Северные огни

Глава XII
Кто-то вернулся

У мистера Джорджа Гусика, расторопнейшего из трактирных слуг, выдался не самый удачный день.

Все началось с крушения — в прямом смысле этого слова. В разгар суматошных приготовлений к дневному наплыву хонивудских завсегдатаев он без посторонней помощи умудрился расколотить несколько здоровенных кувшинов с портером, а ведь не портер ли — один из вкуснейших даров «Пеликана» и главный продукт в меню! Вдохновленный сим героическим деянием, следующим номером мистер Гусик добавил багрянца поварихиной физиономии — что в общем-то было несложно, — случайно опрокинув с полки свежеиспеченный пирог с гусятиной, а затем и наступив на него. Вскоре мистеру Гусику не преминули напомнить, что он так и не заручился содействием мистера Дринкстоуна, местного пивовара, в деле пополнения погребов «Пеликана» лучшим горьким пивом, так что ресурсы заведения пугающе на исходе. К тому же принесенный из подвала бочонок с клюквой выбрал именно этот момент в истории человечества для того, дабы украдкой дать течь, и оставил за собою длинный кроваво-алый след, как если бы через заведение протащили свежеубиенного покойничка. Так что из кухни, со стопкой столового белья, выбежал не самый благодушный из мальчиков-слуг, когда из коридора, ведущего к черному ходу, раздался приглушенный шепот:

— Джорджи! Джорджи!

— Ну что еще? — недовольно рявкнул Джордж.

Шептунья вышла на свет, оказавшись мисс Люси Энкерс, одной из двух довольно пригожих горничных второго этажа, отданных под начало Мэри Клинч. В ее прелестных чертах, вопреки обыкновению, ясно читалась тревога; когда же она заговорила вновь, голос девушки звучал едва ли громче недавнего шепота:

— Джорджи!

— Что такое? — отозвался Джордж громче, чем следовало — возможно, в отместку за то, что его отвлекли от исполнения служебных обязанностей.

— Ш-ш-ш-ш!

— Да что стряслось?

— Ох, Джорджи… я его видела! Я его видела, говорю!

— Чего видела-то?

— Да не «чего», а «кого»! Знал бы ты, жуть какая! До сих пор трясусь от страха!

Исполнительный мистер Гусик отложил свою ношу и с видом весьма профессиональным и решительным принялся закатывать рукава белой рубашки. А затем скрестил руки на груди, смело вскинул голову и нахмурился в высшей степени снисходительно: дескать, ни за что не поверю ни единому вашему слову, но, будучи человеком зрелым и склонным к умозрительным рассуждениям, так и быть, задержусь на минутку и все-таки вас выслушаю.

— Да чего ты несешь-то? — осведомился он. — Чего ты такое увидела? И пугаться-то так чего?

— Я его видела — бедного хромого ребятеночка… того самого, что навещал Салли Спринкл… да ты помнишь, Джорджи, ее «маленького постреленка» — пацана с рыжими вихрами и зеленым лицом, у которого голова растаяла!

Джордж почувствовал, как собственные его волосы встают дыбом на загривке. Тем не менее он продолжал изображать из себя невозмутимого скептика — не только затем, чтобы прибавить себе уверенности, но и чтобы поддержать свою репутацию в глазах очаровательной горничной.

— Это как же это ты его видела? И где, хотел бы я знать?

— Джорджи, я его видела. Это он, правда, и сейчас он как раз в комнате Салли! Я шла себе, завернула за угол — да ты знаешь это место в коридоре, там темно, хоть глаз выколи, — а дверь в Саллину каморку была приоткрыта, вот я его и углядела: медленно так плывет мимо кровати, ножки болтаются в шести дюймах над ковром, точно он на облаке едет, а в зеленом личике уж такая грусть!…

Этому сообщению суждено было испытать силу характера мистера Гусика.

— Старая леди там? — уточнил достойный юноша, опасливо бросив взгляд-другой через плечо Люси, словно ожидая, что маленький хромоножка в любую минуту выплывет из-за поворота.

— Не-а. Она сидит в общем зале у камина, с Мускатом на коленях. Небось уж и задремала.

Джордж задумчиво умолк, гадая, что предпринять. И что, спрашивается, понадобилось привидению в пустой спаленке Салли?

— Мисс уже вернулась? — осведомился он.

