно приложившись о стену «Храма удовольствия», Пётр приземлился, и совершать дальнейшие подвиги желания у него не возникло.

— А-а-а-а-а! Ребёнка насмерть зашибли! — поднялся горестный бабский вой.

Будь сейчас Пётр действительно хрупким человеческим детёнышем, а не хобгоблином— то есть боевой разновидностью гоблинов — дела его были бы действительно плачевны. А так — лёгкое сотрясение и ушибленная спина.

Внимание женской общаги переключилось на Петра. Его тут же обступили чуть ли не кудахтающие над ним зверолюдки.

— Скорее, надо нести в травмпункт!

— А если у него череп проломлен или позвоночник сломан? Его же тогда нельзя двигать. Зовите врача!

— Да снимите вы с него капюшон, ему дышать нечем!

Поняв, к чему движется дело, Луи вот уже пару минут пытался пробиться к Петру, но толпа вокруг него стала ещё плотнее, если это вообще возможно. Пётр и рыкнуть не успел, как с его лица сначала стянули капюшон, а потом задрали маску.

— Р-р-р-р? — дружелюбно рыкнул Пётр и попытался улыбнуться, когда его лик явили народу.

— А-а-а-а-а, — завизжала зверолюдка со слабой примесью кошачьей крови. От человека она отличалась только торчащими кошачьими ушками, вертикальным зрачком и серой шерстью вместо волос. — Спасайтесь все, это гоблин!

Реакция на него была такая, будто в женскую душевую подбросили мышь или выпустили табун тараканов. Визг, крик и бессмысленные метания. В женском общежитии хоть и были представительницы силовых структур, но преимущественно здание населяли представительницы мирных профессий: ткачихи, портнихи, поварихи, прачки, торговки, работницы немногочисленных цехов. О существовании гоблинов они знали, и даже знали, что они живут с ними по соседству, но за всю жизнь ни разу их не видели. В их сознании гоблины стали чем-то, вроде страшных баек, отрицательные черты которых выросли до гипертрофированного состояния. И вот, на тебе, пожалуйста, явление гоблина толпе девиц.

— Он нас всех изнасилует!!! — провизжала какая-то дура, добавляя больше хаоса.

«Ага, сейчас! Уже штаны снял. Вы себя со стороны видели, кобылы здоровые? Как вы себе это представляете? Я без стремянки вас даже за титьки пощупать не смогу.» — скептически подумал Пётр.

Какая драка? Она закончилась ещё на словах про зашибленного ребёнка. Всё женское общество стремительно рассасывалось, хлынув во все возможные выходы со двора. Самая разумная часть зверолюдок втянулась обратно в общежитие. Словно колышущаяся морская волна, она уносила вместе с собой вырывающегося Луи. За пару минут во дворе остались только Пётр и Марта, уже приготовившаяся сразиться с гоблином в рукопашную.

— Сталин, это ты что ли? — с удивлением опознала она знакомца.

— Я-я н-а-т-ю-р-л-и-х, — согласно закивал Пётр, слегка покачиваясь от удара, — Г-у-т-е-н т-а-к ф-р-а-у М-а-р-т-а.

— Гутен. Удивительно, что тебе удалось пережить тот день, когда мы в последний раз виделись.

Тут во двор вбежал наряд полиции с одним трубчатым ружьём на пятерых, у прочих были дубинки.

— Не двигаться, все арестованы! — крикнул тот, что с ружьём, и навёл своё необычного вида оружие на Петра.

Зелёный гоблин, несмотря на то, что в прошлой жизни был закоренелым атеистом, успел помолиться и проститься с жизнью — вот похоже и конец его попаданчества, сейчас его пристрелят. В том, что ему сейчас наступит «каюк», он не сомневался. Даже увидел образ смерти в виде особы, облачённой в облегающий приятные мужскому взгляду формы балахон чёрного цвета, с глубоким капюшоном накинутым на голову. В правой руке у смерти была плотоядного вида коса, которой косили что угодно, но не траву, а в левой — «наручные песочные часы». Особа нетерпеливо переводила взгляд с часов на Петра. Сыпались уже последние песчинки.

