Северная граница

Глава 13 О том, как герой сталкивается с тем, от чего давно отвык, попадает в капкан и рубит проблему на корню

— А я говорю, что эти артиллерийские системы уйдут мне! — Обшитый зачарованной сталью кулак обрушился на столешницу, явно намереваясь разнести её в мелкие щепочки, но сделанная из черного дерева мебель даже не потрескалась. И не вздрогнула. Даже стоящие на ней бутылки, графины, тарелки и рюмки не подпрыгнули. Нет, удар любителя крушить ни в чем не повинные доски мог бы своей чудовищной силой раздробить и камень, но обстановка в штабе армии стояла весьма непростая, рассчитанная как раз на буйство всяких забияк из числа боевых магов, которые обычно и составляли командный состав. Её абсолютно целой и невредимой вытащили из руин дворца местного губернатора после того, как сам дворец превратился в обугленные руины и перенесли в уцелевшее здание по соседству, ставшее новой ставкой командования. — Я Севастьянов Петр, третий наследник рода Севастьяновых и верный слуга истинных богов, доказавший на арене Владивостока свой статус истинного мага еще пятнадцать лет назад! И пусть проклянут меня предки, если придется уступить свое какому-то безродному выскочке, ни разу не вознесшему должную хвалу нашим великим пращурам и их покровителям!

— Свое? — Подчеркнуто вежливым тоном переспросил Олег, усилием мысли выбрасывая из головы куда подальше мистическое откровение о судьбе и высочайшем качестве окружающего его гарнитура, сработанного каким-то весьма одаренным плотником-волшебником из контрабандной партии черного дерева и подаренного местному губернатору, дабы тот не слишком пристально в сторону мастерской не поглядывал. Комплект из длинного овального стола, двух десятков стульев и стоящих по углам шкафов был не то чтобы совсем неразрушим, но очень прочен и распределял полученные кинетические или магические воздействия малой мощности на большую площадь, из-за чего и оставался до сих пор невредимым. Перенаправление энергии работало конечно же вплоть до определенного предела, но обычно подобными предметами от пушечных выстрелов или ружейного залпа не загораживаются. А для предохранения от случайных царапин и прочих последствий небрежной эксплуатации хватало и текущих возможностей. — И почему же это абсолютно все артиллерийские системы того из Трех Камней, который мы все совместно захватили, вдруг должны стать именно вашими? Сорок процентов добычи по закону отходит архимагистру Савве и армейским структурам. Десять Мстиславу, как командующему нашими подразделениями. Оставшиеся же пятьдесят либо должны быть поровну распределены между всеми участниками. Или всеми лидерами участников, чтобы последние уже сами распределили ценности в соответствии с заслугами в своей зоне ответственности. Нас тут трое: я, вы и подполковник Кружин, усиливший своими солдатами как обрушившиеся на неприятеля сверху воздушные силы, так и те части, которые вели штурм с земли.

— У меня людей больше, чем у вас обоих вместе взятых, — скрестил руки на груди его оппонент, буравя Олега неприязненным взглядом. И капитан «Тигрицы» невольно был вынужден признать, что смотрелся подполковник довольно внушительно и угрожающе, примерно как человекообразный танк, на который вместо стандартного зеленого камуфляжа нанесли раскраску, позволяющую машине имитировать какую-то жуткую тварь. Могучую широкоплечую фигуру сверху донизу покрывал собою антрацитово-черный пластинчатый доспех, каждая крупная пластина на котором была украшенна изображениями каких-то очень недружелюбных чудовищ. Больше всего внимание Олега привлекало изображение на груди, где щерил клыки обильно покрытый шрамами алый дракон, чье выражение морды время от времени слегка менялось. Интуиция подсказывала оракулу-самоучке, что данные весьма детальные и частично живые картинки как-то связаны со вполне себе реальными чудовищами, скорее всего расставшимися с жизнью, дабы броня получила частичку их мощи. — И я тот, чьи слова вы не будете оспаривать! Раз сказал, что артиллерия той крепости должна принадлежать мне, значит она будет принадлежать мне!