Мисс Люси покачала головой. Даже для горничной второго этажа девушка отличалась редкой красотой. Чего стоили очаровательные огромные темные глаза, и прелестные черные локоны, и маленький вздернутый носик, вроде как у лепрехона, и изящные алые губки!… Ко всем этим достоинствам юный Джордж отнюдь не остался слеп.

— А где Мэри Клинч?

— Ушла с Мисс и Бриджет. В мясную лавку, Джордж — за цыплятами для кухни.

Ах да, теперь Джордж и сам об этом вспомнил. Целиком и полностью поглощенный своими обязанностями, он потерял из виду и Мэри, и Бриджет, носясь по трактиру туда и сюда и пытаясь разобраться с бесчисленными мелкими, но чертовски досадными неполадками, преследовавшими его весь день. Он глянул на часы и подивился про себя, с какой стати Мисс и ее челядинки еще не вернулись. От скольких неудобств это бы его избавило, появись они в срок!

— А как насчет Джейн?

— Джейн отправилась в сумасшедший дом навестить мать. У нее сегодня выходной, сам знаешь. У Джейн, не у матери. Так что ты намерен предпринять, Джорджи?

Затрудняясь с ответом, усердный мальчик-слуга прибег к одной из испытанных уловок.

— Старушка совсем спятила, — протянул он, обескураживающе покачав головой. — Вечно болтает сама с собою. Разве не она то с котом разговаривает, то нашептывает что-то в этот свой медальончик? Она и со стеной пустится в рассуждения, только позвольте! Головой повредилась, точно. Сбрендила, вот оно как.

— Но я его видела, Джорджи! — запротестовала Люси — само воплощение трогательной беспомощности, — так что у Джорджа недостало духа заподозрить ее во лжи. Более того, невзирая на свой якобы скромный статус мальчика-слуги, он тем не менее числился помощником владелицы трактира, а в данный момент — еще и по факту Хозяином Дома. В отсутствие своей внушительной нанимательницы он, Джордж Гусик, отвечал за «Пеликан» и за все, что случалось в его владениях. Следовательно, он обязан выяснить, что именно происходит. И уж конечно, ему никоим образом не хотелось пасть в глазах восхитительной мисс Люси Энкерс — нет-нет, ни за что!

— Ладно, — проворчал Джордж. Он заглянул в общий зал, проверить, не ошиблась ли Люси, и сразу же углядел седовласую, точно присыпанную инеем голову: Салли Спринкл и впрямь клевала носом у огня.

Так что Джордж вознамерился сделать хоть что-нибудь, хотя и не вполне знал, что именно.

— Ладно, — повторил он, еще выше закатывая рукава, точно это незамысловатое действие само по себе могло как-то поспособствовать выходу из кризиса.

— Да что с тобой такое, Джордж Гусик? — возмутилась Люси, подбоченившись под стать чопорной владелице заведения. — Ты разве не собираешься заглянуть в Саллину каморку? Это ж твоя работа. Что с тобой, Джорджи? Как? Неужто ты боишься?

— Это кто тут боится? — презрительно парировал Джордж.

— Ты и боишься.

— Да чего ж бояться-то, скажите на милость? Если там кто и есть, так никчемный мальчишка. А кому придет в голову такого пугаться, я тебя спрашиваю?… С дороги!

С этими словами мальчик-слуга гордо прошествовал мимо мисс Люси, что не сводила с него глаз и как-то загадочно усмехалась. Прямо перед ним разверзся коридор, точно оскаленная пасть саблезубого кота. Впереди маячил темный поворот, затем еще один коридор, а в конце него находилась угловая каморка Салли, где, предположительно, рыскал бессмертный призрак маленького огненно-рыжего хромоножки, который некогда жил здесь и здесь же умер, и, похоже, так скучал по родным пенатам, что решил заглянуть с визитом.

«Вот ведь эгоистичная малявка!» — подумал про себя Джордж, возмущаясь подобным невниманием к чувствам других.

Он опасливо двинулся вперед по коридору, всей душой уповая, что лица его не коснется ничья жуткая незримая рука и светящееся привидение не набросится из темноты. Ничего особенно кошмарного и не произошло, так что он благополучно добрался до поворота и заглянул за угол. Там начинался следующий отрезок коридора, а в конце его находилась комната Салли: дверь была открыта, и в проеме мерцал слабый сумеречный вечерний свет.

