Шипы и розы

ТРУДНО БЫТЬ СУРОВЫМ

С тех пор как Иван Акимович Пращуров стал во главе спортивного общества «Богатырь», атаки его бывших однокашников и земляков стали учащаться. Они смело шли на приступ, не щадя пятиалтынного на предупреждающий телефонный звонок.

— Наконец-то, Иван Акимович, наконец-то я вижу вас. Ну разве можно удовлетвориться короткой телефонной беседой? — с этими словами высокая румянощекая блондинка села напротив Пращурова, обдавая его ароматом «Белой сирени».

— Тосенька, ты можешь тоже присесть, — и она потянула за руку хрупкую девушку с неотразимым изгибом ресниц.

Тосенька взяла табуретку и робко села.

— Ах, Иван Акимович, вы помните, вы все, конечно, помните. Как чудно мы отдыхали на даче в Кузнечихе! Добрые соседи, хорошие друзья. Я еще тогда по вашим успехам в пинг-понге поняла, что вы будете главой крупного спортивного учреждения. Ведь верно, Тосенька?

Тосенька томно вздохнула от наплыва детских воспоминаний.

Иван Акимович, слушая воркующий голосок старой знакомой, любезно поддакивал:

— Да, да, Кузнечиха… Да, да, пинг-понг…

Розалия Тимофеевна (так звали гостью), оценив психологическое удобство момента, откинула сетчатое забрало вуалетки и пошла в атаку:

— Моя Тосенька — специалист высшей квалификации… Зооветеринар! Но вы только представьте, ее отсылают в этот, как его, Тык… сык…

— Сыктывкар, — опустив ресницы, поправила зооветеринар.

— Да, да… Отрывают от материнского сердца. Единственное дитя. Мы взываем о помощи! Тосенька, как это сигналят пароходы?

— СОС! — смущенно сказала Тосенька.

— Да, да, СОС! Пристройте ее, голубчик!..

Иван Акимович задумался. Три вакантных места — ответственного за спортбазу, инструктора парусного спорта и тренера по штанге — мало соответствовали узкой специальности зооветеринара. Но лучезарные очи Розалии Тимофеевны смотрели так умоляюще и так хотелось бедной Тосе остаться в родном городе, что доброе сердце дяди Вани не выдержало. Трудно быть суровым, трудно отказать. Сраженный наповал просьбой милой дамы, Пращуров утвердительно кивнул головой.

— Хорошо. Пусть будет у нас. Ну, хотя бы тренером по штанге. Тем более у меня отчетность запущена.

И Тося приступила к своим обязанностям. Со следующего дня в республиканские и областные советы стали аккуратно поступать сводки, отчеты, рапорты, которые с большим искусством переписывались хрупкой ручкой молодого штангиста.

На второе вакантное место вскоре тоже нашелся претендент. Это был родственник Ивана Акимовича из категории тех, кого называют седьмой водой на киселе. Племянник двоюродного брата жены дяди Петушенко жаждал спортивных лавров. Кроме того, он был не так уж далек от кожаного мяча. Петушенко с успехом подвизался в должности агента по скупке кротовых шкурок для комбината «Розлаккожа». Но ему наскучили утомительные рейды по степной полосе Заволжья. И хотелось чего-то такого боевого, кипучего.

— Возьмите, дядя Ваня, ей-богу, не пожалеете.

Оценив снабженческое прошлое Петушенко, Иван Акимович доверил ему заведование стадионом. Отныне фигура Петушенко мелькала всюду, где слышался треск хоккейных клюшек, где взлетал волейбольный мяч и призывно гудел боксерный гонг…

Не долго оставалось в сиротстве и третье место. Временно оказавшийся не у дел коренастый сослуживец Пращурова, с лохматыми бровями гипнотизера и фамилией Дзыба, утвердился на нем прочно и надолго.

Назначенный на должность инструктора по парусному спорту, Дзыба целиком взял в свои руки распределение билетов на стадион. Он безошибочно определял, кого оделить местом на теневой стороне трибуны, от кого оборониться местом позади ворот. Словом, среди руководящих товарищей обиженных не было.

Тося, Петушенко и Дзыба работали дружно и согласованно. Правда, «Богатырь» за последнее время потерял несколько кубков, и количество членов общества почему-то уменьшилось. Но в каком деле не бывает промашки? И даже когда заведующий учебно-спортивным отделом молодой атлет Ромашкин что-то ворчал насчет канцелярщины и бумажных душ, настроение Ивана Акимовича не омрачалось.

Наконец Ромашкин не выдержал и, набравшись духу, выпалил любимому начальнику:

— Вы хоть выговор мне вкатите, но я так скажу… Этим вашим подопечным здесь, извиняюсь, не место. Я бы их…

— Нехорошо, Ромашкин, — вежливо остановил его Иван Акимович. — Ведь это мои друзья, сослуживцы… Под влиянием коллектива их надо перестроить, воспитать. Не могу же я их обижать… Впрочем, поговорю завтра.

Но на следующий день Пращуров растерял всю решимость. Он лишь с неприязнью косился на щебечущую по телефону Тосю. Улыбчивая физиономия Петушенко вызвала у Ивана Акимовича острый приступ изжоги, а лохматые брови Дзыбы — тайное и почти неодолимое желание выругаться.

Ромашкин, заходя в кабинет председателя общества, смотрел на него с подчеркнутой укоризной.

Разбирая вечером последнюю почту, Пращуров наткнулся на срочную телеграмму. Иван Акимович всполошился. В депеше говорилось. «Предлагаю провести воскресенье тренировку кроссу участием аппарата».

До воскресенья оставалось два дня. После экстренного совещания работники аппарата начали готовиться к кроссу. Дзыба, Петушенко и Тося тихо шептались в углу:

— Ах! Это гибельно, это смертельно для меня, — со слезами на глазах говорила Тося. — Что скажет мама?..

— У меня ишиас, — мрачно заметил Дзыба. — И потом я этих палок сроду в руках не держал.

Он с ненавистью посмотрел на стоящий в углу лыжный инвентарь. Петушенко только молча икал… И вот пришло воскресенье. У стартового стола с секундомером и красным флажком в руках стоял сам Пращуров. Дюжие тренеры и инструкторы, перемешавшиеся с рядовыми спортсменами, ждали команды. Мороз крепчал.

— Еще минуточку, — успокаивал их Пращуров. — Сейчас все подойдут.

И верно. Из-за раздевалки гуськом показались опоздавшие. Тося, Петушенко и Дзыба — почему-то без лыж. В руках у каждого вместо палок белели какие-то бумажки.

— Справочки от врача, — ехидно заметил Ромашкин.

Троица размеренным шагом подошла к старту и молча положила на стол испещренные Тосиным почерком листы. И снова гуськом с достоинством удалилась.

«Прошу Вас освободить меня от занимаемой должности ввиду несоответствия квалификации. Дзыба», — прочитал вслух Иван Акимович первую бумажку. Остальные две не отличались оригинальным слогом и, видимо, были написаны под копирку.

— Наконец-то! — облегченно вздохнул Иван Акимович и поднял флажок. — Старт!

Когда последний участник тренировочного похода скрылся за поворотом, Иван Акимович потрепал Ромашкина по плечу и весело сказал:

— Как я раньше не догадался!

— Хорошо, что у вас догадливые помощники, — так же весело ответил ему Ромашкин и бережно вытащил из кармана квитанцию за посланную телеграмму…