Сборник книг вселенной The Elder Scrolls

Часть 1

Я всего лишь старый орк-кузнец, и оружие — это вся моя жизнь. Будучи ещё совсем детёнышем с едва пробивавшимися клыками, я прокрадывался в великие кузницы Орсиниума, чтобы понаблюдать за работой мастеров. Когда пришло время, я записался в ученики и таскал шлак из одного конца кузницы в другой. Потом стал подмастерьем, с ног до головы покрытым копотью и потом, и в конце концов превратился в одного из лучших мастеров великих кузниц. За все мои годы, когда я гнул железо и ковал сталь, я ни разу не задумывался о том, что можно делать оружие из чего-то иного, кроме металла. Конечно, мы использовали кожу мамонтов и тому подобное на обмотку и шнуровку, и иногда выросшие в роскоши щёголи требовали вставить в их облачение пару-другую драгоценных камней. Но только металл составлял основу моего ремесла. Представьте себе моё удивление, когда я встретился с местными оружейниками здесь, в Гидеоне.

На путешествие я решился после того как услышал, что один аргонианский вождь открыл границы своих владений для чужаков. Прикинул — почему бы и нет? Скорей всего это моё последнее приключение, а я никогда раньше не бывал в Чернотопье. Что плохого может случиться со старым козлом вроде меня? Смерть неизвестно от чего? Что ж, рано или поздно это всё равно произойдёт, так почему бы и не рискнуть шкурой?

Я слыхал истории об этих ящерах, сражающихся деревянными дубинами и другими подобными вещами. Я представлял себе шипящих дикарей в черепаховых шлемах и поножах из грубой кожи, и даже помыслить не мог, что окажусь настолько неправ. Эти аргониане используют приёмы и материалы, о которых я даже не знал, и результаты просто потрясают. Я делал заметки, но сомневаюсь, что от них будет хоть какой-то прок. Половину материалов можно найти только в Чернотопье, и, после десятков лет, которые я провёл, стуча молотом по металлу, я сомневаюсь, что эти руки будут хоть что-то стоить при работе с более тонкими материалами. Но всё же ремесленник, не желающий учиться дальше, не стоит и снежинки в снежный день, и вот я здесь. Я думал, что отправлюсь обучать, но мне самому нужно многому научиться.

Часть 2

Очередной день в Гидеоне. Местный оружейник, хитрая старая аргонианка по имени Шукеш, мне очень по душе. Она истинный стоик, предана своему делу, хотя и несколько несдержанна. Я сказал ей, что она, должно быть, орк наполовину. Она ответила мне одной из тех натянутых аргонианских улыбок, которые могут означать как искреннее удовольствие, так и полное неодобрение. Практически невозможно уловить разницу, раздери меня на части! Когда я впервые встретил её, она работала над мечом «цоджей», и я не очень-то точно употребил слово «меч». Если честно, не могу сказать, что это было за оружие. Как будто бы у дубины и меча появился детёныш, затем ему выбили половину зубов, а оставшиеся сточили до клыков. Мне, наверное, стоит объяснить поконкретнее, не так ли?

Аргонианка-кузнец начинает с деревянной заготовки размером с руку или больше — до длины её собственного хвоста. Около недели она занимается выравниванием и ошкуриванием древесины, пока заготовка не принимает форму весла. (Я видел несколько незаконченных работ, и по ошибке принял их за лодочные вёсла.) Многие аргониане удовольствовались бы тем, что просто протравили бы древесину и перешли к следующему шагу, но старушка Шукеш — настоящий мастер. Скажу вам, что чего недостаёт её характеру — восполняется её же терпением. При помощи костей и фигурных стамесок из обсидиана она вырезает орнамент на лицевой стороне «весла». Большинство этих узоров складывается в абстрактные очертания животных, таких как аллигаторы и им подобное. Но некоторые узоры были крайне волнующими — особенно один из них, от которого у меня по коже побежали мурашки. Это был выкрашенный в тёмный цвет череп с гребнем и шипами. Она сказала, что это для «особого заказчика». Кто бы ни пожелал этот узор, я совершенно не хотел бы с ним встретиться!

Когда дерево выправлено, протравлено и отполировано, Шукеш откладывает его в сторонку и начинает работать над следующим шагом: обработкой камня. Шукеш говорит, что любые виды камней подходят для этого, но она предпочитает работать с обсидианом. Из необработанных камней вырубаются острые, как бритва, формы, от грубых квадратов до гладко выструганных клыков. Закончив с вырубкой «зубов», она вставляет их в заготовку, закрепляя деревянными или костяными гвоздями и уваренной смолой депассы. Эта смола — странная штука, скажу я вам. Она воняет, как подмышка экатара, но зато прилипает к дереву и камню словно клей. После затвердевания её практически невозможно отодрать, но при этом она остаётся лёгкой и гибкой, как побег железного дерева. Я сказал Шукеш, что это напоминает мне клей из костей мамонта, которым я иногда пользуюсь, когда заделываю кожу. Она лишь наградила меня одним из своих особенных шипений и сказала: «Легче охотиться на дерево, чем на мамонта, не так ли?» С этим сложно поспорить.