— В осаде замка участвовало три подразделения примерно равных возможностей, с поправкой на их особенности. У кого-то было больше пушек, у кого-то солдат. Вы командовали звероловами с их питомцами, а также сборными силами наемников, доборовольцев и ополченцев, призванных в Дальневосточную армию. Вот только если бы воздушный десант не открыл ворота, пехота бы так и осталась топтаться под стенами укрепления. И если бы воздушный же десант не захватил крышу с установленными на ней орудиями, то топтаться вам бы там пришлось недолго, поскольку всех бы смешали с грязью. Нет, я не спорю, определенная роль в нашей общей победе вам и вашим подчиненным, конечно же, принадлежит. Как и солдатам подполковника Кружинина, усилившего своими стрельцами, имеющими профессиональную военную подготовку, как обрушившиеся на неприятеля сверху воздушные силы, так и те части, которые вели штурм с земли. — Интуиция подсказывала чародею, что дело идет к драке. Вернее, судебному поединку, призванному решить накопившиеся между одаренными разногласия, ведь Севастьянов явно не желает прислушиваться к голосу разума, а сам Олег уж точно не намерен отдавать этому человек за брошенные сквозь зубы «спасибо» те трофеи, ради которых его люди лили свою кровь. В конце-концов, данный этап войны и так несет ему одни убытки! Пусть капитан «Тигрицы» за последнее время несколько отвык от того, что другие маги могут попытаться надавить на него, под угрозой силы вынуждая поступиться выгодой или заставляя делать чужую работу, но, по всей видимости, сидящий напротив волхв полагал себя достаточно крутым парнем, чтобы поссориться с заместителем командующего воздушными силами. Впрочем, куш на кону стоял действительно богатый, ведь несколько десятков современных артиллерийских систем, особенно во время Мировой Войны, стоили целое состояние. — И потому я готов разделить трофеи на всех. Общие трофеи, хочу заметить, ведь в таком случае мои подчиненные треть добычи с нижних этажей получить обязаны. Включая поддерживающие щиты крепости системы артефактов, а также содержимое погребов и арсенала. Либо мы можем использовать схему распределения ценностей, основанную на том, кто чего захватил. Но тогда большая часть артиллерии должна отойти капитанам воздушных кораблей, а также стрельцам, которых они перевозили. Исключениями станут лишь стоящие на дальней части стен орудия и те пушки, которые находились внутри самого замка.

Шепотки и бормотания, раздавшиеся после слов Олега, очень не желающего доводить дело до драки и потому пытающегося воззвать к голосу разума, явно носили одобрительный характер. Однако высказаться в поддержку чародея в полный голос из присутствующих никто так и не пожелал. Капитаны летучих кораблей или их заместители, если первоначальные командиры воздушных судов в результате боя отравились на кладбище или долговременное лечение, откровенно опасались связываться с полковником Севастьяновым. Кому относительно низкий ранг не позволял, кто просто опасался связываться с аристократом и волхвом, наверняка запомнившим бы личностей, посмевших ему перечить и попытавшихся отстоять свое право на одну из самых лакомых частей военной добычи, которую победители могли вывезти из Трех Камней. Узнав, что данное укрепление присвоить не получится, архимагистр Савва отдал приказ разграбить его до основания, и если кто-нибудь сумел бы вывернуть из этого самого основания парочку камней чтобы прихватить с собой, лидер Дальневосточной армии тому бы только порадовался. И по закону у него имелось такое право, пусть даже большая часть трофеев и должна была отойти не в личный карман лидера язычников, а тем силам, которые осуществляли захват территории. Вот только совещание о разделе разного рода захваченных ценностей, на которое Олег отправился в приподнятом настроении, ожидая получить как минимум пару десятков честно заслуженных современных артиллерийских систем, пусть даже частично требующих некоторого ремонта, стремительно превращалось не то в цирк, не то в фарс. И виновник происходящего, а именно командовавший частью пехотных частей истинный маг Петр Севастьянов, видимо вообразил себя героем, внесшим решающий вклад в победу над неприятелем, поскольку затребовал львиную долю трофеев, оставшихся после обязательных отчислений государству и лидерам данной военной операции. А самое поганое для капитана «Тигрицы» заключалось в том, что если он все-таки продавит свое решение, то по итогам данного собрания оно станет законным. И тогда не видать Олегу дальнобойных мощных пушек, которые иными путями черта с два в России приобретешь, и которыми можно хоть собственный летучий корабль до карманного линкора усилить, хоть «Буряное» защитить от любого врага без собственной армии. Возразить же разевающему рот на чужое добро жадюге кроме него никто особо не пытался. Мстислав еще в самом начале заседания от споров и склок самоустранился под предлогом слишком малого вклада в само сражение, демонстративно отъехав назад вместе со стулом и сложив руки на груди. Впрочем, от полагающейся ему доли младший волхв отказываться даже и не подумал, как и не сократил её. А подполковник Кружин, бывший по факту в одном звании и ранге с главным возмутителем спокойствия, хоть и бросал на коллегу крайне неприязненные взгляды, но против сибирского аристократа и волхва выступить по какой-то причине так и не решился.

