Шесть лет

Глава 4

Я отправился в аэропорт и сел на следующий рейс домой. Что мне ещё было делать? Конечно, я мог подойти к горюющей вдове и спросить, почему её благоверный покойный супруг женился на любви всей моей жизни шесть лет назад. Но это был не самый подходящий момент. Я чувствителен к таким вещам.

Поскольку у меня был билет, который нельзя вернуть, профессорская зарплата, занятия завтра и студенты, с которыми нужно увидеться, я неохотно нырнул в один из тех «экспресс» самолётов, которые слишком малы для людей моего размера, сложив ноги так, что, казалось, колени были под подбородком, и полетел обратно в Лэнфорд. Я живу в отдельном доме из линялого кирпича на кампусе. Обстановку великодушно можно назвать «функциональной». Думаю, квартира была чистой и удобной за счёт одного из тех наборов — кушетка плюс диван на двоих за 699 долларов, рекламу которых вы можете увидеть на автостраде. Думаю, общее впечатление скорее нейтральное, чем плохое, но, может быть, я просто себя убеждаю в этом. На маленькой кухне есть микроволновая печь и гриль-тостер, в котором имеется настоящая духовка, но не помню, чтобы когда-либо пользовался ею, и посудомоечная машина, которая часто ломается. Как вы, наверное, догадались, я развлекаюсь здесь не особенно часто.

Не сказать, что я не хожу на свидания или у меня не было хоть сколько-нибудь значимых отношений. Нет, хотя большая часть моих отношений имели трёхмесячный срок годности. Некоторые люди могли бы найти объяснение этого факта в том, что мои отношения с Натали длились чуть больше трёх месяцев, но я не был из их числа. Нет, я не жил в страданиях. Я не плакал в подушку или что в этом духе. Я говорил сам себе, что выше этого. Но я понимаю, как ничтожно и неприятно это звучит. И, нравится мне это или нет, я думаю о ней каждый день.

И теперь что?

Человек, который женился на женщине моей мечты, кажется, был женат на другой женщине, это если не упоминать о том, что он мёртв. Другими словами, Натали не было на похоронах её мужа. Кажется, это вполне себе основание, чтобы я каким-то образом мог отреагировать, не так ли?

Я помню про обещание шестилетней давности. Натали сказала:

— Обещай мне, что ты оставишь нас в покое.

Нас. Не просто его или её. Нас. Рискую прозвучать холодно или, возможно, чрезмерно буквально, но больше нет никаких «нас». Тодд умер. Это значит, что я твёрдо верю, если условия обещания уже не существуют — а «нас» больше не существует — то оно может быть объявлено недействительным.

Я загрузил компьютер — да, он был старым — и напечатал «Натали Эйвери» в поисковике. Выпал список ссылок. Я начал изучать их, но быстро расстроился. На её старой странице-галерее по-прежнему были картины. Но ничего не добавлялось уже шесть лет. Я нашёл несколько статей о художественных вечерах и тому подобное, но, опять же, они все были слишком старыми. Я щёлкнул на кнопку «найти ещё ссылки». Два раза выпал телефонный справочник, но одной женщине, которую звали Натали Эйвери, было семьдесят девять, и она была замужем за мужчиной по имени Харрисон. Другой — шестьдесят шесть, и она замужем за Томасом. Были и другие обычные упоминания, которые выпадают, если вы введёте любое имя: генеалогические сайты, страницы выпускников средних школ и колледжей, и всё такое.

Но, в конце концов, не нашлось ничего подходящего.

Так что случилось с моей Натали?

Я решил попробовать погуглить «Тодд Сандерсон», чтобы посмотреть, что я смогу найти. Он был на самом деле врачом, а точнее, хирургом. Его офис располагался в Саванне, штат Джорджия, и он был связан с Мемориальным университетским медицинским центром. Он специализировался на пластической хирургии. Я не знаю, что это означало — тяжёлые случаи волчьей пасти или увеличение груди. Не знаю, как это может быть связано, но доктора Сандерсона нигде больше не было в сети. У него не было страницы на Фейсбуке, аккаунта в Твиттере и ничего подобного.

