Сердце кошмара

3. годы

Девушка поморщилась, приподняла руки и сделала несколько быстрых движений.

Странный образом, в моей голове они приобрели следующий смысл:

«Ещё раз назовёшь меня этим именем, врежу».

— Извини…

Она хмыкнула, снова поправила волос, затем посмотрела на мои ноги и снова стала заламывать руки:

«Это мои штаны».

Я кивнул и снял горчичного цвета брюки. Меж тем Хризантема бойко, как мальчик, спрыгнула с кровати и стала одеваться. Я наблюдал за ней, не в силах отвести взгляд. Она изменилась, правда изменилась. Когда она лежала, этого было незаметно, но теперь девушка была необычайно высокой. Лишь немного она уступала Натаниэлю, который сам по себе был необыкновенно высоким человеком, чего, однако, раньше было незаметно по причине его непомерного веса. Ещё она была необычайно подтянутой и гибкий. Пока она надевала штаны и рубашку, — причём, как мне показалось, одновременно, — на её теле то и дело мелькали мышцы. Не мужские, а именно женские. У неё было гибкое тело гимнастки, местами испещрённое линиями загара.

Одевшись, Хризантема завязала свои длинные волосы в хвостик, затем посмотрела на меня и усмехнулась, открывая зубы, которые абсолютно все были золотые.

Только тогда я понял, что всё ещё стою совершенно голый посреди комнаты.

«Понравилось представление?» — спросила она своими руками.

И не успел я придумать ответ, как…

«Я пошла, олух».

Сказала она, сунула за пояс пистолет и вышла за дверь.

С минуту я стоял, как огретый. Затем надел собственные штаны, которые показались мне немного великоваты, завязал пояс, застегнул белую рубашку, натянул жилет и вышел в кабинет своей каюты. Было пусто. Хризантема ушла и закрыла дверь. Я посмотрел на книжную полку, широкий стол и кресло. Свалился на него и вздохнул.

Ну ладно… Видимо за последние сколько-то лет в этом мире произошли довольно существенные перемены. Мне было чрезвычайно непривычно сидеть на мягком кресле теперь, когда его ручки не впивались в мои бока, — в своё время я вообще подумывал их отпилить, теперь, ха, больше ненужно…

Наконец мой рассеянный взгляд немного собрался. После стольких путешествий в разные миры рано или поздно учишься приспособляться к любым переменам.

Даже самым неожиданным.

Я вытянул полочку, в которой раньше лежал судовой журнал, и увидел не одну, а целую кипу маленьких книжек. Я открыл каждую, пролистал. Все они касались только последнего года странствия — прошло намного больше времени, судя по тому, как вымахала наша разбойница. Я достал последняя книгу и принялся читать:

'Долгота 182, Широта 123, четвёртое море, день двадцать пятый.

Ветер попутный.

По моим собственным расчётам и расчётам господина Маверика, мы должны прибыть на место назначения примерно через три дня, двадцать восьмого числа шестого месяца. Великий совет намечается двадцать девятого. Мы успеваем, хотя по словам Крисс, только самые тщедушные приходят вовремя, а потому совет с высокой вероятностью будет перенесён на более поздний срок. Впрочем, заметила она, когда я спросил, нужно ли нам в таком случае немного задержаться, мне с моим текущим статусом и положением Серебряного адмирала напротив следует прибыть немного раньше… Прошло уже столько времени, а пиратский этикет до сих пор остаётся мне совершенно непонятен…'

Я положил книжку на стол и задумался.

Затем прочитал другие страницы и быстро пролистал прочие книги.

Постепенно, в моей голове сформировалось представление о текущем положении Натаниэля.

Серебряный адмирал… Если только судовой журнал не представляет собой записки сумасшедшего, за последние шесть лет, — именно столько прошло с момента моего прошло визита, то бишь Натаниэля было двадцать семь, а Хризантеме в районе девятнадцати, — юный Фердинанд добился необычайно высокого статуса среди пиратов.

Среди морских лордов существовала градация, как между обыкновенными дворянами, которые делились на маркизов, баронов, графов, герцогов и тому подобное. Всего титулов было несколько. Были обыкновенные пираты, недостойные собственного звания, медные капитаны, под начальством которых находилось по меньшей мере одно судно, — сам Натаниэль в начале своей карьер был именно таким, впрочем, с натяжкой, сравнимой с натяжением штанов на его тогдашнем пузе, — бронзовые флотоводцы, серебряные адмиралы и золотые короли.

Натаниэль считался адмиралом. Его флотилия насчитывала больше десяти судов, среди которые числился галеон, — Фердинанд, — и фрегат конфедерации, который он получил после грандиозного рейда, которые и принёс ему драгоценный титул.

Согласно учётной книжке, его владения составляли несколько небольших островов и мануфактур на свободных пиратских землях, которые производили шёлк, порох и пушечные ядра; годовой доход его насчитывал несколько сотен золотых, из которых две трети уходили на поддержание и развитие существующего хозяйства, а последняя треть пополняла его объёмную казну.

Кроме этого были спонтанные и в то же время довольно многочисленные финансовые влияния, которые происходили, когда Натаниэль или один из капитанов под его начальством захватывал торговое или военное судно конфедерации.

После прочтения всего этого мои подозрения, что Натаниэль свихнулся на почве диеты и превратил судовой журнал в сборник своих безумных фантазия, сошли на нет. Голые цифры убеждают лучше самых красноречивых слов, тем паче, что Натаниэль немного приструнил свою вычурную велеречивость и научился писать ясно и по делу, — предатель, выписан из благородного клуба графоманов.

Следовательно, Натаниэль действительно сделался преуспевающим, уважаемым пиратом.

Невероятно.

Но факт.

Я покачал головой.

По всей видимости, мои наставления пошли ему на пользу. А может всё дело было в книгах, которые я заставил его прочесть? Мне вдруг страшно захотелось почитать прошлые записи, чтобы немного более подробно разобраться в его карьере.

Я подавил это желание, поднялся и открыл тайник за книжной полкой. Там я обнаружил не только стеклянную сферу, но и маленького оловянного матроса в форме конфедерации — игрушку, покрытую слоем синей краски. Я подобрал её, осмотрел и вскоре заметил, что в тоненьком, как стержень от ручки, дуле его игрушечного мушкета сверкает изумрудная пыль.

Тогда я поставил его на место, чтобы случайно не использовать, — иной раз сокровища представляют немалую опасность в том числе для своих владельцев, особенно если не знаешь, как они работают, — проверил и убедился, что в нижнем ярусе корабельной сферы оставалось ещё приличное количество зеленоватого песочка.