«Ну ты на почве спермотоксикоза совсем уже рехнулся, пень старый. Даже собственную смерть готов поиметь.» — промелькнуло в голове.

— Подождите, не стреляйте, он свой! — крикнул выбежавший из общежития Луи.

«А, нет. Смерть откладывается.» — подумал Пётр и облегчённо выдохнул.

Сущность в тёмном балахоне и с косой недовольно топнула ножкой и исчезла, не попрощавшись.

— Скорее, дай мне свои документы! — потребовал Луи у Петра.

Пётр передал свою справку владения имуществом — единственный документ, который у него был. Эту бумажку с удивлением стал изучать, наверное, старший сержант прибывшего полицейского наряда. Только сейчас Петру удалось рассмотреть их получше: в отряде было три человека и два зверолюда (рысь и пёс), все мужчины. Стражники, исполняющие функцию полиции, были изрядно помяты, похоже убегающая женская толпа серьёзно их покалечила, у одного даже отпечаток башмака на форме остался. По мере прочтения, глаза стражника всё больше округлялись.

— Убери игломёт, — скомандовал старший стражник, изучив бумажку и задумчиво поглядывая на ручного гоблина. — Значит, вы утверждаете, что этот гоблин является личным питомцем и имуществом поселенки с номером семнадцать, одиннадцатой волны?

Задавая вопрос, старший стражник пристально смотрел на Петра, будто требовал ответа у него. В ответ на пристальные взгляды, гоблин дружелюбно помахал раскрытой ладонью, стражники тут же потянулись к дубинкам.

— Да, так. Всё верно, — закивал Луи.

— А тут вы что делали?

— Зверушку выгуливали.

— Это вы стали причиной беспорядков?

— Скорее уж финалом.

— А поселенка 11/17 это?

— Она более известна в городе как полоумная эльфийка по кличке Дикарка.

— Да ну нафиг, — похоже на этом моменте самообладание у стражника закончилось, — Это у неё такой питомец? М-м-мда, только сумасшедший решится приручать гоблина. Так, пройдёмте в участок и составим протокол, расскажете, что видели.

— Нам на смену надо.

— Никто не умер и почти никто не пострадал. Это не займёт много времени.

Их препроводили в местный участок. По пути с ними повторилась та же история, как и в первое явление гоблина, только продуктами на этот раз кидались поменьше. Зима видите ли, продукты надо экономить. Да и на этот раз, добротный дождевик надёжно укрывал Петра от продуктового мусора.

— Скормите мерзкого ублюдка свиньям!

— Публичное избиение у позорного столба!

— Заставьте его есть стекло!

— Отрежьте насильнику яйца! — пропищал ломающийся женский голос.

«О, а это что-то новенькое» — подумал Пётр, поглубже натягивая капюшон на голову. — «И откуда в людях злоба-то такая берётся?»

Это всё от бездуховности, люди выживают 24/7, никакого культурного развития, вот и копится в них стресс и злоба. Пётр шёл и размышлял, почему-то последнее высказывание его зацепило. Почему насильник-то? За всё то время, что он здесь находился единственная, с кем у него что-то было — это Умка. Да и там, скорее, она его пыталась изнасиловать, а не он её. Это что ж получается, если ты гоблин, то априори насильник? Это дискриминация по видовому признаку! Разум советского человека негодовал. Хотя, если учесть то, что он успел узнать о гоблинах, то совершенно справедливая дискриминация.