Юный Джордж беззвучно крался по коридору; в белой форменной одежде выглядел он весьма профессионально и решительно, однако пульс его участился до безумного ритма, а сердце колотилось, точно тяжелый гонг. Он уже различал небольшую часть внутреннего убранства комнаты, но ничего необычного там не усматривал. Юноша подобрался поближе, едва осмеливаясь дышать. Если по Саллиной каморке и впрямь разгуливает призрак, недурно бы застать его врасплох.

На пороге он помедлил, собираясь с духом. Кажется, с тех пор как он в последний раз утолял жажду, прошли бессчетные века. Джордж наклонился вперед, пытаясь со своего места разглядеть кровать. Он понятия не имел, что именно ожидает увидеть: ну, разве обезглавленное тело маленького призрака и зеленую лужицу слякоти, что прежде была головой.

Джордж неслышно переступил порог. Один шаг, два, три — и вот он в комнате. Сердце застучало еще громче; в ушах стоял звон. Он затаил дыхание. Теперь осторожно… осторожненько…

Ну и где же бедный маленький хромоножка? Где угодно, только не здесь!

За спиной послышался легкий шорох. Сей же миг нечто холодное и тонкое ткнулось ему в спину, и голос мисс Люси Энкерс возвестил:

— Я тебя вижу, Джорджи!

Перепуганный Джордж подскочил фута на три в воздух и, развернувшись в полете, неуклюже приземлился на пятки — лицом к лицу с хохочущей и хихикающей горничной второго этажа.

— Я тебя вижу, Джорджи! — радостно закричала она.

А Джордж, в свою очередь, увидел, что в комнате нет ровным счетом ничего из ряда вон выходящего — ничего сверхъестественного, никаких призраков и никакой слизи, ничего похожего на маленькое привиденьице, — словом, ничего и никого, кроме мисс Люси Энкерс. И прелестная проказница явно находила, что «Пеликан» уже давно не мог похвастаться зрелищем примечательнее, нежели выражение лица Джорджа в данный момент.

— Я вижу тебя, Джорджи! — ликующе повторила она между двумя затяжными приступами смеха, И помахала у него под носом холодным тонким пальчиком. — Будешь теперь знать! Будешь знать, Джордж Гусик, как шутки шутить над бедняжкой Люси! Кто запугал меня бешеным псом, расхаживающим на задних лапах, точно человек? Я чуть с ума не сошла от страха, когда ты принялся рычать да царапаться под дверью — так бы и макнула тебя в кадку с водой, право слово!

— Агх! — рвал и метал Джордж. Его лицо горело от возбуждения и негодования, а может, и от стыда при воспоминании о помянутой проделке, каковую он сыграл над прелестной мисс Энкерс не далее как позапрошлой ночью и которая, по всей видимости, и повлекла за собой суровое возмездие.

— Ты ведь не огорчился, правда, милый? — захихикала Люси. Горничная пыталась успокоиться, только задача эта оказалась не из простых. — Господи, видел бы ты себя со стороны! Сам весь красный, как рак, и таращится во все глаза, прям как обезьяна! А уж уши-то, уши — так и торчат! Ты такого небось и не видел никогда!

При упоминании об ушах Джордж снова залился румянцем — эти большие хлопающие привески хозяйка заведения находила весьма удобными для трепки всякий раз, когда считала нужным наложить дисциплинарное взыскание, а в последние дни это происходило весьма часто. Совладав со смущением, мальчик-слуга расправил плечи, одернул свое белое форменное платье, придающее ему столь профессиональный вид, собрал остатки достоинства и изготовился отступить. Мисс Люси молча наблюдала за ним от двери, прислонившись головкой к косяку: в глазах ее еще посверкивали озорные искорки.

— Старуха совсем с катушек съехала, — возвестил Джордж, ни к кому конкретно не обращаясь, словно это вполне объясняло происшедшее.

И повернулся идти… как вдруг где-то в доме раздался слабый, но от того ничуть не менее тревожный крик — по тембру и тону весьма похожий на голос престарелой дамы, о коей только что отозвались с таким пренебрежением.

Мистер Гусик испуганно оглянулся на мисс Люси Энкерс; та одарила его взглядом не менее смятенным. Оба молчали. На краткое мгновение Джордж едва не поддался порыву поцеловать прелестную горничную — возможно, полагая, что приключилась катастрофа и скорее всего это его последний и единственный шанс. К счастью, наваждение тут же развеялось. Оба опрометью бросились по коридору в общую залу, где глазам их представилось в высшей степени любопытное зрелище.

