Sexy сайз. Теория соблазнений

Глава 17

Вадим Райский

«А я сошел с ума. Ах, какая досада»

Ну вот скажите, на кой черт сумасшедшему чужая душа? Нет, от зайки реактивной мне нужна совсем не она. Вообще не знаю, зачем я тащу в свой дом толстозадую головную боль, которая даже не узнала меня. И от чего-то меня этот факт жутко бесит.

– Пап, а Оля правда приедет? – крутится возле меня Сашуля, забыв даже о своих нескончаемых шалостях. – Прям вот сегодня, да?

– Приедет, – киваю, хотя совсем не уверен в том, что обещаю дочери. От гангрены по имени Ольга Петровна Задорнова ожидать можно чего угодно.

– А она тебе тоже нравится, да, – утвердительно говорит Сашка. Сегодня она, вот уж чудо, нацепила на себя платье. Странно видеть эту непослушку не в спортивных штанах, в которые моя дочь словно вросла, с тех пор как ее мать сбежала от нас, а в девочкином наряде. – Па, а сделай мне косичку. Я бант хочу. А то Оля скажет, что я какая-то не девочка и не останется. Папа, ну пап… А Барабана он тоже же привезет? А она жить у нас останется? А…

– Тащи свой бантик, – перебиваю я нервно слишком возбужденную малышку. Говорят, хуже всего ждать и догонять. Сейчас у меня ощущение, что я догоняю то, чего не дождался. И меня это жутко бесит. Потому что я привык получать все, что я желаю. Все, кроме поганки зайки, слишком своевольной и абсолютно ужасно противно-вредной. Как она шипела в трубку вчера, словно кошка рассерженная.

– Господин Райский, – тихий голос Аглаи заставляет меня вздрогнуть. – К вам гостья. Вы сказали сразу вести ее к вам в случае появления, но…

– И? – приподнимаю бровь, а самого раздирает от желания броситься навстречу чертовой зайки. Сашенька будет рада, все для нее, моей девочки. И новая игрушка для нее. Точно-точно. Я хороший отец. Я… Сука, кого я обманываю? Я нанял няньку себе. Потому что она меня кинула как сопляка, а я не привык терять то, чем не до конца насытился. Думаю, скоро мне настоиграет эта веселая игра и я просто разорву наш с этой дурой договор, оставив ее с носом. А пока… Пока мне просто интересно. Куражно. – Где в моем приказе было что непонятно?

– Там… Это… В общем…

– Что ты мямлишь? – уже рычу я. Слишком долго, а терпеть я не люблю.

– Это надо видеть, Вадим Игоревич, – хмурится экономка. – Я решила сначала посоветоваться с вами. Там у женщины клетка, и вообще… У вашей матери аллергия на животных.

– У нее на всех аллергия, – морщусь я.

Мне даже интересно становится, что же так ошеломило Аглаю, которую никогда не получалось вывести из себя даже у мамули моей. А она мастер спорта по выведению из себя. Но сегодня, на всегда беспристрастном лице прислуги, такое удивление, что мне становится страшно. Я приволок в свой мир существо, способное не оставить от него камня на камне. Сам притащил, своими руками. Может еще не поздно все откатить к заводским настройкам?

Ольга Петровна стоит в центре холла, словно монумент добродетели. Одета как боярыня: пальто с меховой опушкой, шляпка кокетливая, подбитая мехом, у ног переноска, из которой горят злобным пламенем два ярко-желтых, ненавидящих глаза. Да и няня моя новая на меня смотрит с такой ненавистью, что если бы у меня чуть пожиже были нервы, я бы уже упал к ее ногам, обутым в смешные валеночки, хладным трупом.

– Пылесоса не хватает, – глупо хмыкаю я, стараясь понять, что так озадачило Аглаю. Обычная чокнутая баба, ничего особенного.

– В смысле? – растеряв всю воинственность спрашивает Зайка. В ее глазах появляется любопытство, смешанное с ненавистью. Гремучая такая смесь, огненная, отдающаяся колокольным звоном в самых слабых членах моего организма.

