КАК СПРАВИТЬСЯ С УНЫЛЫМ ДНЕМ

День получался дрянной, хуже некуда, и Славик решил весь его проспать. Проснется — а на дворе уже опять утро; Кубик позовет его на речку, и до встречи с пришельцами останется всего два дня. А вечером останется всего один день…

Он позавтракал и сказал бабушке, что пойдет поваляется чуть-чуть в постели. Бабушка это одобрила, сказав, что отдохнуть всегда полезно, тем более перед новым учебным годом, который… Но дальше Славик не услышал, потому что лежал уже в кровати.

Уснуть, однако, не смог — не получилось. Стал думать, глядя в потолок. Сперва подумал о родителях — о том, что они привезут ему из Японии. Хорошо бы какую-нибудь электронную игру. Или магнитофон…

Представив себе магнитофон, его кнопки и светящиеся глазки, Славик вспомнил о мол-старе. Хорошо бы получить его не на день, а насовсем. Мол-старом такого можно натворить! Вот, например, навел бы он его потихоньку на своего директора и держал бы до тех пор, пока тот не превратится в мальчишку. Интересно посмотреть, каким был их высокий, сутулый, со скрипучим голосом, в очках директор в четвертом классе. Неужели таким, как все?

Хорошо бы и снолуч заполучить. Главное, он ведь безвредный. Подходит кто к тебе с кулаками, ты его — раз! — снолучом, он и лежит, спит. Потом встает и ничего не помнит… Интересно, а другие какие-нибудь приборы у ребят с Коламбы есть? Эх, скорее бы время шло!

Славик глянул на часы: прошло всего одиннадцать минут. А спать не хочется ни капельки.

О чем бы еще подумать?..

Бабушка заглянула в комнату, увидела, что внук лежит с открытыми глазами.

— Отдыхаешь?

— Отдыхаю.

— Ну лежи. — И бабушка скрылась.

Вскоре Славик услышал ее голос за окном: она сзывала кур и корила за что-то Полкана.

Так о чем бы таком подумать?

Вообще-то говоря, он зря на этот день обиделся. День как день. Даже, кажется, очень неплохой. И он сам не такой уж несчастный. У кого еще из мальчишек Земли есть знакомые пришельцы? Ни у кого! Он единственный, кто подружился летом 1990 года с инопланетянами. Он увидел и узнал такое, чего никто не знает, и если рассказать, не поверят…

Славик снова глянул на часы. Прошло еще семь минут. Чего он лежит? Все равно уснуть не удастся.

Но Славик полежал еще немного — ведь сказал же он бабушке, что хочет поваляться. Повалявшись еще минуты три-четыре (но уже с трудом), Славик встал. Вышел на крыльцо. В соседнем дворе стоял художник Кубик.

— Привет, Слава! — крикнул он. — Ты что такой скучный? И мне не работается сегодня. Не получается. Видно, магнитная буря. Как насчет того, чтобы пройтись и поболтать?

Как только художник заговорил, во двор выскочила Нинка. Встала гак, чтобы ее видели все, и давай, слушая Кубика, осуждающе качать головой. Вот, мол, взрослый мужик, а этакий бездельник! Не работается, видите ли, ему! Идем, говорит, поболтаем! А на дворе-то всего пол-одиннадцатого! И мальца за собой тащит. Ну, мужики пошли!..

Художник поинтересовался:

— Что ты качаешь головой, Нинон, как китайский мандарин? Пошли с нами!

Если Нинка до сих пор качала головой сверху вниз, то теперь стала качать — опять-таки не говоря ни слова — слева направо. Означало это вот что: не стыдно? Ай-ай-ай! А еще художник! Обзывается-то как — китайским мандарином! Чему учишь малых детей — каким словам?! Борода, что у попа, а ума…

Нинка тряхнула волосами, махнула рукой и пошла, донельзя огорченная Кубиковым поведением, к себе.

— А может, передумаешь — пойдешь?

Нинка не обернулась и не ответила.

— А, Нинон? Я Славику сказку буду рассказывать!

Нинка остановилась, будто что-то увидела на земле, и стала разглядывать траву под ногами. Присела и покопалась в спорыше рукой.

— Про горбатого короля сказка, — продолжал лукаво Кубик, — окажи милость — послушай!

Здесь художник, видимо, перегнул, потому что Нинка встала и обрезала его:

— Хватит скоморошничать-то! Что я тебе, дите малое — сказками меня улещивать?!

И сделала было шаг к своему крыльцу, но Кубик завопил:

— Одумайся, Нинон! Сказка в самом деле интересная! Ты ее ни в одной книжке не прочитаешь!

Нинка снова покачала головой. Но на этот раз совсем уже по-иному: чуть подняв плечи. Понимать ее следовало теперь так: вот пристал! Вот пристал — как ножом к горлу! И ведь чует мое сердце, не отвяжется он, нет! Ладно уж, уступлю и на этот раз — вон он какой настырный, змей, прямо, искуситель!

Через каких-нибудь пять минут все трое шли по скошенному лугу, где снова поднималась трава и прыгали из-под ног кузнечики, и Кубик рассказывал сказку.

Загрузка...