Сердце демона

Глава 29

Последняя надежда

Кайдан

В последний раз, когда я был здесь, воспоминания не покидали меня. Когда-то этот дом был для меня всем. Но после трагедии с моей семьей все изменилось. После того, как один из врагов моего отца убил всю мою семью, жизнь перестала быть прежней. Я перестал быть прежним. Ведь с той самой минуты мои руки были запятнаны кровью. И не важно, что эта кровь была настоящего монстра, без которого миру было куда спокойнее. Неважно, что возможно, я спас множество жизней. Этот факт оставался неизменным.

Моя душа утратила детскую невинность и наполнилась расчетливым безмолвием. Поначалу месть была всем, о чем я только мог грезить. Но когда она свершилась – жестокий приговор пришел в исполнение – я не стал прежним. Наоборот, некоторые черты, совершенно не присущие мне раньше, такие как холодность, замкнутость, молчаливость и толика жестокости по отношению к миру, неожиданно вспыхнули, рождая новую личность.

Ничто больше не могло стать прежним.

Судьба оставила на мне свой отпечаток, прочно въевшись в душу. И сейчас…она снова собиралась это сделать. Только я не позволю. Не в этот раз. Не с ней. Не с той, кому я отдал свое сердце.

Распахнув дверь, я аккуратно внес девушку внутрь и спешно последовал к лестнице, находящейся прямо в конце коридора: она уходила дымчатой спиралью вниз, открывая вход в подвал. Там было что-то вроде склепа, переделанного в подобие лабораторного кабинета. В нем было все, что необходимо. В том числе энергия, скопившаяся за годы проведенных моим дедом различных экспериментов и ритуалов. Большую часть своего времени он проводил именно там, не переставая изучать ДНК демонов. Порой его идеи были похожи на бред сумасшедшего, вконец потерявшего нить, связывающую его с этой реальностью. А порой он рассказывал весьма занятные вещи, о которых ты невольно начинал задумываться, и восприятие мира невообразимо искажалось.

– Я все понимаю: сейчас не время и не место, но, великие и ужасные, какого черта ты забыл в академической общаге, имея такое-то поместье?

Я хмыкнул.

Шейдан никогда не упускал случая кого-нибудь поддеть или же вставить что-то из ряда вон выходящее. Может быть, поэтому они с подругой Лайникс так не поладили. Я не раз становился свидетелем их перепалок, и чаще всего во время них Лайникс не было рядом. Но каждый раз, глядя на эту парочку, я не мог не заметить, насколько они похожи. И как их тянет к друг другу, несмотря на искры, витающие в воздухе.

Но в одном мой друг оказался прав: этот дом был слишком велик, чтобы простаивать без дела, все больше обрастая слоем пыли, скопившейся по углам, на лестнице, на картинных рамах и вазах, выполненных из черного тончайшего хрусталя. Здесь все оставалось прежним. Каждая вещь лежала на своем привычном месте. Поэтому некогда стоящие в этих вазах цветы уже давно завяли, и большая часть из них опала черной крошкой на пол. Именно тогда взгляд неуловимо замечал серые мрачные оттенки с едва проклевывающимися паутинными барельефами. И не потому, что такова была задумка, а потому, что время неумолимо пожирало все вокруг.

Угрюмо дернув уголком губ, я все же ответил на его вопрос:

– Потому что, глядя на это поместье, я вспоминаю лишь свои руки, запятнанные кровью, и тела родителей, изувеченные до неузнаваемости.

Последовала гнетущая тишина. Но я продолжал следовать плану, намеченному в моей голове. Поэтому, не задумываясь, вошел в склеп, окунувшись в кромешную темноту. А затем Дан, все это время следующий за мной по пятам, наконец, сказал:

– Прости, я…не подумал.

Он знал мою историю: от начала и до конца. Знал, кто я на самом деле и что из себя представляю. Он был в курсе всех моих прегрешений, моей темной, бездонной стороны бездушного монстра. Не говоря о том, что я изначально был демоном, а его сестра – хрупким, хоть и весьма смелым человеком. Возможно, именно поэтому он выступал против наших отношений, грозясь, чтобы я лишний раз даже не смел смотреть в её сторону. Он не переставал напоминать мне о том, как легко я могу её сломать, если что-то пойдет не так. Он говорил о человеческих чувствах, о слабом сердце, способном остановиться от достаточно сильного, но по нашим меркам незначительного потрясения. О его сестре… Будь это кто-нибудь другой, ему было бы плевать. Но это была она. И он не переставал напоминать мне об этом. Только…

Как бы там ни было, он всегда принимал меня настоящего и был рядом. Этот парень стал для меня настоящей семьей. Впрочем, как и весь их шебутной дом.