– В смысле у Фрекен Бок при первом ее приходе был в лапах пылесос, – хохочу я, больше не в силах сдерживаться. Мне нравится, как ее щекастое лицо заливает гневная краснота. Жутко нравится. И нос ее, кнопка, побелел, и от этого на нем выступили смешные веснушки. Губы скривила. Ах, что она творила этими губами тогда, в отеле. Черт, хорошо, что на мне спортивные широкие брюки. Хотя и в них я похож на похотливого маньяка. Надо гнать ее в шею. Дать пинка под толстый зад и ехать на подписание гребаного миллионного договора, которое я сегодня в очередной раз отложил из-за этой ведьмы. – А в клетке у тебя…

– У вас, – хмурится нахалка, – мы на «Вы», это первое условие моего пребывание в вашем доме.

– А второе какое будет? Свободное перемещение вашего ручного демона в пространстве, – киваю я на трясущуюся, завывающую дурниной переноску, из которой с периодичностью раз в секунду высовывается когтистая белая лапища. – В этом доме я хозяин. И условия тут ставлю только Я. Это я доходчиво сейчас тебе объяснил, куколка?

– Весьма, – кривит губы в улыбке, которой бы позавидовал клоун пришелец из творения Кинга, зайчишка. – Еще раз назовешь меня куколкой…

– Что будет? – скалюсь я, подхожу вплотную к сопящей как паровоз девке. – Хотя, ты права. Ты не куколка, ты домомучительница. Шляпка бомба. Аглая, отведи нашу новую гостью в свободную спальню для обслуги. Вы же не против, мадам? И сделайте милость, свою киску держите в руках. Или где вы там ее держите, когда можете?

– Вы… Ты… Ни на минуту тут не…

– Оля, ты приехала, – радостный вопль ворвавшейся вихрем Сашули не дает ей договорить. Умница дочка, вся в меня появляется всегда вовремя, там где надо. – Ух ты, а это… – восторженно шепчет моя дочь опускаясь на корточки рядом с подозрительно притихшей переноской. – Это Барабан, да, а можно я ее поглажу? Ну пожалуйста.

– Конечно, – теперь улыбка чертовой бабы добрая, и глаза теплеют, становятся похожими на два озера. На меня она так не смотрит, сука. Ну ничего, я ей устрою жизнь малиновую. Обломаю, станет шелковой. Включается инчстинкт охотника. – Там крючочек, сейчас я тебе помогу.

Она опускается рядом с Сашулей. И мне нравится эта идиллическая картинка. Две головы склоненные к клетке. А потом…

Вы когда-нибудь слышали как рычат кошки? Нет? Вам очень повезло. Из клетки выстреливает оруще-рычащая шаровая молния, всклокоченная и безумная.

– Ой, – успевает взвизгнуть Сашуля, когда этот омерзительно пушистый, белый ком меховой ярости вцепляется в мою ногу. Мне кажется, что с меня заживо сдирают шкуру ржавыми ятаганами.

– Барабан, нельзя, – голос Зайки тонет в моем реве. Я срываюсь с места от неожиданности, слепну от боли и теряюсь в пространстве. Бегу не разбирая дороги. Вцепившийся в мою ногу демон издает леденящий душу вой, когда я с разбега впечатываюсь в стену, теряю равновесие и с грохотом валюсь на мечущуюся рядом хозяйку вопящего монстра.

– Это вам за куколку, – вредно пыхтит проклятая холера, бодро копошась рядом со мной. Боже, пусть она исчезнет, а не лежит на полу рядом со мной, прижимая к груди кошку свою мерзкую, которая наверняка предпримет еще одну попытку меня завалить.

– За Фрекен Бок ты меня вообще убьешь?

– Папа, папа, можно Оля будет жить в гостевой рядом с моей комнатой, – подползает к нам Сашуля. Очень вовремя, иначе я за себя бы уже не поручился. – И Барабан, ну пап, пап. Ого, какая у тебя шишка. Оля, ты же врач. Чем лечить такие шишки?

– Топором, – хмыкает эта мегера, пытаясь встать. У нее не получается, поэтому она сначала встает на карачки, переползает через меня. А в моей голове звучит даже не звон, а набат. Это была плохая идея.