Сердце степи

33. Вот это и злит

- Ты приоткрыл мне шатёр, в котором лежат сокровища, но сразу же задёрнул полог, - сказала Алай, завязывая тесёмки его рубахи, пока он стоял, разведя руки в стороны, чтобы не мешать ей. - Дилат в детстве так дразнила меня. Говорила, что узнала кое-что интересное, и потом хихикала, когда я ходила за нею и выспросить пыталась.

- Прости. Я не дразню. Я не мастер говорить. Можешь расспросить Рикада. Он любит, когда его слушают.

- Готово, господин, - сказала Камайя, показывая на котелок с рисом.

Алай кивнула, подошла и наполнила плошку для Харана.

- Я поем и поеду, - сказал Руан, глядя, как Рик сноровисто помешивает в плоской сковороде шипящие мелкие кусочки баранины. - Меня там люди ждут. Рик, ешь побольше, ты совсем отощал. И так мелкий…

- Я не мелкий, - осклабился Рикад, поднимая хищную бровь. - Я соразмерен. Во мне повышенная концентрация мыслей и страсти. За это меня и любят женщины.

Харан угрюмо смотрел на него, потом покачал головой.

- Я промолчу, - сказал Рик, любуясь на свои ногти. - Ты теперь женатый человек, и прошлое - в прошлом. Но тебе ли осуждать?

- Ах ты… - заревел Харан, свирепея. - Убью!!!

Алай отпрянула от него, но в следующий миг он кинулся на Рика, занося кулак, и она, не особо понимая, что делает, вцепилась в полу его халата.

- Харан! Стой!

Земля вылетела у неё из под ног и полетела назад. Она взметнула вторую руку и схватила плотную ткань, чтобы не упасть, и перед глазами мелькала трава.

- Харан, стамэ! - крикнула Камайя. - За тобой жена реет знаменем милосердия!

- Алай! - Харан остановился и метнулся к ней, упавшей в траву. - Маленькая! Я не заметил тебя! Я не навредил тебе?!

Алай слегка обиженно поднялась, хватаясь за его пальцы, и поскакала на одной ноге за слетевшим сапожком.

- Коленкой ударилась, - сказала она, отряхивая халат и забирая у Харана обувь. - Хэй! Харан! Поставь меня!

- Прости, - сказал Харан, усаживая её на ковры. - На. Ешь.

Он вручил ей миску с рисом и бараниной, которую туда добавила Камайя, и сел рядом.

- Я не могу… Не полагается, - сказала Алай, пытаясь отдать ему миску. - Хас и муж…

Она слегка дёрнулась, глядя, как свирепеет его лицо, и покорно склонилась над миской, торопливо кидая в рот рис и жирное мясо.

Рик вернулся, тяжело дыша, и сел напротив Харана, насмешливо глядя на него.

- Тебе меня не догнать. Ты неповоротливый, как слон. Пока ты бежишь десять па, я пробегаю двадцать.

- Зато мне одного удара хватит, чтобы пришибить тебя, - сказал Харан, и Алай заметила, как его кулак снова сжимается.

- Харан! - тихо воскликнула она, хватая его за халат. - Пожалуйста!

- Пусть играют, - хмыкнула Камайя. - Застоялись.

Руан покачал головой, потом махнул всем рукой и забрался на свою большую вороную кобылу.

- Я поехал. Не торопитесь. Приезжайте вместе со всеми. Пока в спешке нет нужды. Паде!

Он скрылся за холмами. Алай сидела, с нарастающим любопытством глядя на оставшихся, особенно на Рикада, который самодовольно поглядывал на Харана, посмеиваясь над ним. Слова Рикада слегка царапали изнутри. Что он имел в виду, говоря про осуждение?

- Ты хотела съездить к Утар, - сказал Харан, забирая у неё плошку. - Камайя поедет с тобой. Сейчас. А мне нужно потолковать с приятелем. - Он прищурился, и Алай сжала ткань его халата в руке. - Не бойся. Ты слышала. Он быстро бегает.

Бус тихонько шагала к шатрам Расу. Алай оглядывалась на оставшихся наедине Рикада и Харана, напряжённо смотревших друг на друга.

- Не переживай. Они так много лет дружат, - махнула рукой Камайя. - У Харана сложности с тем, как бы выпустить избыточную бодрость, а Рик умеет его раззадорить.

- Камайя, а что Рикад говорил про… прошлое? - робко спросила Алай, которой всё не давали покоя те его слова. - Про осуждение?

- Ну, ты не дитя, должна понимать, - нахмурилась та. - Он взрослый мужчина. Надеюсь, ты не думаешь, что он хранил свою честь для будущей жены?

Алай сильно смутилась. Она смотрела на истёртую луку, на прядку гривы Бус, на засаленные поводья в пальцах и край старенького потника, что выглядывал из-под седла. Было очень, очень странно, что несколько дней назад он действительно пугал её, а теперь она едет, терзаясь от ревности к его прошлому.

- И… И что…

- Ох, небеса. У него была связь с девушкой. Она была катьонте в доме, куда Руан его пристроил поначалу.

- Катьонте?

- Ну, служанка. Она там с ним возилась, эти его шрамы мазала. Ну, видимо, увлеклась, - хмыкнула Камайя. - И ещё одна потом была… Вдова мясника. Может, и ещё были, но про тех двух я точно знаю. Ты ревнуешь, что ли? - удивилась она. - Да ну, брось. Это у него от одиночества лишь было. Как у тебя сейчас к нему. Одиночество и благодарность за заботу.

- Ты ошибаешься, - сказала Алай, стискивая поводья. - Ты права, но ошибаешься.

- Да неужели, - усмехнулась Камайя. - Скажи мне ещё, что я в свои двадцать восемь людей не знаю.

- Двадцать восемь? Я думала, ты младше.

- Я от солнца берегусь. Солнце пагубно на кожу влияет, - пожала плечами Камайя. - В Ордалле я пользуюсь снадобьями, чтобы морщины не появились раньше срока, но снадобья быстро портятся, поэтому тут я в первозданном виде… Приходится прятаться под плащом. А вот ты выглядишь и ведёшь себя ровно на свой возраст.

- Тебя будто злит это, - с удивлением сказала Алай, вглядываясь в её лицо.

- Нет. Не это. Меня злит, что ты, как юный иррео на тёплом камне весной, заберёшься ему на плечи и отправишься в собственный полёт, как только обсохнут и расправятся твои крылья, а он останется на земле, печально провожая тебя глазами.

- Не заберусь.

- Ох, в восемнадцать все так уверены во всём! Вот это и злит, - резко сказала Камайя. - По-настоящему.

- Прости. Не хотела тебя разозлить.

- Алай! - Утар бежала к ней, подбирая полы халата. - Ты приехала!

Алай спрыгнула и обняла сестру, вдыхая запах мэйхо от её одежды.

- Мы рис приготовили. Пойдём! И ты, Камайя!