Может быть, именно поэтому за то время, что мы знаем друг друга, я по-прежнему не свернул ему шею и не скормил его язык свэйкам?

Я настолько привык ко тьме, что когда появился свет, очевидно, Дан повернул ручник на стене, заставив стеклянные шары, расставленные повсюду, зажечься, словно огненные цветы, распускающиеся лишь с последними лучами солнца, едва вздрогнул.

Темнота всегда казалась мне проще, привычнее и понятнее. Погрузившись в неё, я мог полностью остаться наедине с собственными «демонами» и не быть пойманным, думая о том, что кто-то способен увидеть обратную сторону моей души: уродливую, израненную временем и местами поломанную. По крайней мере, так было до встречи с Лайникс. До того, как я понял, что чувствую к этой девушке.

Аккуратно уложив её на небольшой каменный алтарь, который со всех сторон оброс белым мхом, я слегка отодвинул ее тело в сторону, чтобы мне хватило места лечь рядом. После чего посмотрел на друга. Похоже, он, как и я, испытывал некоторую растерянность.

– Просто скажи мне, что от меня требуется, и я все сделаю, – с чувством преисполненного долга поговорил он и сделал решительный шаг вперёд.

Повсюду стояли дубовые столы, покрытые специальной панелью, чтобы в случае пожара та не загорелась, осыпавшись пеплом. Они были завалены бумагами, книгами и дневниками. Немногочисленные шкафчики примостились по другую сторону стены. Я даже боялся просматривать их, зная, какие ингредиенты любил содержать мой дед. Но зато с уверенностью мог сказать, что здесь было все необходимое для проведения задуманного мной ритуала. Поэтому я спешно достал все, что нам потребуется, и разложил это на одном из столов.

– Давай приступим, – чувствуя некоторое нетерпение и тревогу, проговорил я, а затем начал расстегивать свое обмундирование, раздеваясь под весьма недоумевающим взглядом друга.

Я дал ему предмет, похожий на перьевую ручку: только вместо стального наконечника – мерцающий заостренный кристалл, и сказал:

– Тебе придется начертить определенные знаки на теле своей сестры.

Я скинул одежду, оставшись в одних штанах, а затем уверенным движением отдал ему лист, на котором были необходимые руны, выстраивающиеся в своеобразный рисунок.

Он взял его, но все же спросил:

– Что это?

– Ритуальные метки, которые нас свяжут. Справишься?

С минуту он разглядывал черные закорючки, исследуя каждую из них, а затем уверенно кивнул мне.

– Если это вернет ее к жизни, я справлюсь с чем угодно.

Зажав хагаи, он подошел к своей сестре, намереваясь сделать все необходимое, чтобы помочь ей. Я подхватил второй такой же и принялся выводить похожие рунические символы, сплетающиеся в хаотичные линии, но уже на собственном теле.

Через несколько минут я услышал:

– Готово! Что дальше?

– Теперь мы можем переходить к ритуалу, – сказал я, после чего подхватил небольшую колбу, в которой был «ансаэ» – специально замешанный настой для проведения различных ритуалов.

Я подошел к алтарю, на котором лежала Лайникс. Одним быстрым движением руки уколол себе палец. Темно-алая, почти черная капля крови упала в прозрачный сосуд, смешавшись с «ансаэ». Затем я проделала все то же самое с девушкой. Когда все составляющие соединились, жидкость внутри колбы стремительно потемнела. В ней образовались две тонкие серебряные нити, похожие на вытянутые росинки.

Я едва потряс её, заставляя их тесно переплестись друг с другом. А затем, под весьма заинтересованным взглядом Дана выпил половину. Оставшуюся часть аккуратно влил Лайникс, едва приоткрыв бледные искусанные губы. Пустая колба оказалась на столе.

– Сейчас я прочту заклинание и передам сердце своей избранной паре. После чего отключусь. Тогда-то тебе и придется помочь своей сестре отыскать дорогу назад.

– Почему мне? Что значит отключишься?