В дверях возвышалась мисс Хонивуд — в первых, так сказать, рядах; за ее спиной маячили Мэри Клинч и Бриджет, нагруженные цыплятами. За этим трио стояли мисс Лаура Дейл с Фионой. А замыкали шествие священник и надменный незнакомец в бутылочно-зеленом сюртуке — в нем Джордж Гусик с первого взгляда опознал молодого джентльмена, обнаружившего мистера Райма, или, цитируя изящный оборот самого Джорджа, «джентльмена, который нашел мертвого джентльмена».

По всей видимости, мисс Салли Спринкл вскрикнула при виде вошедшей мисс Молл и ее спутников; более того, с трудом поднялась на ноги, стряхнув с колен Муската. Теперь она стояла, опираясь на палочку с рукоятью, как у костыля, и неотрывно глядела на новоприбывших. Ее глаза, столь огромные за стеклами очков, грозили вот-вот выскочить из орбит и вышибить линзы.

Свободную руку — иссохшую, похожую на птичью лапку кисть — она протянула к вошедшим, точно приветствуя их. Губы ее беззвучно двигались, как если бы старушка нашептывала что-то себе под нос, — или, может быть, пережитое потрясение лишило ее голоса?

— Ну же, Салли, успокойтесь, — проговорила мисс Хонивуд, осторожно приближаясь к ней и стараясь не испугать старушку, чтобы та, не дай Бог, не упала. На ногах Салли стояла нетвердо и способностью непринужденно порхать туда-сюда не могла похвастаться уже давно. — Не тревожьтесь. Что случилось, Салли?

И вновь Салли несказанно изумила мисс Молл и весь белый свет. Опираясь на палочку, она медленно и целеустремленно заковыляла к вновь вошедшим. Ее глаза, столь огромные за стеклами очков, неотрывно глядели на кого-то или что-то; определить, на что именно, пока не представлялось возможным.

Никто из присутствующих не проронил ни слова. Даже добросердечный священник, заглянувший, как обычно, навестить мисс Спринкл, от изумления утратил дар речи. Обычно на то, чтобы поднять Салли с кровати и довести до кухни или общего зала, требовалось немало усилий. И вот вам, пожалуйста — Салли не только идет по своей воле, но шаг за шагом будто обретает новые силы. С каждым ударом палочки об пол она словно сбрасывала с плеч еще несколько лет. Лицо ее сияло светом неизъяснимого блаженства. Что же, что стало причиной такого счастья?

Владелица «Пеликана» посторонилась, пропуская старушку: было очевидно, что интерес Салли сосредоточен отнюдь не на мисс Молл. Мэри и Бриджет тоже расступились, не сводя глаз с ковыляющей старческой фигурки. Лаура Дейл, незнакомая с Салли и ее повадками, наблюдала за происходящим слегка встревоженно, а маленькая Фиона выразительно хмурилась, изрядно разобиженная тем, что столько внимания уделяется особе «архаичной» и невразумительной. Тишину нарушило лишь размеренное постукивание палочки об пол, еще более усиливающее ощущение странности происходящего.

Салли миновала и священника; оставался только светский молодой щеголь, чья одежда была щедро забрызгана грязью в результате недавнего столкновения с двуколкой. Здесь-то стук палочки и смолк. Остановившись перед мистером Хантером, старушка заглянула в его глаза — словно во власти любовного экстаза.

Рука, похожая на иссохшую птичью лапку, легла ему на грудь. Мистер Хантер инстинктивно отпрянул, тем не менее руку не стряхнул, и она осталась где есть — у самого воротничка. Недовольно хмурясь, джентльмен завороженно разглядывал старуху — ее глаза, кажущиеся такими огромными за стеклами очков, и лицо, представляющее собой густую сеть морщин, и волосы, будто припорошенные снежным крошевом, ныне такие жидкие, а некогда темные и пышные, и улыбку, растянувшую поблекшие губы. Много ли разумности и здравого смысла скрывалось за этой абсурдной гримасой, мистер Хантер не смог бы определить с точностью.

Рука Салли коснулась его щеки. Молодой человек снова отшатнулся, но старуха словно не заметила: со всей очевидностью, она пребывала в некоем вымышленном мире, не имеющем отношения к нашему. Она самозабвенно вглядывалась в лицо мистера Хантера: так душа человеческая поглощена созерцанием рая.

