Sexy сайз. Теория соблазнений

Глава 9

И создал бог женщину. И отдал ее мужчине. И сказал – так тебе и надо!

– Ольга Петровна, ну не могу я вас пропустить, – прогнусил охранник на входе в клинику, пряча глаза. – Олег Анатольевич запретил. Сказал, что уволит, а у меня семья. Вы же знаете, я руки вам целовать готов, за то, что вы для нас с Танюшкой сделали. И денег не взяли, вы добрая и настоящая. Но мне надо жену беременную кормить. Простите, пожалуйста.

– Ничего, Дима. Я все понимаю, – улыбаюсь вымученно, а в душе ярость вихрится. – А он на месте, ваш начальник?

– Прибыл час назад, – снова отводит взгляд парень. Хороший работник, послушный и исполнительный.

– Ну и прекрасно. А давайте, Дима, вы мне вещи мои соберете пока. У меня там ценное денежное дерево. Мне его пациентка подарила, не могу без цветка, прям ночей не сплю. Погибнет ведь без ухода. Жалко. А я тут подожду.

– Жалко, да. Живое. Только пост мне оставлять нельзя.

– А мы никому не скажем, – подмигиваю я заговорчески слишком наивному Диме. Хотя. Мне ли его судить за это в общем-то не самое плохое человеческое качество? Я сама такая. Никогда не считала его пороком. Теперь начинаю сомневаться. Очень надеюсь, что бедолагу из-за моей лжи не уволят.

– Ну, хорошо. Только, пожалуйста, посидите тут.

– Конечно-конечно, – хлопаю ресничками, и глаза делаю честные пречестные. Но, видимо ночь проведенная с не пойми кем оставила в моей личности слишком глубокие отметины, сделав меня наглой и безбашенной. Наверное это замечательное качество все таки передается половым путем, и когда-нибудь я защищу на эту тему докторскую. Защитю, защищу… Не важно. При мысли о чертовом ястребе в кожаных штанах в моем животе снова расцветает огненный цветок. Вот совсем сейчас не к месту, и я вероятно все еще нахожусь под влиянием абсента. У него видимо пролонгированное действие в этот раз. Провожаю взглядом фигуру охранника и срываюсь с места. Даже не вспомнив про то, что в нашей клинике есть лифт взлетаю на четвертый этаж, туда, где находится кабинет моего неверного мужа. Наверное я сейчас похожа на растрёпанную Фурию, но мне абсолютно наплевать.

– А, дорогая, – Олег выглядит как с картинки. Поднимается мне навстречу из своего начальственного кресла, словно только и ждал моего прихода. Халат белый отутюженный, прическа волосок к волоску. Красивый, привычный, такой родной. – Здравствуй, Оленька.

Дышу через раз, но блин. Мне кажется, что я все еще чувствую запах Вишенки, витающий в этом шикарно-стерильном пространстве.

– Здравствуй, – пытаюсь говорить твердо. Но голос дает позорного петуха. – По какому праву ты меня уволил? Ты понимаешь, что мои пациенты пострадают, а значит репутация этой клиники? Олег, наши личные взаимоотношения не должны сказываться на…

– Детка, ну что ты? Я никогда бы не стал пользоваться служебным положением в личных целях. Ты же знаешь. Но правила для всех равны. И то, что ты моя жена не дает тебе права прогуливать работу. И отец твой меня поддержал в этом вопросе. Я без него шаг тут не могу сделать, ты же знаешь. А потом, мы должны что-то изменить в нашей семье. Пора пришла. И пап твой согласен. Сказал, что согласен с тем, что моя любимая жена должна сидеть дома и думать о детишках, а не хватать инфекции в этой богадельне. Старик хочет внуков, Оля, – бьет меня в самую больную точку мой любимый муж. Смотрит прямо в глаза, и режет без ножа. И я снова начинаю задыхаться. Черт, тут определенно воняет этой сукой, и ее аромат действует на меня как нашатырь. Помогает стряхнуть болезненное оцепенение. – Я сейчас квоту выбиваю. Олька, сделаем ЭКО. Родим нашего с тобой малыша. И забудем все, что произошло, как страшный сон. Ну, малыш. Ты же так хотела. И станем настоящей семьей. Ты права, что мы неполноценные. И потому кризис у нас.

– Да уж, молодец, дорогой. Ты все придумал. И папу моего в соратники себе получил. Только вот как мне развидеть ошейник на твоей мужественной шее и язык в чужой вагине? Ты не придумал?

– Детка, все можно исправить. И я для тебя луну с неба достану, ну дай мне шанс.

– Камнем собьешь, – вздыхаю я. Мне кажется, или я слышу какой-то шорох, несущийся со стороны душевой. У Олега в кабинете есть сан блок, и именно там что-то шуршит. Словно мышка норушка. Да нет, наверняка вода в трубах. Черт, а почему сегодня в приемной нет секретарши? Делаю шаг к двери, за которой точно есть кто-то, но Олег хватает меня за руку и начинает покрывать мою ладонь жалящими поцелуями. И я бы, наверняка, уже растеклась лужицей у его ног, если бы не грохот, несущийся из-за двери помывочной.

– Кто там у тебя? – хриплю, пытаясь высвободить пальцы из захвата ладони моего мужа. МОЕГО. Которого я чуть было не простила прямо сейчас. Он точно знает все мои болевые точки, и как на них нажать. И у него почти получилось. Толкает меня в сторону приемной, на ходу сдирает пальто с вешалки.

