Щекотка ревности

Глава 7 Знакомый стульчик

Беда любой сверхстабильной фэнтезийной страны — дефицит острых ощущений. Страшный дефицит, выражающийся в страшном же энтузиазме тогда, когда намечается нерегламентный движ. Да и если по расписанию — тоже. Возможно, сомнийцы бы начали устраивать революции от скуки, если бы их кто-нибудь научил, но увы, такое тут не допускалось. В любом случае, коронация штукой была редкой, а после возникшей социальной напряженности, когда каждая бродячая собака знает, что будущему королю всего два года…

В общем, Крейзен собирался отжечь по полной, и настроен он был серьезнее некуда. Внутренние два кольца города были блокированы стражей, выезд и въезд были только по пропускам, извозчики и трубочисты гребли деньги лопатами, работая с высунутыми языками, а жители самых престижных районов ютились на чердаках и в подвалах, сдавая свои жилища гостям столицы за звонкое золото. Уличные мальчишки ползали по крышам, развешивая флаги, а еще их отстреливали тупыми арбалетными болтами, когда они пытались пролезть и посмотреть на прибывшую делегацию небольшого гномьего клана, живущего с Агалорном по соседству.

Мы, задёрганные армией портных, буквально не вылезали из гостевых покоев. Решив с помощью Брахиуса (точнее, он решил с моей помощью) несколько проблем локального характера и написав пару сотен писем по самым срочным делам королевства (поданных мне Цоллерини), я добился неохотного согласия моих «патронов» на присутствие представителей Гильдии Магов, как во дворце сейчас, так и во время коронации.

Отдельным можно упомянуть попытки кого бы то ни было забрать у меня много-раз-правнука. Попытки были совершенно безуспешными, потому что один трехсотпятидесятилетний вампир легко заменяет врачей, сиделок, астрологов, взвешивателей и пеленальщиков, а непредвзятые свидетели, допущенные до лицезрения дофина, вовсю твердят, что малыш румян, бодр и весел. Тут бы заговорщикам и манипуляторам могли бы помочь маги, но те почему-то были на стороне мерзкого узурпатора, нежити и вообще бастарда (судя по предлагаемой народу легенде).

В общем, нам было весело и потно готовиться к этой процедуре. А накануне вечером, когда всё закончилось и затаилось в предвкушении, ко мне на аудиенцию попросился Брахиус. Толстяк был напряжен, визуально измучен, а еще… немножко пьян. Тянуть он, севший на стул перед моим столом, не стал.

— Ваше величество… — почти прошептал бедолага, — … неужели ничего нельзя сделать?

— Вы имеете в виду что? — удивился я, — Триумфальное возвращение древнего короля, головы недостойных герцогов, почти продавших страну, катятся к подножию его трона, он наводит стальной рукой порядок, безжалостно убивая всех продажных, гнилых и недостойных, а затем в Агалорн возвращаются мир и покой, царившие здесь при правлении Конрада Первого, как-то так?

— ДА! — рявкнул Брахиус, вскакивая со стула, — Я надеялся на это! Верил! Пресмыкался перед всеми этими… перед всей этой… Я хочу этого больше всего, ваше величество!! Все верные стране люди этого хотят! Вы же можете, мы знаем!! Можете!!!

Выпалив всё это, он ожидаемо испугался, бледнея. Сникнув, упал обратно на стул, смотря на меня как жирный лабрадор, выманивающий куриную ножку.

— Вы меня ставите перед дилеммой, Брахиус, — подумав, ответил я, — С одной стороны, мне нужно проявить к вам сочувствие, как к весьма достойному человеку, с другой — уважение, как к патриоту и не последнему лицу в государстве. Предпочту последнее, хоть это будет и жестоко. Итак, Брахиус, чтобы осуществить, что вы так желаете, мне придётся вырезать всех аристократов… в Сомнии. Все благородные рода, включая королевские и императорские. Всех, от самых великих до самых ничтожных. А затем вернуть Орден Летописцев. Вот только тогда я смогу вернуть те времена, о которых вы так страстно мечтаете.