Ненадолго погрузившись в воспоминания о далёкой родине, его мысли плавно перескочили на Умку. И Пётр порадовался, что одет в плащ, под которым так удобно скрывать всё выпирающее. В своей предыдущей жизни он был стариком, которому уже давно ничего не нужно. Женские прелести его интересовали только с эстетической точки зрения. Но сейчас он жил в теле гоблина, у которого были свои потребности и большие возможности. А ведь Умка была хороша, когда её отмыли и подстригли. Настоящая красавица, её портили только татуировки на лице. Катя говорила, что татуировать лицо— это традиция ночных эльфов, и что-то татуировки должны значить, но она не знала. Петра останавливал только страх причинить здоровью Умки вред, семя гоблинов очень токсично. И хоть вампирша намекала ему, что от одного-двух раз с Умкой ничего не будет, Пётр всё равно остерегался. Приходилось разряжаться старым подростковым методом, за что ему было отдельно стыдно, дожить до седых волос и теперь заниматься таким непотребством. Особенно его смущала общая безнравственность таких отношений с Умкой. Она слабоумна, поэтому не может полностью отвечать за своё поведение. Это получается, он будет пользоваться её больным состоянием и сможет делать с ней всё, что захочет.

«Смогу делать всё, что захочу?» — неожиданно Пётр покатал эту мысль в голове.

— Он у вас что, вооружён? — заданный вопрос вырвал Перта из размышлений.

— Нет.

— А что он под плащом прячет?

Поняв, что говорят о нём, Пётр посмотрел вниз и увидел …

«Да твою мать! Вот замечтался, так замечтался.»

Во внутреннюю сторону плаща упиралась его гоблинская гордость. По пути толпа угомонилась и отстала, а сам Пётр задумался и совершенно перестал следить за ситуацией. А стоило.

— Не знаю, может палку какую подобрал или камушек.

— Не положено. В его справке значится, что он опасный зверь. Если он подобрал что-то, что может использовать как оружие, то мои парни замочат его без предупреждения.

— Сталин, ты его слышал, — сказал Луи, присаживаясь перед Петром на корточки, чтобы быть с ним на одной высоте, — Давай, отдавай.

— Вык, вык, вык, хак тук мак тук, — от нервов Петр перешёл на гоблинский, а сказал он примерно следующее: «Нет, нет, нет, не трогайте меня».

— Ну, что он там? — Марта.

— Упирается. — пожал плечами Луи.

— У нас нет на это времени. Давай, быстро выкладывай то, что ты там прячешь, а то стражники уже волнуются.

«Да как я тебе такое выложу, родная? Ой, стыдно-то как, думай, старый маразматик! Ещё хотя бы пару минут потянуть, и всё вернётся в компактные размеры.»

— Я немного знаю гоблинский, "вык" — это значит нет. — сообщил один из стражников командиру, после чего тот хмуро посмотрел на чистильщиков и одного гоблина. — Так, ну-ка возьмите их в кольцо, если эта зелёная тварь попытается бежать, то считайте, что это бешеная собака, опасная для общества.

Четверо стражников обступили их на небольшом расстоянии, плотоядно поигрывая дубинками.

— Шайзе! Мне это надоело. — рявкнула Марта.

Здоровая зверолюдка цапнула Петра за шиворот и подняла в воздух, а потом сунула ему руку под подол плаща. Тут надо отметить, что Катерина не сильно-то и затрачивалась на то, чтобы одеть гоблина как положено. Специально она это сделала, или отданный Умке приоритет просто не оставил на него лишних средств. Но в их небольшой подвальной квартирке он ходил в одной просторной майке, снятой с какого-то громадного гуманоида. Майка доходила ему до колен, в поясе он подпоясывал себя верёвочкой, так и ходил, не особо комплексуя по этому поводу. Когда ему нужно было выгулять Умку, он надевал плащ и имитировал ребёнка. В обуви Пётр просто не нуждался, стопы гоблина были покрыты гибкой, но твёрдой кожей, привычной к холоду и сырости. Так что когда Марта сунула руку под плащ, она сразу поняла за что ухватилась. Зверолюдка пронзительно пискнула, выдернула руку, тряся её, будто ухватилась за раскалённую ручку сковороды, и выронила гоблина. Недолгий полёт, неудачное приземление на пятую точку и задравшийся край плаща.

— Ого, — первым прокомментировал ситуацию Луи, — Ну теперь понятно, почему он не хотел это отдавать. Вещь-то неотделимая.

