Sexy сайз. Теория соблазнений

Глава 20

Мужчин, которые видели нас пьяными, голыми в слезах и без макияжа, в живых оставлять нельзя.

Вадим Райский

Я сто лет не ел мороженого. Вот именно такого – дешевой липкой сладости в хрустящем вафельном стаканчике. И оно оказалось невероятно вкусным. Ни один дорогущий сорт, к которому привыкли я и моя дочь, рядом не лежали с этой дешевой дрянью. Сашка щурится от удовольствия, как маленький котенок, прижавшись к своей няне боком. И она счастлива, судя по вымазанному молоком носу и блестящим глазенкам.

– А еще я там в лазалке познакомилась с мальчиком Вовкой. Представляете, он сказал, что я не принцесса никакая, а просто трепло. И что такие, как я не могут жить в доме в лесу. И что кошку не могут звать Барабан. А я ему так врезала, что он отлетел в шарики. И заревел, представляете?

– Это все ваше влияние, – шиплю я на зайку, вяло ковыряющуюся в своем стаканчике пластмассовой ложкой.

– Да, знаете чего тут не хватает? – рассеянно говорит это ходячее недоразумение, подняв на меня свои чертовы фиалковые глаза. И я, вместо воспитательного процесса, который должен бы сейчас применить в отношении дочери и ее бестолковой няньке, снова позорно замолкаю, потому что вся кровь устремляется от головы вниз. И сейчас главное не свалиться со стула. – Жаренной на кокосовом масле клубники и креветки с лаймом.

– Странные какие-то фантазии, – хриплю я, глядя, как зайка облизывает губы, покрытые прозрачно розовым блеском. – Вы вообще слышали, что я сказал?

– Да. Кстати, а почему вы так быстро вернулись из командировки? – да ни хера она не слышала. И сейчас вытирает нос моей Сашки бумажным платочком и не слушает. Ей абсолютно наплевать на то, как я краснею лицом и раздуваю щеки. Наглая, мерзкая, толстая ведьма. Интересно, чем пахнет этот ее блеск для губ? И какого хрена происходит со мной? Я же терпеть не могу толстых баб. Но эта… В ней живет какая-то страшная демоническая сущность. И широкие бедра очуменно сочетаются с тонкой талией, плоским животом и полными ногами, которые она прячет по бесформенными брюками. А щекастое лицо ведьмы… Твою мать.

– Командировку пришлось отложить. Погода нелетная. Но, вам этого не понять. Реактивные метлы же в любую погоду летают? Или на чем вы там с подружками вашими шарахнутыми передвигаетесь?

– Мы с Олей ехали на такси, – перебивает меня моя малышка. Губку нижнюю дует, как чертова зайка. Впитывает все, словно губка. – Оль, а ты правда умеешь на метле? А меня покатаешь? Слушай, но ты же не Бабка Ёжка? А Галка похожа, ага. Только молодая.

– Твой папа большой шутник, – улыбается Ольга. Черт, да Джоконда в сравнении с ее улыбкой нервно в углу прикуривает. – Максимум на что я способна, оседлать железного коня.

– Оседлать… Грхм, – боже. Она совсем что ли дура? Мне что, снова бежать? Куда? В туалет детского кафе? Из-за этой толстой суки меня скоро загребут или в ментовку, как маньяка, или в дурку, с тем же диагнозом.

– Велосипед. Саша, ты умеешь на велике ездить?

Конечно она не умеет. Моя дочь не умеет ездить на велике, не умеет быть девочкой настоящей, не знает, что такое ласка. Потому что ее отец чурбан, стесняющийся проявлять нормальные эмоции, ее мать предпочла своей родной крови козла стероидного, а бабка любит только себя. Кто мог научить маленькую девочку быть ребенком? Блядь, и все это я осознаю благодаря посторонней чужой бабе, которая ворвалась в мою жизнь чертовой гребаной зайкой, и от чего-то в ней осталась, перевернув размеренное богатое, сытое и беспроблемное существование хорошего парня Вади с ног на голову.

– Все, доедайте эту гадость и в машину. Я отвезу вас домой, – слишком резко выплевываю я, сидя застегиваю чертово пальто. То уже стало традицией, с тех пор как Ольга Петровна появилась в моей жизни. Надо пошире купить кольчужку, да подлиннее. Сашуля срывается с места, бежит к вешалке, на которой висит ее шубка. Я давно, а может быть никогда, не видел ее настолько воодушевленно радостной.

– А вы? Не побудете с Сашулей? Мне кажется она скучает? – щурит глаза дикая зайка, провожая взглядом малышку. Уголок ее губ ползет вверх. У меня тоже вся гордость мужская поднимается, слишком резко, вопреки всем законам гравитации. Да, надо купить новое пальто. Оверсайз. Овер овер овер.

– Нет, мне некогда.

– Что же может быть важнее дочери, господин Райский?

– Тебе может отчет предоставить, где я буду шляться ночью, нянюшка? Я взрослый дядька с потребностями. Ты же отказалась нянькаться со мной. Или…?

– Понятно все с вами, – кривит свои проклятые губы ведьма. – Предохраняйтесь. Не дай бог, что домой приволочете. В доме ребенок, а многие половые инфекции передаются бытовым путем.

– Ты меня и вылечишь. Это же твой профиль. И лекцию мне потом прочтешь. Ликбез по ИППП.

– Скорее Зюнькин. Она у нас венеролог. Но я вам составлю протекцию. И лекции это ее конек. Я практик.

Она злится. Ноздри раздувает как лошаденка. И я бы подумал, что она ревнует, но это невозможно. Мне кажется, что эта фурия меня ненавидит настолько сильно, что сейчас бы глотку перегрызла. Боевая зайка в действии. Не забыть срочно купить пальто в пол.

– Ты ревнуешь что ли, няня?

– Какие глупости вы… Ой, – она бледнеет на глазах. Рот руками зажимает и резко вскакивает со стула.

– Что, я настолько тебе омерзителен? – хмыкаю я. Но она не отвечает, да и не слушает. Бросается к входной двери чертовой кафешки. А я остаюсь сидеть на стуле, и выгляжу скорее всего сейчас круглым идиотом.

– Пап, ты Олю обидел? Почему она сбежала? Даже пальтишко не взяла. Она же замерзнет, Папа, если это ты виноват…

– Нет, детка. Давай, одевайся, пойдем посмотрим, что там с няней твоей, – говорю я спокойно, но на деле… Черт, да я с ума схожу от тревоги. Неужели мороженое испорченное? Могло так быстро случиться отравление? Я размотаю к херам эту богадельню, камня на камне не оставлю. И я давно бы ломанулся за зайкой, но не могу бросить Сашулю одну.