Щекотка ревности

Глава 10 Будни премудрого халифа

«В этом королевстве совершенно никому нельзя поручить покрасить осла». Сказанная мной в тот вечер позора и поругания королевского величества фраза запала мне в голову и, вследствие, вылилась в наиболее конструктивную мысль: если хочешь что-то сделать хорошо — делай это сам.

Поэтому я, закрутив события во дворце в один бешеный балоподготовительный суп, тихо-мирно свалил оттуда, сняв корону и надев плащ. На ахорсе до города было всего полчаса галопом, так что я чувствовал себя элитным москвичом, врываясь в Крейзен с целью узнать, вызнать, выяснить и разоблачить.

…на самом деле, конечно, нет. Никакого вам явления вроде «возвращение короля-детектива». Хотелось бы, да, но… нет. Триста лет, всё-таки, прошло. Люди столько не живут. Но я всё равно умотал к чертовой бабушке вместе с котами. Собака и Грегор просились с нами, но мой Боливар всех бы не вынес. Вру, вынес бы, это, всё-таки, алхимически измененная лошадь, организм, предназначенный для интенсивной и тяжелой эксплуатации!…но нафига мне такая жирная собака и младенец?

Что делать — я понятия не имел. Просто скакал с волосиками назад, наслаждаясь одиночеством, которого в моей жизни стало совсем мало. А что делать? Самому начать обходить дворянские семьи? Это просто глупо и категорически недальновидно. Разве что навестить людей герцогов и узнать, что они успели собрать и найти по интересующей меня теме. Этим и займусь, но сначала выпью пива. В королевских дворцах удивительно мало пива.

В таверне было тихо, свежо и, наверное, закрыто, но закрыть забыли, поэтому, когда излишне молодая и привлекательная девушка за барной стойкой неожиданно обнаружила меня перед собой, она испуганно икнула, роняя пустую кружку. Та, предсказуемо долбанув раззяву по пальцам ног, заставила её взвыть и шлепнуться задом об пол, причем, настолько смачно, что мне даже стало не по себе.

— Просто пива налей три кружки, — попросил я, кладя монеты на стойку, — Исполнять ничего не нужно. Утро же.

— Мы закрыты, господин… — пискнули с пола.

— Я что, по-твоему, взломал дверь, чтобы выпить пива? Налей, мы посидим вон там в уголке. Вот деньги.

— … мы?

— У тебя три посетителя, милочка, а ты отсиживаешь зад на полу.

Когда девочка увидела еще и двух котов, сидящих за лавкой и выжидательно на неё пялящихся, то окончательно потеряла надежду вытурить меня из рюмочной, поэтому таки принесла пива и принялась мыть полы, то и дело поглядывая на нашу теплую компанию. Та сидела и отдавала должное пиву, ни грамма не заботясь страхами и чаяниями молодой заместительницы бармена.

Впрочем, в такое ремесло робкие не идут, так что, притащив еще три кружки, ушибленная в ногу и задницу девчонка несмело поинтересовалась:

— А не вы ли с дедом несколько дней назад разговаривали?

— Было дело, — благодушно кивнул я, сразу расплачиваясь за принесенное, — А что?

— Он с тех пор пьет… — неприязненно пробурчала девочка, — И папку моего в драку втянул!

Отставные гвардейцы, посидев пару лет на пенсии, вытряхивают из своих ушей дерьмо и патоку дворцовой жизни, но почему-то остаются редкостными патриотами. И то, что я ранее вытряхнул из старого Зигмара, явно разбередило ему душу.

Дворец «доедали» в последнюю очередь. Королевские слуги и гвардейцы держались всё время, пока герцогские дома под прикрытием кабитальцев отщипывали власть от династии Арвистеров. Короли и королевы? Они мирились с этим, потому что сам переход людей и влияния был крайне размеренным и неторопливым. В этом мире спешить некуда, человек тоже ведь не замечает, как развивается у него какая-нибудь серьезная болезнь.

Зигмар начинал служить в те времена, когда дворец, как отдельное явление, был еще силен. Он был свидетелем, как эту силу подъедали, как раздёргивали династии стражей и специальных горничных, как стачивали мощь разведки и контрразведки. Старик становился старше и умнее, а «вторженцы» наглее. Тогда, когда я обходил таких, как он стариков, Зигмар мне и плакался, приняв на грудь больше, чем обычно. Видимо, у этого разговора оказались некоторые последствия.