Было несколько упоминаний о Тодде Сандерсоне и его жене, Делии, в связи с благотворительной деятельностью в фонде «Новое начало», но из них мало что можно было узнать. Я попытался набрать его имя и Натали. Но не нашёл абсолютно ничего. Я откинулся на спинку кресла и задумался. Затем я наклонился вперёд и попытался набрать имя их сына, Эрика Сандерсона. Он был всего лишь ребёнком, так что я не думал, что найду многое, но, возможно, у него есть страница на Фейсбуке. Отсюда я и начал. Родители частенько не заводят страницы в социальных сетях, но я ещё не встречал ни одного студента, у которого её бы не было.

Несколькими минутами позже, я нашёл. Эрик Сандерсон, Саванна, Джорджия.

На аватаре сообразно моменту стояла фотография Эрика с ушедшим отцом, Тоддом. Они оба широко улыбались, пытаясь удержать какую-то большую рыбу, счастливо борясь с её весом. Рыбалка отца с сыном, понял я с болью человека, который тоже хочет быть отцом. Солнце заходило за их спинами, поэтому на лица легли тени, но всё же вы могли в своё удовольствие изучить их на мониторе компьютера. И вдруг меня поразила странная мысль.

Тодд Сандерсон был хорошим человеком.

Да, это была всего лишь фотография, и, да, я знаю, как люди могут улыбаться фальшивыми улыбками или как могут режиссировать целую жизнь, но здесь я чувствовал доброту.

Я посмотрел все остальные фотографии Эрика. В основном на них был Эрик с друзьями в школе, на вечеринках, на спортивных мероприятиях, ну вы сами знаете, он же подросток, в конце концов. Почему сейчас все делают на фотографии пухлые губки или неприличные жесты руками? В чём тут дело? Тупая мысль, но мысли направляются туда, куда направляются.

Ещё там был альбом, который был озаглавлен просто «СЕМЬЯ». Я пробежался по целому пласту лет. На одних Эрик был ребёнком. Потом поездка в Диснейленд, другие рыбалки, семейные обеды, конфирмация, игры в футбол. Я посмотрел все фотографии.

Ни на одной из них у Тодда не было длинных волос. Он всегда был чисто выбрит.

Но что это значит?

Без понятия.

Я щёлкнул на стене Эрика, или, как вы, может быть, называете её, главная страница. Там были десятки сообщения с соболезнованиями.

А затем я увидел то, что заставило меня остановиться:

Я щёлкнул на «более старые сообщения». Там было ещё шесть, я нашёл ещё одно, за которое зацепился мой взгляд:

Я снова открыл страницу поисковика и попытался выяснить больше. Прошло совсем немного времени, и я наткнулся на статью:

Кто-то дёрнул за ручку входной двери, но она была закрыта. Я услышал, как зашуршал коврик — в попытке соригинальничать, я спрятал запасные ключи под ним — и затем ключ повернулся в замке, и дверь открылась. Вошёл Бенедикт.

— Привет. Сёрфиришь интернет в поисках порно?

Я нахмурился.

— Никто уже не использует термин «серфиришь».

— Я старомодный, — Бенедикт подошёл к холодильнику и взял пиво. — Как твоя поездка?

— Неожиданно.

— Рассказывай.

Я рассказал. Бенедикт был замечательным слушателем. Он был из тех парней, которые действительно слушают каждое слово и сосредоточены на тебе и только на тебе и никогда тебя не перебивают. Также он никогда не фальшивил, скорее он сохранял умение слушать для своих ближайших друзей. Люди были от него в восторге. Я бы сказал, что Бенедикт лучше всего может проявить себя в качестве учителя, но скорее всего всё-таки в роли Дон Жуана. Одинокие женщины могут отшить многих простых съёмщиков, но не парня, которого волнует то, что они говорят. Подражатели жиголо, примите к сведению.

Когда я закончил, сделал глоток пива.