Когда зубы вставлены на своё место, кузнец обматывает рукоять полосками кожи или древесной коры, делая такую рукоять, которая не выскользнет из руки, намокнув от дождя или крови — неважно от чего. И вот оружие готово, без использования какого-либо металла. На всё это у неё ушло около трёх недель.

Самое удивительное в том, что цоджей — это даже не оружие (хотя оно великолепно само по себе). Это сплав умений, вложенных в него. Шукеш — не просто кузнец. Она и резчик по дереву, и алхимик, и камнетёс, и ткач. На каждое из этих занятий, для того чтобы достичь мастерства, можно положить целую жизнь, а она демонстрирует профессионализм во всех четырёх. Это почти заставило меня устыдиться. Возможно, мне следует заняться резьбой по дереву в свободное время. Ха! Как будто это произойдёт. В конце концов, старую собаку новым трюкам не научишь.

Часть 3

Аргонианская «кузница» — довольно странное место, скажу я вам. Это скорее мастерская, чем кузница. Когда я вошёл, то не обнаружил никаких знакомых звуков или запахов, которыми встречает меня моя собственная кузница. Ни перезвона наковален, ни угольного дыма, ни шипения раскалённого металла в воде. Эти кузницы устрашающе тихие, набиты стамесками, топорами, деревянными бадьями, наполненными странными жидкостями, грудами камней, дохлыми птицами, живыми слизняками… Время идёт. Первую неделю, или около того, я чувствовал себя очень неловко в мастерской Шукеш. Она не то чтобы большой любитель поговорить. Единственные звуки, которые она издавала в первые несколько дней, это внезапное раздражённое шипение, когда что-то шло не так, как она планировала. Ещё она спела несколько старинных народных песен на джель, хотя называть это «спела» можно довольно условно. Когда я в первый раз это услышал, то подумал, что она убивает одну из множества ящериц, шныряющих здесь повсюду. Место просто кишит ими!

В конце концов Шукеш начала разговаривать со мной. Сначала её комментарии по большей части касались удручающего отсутствия у меня чешуи или моих круглых глаз-бусинок. И с тех пор как она начала подшучивать надо мной, я понял, что мы по-настоящему подружились.

Одним из первых секретов, которым Шукеш поделилась со мной, стало искусство «слизневой обработки». Очевидно, что Чернотопье битком набито слизняками. У нас дома этих мелких скользких созданий столько не водится, но при встрече мы обычно давим их, а потом стряхиваем эту мерзость с сапог. Однако здесь, в Гидеоне, всё имеет своё назначение. Большинство слизняков годятся только в пищу. (По крайней мере я так слышал. Сам я не буду есть ничего, что не бегает на четырёх лапах). Но, как выяснилось, некоторым слизнякам находится удивительное применение. Одни из этих особенных созданий, называющиеся «джасса красные», обладают необычным защитным механизмом. Когда им угрожает опасность, они выделяют кислотную слизь из множества отверстий на теле. Не уверен, принесёт ли пользу попытка съесть их, но эта слизь очень полезна в работе аргонианских оружейников.

Когда Шукеш хочет использовать в своей работе природный орнамент, она сажает слизней на дерево или камень и начинает часто-часто высекать искры кусочками кремня прямо за ними. Корректируя положение кремня, можно направлять слизняка в разные стороны. Ползая по камню или дереву, они оставляют за собой тонкий слой кислотной слизи, вытравливающий длинные, ровные борозды на поверхности материала. Более того, слизь по-разному взаимодействует с различными материалами, изменяя пигментацию поверхности в местах соприкосновения. В зависимости от типа материала цвета варьируются от приглушённого цвета умбры до фосфоресцирующего жёлтого.

Шукеш позволила мне попробовать свои силы в этом (на испорченном куске древесины). Неудивительно, что я оказался страшно неуклюж. У меня вышло запутанное нагромождение желобков — и все они были в пятнах тошнотворного зелёного цвета. Я с отвращением отбросил кремень, услышав, что Шукеш смеётся надо мной. Но она заверила, что это был всего лишь кашель, а потом сказала, что слизневая обработка в моем исполнении была крайне «раджпу». Я не пытался спорить, поскольку не был уверен, что же означает это раджпу, несмотря на то что шанс догадаться весьма велик. В любом случае, я как-нибудь разберусь с этим склизким комком жгучих соплей с помощью клещей и молота.