— Я смотрю, ты у нас не самый умный парень в той деревне, из которой вылез, — гневно раздул ноздри Севастьянов. Однако дар оракула, который сегодня почему-то так и норовил забросать сознание Олега потоком видений, утверждал, будто сидящий напротив волхв абсолютно спокоен. Он просто притворяется гневливым гордецом, чтобы оппонент не воспринимал его иначе как недалекого злобного гордеца, которого легко обвести вокруг пальца. — Пушки я тебе не отдам, заруби это себе на носу!

— А они тебе и не принадлежат, чтобы ты их мог кому-то отдать, — Олег отчаянно пытался понять, какой же тактический ход задумал его оппонент, явно рассчитывающий нарваться на драку с капитаном «Тигрицы» и победить его без особых сложностей. Откровенно мухлевать он бы не посмел — если попадется, то свои же собратья за оскорбление богов на алтаре прирежут, ибо вмешательство в дела богов должно караться для их слуги по всей строгости. Но вот вытащить из рукава пару-тройку заранее подготовленных козырных карт, не противоречащих условиям поединка, имел полное право. Ну и конечно нельзя было сбрасывать со счетов излишнюю самоуверенность, погубившую многих гордецов, убежденных в своей несомненной победе вполне себе честными методами.

— То есть ты называешь меня лжецом?! — Во все горло рявкнул Севастьянов.

— Ну, ты же назвал меня деревенским дурачком совсем недавно? — Переспросил Олег, скрещивая руки на груди. Из такой позиции развернуть ладони в сторону противника и активировать вшитые в плоть боевые артефакты, если тот вдруг обезумеет и начнет драку немедленно, несмотря на количество и качество окружающих их зрителей. Подобное было бы сущим безумием, однако, среди одаренных хватало личностей, давно и неоднократно ушибленных на всю голову, как собственной магией, так и почти ничем не ограниченной вседозволенностью. Некоторые даже специально расшатывали свою психику, полагая, что это поможет повысить имеющиеся способности. — Так вот, информирую тебя, что ты солгал. Я как минимум горожанин, поскольку родился и большую часть жизни провел в Москве.

— Да ты нарываешься?! — Затянутая в латную перчатку лука вторично ударила по столу, и на сей раз все-таки смогла оставить после себя паутину тоненьких трещин. На площади в пару квадратных метров от места удара. Внешний вид мебели это конечно же испортило, но тоненькие разломы, пусть даже в большом числе, без проблем сможет затянуть любой компетентный маг, умеющий управлять деревом.

— Отвечаю вежливостью на вежливость, — ответил Олег, старательно подавляя желание схватить ближайший графин с водкой и разбить его о налившуюся кровью морду оппонента. Ну, ответить так сказать, на доступном собеседнику уровне, раз уж логичных доводов и культурного обращения он не понимает, и понимать упорно отказывается.

— Господа-господа, — влез в их спор младший лейтенант, принадлежность которого Олег вот так сходу определить бы и не взялся. Может и Кружинину он подчиняется, а может и самому Севастьянову. — Не нужно горячиться, сыпать бранью и совершать опрометчивые поступки, за которые будет стыдно! Мы же все здесь с вами цивилизованные люди! Испокон веков подобные споры решались на дуэльных аренах, и пусть сама Судьба решит, кто из вас прав, позволив крови пролиться во славу истинных богов!

— Отличная идея. Не возражаю, — в усмешке волхва оракулу-самоучке послышался лязг сработавшего капкана. Если Олег откажется, то вынужден будет смириться с той минимальной долей добычи, которая останется после удовлетворения чужих аппетитов, да вдобавок подпортит свою репутацию. А если согласится, окажется вынужден выйти на песок арены против того, кто явно к этому готовился и, возможно, проиграет даже больше. Как минимум жизнь на кону стоять точно будет, а возможно к ней придется присоединить оружие или деньги.