— Мне надо было узнать кое-что об истории этого королевства, — сказал я девочке, расставляя пиво перед котами, — Твоего старика она дёрнула за живое.

— А нам-то что с того… — дёрнула плечиком ушибленная, морщась, — Это всё…

— Если продолжишь, то жопу напорю, нахалка, — ласково улыбнулся я, — Ты грешки своего деда на меня свалить решила? Цыц! Тащи еще пива. И мяса какого-нибудь… а то у меня коты голодные.

— Да я…! — девушка действительно мало работала в таверне, а еще была сильной и независимой, поэтому обещание выпороть восприняла как вызов, но Оппенгеймеру и Хуммельсдорфу явно не понравилось обслуживание, поэтому коты, вскочив на стол и выгнув спины, дуэтом заорали на строптивицу, моментально изгнав её на кухню.

По идее и закону, если бы я был настоящим Блюстителем со всеми правами и обязанностями, мне нужно было бы положить на Агалорн большой болт, а затем отправляться в мировое турне в поисках тех, кто в курсе истории с летописцами. Либо, как разумному существу, бежать в Омниполис и стучать Оргару Воллу-третьему о том, что вампиры что-то задумали. Но последнее было совершенно недоказуемо. Разумеется, я бы мог направиться и в Черный Замок, добиться аудиенции, потребовать ответа… даже получить его.

Но потом, уверен, меня бы никто не нашёл. Интуиция или нет, но я был уверен, что Король одновременно и не против того, чтобы Блюститель Арвистер докопался до правды (более того, он этого желает!), но при этом он и пальцем не шевельнет, чтобы помочь.

…что это значит?

Догадка сверкнула в голове молнией. Значить это может только одно — что он, Король Вампиров, считает, что вся эта мутная история является моим делом. Личным, семейным. Имеющим непосредственное отношение к Агалорну.

Слейд.

Я скрипнул зубами.

Со Слейдом у меня были хорошие отношения. Не крепкие, не близкие, но хорошие и ровные. Я слишком был занят страной, он же в основном занимался политикой внутренней и внешней. То есть, если уж смотреть правде в глаза, то я был единственным человеком, работавшим с утра до ночи ежедневно. Слейд хорошо если тратил пару часов в неделю. Фэнтезийная стабильность, мать её.

Разумеется, что брат никак не хотел на моё место. Наоборот, он был ногами и руками за то, чтобы у нас с Фестралией появились дети, чем больше, тем лучше. Он и был у меня основной занозой в жопе, постоянно поднимающей эту тему. За это я старался как можно меньше общаться с таким засранцем… и теперь мне это видится слегка в другом свете. Слейд был точно в такой же позиции, как я сейчас — могущественный, свободный, незаметный. Творящий всё, что душе угодно.

Хм…

А ведь это идея.

Начисто проигнорировав недовольно молчащую девчонку, я с котами выволокся из заведения, а затем направился в городской дворец, выяснять место обитания графа Цоллерини. Тот, проживая в особняке в первом кольце города, отнюдь не ждал в гости короля инкогнито с котами, но, как тёртый авантюрист, понял, что это «жжж» неспроста.

— Граф, — я приятно улыбнулся, вызывая у аристократа нервное подёргивание века, — Вы же отнюдь не только в Агалорне и Кабиталии побывали, я прав?

— Д-да, ваше величество, — собравшись, кивнул сидящий напротив меня человек, — Я много, где побывал! О чем бы вы хотели узнать?

— Обо всем, ваше сиятельство, — зажёг я в своих глазах желтые огоньки, — расскажите мне о каждом дворе, при котором побывали. Мне не нужны имена, лишь даты и общее впечатление.

— Это… — подумав, выдавил Цоллерини, — Это займет весь день, ваше величество. Признаться, я не рассчитывал…

— Сейчас перед вами Блюститель, — махнул рукой я, — и у меня есть сильнейшее подозрение, что не только Агалорн провалился в задницу за прошедшие три века. А, учитывая, что я прекрасно помню, как дела обстояли в моё время…

— Мне понадобится немного времени, чтобы освободить график! — сверкнул глазами граф, — Хотите, слуги принесут вам ластики?

— Чаю или кофе. Ластика мне не нравится. На вкус она слишком похожа на то, что я вижу вокруг.