Узловатый палец погладил джентльмена по щеке, описал небольшую окружность, после чего к нему присоединились и остальные. Все вместе по-крабьи переползли они по щеке к подбородку — и любовно исследовали его во всех подробностях. Что за разительный контраст составляли они: иссохшая старушечья рука и молодой, лучащийся жизненной силой лик мистера Хантера!

— Что с вами, Салли? — осведомилась мисс Хонивуд. — Вы знаете этого джентльмена? Это мистер Джон Хантер.

— И вовсе нет, — отозвалась Салли. Теперь в ее голосе звучали игривое лукавство и ребячливые интонации семнадцатилетней девушки.

— Тогда кто же?

— Она небось думает, это ее мамочка! — хихикнул Джордж Гусик. Мисс Хонивуд, от слуха которой этот комментарий не укрылся, одарила мальчугана взглядом, заключающим в себе всю силу рывка за ухо.

— Вовсе нет, — настойчиво повторила Салли. — Это мой Джейми.

С тихим стоном Мэри Клинч выронила цыплят и закусила пальцы. Глаза горничной наполнились слезами сочувствия, — сочувствия к одинокой старой женщине, занесенной снегами жизни.

— Это вовсе не ваш Джейми, милая Салли, — проговорила мисс Хонивуд, касаясь ее плеча. — Это мистер Хантер.

— Ох, да зовите его, как хотите, — рассмеялась старушка, — а я стану звать его Джейми, ведь это его имя и есть. Милый Джейми, как долго ты не приезжал! Но я знала, что ты ко мне вернешься. Они мне не верили — никто не верил, но я-то знала. Я всегда знала. Дай-ка я погляжу на тебя.

Иссохшая кисть переместилась с лица на плечо. Клешнястые пальцы пробежали по всей длине руки, разглаживая и теребя ткань сюртука. Как до того эти глаза, столь огромные за линзами очков, пристально вглядывались в лицо гостя, так и теперь скрюченные персты с той же ласковой заботливостью изучали его одежду.

— Сдается мне, она приняла мистера Хантера за своего жениха, — шепнула Бриджет в ответ на вопрос мисс Дейл о том, кто таков Джейми. — Этот парень, ее ухажер, сбежал неведомо куда и бросил ее одну — в ту пору она была еще совсем молоденькой и жила в Ричфорде. А ведь уже и помолвку заключили.

— До чего печально.

— А уж странно-то как!

— Что вы имеете в виду?

— Да он просто исчез, понимаете ли, и с тех пор не объявлялся — даже письма ей не прислал с объяснениями, чтобы успокоить бедняжку! Из-за этого всего Салли так и не вышла замуж. Ла!… Вы бы ее слышали. Целыми днями напролет болтает о том, как ее Джейми сделает то, сделает се…

— А как давно это было? — осведомилась Лаура.

— В точности не знаю. Смотря сколько Салли на самом деле лет. Мэри Клинч уверяет, ей уж под девяносто.

— И она думает, что мистер Хантер — тот самый Джейми, который покинул ее… семьдесят лет назад?

Бриджет вздохнула.

— Ужасно трагично, вы не находите, мисс Дейл? До чего странные у любви пути, просто ужас до чего странные. То, чего бы нам больше всего в жизни хотелось, мы получить не можем. А то, чем владеем, нам и не мило вовсе. Просто недуг какой-то! Где во всем этом смысл, я вас спрашиваю? Наверно, так уж устроен мир.

— Да она влюблена без памяти! — воскликнула Фиона, во власти простодушного удивления забывая о необходимости хмуриться.

Исполнительный Джордж Гусик не смог скрыть отвращения.

— Ах! — фыркнул он и отвернулся от, по его мнению, омерзительнейшего из зрелищ, состроив гримасу и зажимая нос большим пальцем и указательным.

Выходки эксцентричной старухи, при всей их занятности, мистеру Хантеру явно прискучили. Он попытался возмутиться. Однако счастливая Салли, не обратив ни малейшего внимания на протесты молодого джентльмена, продолжала во всех подробностях изучать его подбородок и руки, щеки и одежду. В глазах ее подрагивали и искрились слезы радости.