— Согласен при одном условии, которое всем здесь присутсвующим, безусловно, должно понравиться, — медленно проговорил чародей, наконец-то сообразивший, почему оппонент был уверен в своей победе. Защита Олега от враждебной магии в данный момент находилась на минимально приемлемом уровне, поскольку барьерными чарами капитан «Тигрицы» почти не владел, а замены вышедшей из строя древней кирасе подобрать пока не сумел. Если о нем собирали информацию мало-мальски компетентные личности, то такую слабость они не могли пропустить. Следовательно, оппонент скорее всего намеревается победить за счет своего неоспоримого превосходства во владении разрушительными заклинанями. — Не будем выносить сор из избы, и радовать посторонних зрелищем разногласий среди тех, кто составляет костяк Дальневосточной армии. В конце-концов, в этом городе союзников у нас маловато, а вот завистников и недругов хватает. Решим имеющийся спор прямо здесь и прямо сейчас. Мстислав, тебя же не затруднит создать для нас барьер, который могут подпитать своей силой остальные? А при таком количестве свидетелей можно обойтись и без церковников или судьи.

— О чем речь? — Улыбнулся младший магистр и непосредственный начальник Олега, тем самым вселяя в капитана «Тигрицы» немалую дозу облегчения. Как минимум заранее подготовленную противником стратегию поединка ему уже удалось поломать. — Это мой долг как слуги истинных богов и непосредственного командира того сражения. Бой будет вестись с тем, что сейчас имеется при себе до признания поражения или невозможности продолжить сражение. Сдавшихся добивать воспрещается. С одной стороны ставкой будет полагающаяся воздушным силам часть захваченной артиллерии, а с другой…

— Комплекс барьеров крепости, — предложил Севастьянов, который заметно посмурнел лицом, при озвучивании условий дуэли, однако отступать даже не подумал. Видимо боялся потерять лицо, ведь пойди он на попятную сейчас, и даже в случае честного раздела добычи Олег однозначно останется победителем, поскольку изначально настаивал именно на данном варианте. — Их захватили лично мои люди, и мне они все равно особо ни к чему.

Последнее волхв ляпнул явно сгоряча, поскольку после осознания своего промаха насупился еще больше, а после с лязгом захлопнул забрало шлема, выполненное из цельной металлической пластины, видимо обладающей односторонней проницаемостью. Но, тем не менее, Мстислав данную ставку принял, и начал вычерчивать кончиком посоха прямо на полу руны, обязанные стать основой для барьера. Олегу же оставалось лишь порадоваться тому, что он еще до начала боя сумел вывести противника из душевного равновесия, напрочь поломав тому заранее выстроенную стратегию. Дуэльные арены этого мира, как правило, были весьма велики, а некоторые так и вовсе представляли из себя лабиринты с изменяемой геометрией. Помещение же, в котором проходило собрание, хоть и могло считаться достаточно просторным, ибо предназначалось для многолюдных заседаний, но это был все же не бальный зал. И немалую его часть занимала зачарованная мебель достаточно солидных габаритов, чтобы двужильные одаренные запарились её из комнаты выносить. С куда большей вероятностью ручным трудом они побрезгуют. В результате, даже если сдвинуть к стене стол и стулья, бойцам мог остаться лишь относительно компактный пяточек площадью под сотню квадратных метров. На такой дистанции Олег просто сократит дистанцию до оппонента быстрее, чем тот успеет самолично сплести серьезные чары. И площадные удары, если с ними у Севастьянова какие-нибудь артефакты имеются, в ход не пустишь, поскольку сам же под удар запросто попадешь. Вдобавок волхвы славились как мастера манипуляции окружающей средой, а тут ни неба, ни земли, ни травы, а имеющееся дерево давно и основательно мертво, уже зачаровано и вдобавок лаком покрыто.

Поскольку на подготовку дуэли требовалось некоторое время, Олег решил потратить его с толком, заранее выведя свой организм на форсаж, максимально насытив мускулы энергией и отключив болевые ощущения. Севастьянов тем временем занимался примерно тем же самым, только бормоча едва слышимую молитву и сложив руки на своем сердце, и аура волхва пульсировала в такт словам. Немного подумав, капитан «Тигрицы» как бы мимоходом на мгновение запустил руку в карман штанов, где у него хранились вещи почти первой необходимости. Кошелек и склянка с ядом, облегчающим создание душевного поводка. Сплетать чары до начала битвы было бы нарушением условий дуэли. Однако перепрятать пузырек душевной отравы в перчатку вроде бы никто не запрещал. В конце-концов, как хранить данную субстанцию — сугубо его личное дело. Да и потом, пока флакончик закупорен, то заметного магического фона он в окружающую среду она почти не источает, да и заметить мелькнувшую на миг стекляшку в ловких пальцах чародея не так-то просто.