Цоллерини подонок, авантюрист и игровая пешка тех людей, чьи предки вздумали отнять моё королевство и опозорить династию, но при этом он прекрасно понимал, что я им, этим самым людям, уже не соперник и не собираюсь им быть. Поэтому, когда граф отменил все дела, вернулся в зал и набубенился этой ластикой по самые брови, он принялся исповедоваться мне как на духу. Опытный шпион, лазутчик, агент влияния, этот скользкий тип замечал многое из того, что меня интересовало, а теперь вовсю вываливал сведения на мою голову.

— То есть, — послушав его, я сделал вывод, — Королева делает ставку на то, что Краудберги и Ванланды, конкурируя за её внимание, обязательно поссорятся? После того, как Агалорн присоединится к Кабиталии? Гражданская война всё-таки начнется, а её величество, выждав нужное время, выступит регулирующим фактором, приобретя весь необходимый авторитет на новых территориях?

— К-как вы это поняли? — побледнел граф, увлеченно рассказывавший мне о проводимой им политике Кабиталии совсем в другой стране.

— Тут всё элементарно для постороннего наблюдателя, тем более из другого мира, — дернул я щекой, — Характер ваших действий определяет стратегию королевы. Но повторюсь — это меня не волнует. Вы прекрасно знаете, что я ограничен временем, а приводить в Сомнию своего выросшего в совершенно других условиях потомка, когда он, конечно, вырастет… ну, глупо. Категорически.

— Простите, сложно поверить в ваши слова, учитывая кто вы… и о чем именно говорите, — с искренней печалью вздохнул мошенник.

— Король, наемник, Блюститель — плохо сочетающиеся должности, да? — мягко улыбнулся я.

— Настолько, что я постоянно забываю о ваше природе, ваше величество, — поклонился, сидя, Цоллерини, — Я продолжу, с вашего позволения.

Картина, которую он описывал, не внушала доверия. Даже если учесть то, что двор Агалорна целенаправленно разлагался внешними силами, то другие политические центры не избежали разложения внутреннего, вызванного всего лишь одним процессом, в виде нарастающих центров оппозиции монаршей власти. На данный момент это были не зародыши даже, а только-только обретающие жизнь злокачественные образования, они даже не вредили особо… просто начинали конкурировать за внимание и деньги короны, оттягивая их на себя. Это нарушало тонкий, выверенный столетиями, баланс сил.

Слушая Цоллерини, я понимал, куда всё движется. Незыблемые скрепы, призванные навечно сохранять Сомнию в одном неизменном состоянии, постепенно расшатываются. Люди, видя свою выгоду в кренящемся порядке, усугубляют это падение. Та же Палетта Акийская ничем не отличается от собственных дворян, хотя, казалось, зачем бы ей вообще это нужно?

Однако, процессы идут не только здесь, они идут везде. Интенсификация политической борьбы обязательно приведет к нестабильности каждого режима, что затем, по мере нарастания конфликтов интересов, выльется…

— В Мировую войну… — прохрипел граф, пуча глаза.

— Именно, — я еще раз приятно улыбнулся ему, — И всё началось триста лет назад, когда мой младший брат, взойдя на престол, каким-то неимоверным чудом смог свалить Орден Летописцев. Отменить, упразднить, запретить… не суть важно, дорогой граф. Насчет Мировой войны, вы, конечно… а, хотя да. Если брать в расчет местные реалии, то война действительно будет мировой, то есть по всему миру.

— Мне нужно написать письмо королеве! — стиснул подлокотники мой занервничавший собеседник.

— Я вас не задерживаю, но ответьте на один последний вопрос, граф. Что стало с моими Королевскими Горничными? — вздохнул я, ожидая услышать, что эту крайне своеобразную организацию герцоги умудрились перекупить.

— Слышал легенды о них, — лишь индифферентно пожал плечами пребывающий не здесь Цоллерини, — но не более. По слухам, они просто исчезли в один прекрасный день, как будто бы их никогда и не было. Павильон Прекрасных Дев остался стоять полностью пустым. Сейчас там у вас школа слуг, но про неё ходят не слишком хорошие слухи.

— Бордель? — весело хмыкнул я. На это мне только кивнули.

Выйдя из графского особняка, я пошёл гулять по городу, совершенно не понимая, чем еще заняться. «Домой», за город, совершенно не хотелось, там царил и будет царить бардак. В центральном дворце было тоже отчаянно нечего делать, сейчас он был похож на скорлупу от ореха. Полностью лишенное какого бы ни было смысла здание. Приблизительно такими же были и резиденции герцогов, которых там, к слову, не было. Не пристало королю болтать с их подданными.