— В…

— Я не договорил. Без летописей, без подтвержденного права на благородство и безупречную историю, принимая во внимание лишь веру, «честное» слово, вы все стали хуже простолюдинов. Ваши права, ваша чистота крови, ваши деяния — это не подтверждено никем и ничем. Древнему королю не на кого опереться, нет ни единой живой души, к которой он мог бы воззвать, кому мог бы поверить. Да и… что бы получилось в итоге, а? Старый добрый Агалорн? Ох не думаю. Этот мир изменился безвозвратно, Брахиус, и моя задача только узнать почему.

— Но… — человеку понадобилось несколько минут, чтобы устаканить всё в голове, — Вы могли бы сделать хоть что-то. Хотя бы отстоять нашу независимость!

— Вы уже давно являетесь слугами Клаудбергов и Ванландов, Брахиус. Если уничтожить эти дома, Агалорн падёт. А они, в свою очередь, уже с потрохами продались Кабиталии. Кстати, королева этой замечательной страны уже в городе, думаю, мы с ней поговорим. Мой вам совет — смиритесь с тем, что происходит, хотя бы в душе. Я наблюдал подобные явления десятки раз, в них редко когда была чья-то злая воля. Чаще всего, всё делают люди, повторяя историю раз за разом. Постоянно, Брахиус. Постоянно…

Вот так вот Конрад Арвистер накануне своей повторной коронации и добил последнего патриота Агалорна. Хорошо хоть не до того состояния, чтобы бедолага вздёрнулся. Всё-таки, он был нам полезен.

Коронация выглядела жалкой пародией по сравнению с той, трехсотлетней давности. Девчонки выглядели потрясающе, Грегор был изумителен, рыцари, сопровождающие наш табор, медленно идущий по дворцу, торжественны и горды, только вот мой взгляд постоянно отмечал нарушения в общей картине.

Здесь должны стоять в ряд Рыцари Королевства. Но их нет.

Здесь меня должна была поприветствовать Главная Фрейлина и все её подопечные. Их нет.

…здесь… здесь должен был стоять Старший Летописец, а его помощники, числом четверо, должны были держать книги летописей, как личную, рода Арвистеров, так и Книгу Королевства.

Но их здесь нет.

Нет отца, матери, братьев. Не стоят в ряд высокие лорды других стран, лишь одна полненькая и крепенькая женщина в окружении кабитальских рыцарей. На её голове корона, но это чужое величество, пришедшее из другой страны. Своего тут нет.

Уже, в принципе, нет ничего.

— Сим нарекается он Конрадом Вторым, королем Агалорна, всех земель его, всех владений и угодий! Да будет долгим век Конрада Второго!

— Ура! — шумит зал. Шумит искренне, поддавшись моменту. Стучат о пол древки алебард, склонились в низких реверансах и поклонах слуги, согнули спины благородные люди страны.

А я сажусь на этот долбаный трон. Всегда его ненавидел. Сидеть надо прямо и ровно, как будто кол в жопе, причем, самое поганое… часами. После трех-четырех часов у тебя просто начинало все отваливаться к такой-то матери, а иногда это было только начало. К счастью, здесь и сейчас надо было сидеть лишь минут пятнадцать, милостиво улыбаясь под звуки фанфар и сдержанные вопли фальшивой радости. Большинство рож, собравшихся в зале, доверия не внушали никакого. Особенно королева.

Всё самое интересное началось потом. До этого момента было моё обращение к народу со специального постамента на площади, где вал искренней радости и облегчения был куда более убедителен, чем во дворце. Затем шествие, посещение Усыпальницы Королей и торжественная клятва перед гробницей Агалорна, Первого Короля. Роскошный праздник, в ходе которого «Его Величество удаляется на короткий отдых». А дальше… дальше и произошло то, чего я ждал с самого утра.