— Пожалуй, сегодня лучше повременить с созданием каких-нибудь управляемых огненных пальцев, чтобы над ними контроль не перехватили, — лениво размышлял Олег, незаметно смачивая тыльную сторону запястья откупоренной отравой и изучая ауру соперника. Та, как в принципе и ожидалось от последователя Саввы, содержала в себе немало энергии пламени. А еще там был ветер, который чародей так часто видел у Святослава. И не сказать, чтобы в сильно меньших объемах. Дай время и простор такому противнику, явно освоившему минимум две стихии на весьма достойном уровне, и почти наверняка получишь в лицо маленькую огненную бурю или какой-нибудь полыхающий смерч, прицельно изжаривающий того, вокруг кого вьется. — Сжечь пироманта всегда было задачей нетривиальной, а уж обычные ожоги для них столь же привычны, как брызги крови в лицо для целителей. Но вот сможет ли он противостоять боли не тела, но души? Проверим, если удастся ядом в лицо плеснуть…Для моей же защиты лучше всего использовать воду. Друидизм бы тоже подошел, но я забыл в карманы свежих листьев положить, а старые все на последней тренировке истратил…

Созданный Мстиславом через пару минут барьер напоминал собою непрозрачное огненно-красное стекло с застывшими в нем пылающими искрами, что отделило Олега как от зрителей дуэли, так и от его оппонента. Но стены, пол и потолок чарами младшего магистра остались не затронуты, а значит после боя придется потратиться еще и на ремонт помещения…Впрочем, поспешно начавший конденсировать вокруг себя целые литры жидкости чародей утешился тем, что традиционно данная нагрузка ложится на проигравшего. Да и если поединок вдруг пойдет не так, всегда можно покинуть импровизированную арену по кратчайшему маршруту. Ломать головой доски и камни ему не впервой, и пусть это не самая приятная процедура, но в некоторых случаях она может оказаться предпочтительнее возможных альтернатив.

Появление разделяющей соперников части барьера послужило сигналом того, что до начала схватки остались считанные секунды…И если кто-то все же пропустит сначала возникновение данной пелены, а потом её исчезновение, слишком глубоко углубившись в себя, то сам виноват. Но буквально плавающий уже в десятках литров воды Олег совершить такую ошибку в принципе не мог, ибо оперся на псевдоматериальную стенку, отделявшую его половину поля. Головой оперся, как самой бронированной частью организма, ведь древний шлем пусть и несколько уступал в эффективности сломавшейся кирасе, но заметно превосходил остальную амуницию, и несколько секунд должен был продержаться в потоке драконьего пламени даже при отсутствии жидкой защиты. Боролся с гравитацией чародей при помощи вшитых в тело левитационных пластин, взлетев над полом…Правда, невысоко, где-то на сантиметр. Люди обычно не так уж часто смотрят себе под ноги или в небеса, которые здесь замещались не сильно высоким потолком, а потому атака на не совсем стандартном уровне могла получить некоторое дополнительное преимущество за счет эффекта неожиданности. Зависнув живой стрелой параллельно полу с топорами в обеих руках и крепко удерживаемой склянкой душевного яда в левом рукаве, Олег подготовился к молниеносному броску, удерживая вокруг головы и груди водяной кокон, пусть и оттягивающий на себя большую часть концентрации, но зато постепенно прибавляющий в объеме и плотности. Зачарованное ружье и магический посох сегодня были с ними и исправно висели на спине, но имелось у оракула-самоучки такое предчувствие, что вдобавок к опасности заклинаний противника на средней дистанции колупать его броню при помощи дальнобойного вооружения или доступных Олегу фокусов придется долго. Все-таки именно на отражение разной быстролетящей пакости и были по большей части рассчитаны разнообразные защитные амулеты и артефакты.