— Вау. Имею в виду… вау. Это всё, что я могу сказать.

— Вау?

— Угу.

— Ты уверен, что ты профессор английского языка?

— Знаешь, — произнёс он медленно, — что должно быть какое-то логическое объяснение этому, правильно?

— Например?

Он потёр подбородок.

— Может быть, у Тодда было несколько семей, но они не знали о существовании друг друга.

— Что?

— Повеса, у которого было много жён и детей, и одна жила, скажем, в Денвере, а другая в Сиэтле, и он распределяет своё время между ними таким образом, чтобы они не знали друг о друге. Я всё время вижу такое в новостях. Они двоеженцы или многоженцы. И это может сходить им с рук много лет.

Я скорчил рожу.

— Если это логическое объяснение, то я бы с удовольствием послушал нелогическое.

— Справедливое замечание. А если я дам тебе более очевидное объяснение?

— Более очевидное объяснение?

— Да.

— Попытайся!

Бенедикт развёл руками.

— Это не тот Тодд.

Я ничего не ответил.

— Ты же не помнишь фамилию парня, так?

— Так.

— Так ты уверен, что это тот парень? Тодд не самое редкое имя в мире. Подумай, Джек. Ты видишь фотографию спустя шесть лет, твой мозг просто играет с тобой злую шутку, и, вуаля, ты думаешь, что это твой заклятый враг.

— Он мне не заклятый враг.

— Не был заклятым врагом. Он мёртв, помнишь? Так что говори о нём в прошедшем времени. Но, если серьёзно, ты хочешь более очевидное объяснение?

Он наклонился вперёд.

— Это всё похоже на простую путаницу.

Я, конечно же, уже об этом думал. Я уже даже обдумал дурацкое объяснение Бенедикта касательно двоеженца. Оба имеют больше смысла, чем… чем что? Что ещё могло быть? Какое ещё возможное, очевидное, логическое или нелогическое объяснение могло быть?

— Ну? — спросил Бенедикт.

— В этом есть смысл.

— Видишь?

— Этот Тодд, Тодд Сандерсон, врач, внешне отличается от Тодда Натали. Его волосы короче. Его лицо чисто выбрито.

— Вот так то.

Я отвёл взгляд.

— Что?

— Не уверен, что такое объяснение подходит мне.

— Почему нет?

— По одной причине — человек был убит.

— И что? Если уж на то пошло, то это подтверждает мою теорию многоженства. Он выбрал не ту девушку и баба́х…

— Да ладно, ты же на самом деле не думаешь, что так и было.

Бенедикт откинулся на спинку и начал постукивать двумя пальцами по губе.

— Она оставила тебя ради другого мужчины.

Я ждал, пока он продолжит. Поскольку ничего не последовало, я сказал:

— О, да, капитан Очевидность, я знаю.

— Это было тяжело для тебя, — теперь его голос был грустным, задумчивым. — Я понимаю тебя. Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь.

Я подумал о фотографии, о любви, которую он потерял, о том, сколько же нас, слоняющихся вокруг, с разбитым сердцем и никому не показывающих это.

— Ты был влюблен. Поэтому ты просто не можешь принять то, что она могла бросить тебя ради другого мужчины?

Я снова нахмурился, но в груди появилось ощущение натянутой тетивы.

— Ты уверен, что не профессор психологии?

— Ты хочешь этого так сильно, тебе нужен второй шанс, шанс на искупление, что ты не видишь правду.

— Так в чём правда, Бенедикт?

— Она ушла, — сказал он обыденно. — Она бросила тебя. Ничего не изменит этого.

Я сглотнул, пытаясь пробраться через эту кристально-чистую правду.

— Думаю, здесь нечто большее.

— Например?

— Не знаю, — признался я.

Бенедикт думал какое-то время.

— Но ты же не оставишь попытки выяснить в чём дело, так?

— Оставлю. Но не сегодня. И, возможно, не завтра.

Бенедикт пожал плечами, поднялся и взял ещё одно пиво.

— Ну, как хочешь. Так какой твой следующий шаг?