В относительно небольшом покое за круглым столом меня ожидали два герцога Агалорна, главы высоких родов Краудберг и Ванланд, её Величество королева Кабиталии вместе со своим королевским магом, крепким и уверенным на вид стариком лет шестидесяти, а также граф Цоллерини, который, судя по своему нахождению здесь, был не только посланником.

— Царственная кузина, — кивнул я, с облегчением заходя в эту куда менее пропитанную фальшью атмосферу, — Ваши светлости. Граф. Приятно, наконец, увидеть вас лицом к лицу. Пообщаться предметно, без посредников. Не принимайте на свой счет, Цоллерини, речь идёт о скорости, а не о чем-либо вам в укор. Итак, приступим?

Люди пару минут молчали, изучая меня, раскинувшегося на стуле, который я выбрал напротив королевы. Легкий шок и набирающее силу недовольство чувствовались прекрасно.

— Весьма необычное приветствие для наемника, господа, — сухо и желчно проговорила толстушка, обращаясь к подобравшимся герцогам, — Это отнюдь не то, на что мы с вами договаривались…

— Хочу заметить, что вы нанимали короля, — выдал я гнусную усмешку, — а не актера, который его сыграет. Но если вам не угодна манера, в которой я веду речь, ваше величество, Палетта Акийская, то я её могу изменить на другую. А затем, как Блюститель Конрад Арвистер, начать вам троим отдавать конкретные приказы от имени Управления Срединных Миров. Приказы, обязательные к немедленному исполнению. Напомню, что любой, кто не подчиняется приказам Блюстителя, будет вырезан вместе со всеми своими кровными родственниками. Итак…?

Чтобы до людей дошло получше, я слегка открутил краник своих возможностей, несильно, но внушительно прессанув их аурой вампира. Пока они приходили в себя, я мягко продолжил:

— Понимаю, что ситуация неприятная. Могу вас уверить, что если бы не найденные мной нарушения уложений, то всё бы прошло по вашему плану… за исключением попытки опозорить династию Арвистеров. За последнее я, узнав об этом, расправился бы со всеми, лично. Но в остальном, ваше величество, ваши светлости, я надеюсь, что мы сможем решить, как и вопросы нашего общего долга, так и учесть личные интересы всех присутствующих. Поэтому…

— А не много ли ты на себя берешь, нежить⁈ — неожиданно побагровев, сорвался Джерард Краудберг, удивительно длинноносый тип с немалым брюшком, — Собираешься диктовать здесь условия за наши же деньги⁈ Приходишь, ставишь всех на уши, начинаешь какие-то расследования, заигрываешь с Гильдией, а теперь сидишь перед настоящими людьми как настоящий король⁈ Конрад Первый мертв уже три сотни лет, вампир!! Ты — лишь пустая оболочка с гнилым содержимым, притворяющаяся им!

На эти вопли я не обратил внимания, вместо этого с улыбкой наблюдая за крайне нервными на вид Цоллерини и не представившимся королевским магом. Те ерзали на стульях, жалобно поглядывая на слегка растерявшуюся толстенькую королеву и с откровенной опаской пялились на меня.

— Что, не выходит? — участливо спросил я, — Ай-яй-яй… Такие приличные люди казались, а погрязли в запретных некромантических учениях. Как же так? Пытаться подчинить вампира заклинаниями против нежити… господа… Как вам не стыдно?

— Я… не могу встать, — сдавленным тоном пробормотал второй герцог, Жакс Ванланд, — Что ты с нами… сделал, вампир?