Разделяющий противников барьер рассеялся не совсем мгновенно, но когда Олег почувствовал, что его голова начала смещаться вперед, то усилием мысли заставил вшитые под лопатки пластины метнуть его тело словно снаряд, проламывая истончающуюся преграду. Однако огромные огненные зубы, сомкнувшиеся на окружающем чародея водяном коконе, все равно оказались быстрее, пусть и совсем чуть-чуть. Севастьянов тоже использовал время с толком, доказательством чего служил сотканный из пламени драконий череп, попытавшийся сходу раскусить капитана «Тигрицы» будто орешек. В месте соприкосновения двух враждебных стихий ударили во все стороны струи пара, жидкость кипела и испарялась литрами, утратившие стабильность клыки потрескались, а парочка даже рассыпалась от натуги. Но все же атака оказалась успешнее защиты, и творение пироманта смогло нанести своей цели ущерб…Незначительный. Олег прорвался через творение волхва, как пьяница сквозь костер, на котором зажарились шашлыки. С хрустом, выдранными из бронированной одежды клоками, подпалинами на полированном металле и легким запахом паленого мяса, источающегося теми участками тела, где чары все-таки сумели пробить бронированную скорлупу. Однако ничего критически важного у волшебника не пострадало, пару десятков царапин на ногах, плечах и спине, сопровождающихся ожогами второй-третьй степени, он бы легко пережил даже будучи обычным человеком, благо площадь и глубина этих ранок редко превышала парочку сантиметров.

— Эта драковидная фиговина определенно способна меня разжевать, — мысленно констатировал чародей, врезаясь головой в прямоугольный барьер, окружающий полусферой фигуру соперника на расстоянии примерно метра от тела волхва. Ответственность за работу данного волшебства несли, скорее всего, десять или двенадцать небольших светящихся разными цветами пластинок, выложенных по кругу вокруг ног Севастьянова. Состоящая не то из пылающего электричества, не то из подожженных молний преграда была хороша. Она выдержала не только таранный удар головой в древнем шлеме, но также и одновременную активацию всех четырех вшитых в тело капитана «Тигрицы» артефактов. Луч концентрированного света от неё отрикошетил, конус холода потушить ничего не смог, сотканное из магии лезвие, изнутри распоровшее ботинок чародея, оставило после себя лишь незначительную трещину, которую гравитационная аномалия расширила, но явно недостаточно, чтобы в образовавшуюся дыру прошла рука с топором. — Если не перейду в партер, то точно в спину вцепится.

Дыра, проделанная в барьере из огня и электричества, стремительно затягивалась даже несмотря на вцепившиеся в её края топоры-вампиры. Не ускорь целитель скорость своего мышления и восприятия окружающего мира, то созданное немалой ценой отверстие сомкнулось бы, не принеся никакой пользы. Однако крохотный пузырек, вылетевший из ладони, прошел между смыкающимися краями преграды даже с запасом. Двигался он не очень-то и быстро, так чтобы не вызвать срабатывания гарантированно имеющихся у противника стандартных защитных амулетов, однако перехватить его волхв не сумел. Все внимание Севастьянова оказалось сосредоточенно то ли на поддержке трещащего от усилий Олега барьера, то ли на восстановлении полной боеспособности и наведении на цель огненного драконьего черепа, а потому приближающийся к вороту его доспехов пузырек из темного стекла волхв заметил лишь тогда, когда тому оставалось преодолеть от силы двадцать сантиметров до едва заметной щели между краем шлема и латным воротником. И этого вполне хватило ему, чтобы отреагировать должным образом. Рука в черном доспехе, сейчас трансформировавшемся в ужасающую когтистую лапу какого-то монстра, рванулась к пузырьку с отравой едва ли не быстрее пули. Но еще проворнее оказалась мысль служителя языческих богов, вцепившаяся во флакон и принявшая бороться с телекинезом капитана «Тигрицы». Олег в этой области волшебства был явно сильнее, однако даже малейшей заминки хватило, чтобы покрытые черным металлом пальцы перехватили крохотную стекляшку. Но — не её содержимое. Вырвавшаяся из крепко удерживаемого пузырька жидкость, ведомая волей опытного гидроманта, вся без остатка втянулась в щель толщиной едва ли с миллиметр. Часть её, судя по ощущениям не самого плохого в мире мага воды, куда-то впиталась, скорее всего, в одежду. Но часть определенно достигла тела Севастьянова, и начала свою разрушительную работу, растворяя и размягчая верхние слои энергетического тела служителя языческих богов.

— Черт! — Не сдержался Олег, когда на нем вновь сомкнулись пылающие огненные клыки, пытающиеся разгрызть чародея подобно вкусной карамельке.