Раздумывая над тем, что я узнал от графа, я медленно шел по Второму кольцу среди трехэтажных домов, в которых квартировали обеспеченные жители Крейзена. Спешить было некуда, оба кота куда-то смылись, явно по своим котячьим делам, так что было бы разумно дать им время вдуть какой-нибудь местной котячьей красотке. Да и здесь было хорошо и тихо, только враждебные взгляды дворников, дворецких и прочих садовников-убийц, ухаживающих за зелеными оградами, сверлили спину. Крейзен очень спокойный город, сонный даже. Во всех моих странствиях я не натыкался ни разу на столицу государства, которая была бы настолько спокойной и вялой, как он.

Ну, это уже временно.

Идущий мне навстречу ловко выпадал из фокуса одного задумчивого вампира, пока не оказался на расстояние метров в десять. Тут-то я, слегка запнувшись о брусчатку, и разглядел здорового поджарого мужика в длинном кожаном плаще нараспашку. На голове у этого кадра была совершенно нехарактерная для местных широкополая кожаная шляпа, а из-под плаща выглядывали не менее кожаные штаны с угадайте-из-чего-сделанными сапогами. Жилетка там тоже была отнюдь не из овечьей шерсти, а вот рубашка, удивительное дело, не кожаная! Зато нестиранная.

На поясе у мужика болтались ножны с вполне православным коротким мечом-кошкодёром, в зубах дымилась самокрутка, а на морде (тоже кожаной!) было нарисовано довольно кровожадное и мрачное выражение. Смотрел при этом он на меня.

Да и пёрся, в общем-то, ко мне.

Встав передо мной, как баран перед свежевыкрашенными воротами, здоровенный хрен в коже умудрился сделать морду еще суровее, чем была, а затем принялся молчать. Не то чтобы он и раньше был разговорчивым, но стоя молчать у него получалось еще лучше.

— Тебе никто не говорил, что ты похож на макабрского Законника? — поинтересовался я, пытаясь угадать, чем этот тип зарабатывает на жизнь.

Люди на Макабре жили весьма трудно в своих суровых Вотчинах-Крепостях, слишком уж мир мрачный и лютый, поэтому чистой полиции и стражи не держали, предпочитая разбираться с преступниками на месте. Однако, для разборок с самыми лютыми монстрами и людьми, создали Законников, эдаких бродячих шерифов, нехило усиленных магией, колдовской алхимией и совсем не безобидными ритуалами. Эти злобные типы были одними из немногих, кто мог относительно успешно ходить в одиночку между Вотчинами, что было… ну, круто.

На самом деле круто. Я лишь пару раз был на Макабре, и это был полный Вьетнам. Чтобы там кое-как жить, надо быть либо аборигеном, либо хотя бы средним вампиром, причем достаточно аккуратным и осторожным, чтобы «доить» на кровь Вотчину не палясь. А это сложнооо…

— Jadoba, skarrsnik!! — выплюнул мужик, ошеломляя этой фразой меня как дубиной по голове, — Zvsstak jarr!

А затем, молниеносно выхватив свой меч, он попытался им меня проткнуть.

От меча я увернулся, а вот от выскочившего из рукава у мужика кинжала — нет. Тот, тонкий и острый, вошёл в мои потроха на полную катушку, после чего эта кожаная сволочь молниеносно провернула лезвие!

…и тут же улетела на брусчатку, потому что я дал гаду по морде. Со всей дури дал, так, что тот выпустил тыкалку, торчащую во мне. Выдернув кинжал, я сразу же отправил его в полёт, надеясь пришпилить эту дрянь, говорящую на макабрском, к мостовой, но тот, перехватив своё имущество в воздухе, метнул его из позиции лежа на спине! И попал мне в грудь!

— Вот с-сука! — рявкнул я, отпрыгивая метра на три назад.

Это был крайне своевременный поступок, потому что на том месте, где я стоял, что-то взорвалось. Громкий хлопок и облачко ядовито-зеленого дыма. Явно средство против комаров. Только человекоподобных.

Вылетевшее сквозь этот туман заклинание Законника, выглядящее как полупрозрачная собачья голова с ощерившимися клыками, не было для меня неожиданностью, просто по той причине, что оно пролетело над склонившимся вампиром, быстренько вырывающим булыжник из мостовой. Улетевший в еще не развеявшееся облачко камень вызвал короткое злое ругательство, а я, убедившись, что какой-то ущерб нанесен, тут же приступил к разрыву дистанции путем экстренного убегания.