— К вашему великому счастью, герцоги, королева, вы наняли не просто бедолагу, прозябающего сыскным делом в странном городе, а бедолагу, который, к тому же, грандмастер тауматургии. По меркам Агалорна эта должность будет звучать как Высший Маг. Здесь, в Сомнии, сила моя велика. Разумеется, я озаботился тем, чтобы вы не наделали глупостей на переговорах, из-за чего мне пришлось бы вас всех казнить. Или, к примеру, взять вас, герцоги, за шкирку, как котят, выволочь обоих прямо на праздничный бал, идущий тут совсем недалеко, а потом, бросив на паркет, предать оба ваши рода Отречению при всем благородном собрании. Затем пара-тройка дней в седле… кстати, мой ахорс не устает, как и я сам, уверяю вас. О чем это я? Да, пара-тройка дней в седле, ваши наследники, свисающие со стен ваших замков, хоп!…и всё, я полновластный правитель Агалорна. Видите, какие у меня широкие перспективы? И это я только…

— Хватит, Конрад.

Если моя первая попытка выровнять фишки на игровом поле, придавив «нанимателей» аурой, была провальной, лишь спровоцировав Краудберга на срыв, то вот этот шквал неживой силы, пронесшийся по помещению, мог сдуть людей с их мест… не будь они слегка закреплены на них моей магией. Присутствие могущественного, страшного и совершенно равнодушного ко всему существа, способного убить за долю секунды и забыть об убитом еще быстрее, было прекрасно мне знакомо.

Однако, со своего стула я не встал.

— Вестник, — нашел я глазами неспешно выходящего из полутьмы эльфа-вампира в черных доспехах. За его плечами, как и всегда, виднелась рукоять двуручного черного меча.

— Конрад, — сухим шелестящим голосом откликнулся тот, — На сей раз я пришёл не к тебе.

У любого подданного Короля бы отчаянно полегчало на душе после этих слов, но не у меня. Не сейчас.

— Но ты пришёл в мой дом, — я всё-таки встал со стула, — К моим гостям.

— Я пришёл с миром, — с этими словами Вестник убрал ауру, а затем неторопливо встал возле меня, плечом к плечу.

Не отшатнулся я лишь потому, что с самого утра уже сделал православное арвистерское. Стиснул зубами яйца в кулак. Отличная штука, скажу я вам. Как соберетесь на коронацию — обязательно так делайте. Говорю как профессионал в коронациях.

— Король знает о ваших замыслах и чаяниях, благородные господа, — продолжал шелестеть своим мертвенно-равнодушным голосом Вестник, — также он знает и о вашем неверии в силы Управления. Слишком хорошо охраняется Сомния от остального мира, чтобы вы боялись и уважали Блюстителей. Но вы боитесь и уважаете нас. Знайте же, что все подданные Короля Вампиров есть Блюстители, все до единого. Вы же, почитая стоящего здесь Арвистера слабейшим, преисполнились ложной уверенности в собственном превосходстве. Вы правы, он слабейший, но вместе с этим он — один из опаснейших среди нас. По его воле пали в ничто миры куда более величественные, чем Сомния. Это то, что вы должны знать сейчас. А теперь услышьте следующее…

Жуткий эльф обвёл взглядом внимательно слушающую аудиторию. Он был прав, спеси сидящим за столом вполне хватило, чтобы не обмочиться, хотя Цоллерини был удивительно близок к подобному конфузу.

— Король желает, чтобы вы договорились без кровопролития, без поражения родов и царств. Ради сохранения баланса в этом мире. Он подтверждает ваше право на ваши замыслы. Конраду Арвистеру отныне запрещено находиться в Сомнии дольше половины года, начиная с этого момента, запрещено занимать престол дольше чем до момента отбытия, запрещено подвергать своей магии великих мира сего, но до тех пор, пока они на нападут сами. В свою очередь, Король подтверждает право короля Конрада Первого и Второго Арвистера на его линию крови. Любой, кто посягнет на неё, лишится дома, крови, магии и родичей. Я лично прослежу за этим…

Я слушал, стараясь не скрипеть зубами. Подстава. Который раз подстава. Только на этот раз крупная, жирная и невероятно опасная.