— Ааа! — Взвыл Севастьянов, хватаясь за шею охваченной белым сиянием правой рукой, которая снова приняла нормальную форму. Спустя секунду к ней присоединилась и левая, только источающая желтый свет. Но видимо экстренное лечение волхву помогло не сильно. Полученное от Мстислава снадобье не смогло бы убить одаренного, даже если бы тот вдруг его выпил или накапал им прямо на свое обнаженное сердце. Однако это не отменяло того факта, что боль от повреждения души, пусть даже поверхностного, была просто чудовищной. И никакими известными Олегу методами её нельзя было заглушить. Впрочем, у волхвов могли и найтись способы, которыми с капитаном «Тигрицы» пока еще никто не поделился, однако даже если и существовал для Севастьянова способ быстро и просто избавиться от мучений, то применить его надо еще сообразить. А это не так-то просто, особенно в бою, когда лишний раз отвлекаться не стоит даже одаренному.

Кричащий в агонии волхв упал на колени, сжимая светящимися руками свою шею и, кажется, искренне полагая себя смертельно раненным. Во всяком случае, дар ясновиденья уверял оракула-самоучку в том, что соперник сейчас находится в настоящей панике. Драконий череп, деловито пережевывающий захваченного вливающейся прямо в мозг информацией ясновидящего, рассеялся огненными искрами, оставив после себя на прощание Олегу еще пару десятков обугленных ран, только на сей раз куда более серьезных. В любой другой ситуации капитан «Тигрицы» плюнул бы на свою гордость и материальную выгоду, признавая себя побежденным, поскольку жизнь дороже каких-то там высокотехнологичных крупнокалиберных игрушек. Однако раз уж противник временно лишился способности атаковать и здраво мыслить, то надо уж его дожать, чтобы на корню зарубить поползновения всех тех, кто полагает, будто боевой маг по фамилии Коробейников слаб и мало на что способен без своего лучшего артефакта. Правда, на пути к победе имелось серьезное такое препятствие в виде полусферического барьера из огня и молний. По всей видимости, за поддержание данной преграды, определенно слишком уж качественной для большинства одаренных четвертого ранга, действительно отвечали те пластинки, которые Севастьянов боялся лишний раз потревожить своими ногами даже сейчас…И этим было можно воспользоваться, ведь неживые предметы подобного толка, как правило, функционировали всего по нескольким простеньким алгоритмам, которые невесть кто придумал и реализовал невесть когда, а многие последующие поколения артефакторов просто копировали, так как это работало и работало успешно.

— Пора заканчивать! — Прохрипел Олег, нашаривая взглядом несколько стоящих у стены стульев из черного дерева, сдвинутых туда вместе с остальной мебелью, а после с трудом встал на одно колено, чтобы выплюнуть прямо вперед максимально тугую струю воды, которую он только мог создать подобным образом, заодно обрушивая два удара зачарованных топоров на автономный барьер.

Магический щит, начавший резко терять свою структурную целостность, резко увеличил количество энергии, используемой в том участке, который находился под угрозой прорыва и, соответственно, ослаб в других областях, менее важных. Это было известной слабостью преград подобного типа. Или скорее особенностью, ведь в девяноста девяти случаях из ста подобная схема действий была оправдана, спасая от гарантированной имеющейся серьезной угрозы ценой увеличения гипотетических рисков от удара с другого направления. Но как раз сегодня случилось то исключение, которое только подтверждает правило. И приняло он вид сразу пяти тяжелых зачарованных стульев из черного дерева, поднятых в воздух волей Олега. Первые два из них разрушились в мелкие обугленные щепки, все таки создавший данный шедевр одаренный плотник намеревался придать своему творению стойкость, помогающую противостоять неаккуратному обращению, а не абсолютную нерушимость. Третий прошел через барьер в виде пылающих обломков, впустую пробарабанивших по полу, ногам волхва и светящимся табличкам. Четвертый развалился на две части, но тем не менее сумел смахнуть в сторону, перевернуть и разбросать не меньше половину артефактов, обеспечивающих работу щита. А тот исчез, словно и не было его некогда. Пятым же капитан «Тигрицы» от всей души огрел противника сначала по голове, а потом под колени, роняя на пол и подставляя под удары своих топоров, которыми Олег молотил по слабо подергивающемуся и по-прежнему держащемуся за шею Севастьянову до тех пор, пока тело в измочаленных черных латах не вытащили из под удара набежавшие зрители, громко поздравляющие чародея с победой.