– Поехали домой, Олька. Отпразднуем наше счастье.

– Конечно, милый, – растягиваю в улыбке губы. – Только сначала в туалет схожу. Не терпеть же мне до дома? – Оль…

– Я быстро, – выворачиваюсь из слишком тесных объятий Олега. Слишком жгучих, но не приятно, а болезненно. Что я хочу увидеть? Почему просто не уйду сейчас в слепое бездумное привычное счастье? Что-то во мне изменилось, пугающе и неотвратимо. Что-то сломал во мне наглый клювастый зайка. Или просто я поняла, что жить можно не так, как я жила, пряча голову в песок. – Знаешь, Лежик, жопе холодно, когда башка в песке.

– Что? – в глазах Олега смесь страха и удивления. Плевать. Дергаю на себя дверь, уже зная, кого увижу.

– Так вот почему меня нельзя было впускать сегодня в клинику, – увидь сейчас великий Леонардо мою улыбку, он наверняка бы Мону Лизу по другому изобразил. Но вот полуголой секретарше Олежки явно сейчас не было очень приятно видеть меня. – Не Вишенка сегодня? Крыжовничек? Детка, неужели тебе приятно служить сточной ямой?

– Олечка Петровна, это не то… – блеет поганка, пытаясь застегнуть проклятый белый халатик на своей цыплячьей груди. А мне вдруг становится страшно весело. Из горла рвется истерический смех. – Олежка, я тебе забыла Вишенку и простила.

– Оль, блин… Ну, ты ушла от меня. Что мне делать было? Технически – это не измена. Мы с тобой были в разлуке. Я заскучал.

– А я не скучала, – кривлюсь я, боясь, что сейчас разревусь. Так всегда и бывает, новая фаза истерики. – Я тебе изменила, понял? Отомстила. Целую ночь мстила с первым встречным и знаешь… Мне понравилось, – уже кричу я, вытирая нос рукавом. – Я даже имени его не спросила. И лица не видела. Но ты… Ты по сравнению с ним лошара. Вот. И я увольняюсь. Я сама увольняюсь. Без работы не останусь. С моей квалификацией С руками в любой клинике оторвут. А ты иди на хер, и член у тебя с пипетку. Поэтому твои шлюхи язык предпочитают. Кстати, куни мне тоже сделали, и черт возьми, я оргазм испытала. Впервые в жизни, Олег… Ты не смог даже удовлетворить меня ни разу, – о, боже. Я никогда не позволяла себе разговаривать с Олегом в таком тоне. Просто я сейчас сошла с ума. Просто наконец поняла, что я проживу без него. Что не хочу больше грязи.

– Оля, замолчи, – рычит мой, теперь уже точно, бывший муж. – Закрой рот, мать твою, сука. Кому ты нужна то? Давно себя видела в зеркало, фантазерка? Ты ведь понимаешь, что если я докажу твою неверность, то уничтожу. С голой жопой по миру пойдешь. И на работу тебя хрен кто возьмет, дура. Как думаешь, чьему слову поверят люди? Шлюхи гулявой или уважаемого главврача известной клиники?

– Значит я сука? А ты то кобель у нас. Скот ты, а не кобель. А еще говоришь, что мужик. Баб вон как перчатки меняешь дешевых. Папе моему врешь, который тебя с руки кормит. И на деле, лошара ты, ничего из себя не представляющий. Даже как врач фуфло. Кстати, дорогуша, вам бы сексолога посетить и психолога не мешало, – несет меня по кочкам, плевала я на угрозы. Терять то мне чего? Квартиру бабушкину у меня этот чертов скот отобрать не сможет, Барабана я забрала. А остальным пусть подавится. Девка испуганно сжалась и смотрит на меня затравленно, но я оседлала метлу. – Трахаться с недомужиком себя не уважать. Мерзость.

Щеку обжигает болью. И моя истерика испаряется. Смотрю удивленно на чужого мужчину, которого считала чуть ли не богом. И не понимаю, как такое вообще могло быть. Он мне что, дал пощечину? Не раздумывая бью в ответ. Даже не глядя куда. Слышу изумленный "хрюк" мерзавца. Попала значит куда-то. Но ведь это же не я. Я никогда не умела двать сдачи, не могла постоять за себя. Так что же меня так изменило? Что со мной?

А ведь Галка меня предупреждала, еще когда мы с Олегом встречались только, что он гнилой. И с Зюнькой мы не общались пять лет только потому, что Олег мне не разрешал видеться подругой, по причине того, что она его видела насквозь А я дура…. Я дура. Дура, дура, дура. Слепая и глухая. И недотраханная, блин.

– Пришлю к тебе адвоката, – борясь с головокружением, выдыхаю я. – Расчет и увольнительные отдашь моему отцу. Я ему объясню, почему мы разводимся сама. И парня охранника попробуй только уволить.

Иду к выходу из кабинета с прямой спиной, хотя хочу бежать ломая Галкины шикарные ботильоны, которые мне велики размера на три.

– Приползешь на карачках, идиотка, – шипит в мою прямую спину Лежик.

Фак в потолок, и я захлопываю дверь с такой силой, что с потолка падает кусочек штукатурки. Свобода? Наверное, надо привыкнуть к этому ощущению. Мне кажется, что я потеряла что-то очень важное. Но с плеч свалился неподъемный груз. И так легко. Да нет, точно. Свобода!