Мой план был прост и ясен — заставить с собой считаться, желательно при этом не устроив большого шухера. Для этого нам с королевой и герцогами пришлось бы в этой комнате посраться, поугрожать, подавить друг друга понтами, но на моей тыкве корона, им без меня некуда деваться, поэтому надежда, что мы договоримся бескровно — была. Мне требовались их люди, начиная от мальчиков на побегушках и заканчивая историками, в обязательном порядке. Но тут на сцену неожиданно вышел Вестник и обосрал все, что только можно!

Казалось бы, в чем суть, если он, такой красивый и длинноухий, только что продавил именно мою позицию в переговорах? Полгода? Да я вовсе не собирался тут столько сидеть!

Все дело в том, что Вестник в Крейзенборне — это был однозначный сигнал мне, что Король знает. Знает о том, что произошло во времена правления Слейда, знает о том, что Дианель разгуливает в вещах, которых не должно существовать на Сомнии, знает обо всем. Не вампиры. Не какой-нибудь Блюститель, втрескавшийся в шикарную полоумную эльфиечку, а Король Вампиров. Один из наибольших авторитетов в Сомнии.

Король Блюстителей.

Вот же дерьмо…

Договорив, Вестник исчез, не дав мне и полшанса у него что-то спросить. Встав со стула, я сухо уведомил собравшихся, бледных и растерянных, что вернусь через пару часов, а сам ушел на праздник. Там, расточая дежурные улыбки и говоря откровенную неправду в ответ на дурацкие вопросы, я напряженно размышлял, пытаясь понять, во что я снова вляпался. Возня в песочнице и расслабленный отдых внезапно превратились в дерьмоворот потрясающих масштабов. Я пока находился в мертвой зоне, в его центре.

В глазу дерьмобури.

Секрет, почему слабейшего из вампиров уважал их Король, всегда был хоть и прост, но секрет. Мы были земляками. Он король, я король. Не уважать благородную кровь кровососы не могут, поэтому всегда смирялись с моим существованием, как и с тем, что нужно оказывать какое-никакое уважение бывшему королю. Это болезненно лупило по самолюбию, ломало шаблоны, так что я предпочитал не вспоминать вообще ни о чем. Ни о родине, ни о вампирах, ни, тем более, о своем бывшем положении. Однако теперь шила в мешке не утаишь.

— Ну, что они там? — пробурчал я, встав неподалеку от пустого трона и наблюдая, как величественная дама, разодетая в платье, стоимостью в пару деревень, зажигательно смущает Мыш, выглядящую просто потрясающе в длинном зеленом платье с открытыми плечами. Высокородную госпожу ни разу не смущало, что она разговаривает с огромной прямоходящей крысой, что ломало бедной Ассоли все шаблоны. А вот от Алисы и Ульяны местные держались подальше, от чего от них, во имя сохранения баланса, не отходила Виолика, посматривающая по сторонам с презрительным видом.

— Ну что-что… — недовольно пробурчал давным-давно умерший гоблин-матрос, которого видел только я, — Отошли немного, выпили, поорали. Теперь толстуха рычит, что за такую подставу оба мужика ни одной медной монетки с Физельских шахт не увидят. Мужики в ответ бубнят, что звать тебя было её идеей, а она им, что, если бы не позвали, так ты бы им потом все кишки вытащил. Так что с Физелем вопрос решенный. Что там за шахты?

— Изумрудные… — нахмурился я, — На территории Краудбергов, но доход с них идёт в казну. Только они здесь причем…?

Физель был закрыт еще во времена моего отца. Глубокая, очень глубокая шахта, в которой встречались небольшие друзы мутноватых изумрудов. Там постоянно селилась какая-нибудь монстроподобная сволочь, поэтому разрабатывали её редкими набегами, когда в Агалорне скапливалось слишком уж много наемников и искателей приключений. Вот туда мы их и запускали, получая три-четыре месяца спокойной выработки.