— Заткнись, Луи, пока я тебя не убила.

— Ха, — задумчиво хмыкнул стражник, немного знающий гоблинский, — Сам такой маленький, а … м-мда, ни за чтобы не подумал.

— Ы-ы-ы-ы — простонал гоблин, поправляя одежду.

«Позорище! Стыдно-то как! Хочу обратно в советский союз, в страну равных прав для разных национальностей.»

— Марта, теперь, как честная фрау, ты обязана выйти за него замуж, — потешался Луи, теперь похоже поводов для шуток над Мартой у него до конца дня хватит.

— Р-р-р-р-р, — зарычала Марта — По краю ходишь, кошак.

— Ой, да ладно тебе, с кем не случается оконфузиться на людях, всякое бывает. Давай лучше мириться. Я вот даже готов пожать тебя за руку, но только за левую!

Марта попыталась его ударить, но промахнулась, человеко-кот был очень ловок. Когда Марта предприняла повторную попытку прибить Луи, то тот подхватил на руки Петра и стал прятаться за ним, как за щитом. На удивление это сработало. Марта смутилась, да так, что торчащие ранее торчком уши поджались.

Оставшаяся часть пути до участка стражников прошла без приключений. А внутри офицер сначала опросил Луи, и тот выложил всё, что видел, а потом, а потом стражники переключили своё внимание на Марту. Всё это время Луи и Пётр ждали за закрытой дверью.

— П-о-ч-е-м-у н-е п-о-м-о-г?

— Ты о чём?

— Е-с-л-и б-ы т-ы п-о-м-о-г, т-о м-ы б-ы с-м-о-г-л-и и-х р-а-з-н-я-ть.

— Послушай, Пётр, местное общество живёт по определённым правилам. Тут очень много различных зверолюдов и когда два представителя разных подвидов начинают разбираться между собой, другие подвиды стоят в сторонке и не вмешиваются. Ясно тебе?

— У-г-у.

— И потом, не удалось бы нам их с тобою разнять. Каждая из них по отдельности тяжелее каждого из нас. Может быть, одну такую бабищу вдвоём мы бы и удержали, но двух нереально.

— З-а-ч-е-м т-ы к-л-е-и-шь-с-я к М-а-р-т-е, е-с-л-и в-ы р-а-з-н-ы-х п-о-д-в-и-д-о-в?

— Подвидов-то мы разных, а вида одного — человеческого. Для справки, если ты не знаешь, то у нас с людьми даже могут быть общие дети. Правда, только чистокровные люди.

— Т-ы с-о-б-и-р-а-е-шь-с-я з-а-в-о-д-и-ть д-е-т-е-й с М-а-р-т-о-й?

— Хе-хе, нет, конечно. Хотя… — Луи ненадолго ушёл в себя, погружаясь в свои фантазии, — Нет. Неизвестно кого она родит, котят или щенят. Просто … она большая, и всё остальное у неё тоже такое большое. Интересно же.

Кот-зверолюд даже немного засмущался, поджав ушки и вздыбив шерсть на загривке. Собственно, ответ Луи Петра не удивил, ещё во время войны был у него один друг, про которого можно сказать, что он метр с кепкой. После войны Пётр поддерживал контакты со своими товарищами-ветеранами и этот друг удивил всех тем, что связал свою жизнь с женщиной гренадёрского роста. Пётр видел их свадебную фотокарточку, зрелище было, мягко говоря, потешное, но он не встречал ещё более крепкой семьи, чем та парочка. Сейчас Луи напоминал ему того малорослого друга. Он, конечно, не был таким малорослым, навскидку в Луи было около 175 сантиметров. Но Марта была двухметровой каланчой, и если Луи на её фоне смотрелся скромно, то Пётр просто терялся.

«Так что, Луи, как говорится, человек предполагает, а бог располагает.» — злорадно подумал Пётр, в душе ехидно посмеиваясь и представляя этих двух как семейную ячейку общества.