— Opto mat, skarrsnik!! — взвыло сзади.

— Пошёл на хер! — рявкнул я, драпая со всех ног.

Что нужно знать о Законниках? Резкие как понос мастера импровизации, абсолютно злые и беспощадные, редкие умельцы использовать яды, токсины, засады и удары в спину. Я бы назвал их «вампирами на минималках», но поверьте, минималкой там даже не пахнет, эти сволочи жить вообще не умеют, только выживать!

А еще, эта единственная группа во всех мирах, более всего на свете ненавидящая вампиров-Блюстителей. Они считают нас высшими сверхмонстрами, тайком управляющими их Макабром с неизвестными целями. Но вся жопа, что ежедневно происходит на Макабре, по мнению этих изумительных ребят, — целиком и полностью наша вина!

Кишки слегка пекло от яда, стопроцентно бывшего на клинке кинжала, рученьки, сплетающие тауматургическое проклятие вместе с губоньками слегка потели, по спине гуляли мурашки, но в остальном, резко развернувшийся к противнику я был в полном порядке!

— Ssalidio castra vi’che’sti… — хрипнул я, выпуская в топочущего позади Законника довольно мерзенькое и заковыристое проклятие, выглядящее как жутко вонючее самонаводящееся облачко, которое хлебом не корми, дай втянуться в ноздри с воздухом.

В ответ этот гад на бегу метнул свой сраный кинжал, улучив момент, когда я вытянул по направлению к нему руки, слегка перекрыв собственный обзор!

Узкое длинное острие вонзилось мне прямо в левую ладонь, неслабо раскрошив кость, а потом еще и рвануло вспышкой заклятия, оторвав все по половину предплечья. Как будто бы этого мало, гребанный Законник, применив что-то ускоряющее из своего подлого арсенала, мухой оказался передо мной, вовсю норовя отчекрыжить мне голову своим мечом!

…не тут-то было!

Против мощнейшей тактической комбинации, которую успешно выполнил противник, у меня был всего один довод, зато какой!

Школа Руки Вечности, сучка! Мастерство, что с болью, хрустом костей и литрами траченной крови вбивал в меня Йаг Таг Каббази, великий жаб Омниполиса!

Таких люлей, кажется, не получал ни один Законник за всю историю их мрачного и жестокого мира. Я метелил растерявшегося человека так, как метелил только самого саппоро, и то только один раз, когда он чересчур сильно отвлекся на будильник, оповестивший жаба о том, что какой-то дорогой эликсир у него только что доварился. Пытавшегося что-то квакнуть алхимика я тогда месил как миксер на атомной тяге, это мне потом стоило пары дней в лежачем положении, но за несколько секунд я напихал своему учителю полную панамку слез безвинно страдавшей мышки!

И сейчас, на улицах родного города, точно такой же пакет люлей со свистом вошёл в кожаного придурка, которого приволокли в закрытый мир какие-то сволочи!

Будь он нормальным человеком, он не смог бы подняться. Никак. После такой серии ударов, пусть у меня и было на одну конечность меньше, не встал бы и глиммеркольтский лось. Йаг Таг Каббази веников не вяжет, как и его школа, гарантированно. Но Законник выжил, даже довольно резвенько начал очухиваться, пока я вовсю искал его кинжал или меч, улетевшие в процессе ввода трындюлей (я собирался этим добить падлюку на расстоянии). Пыхтя и плюясь слюной, он приподнялся на руках, увидел радостно бегущего к нему меня, догадавшегося таки выпустить когти, выдохнул что-то вроде «khhrvva!», а затем подорвал что-то, окутавшее его густым и невыносимо жгучим меня дымом.

Пока я кашлял, плевался и пытался определить, нужно ли отращивать новые глаза, Законник пропал, оставив после себя меч, кинжал и шляпу.

— М-мяу? — недоуменно поинтересуется Оппенгеймер (или Хуммельсдорф), когда коты найдут меня сидящим на приступке неподалеку от места случившейся драки. Я буду ожидать, пока подживет раскуроченная рука, а заодно и думать о том, как главные подозреваемые вампиры смогли бы притащить своего злейшего врага в другой мир и натравить его на меня.

— Что «мяу»? — передразню я животинку, — Шляетесь непонятно где, а тут ваши земляки беспредел устраивают. Ладно, поехали домой… и да, зацените шляпу?

Ну хоть капюшоны теперь таскать не надо.