Ладно, неважно, узнаю. Проклятое королевство засасывает меня как трясина.

Второй раунд переговоров был именно тем, что я хотел с самого начала. Серьезные, собранные, отказавшиеся от своих фантазий люди, сидящие за столом, смотрели на меня как на ядовитую и смертельно опасную сволочь, способную доставить им колоссальные проблемы. То есть, как на равного.

— Итак… кузен, — с огромной неохотой выдавила из себя толстушка обращение монарха к монарху, — Мы правильно понимаем, что тебе по нашим договоренностям нужны лишь обещанные деньги и твой потомок? И более ничего?

— Совершенно верно, — заново сев на облюбованный ранее стул, я кивнул, — Более ничего от этого мира мне не нужно.

— А как Блюстителю…? — подал голос Жакс Ванланд, — «Полное содействие» звучит слишком… угрожающе.

— Мне нужна помощь в расследовании, — уточнил я, — Хроники, записи, летописи, что угодно. Требуется восстановить историю мира, которая шла с момента пропажи Конрада Первого. В первую очередь — падение Ордена Летописцев.

— То есть ни армий, ни денег, ни влияния, — сварливо уточнила заколебавшаяся сидеть тут королева, — Просто история?

— Блюстителю не нужны деньги, армии и влияние, — погано ухмыльнулся я, демонстрируя клыки, — Мы легко заменяем все эти мелочи жизни. Но мне понадобится несколько ваших рыцарей, ваши светлости, из тех, что сопроводили меня сюда. Обязуюсь никак на них не воздействовать и ни к чему не склонять. Вы славно потрудились, превращая королевский двор в сборище беззубых слуг, поэтому мне нужны будут помощники. И… десять минут наедине с Палеттой Акийской.

— Ч-что? — впервые подал голос маг.

— Мы не оставим её величество! — тут же подпел и Цоллерини.

— Еще как оставите, — отрезал я, тоже подуставший от всего этого, — У королей Сомнии есть темы для разговора, о которых вы понятия не имеете. И не будете иметь. Никогда. Не так ли, Ваше Величество?

— Так… и есть, — помедлив, но откликнулась толстушка, сверкнув взглядом на подчиненных и герцогов, — Господа, будьте добры нас покинуть. Я скоро к вам выйду.

Для «господ» это оказалось очередным ударом за сегодня, но протестовать дальше они не решились. Постоянно оглядываясь на поощрительно качающую им подбородками королеву, вся четверка довольно шустро вымелась из нашего «кабинета», оставив двух монарших особ наедине. Я тут же, предупредив собеседницу, сотворил несколько заклинаний, полностью исключивших какое-либо подслушивание того, о чем мы будем говорить.

— Палетта, как они могли допустить падение летописцев? — задал я вопрос, не имевший двойного толкования, — Вы должны это знать.

— Я бы ответила тебе, наёмный король… — из взгляда и мимики женщины пропала вся враждебность и страх, сменившиеся чем-то вроде досады и зависти, — … но не могу. Не знаю. О них мне известно только со слов матери, бабушки и отца. Может, ты мне расскажешь? Хоть что-нибудь?

— То есть, к тебе никто не приходил в день коронации? — медленно проговорил я, уже видя ответ в виде отрицательного покачивания головой от королевы Кабиталии, — Тебя не удостаивали аудиенции? И твоих…

— Прадед был последним, — вздохнула женщина, переставшая видеть во мне врага и рвача, — А правил он девяносто лет, кузен. Я пыталась спрашивать вампиров, но…

— Они ничего не сказали.

— Да, Конрад Первый и, теперь, моей милостью Конрад Второй. Они ничего не рассказали. Ты расскажешь?

— Ты королева. Ты обязана знать. Слушай…