– Не переживай. Так надо. Это часть ритуала. А что касается Никс, ты близок ей по крови и по духу. Между вами нерушимая связь. Ты сможешь достучаться до неё. Нужно лишь позвать. Не сомневайся, все получится. Вот, – Я передал ему старую потертую книгу с огненным глазом на кожаной обложке, – здесь вполне подробно описано, что тебе предстоит сделать после того, как я заменю её сердце на свое.

Он молчал, все это время неотрывно глядя на меня. В его глазах плескалась растерянность, чувство неуверенности все больше вторгалось в его решимость, заставляя сомневаться. Тогда я схватил его за плечи и, едва встряхнув, добавил:

– Соберись, Дан. Не медли. Иначе все будет зря.

Шейдан обернулся, взглянув на свою сестру. Я знал, что он боялся не меньше меня. Она точно так же была всем для него. Его самая близкая душа.

– Я справлюсь. У нас все получится, – болезненно сжав руки в кулаки, с нажимом проговорил он.

Мы оба понимали, что: «У нас нет права на ошибку».

– Тогда вперёд, – похлопав его по плечу, уверенно заключил я, а затем подошел к алтарю вплотную.

Все дальнейшие действия я совершал впервые. Мне ещё не доводилось проводить подобные ритуалы, поэтому я изрядно нервничал. Лишь вера в то, что я могу спасти её, помогала мыслить ясно. И сколько бы чувств не одолевало меня в тот момент, когда я самолично лишал свою пару сердца, неуверенности в них не было. Потому что я знал – это единственный и, возможно, последний шанс. Мгновение, за которое мы должны были ухватиться, чтобы успеть. Я был предельно нежен и аккуратен, насколько это возможно в подобной ситуации, но Дан не смог смотреть на это с должным хладнокровием, хотя и не мешал мне, полностью доверяя. В тот миг я был как никогда ему благодарен.

Мои руки были почти по локоть в крови. Я чувствовал удушающий липкий жар. Капли пота стекали по вискам и спине. Но пальцы уверенно держали рукоять церемониального клинка, который я, немедля, всадил в грудь своей любимой и, сделав небольшой надрез, произнес необходимое заклинание.

Мгновение – и теплое, горячее, но совершенно безжизненное сердце оказалось в моих похолодевших руках.

Сглотнув, я положил его в черную потрескавшуюся урну, на которой были выведены символы древнего племени «Ахая». Капнув туда шесть капель своей крови, я сжег его дотла, создав между нами крепкую и нерушимую связь, разбить которую под силу лишь смерти, но только в материальном измерении.

Оставшаяся часть ритуала прошла намного легче и быстрее. Я принял ипостась демона, а в следующее мгновение вырвал из груди собственное сердце. В отличие от иных рас, сердце демона было черным, как сама ночь, испещренным тонкими жилистыми венами, похожими на раскаленную лаву. Оно было живым и, в отличие от сердца Лайникс, непрерывно билось, заставив меня на мгновение растеряться. Но я быстро собрался с мыслями и провозгласил:

– Мое сердце отныне твое. Ты часть меня, а я часть тебя. Я всецело вручаю тебе свою жизнь, признавая равной и по силе, и по уму. Да помогут Духи встретиться нашим душам, чтобы мы навечно стали скрепленными узами.

Я закрыл глаза, зачитывая молитву нашего рода. А затем пересадил свое сердце той, кого выбрала моя душа. Уверенный толчок, и родовая магия оживила кровоток. Плоть постепенно начала срастаться, кожа медленно затягиваться. Процесс регенерации начался незамедлительно. И я видел, как восполняется каждая клеточка в её теле, потерявшем столько крови.

Она больше не выглядела холодной безликой тенью. На её лице снова проступил живой румянец.

– Теперь все зависит от тебя, – взглянув на друга, обессиленно прошептал я.

– Ты задолжал мне выпивку «У Джека». Поэтому даже не думай отдать свою душу дьяволу.

Я слабо усмехнулся, но кивнул.

Что ж…

«Теперь выбор за тобой, любимая» – подумал я, занимая место рядом и взывая ко всем Духам, чтобы наш союз одобрили.

Моя рука коснулась её ладони, сплетая наши пальцы, прежде чем я потерял сознание, а душа отошла в «небытие» в ожидании дальнейшего приговора.