— А ч-т-о б-ы-л-о з-а о-р-у-ж-и-е п-о-х-о-ж-е н-а к-в-а-д-р-а-т-н-у-ю к-о-р-о-б-к-у с д-ы-р-к-о-й?

— Обычный однозарядный игломёт самой простой модели.

— И-г-л-о-м-ё-т?

— Угу. Первый раз слышишь? Хотя о чём я, ты же гоблин, естественно, что ты не знаешь, что это такое. Как только оружие в этом рассмотрел.

— Р-а-с-с-к-а-ж-и.

— Да что о нём рассказывать. Из ствола под воздействием тугой пружины выталкивается стеклянная или железная игла. Пружина взводится гидравлически-механической системой внутри игломёта. Только не спрашивай, как он устроен, я не Геранский инженер, чтобы такое знать.

Пётр постарался всё это себе представить и не смог. В его фантазиях система получалась очень сложной и нерациональной. Но зато стреляющей всем, что имеет узкую и продолговатую форму.

— П-о-ч-е-м-у п-о-р-о-х-о-м н-е п-о-л-ь-з-у-е-т-е-сь?

— Что такое порох?

И тут до него дошло, местные не изобрели порох. Каждый день проживания в этом чудном мире Петра мучил дискомфорт от непонимания. У местных был достаточно продвинутый быт и весьма качественные изделия из металла, где-то на уровне конца девятнадцатого века. Но при этом совершенно средневековое оружие, в основном копья, луки и арбалеты. Теперь картина этого мира немножко сложилась, по какой-то причине местные не смогли встать на путь изобретения огнестрельного оружия и пошли по иному пути. Причин использования сложных в конструкции игломётов, вместо простого в изготовлении и применении огнестрельного оружия, Пётр не знал. Но, вероятно, веская причина есть. В конце концов, тут есть и многое такое, чего не было в его родном мире.

А вскоре к ним подсела отчитавшаяся перед стражниками Марта. Вкратце она и изложила всю суть сегодняшнего происшествия. Домовладелец, по происхождению чистокровный человек, поселил в их общежитии целую стаю волколюдок и решил, что поселить на одном этаже девушек-собак и волко-женщин будет хорошей идеей. В конец концов, у обоих подвидов общее происхождение. Зря домовладелец так решил, потому что собаки скорее уживутся с кошками, чем с волчицами. Волчицы были гораздо более дикие и менее дисциплинированные. Сразу начались конфликты за выяснение альфа-самки, Марте и ей подобным женщинам такое поведение казалось дикостью, но уступать и отдавать свою территорию они были не намерены. Марта, как самая рослая и крепкая самка из собачьих зверолюдок, одним своим существованием заявляла свои права на лидерство и была постоянным источником конфликтов с Лайлой — волчьей альфой. А когда зашедший к ним волк-зверолюд недвусмысленно обратил внимание на Марту, конфликты переросли в горячую фазу, и такие драки стали в женском общежитии нормой. Кстати, Марта не очень обрадовалась тому, что их новый состав бригады теперь статичен.

— И вообще, почему я должна выходить в свой заслуженный выходной на работу?

— Марта, если мы не закроем дыру, то градское правление распустит компанию чистильщиков и создаст новую, более компетентную. А мы с тобой и ещё полторы сотни людей будем искать себе новую работу.

— Ну ладно, но выходить на смену с ним, — Марта посмотрела на уныло сидящего на скамейке гоблина, болтающего в воздухе ножками.

— Считай, что идёшь на работу с дрессированной собакой.

«Сначала побили, потом публично унизили, полапав за гениталии, теперь котообразный мужик и собакообразная сравнивают меня — гоблина — со служебной собакой. Ну и денёк у меня сегодня выдался. А я всего лишь хотел найти себе работу. Интересно, дно уже пробито, или нет?» — подумал Пётр и натянул поглубже капюшон, потому что душе советского пенсионера захотелось поплакать … и выпить чего-нибудь крепкого.