— Джейми… экий ты у меня щеголь, экий красавчик! Я знала, что ты ко мне вернешься. Теперь весь Ричфорд узнает, что ты здесь — мы с доктором Дженкинсом об этом позаботимся! Теперь мы и пожениться можем! Ненаглядный мой Джейми, ты возвратился из путешествия — я знала, я знала! А где ты побывал, милый Джейми? Изволь-ка рассказать мне все, как есть! Ох, Джейми, Джейми Галливан, плутишка ты этакий — вот ты наконец и дома! Но в чем дело, что-то не так? Отчего ты молчишь? Ты разве меня не помнишь, Джейми, любимый? Как? Ты позабыл свою маленькую Салли Спринкл?

При упоминании каждого нового имени лицо мистера Хантера преображалось точно по волшебству. Первоначальное изумление сменилось замешательством, замешательство омрачилось подозрением, подозрение уступило место безудержному, недоброму любопытству; затем в глазах мистера Хантера последовательно отразились узнавание — недоверие — ужас — непереносимое отвращение. Ни одна из этих перемен не укрылась от внимания мисс Хонивуд: хозяйка трактира не произнесла ни слова, но про себя глубоко задумалась над увиденным.

Салли обернулась и, заметив, что на всех лицах написано сомнение, несколько раз ударила в пол палочкой. Из кармана платья она извлекла медальон шагреневой кожи, открыла замочек и в неожиданном порыве откровенности — учитывая, как ревниво оберегала она свой талисман до сих пор — выставила побрякушку на всеобщее обозрение, демонстрируя всем и каждому находящиеся внутри портреты.

— Вот! Вот он, мой Джейми! — проговорила она, возвышая голос. — Разве вы не видите: вот он, стоит перед вами! Вы только взгляните на него! Отчего вы мне не верите?

— Боюсь, что эта женщина ошибается, — холодно проговорил мистер Хантер. Он уже вполне пришел в себя и теперь свирепо взирал на остальных взглядом, не сулящим ничего хорошего. И, сдается мне, в глазах этих на мгновение промелькнул желтый огонь.

— Разумеется, Салли, мы вам верим, — улыбнулась мисс Хонивуд, и в ее голосе не ощущалось ни унции крахмала. Причем сия достойная женщина нисколько не кривила душой; похоже, она и впрямь верила собеседнице, насколько такое возможно. Вот уж и впрямь диво дивное!

— Вы мне не верите, — всхлипнула Салли. Смятение и горе обрушились на старую даму подобно параличу. Она пошатнулась, выпустила из рук палочку, качнулась назад и упала бы на пол, если бы Мэри Клинч не извлекла вовремя пальцы изо рта и не подхватила ее на лету. С помощью мисс Хонивуд она отвела Салли обратно к креслу; старушка уселась на привычное место; глаза ее, столь огромные за стеклами очков, уставились в одну точку, как если бы она вновь погрузилась в созерцание некоего эпизода или предмета из далекого, смутного прошлого.

Мэри подобрала с пола медальон, выпавший у Салли из рук. Он был открыт, так что горничная не могла не заметить двух миниатюрок внутри: нарисованных маслом портретов юной девушки и молодого джентльмена в костюме минувшего века. Мэри внимательно изучила портреты, в частности один из них, и в результате на лбу ее пролегла складка озабоченности.

— Прошу прощения, мисс, не могли бы вы глянуть одним глазком на картинку? Вот на эту, мисс, на портрет молодого щеголя. Вы только на лицо его посмотрите! Вы небось решите, что я спятила, мисс… но разве он не похож как две капли воды на мистера Хантера?

Мисс Хонивуд взяла в руки медальон и пристально вгляделась в портрет.

— А где же сам мистер Хантер? — осведомилась Бриджет, оглядываясь по сторонам.

Все голоса примолкли. Это и послужило для нее ответом: мистер Хантер исчез. Как и в ту ночь, когда в трактир принесли мистера Райма, светский молодой щеголь спешно скрылся. Лишь открытая дверь «Пеликана» стала немым свидетелем его бегства.

Вот теперь мисс Хонивуд стало ясно, почему при первой встрече с мистером Хантером он показался ей смутно знакомым. Ей уже пару раз доводилось видеть портреты в Саллином медальоне — по чистой случайности, разумеется. Теперь не приходилось удивляться, почему лицо пригожего джентльмена в бутылочно-зеленом сюртуке не давало ей покоя.

— Да, Мэри, — проговорила она, снова глядя на портрет Саллиного жениха: обладателя усов, пылающих глаз и надменно изогнутых бровей. — Он и впрямь похож на мистера Хантера. Чрезвычайно похож!