Центр. Ночь.
Девочки в чёрных длинных юбках и грубых ботинках.
Толпа молодёжи.
Конец шаббата.
Такое родное.
Такая общность.
Кто за столами.
Кто между столами.
Такая толпа была в Одессе на Дерибасовской, или в Сочи, или в Ялте.
В шестидесятые годы, когда тоже было опасно, и ты также мог пострадать из-за происхождения, и все тянулись друг к другу.
Ты здесь, и я здесь, и мы отстоим себя.
А здесь Восток.
Здесь какие-то такие евреи.
Свитер чёрный, шляпа чёрная, глаза тёмные.
Как траур в Грузии…
Огоньки звёзд переходят в огоньки в горах.
Взрывы хохота, музыки и, простите меня, – тепло.
Всегда тепло от климата, от людей, от полиции, от танцующих девочек в солдатской форме, от гула разговоров.
Такие разговоры могут вести только евреи и русские.
Бесконечные, уходящие ввысь.
Сколько страданий впереди?
Когда наладится?
И почему так дорого?