— Нафига собака в бригаде, где есть собаколюд? И вообще, по трудовому договору нас не должно быть в бригаде меньше чем четверо.

— Зато платить будут как полной бригаде. Давай, соображай, двойной тариф.

— А-а-а-а-а, — протянула Марта, уже по-новому глядя на Петра.

Тут к ним подошёл офицер стражи и сразу же завоевал всеобщее внимание.

— Так, черти, считайте, что у вас сегодня счастливый день. Так-то вас, по-хорошему, на пару дней в камере подержать не мешало. Но к работникам коммунальных служб у нас особое отношение. Так что к вам, Луи Бертран, никаких претензий не имеем и вообще благодарим за дачу показаний и вашу активную общественную позицию. Вам, Марта Шварц, придётся оплатить штраф, в размере пяти норм пайковых талонов, за драку и нарушение общественного порядка. А ты, гоблин по имени Сталин, посидишь пока у нас, мы уже отправили гонца в управу, чтобы подтвердить твою принадлежность и разыскать хозяйку. Если в течении недели хозяева не разыщутся, то ты становишься имуществом поселения.

От грозивших грустных перспектив у Петра опустились уши. Вряд ли вампирша бросит его в беде, по-своему она даже хороший «человек» — заберёт его обратно в течении нескольких дней. Возможно, уже завтра ночью он будет снова слушать сладострастные стоны Умки и Кати. Но так провалиться в первый свой день самостоятельной жизни в Зул-Таре — это дно, которое он рискует пробить. А что ему остаётся делать, кроме как ждать, когда его заберут обратно «домой». Он словно набедокуривший школьник.

Петр подёргал Луи за рукав. И когда тот обратил на него внимание, то постарался сделать максимально трогательное лицо.

— С-п-а-с-и, — жалко проскулил Пётр.

Он не имел возможность потренировать свою мимику перед зеркалом, и что у него получилось не знал, но Луи перекосило от отвращения.

— А т-о у-к-у-ш-у.

Гоблин перестал строить жалкую рожу и угрожающе обнажил весь свой кусательный арсенал. Его гибкие щёки позволяли улыбаться чуть ли не от уха до уха и кусать такое, что не способен проглотить. Вот тут этого жлоба пробрало. За пассивно спокойным поведением Петра, все как-то забыли о его на самом-то деле весьма опасной природе. Да, он маленький и лёгкий, но сильный и зубастый. В своём нынешнем состоянии, Пётр может быть сравним с дикой пумой, та тоже не превышает веса пятидесяти килограмм, что не отменяет опасности дикой кошки.

— Э-э-э-э, господин офицер, можно вас на минуточку, — начал действовать Луи, — тут возникло некое непонимание. Уважаемая Дикарка, жительница нашего города, вверила нам это прекрасно выдрессированное животное для облегчения нашего нелегкого труда на благо общества. Доподлинно известно, что гоблины обладают прекрасным ночным зрением, острым слухом и непревзойдённым обонянием. Если этот гоблин возьмёт след, то он с него уже не соскочит. Смотрите на это, как на служебную собаку.

— У вас должна быть правильно составленная владельцем доверенность на право пользования, подписанная третьим лицом, — настаивал офицер стражи, похоже у него на судьбу Петра возникли какие-то свои планы. — И это совсем никакая не собака, а опасный хищник, хоть и ручной.

— Почему не собака? Очень даже собака, Сталин, голос!

— Жо-па, — достаточно отчётливо, но весьма доходчиво подал голос, теряющий надежду Пётр.

От такого поворота стражник немного обалдел.

— Господин офицер, — снова заговорил опомнившийся Луи, — ну какая доверенность составленная владельцем. Это же Дикарка, она ж слабоумная, её зверушка намного её умнее. Давайте решим всё здесь и сейчас.

Луи незаметно сунул офицеру в карман на груди несколько продовольственных талонов.

— А, демоны с вами, — махнул на всё рукой стражник, — напишите заявление, что берёте на себя ответственность на эту тварь и проваливайте из моего участка.