Штурм врат

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Милая, ты все еще уверена насчет этого? Еще не слишком поздно передумать.

Лора порхала по книжному магазину - ее ребенку, оставленному ей бабушкой и, к счастью, свободному от каких-либо Семейных связей, - и она явно пыталась занять себя, чтобы не думать о том факте, что я уезжаю. Мы с Максом зашли вниз, чтобы попрощаться с ней, и я оценила, как сильно она пыталась вести себя так, будто не хандрит.

— Мам, остынь, — протянул Макс, сидя на пустом выставочном столе и свесив длинные ноги. — Папа готовил ее к этому все то время, что она была с нами. Имей немного веры.

— Я знаю это, — ответила Лора, тяжело вздохнув. — Я просто.... Я хотела бы, чтобы был другой способ.

Его не было. — Академия - это мой путь туда, Лора, — сказала я. — Нет хорошего способа сблизиться с кем-либо из глав Семей, но мы знаем, что Наследники в основном остаются одни в стенах школы. Это мой единственный шанс получить то, что мне нужно.

Она нахмурилась. — И ты уверена, что эти парни тебя не узнают? Ты была так близка с ними большую часть своей жизни.

— Они не узнают, — сказала я, уверенна в этом, как ни в чем другом.

И я была бы шокирована, если бы действительно узнала их, после того, во что их превратили родители с той ночи. Чувства, связанные с узами, которые мы когда-то разделяли, теперь были таким далеким воспоминанием, как когда-то приснившийся мне приятный сон, который превратился в кошмар.

У меня больше не было близких друзей. У меня был Макс. У меня были мои тетя и дядя. У меня вроде как был Брюс, когда он не был таким напыщенным дерьмом.

Мне больше ничего не было нужно.

— Я буду часто навещать тебя, — добавила я, пытаясь успокоить ее. — А потом, когда все это закончится, мы заберем мое наследство и исчезнем на острове, чтобы до конца наших дней ничего не делать, кроме как валяться на пляже и пить май тай.

— Да, черт возьми, — прощебетал Макс.

Она, наконец, выдавила улыбку, затем обвила меня руками и крепко сжала. — Я не могу дождаться. Просто возвращайся поскорее домой, ладно?

— Я так и сделаю, — сказала я, обнимая ее в ответ, хотя и не была уверена, что так и будет.

Как только я окажусь внутри, ничто не может отвлечь меня от моих планов.

— Не могу поверить, что ты не захотела в последний раз поприветствовать всех в спортзале прошлой ночью, — пожаловался на меня Макс.

Мы сели в поезд, у каждого из нас была большая спортивная сумка, в которой лежали мои скудные пожитки, брошенные на сиденье рядом с нами, и мы только начали поездку в сторону Нортсайда. После нескольких остановок мы переехали мост и въехали в Сити.

— Опять же, это не значит, что я не вернусь, — возразила я. — Я уверена, что вернусь в клетку на каникулах — ну, знаешь, смахну паутину.

— Все спрашивали о тебе. Особенно Дженнингс. — Он пошевелил бровями, глядя на меня, как придурок.

— Фу, нет, спасибо. Он плохая идея.

Макс захихикал, всегда наслаждаясь - следом из разбитых сердец, который, по его словам, я оставила среди парней в спортзале Дома. Это было нелепо, потому что на - пути было, типа, двое парней, учитывая, что мои возможности были довольно ограничены, если я не хотела неаккуратных секундантов Макса, чего я не хотела. Макс не делал различий по полу людей, с которыми встречался, и именно он разбивал сердца в спортзале и в школе с тех пор, как достиг половой зрелости.

Мне показалось, что у нас было больше Би, среди всех парней из спортзала, которые часто посещали его, но что я знала?

Макс положил мускулистую руку мне на плечо. — В следующий раз, когда увижу его, аккуратно солью.

— Может быть, тебе стоит посмотреть, пробудила ли его единственная тусклая ночь со мной интерес к члену, — парировала я, ткнув его локтем в ребра.

— Я бы так и сделал, но он такой потерявшийся маленький щенок из-за тебя. Хотя и симпатичный.

Я вздохнула. Отношения меня не интересовали. В моей голове или в моем разбитом сердце не хватало места для тех, кто не был моей семьей. Плюс, там была вся эта история о том, как я скрывалась. Сближение с кем-то новым никогда не стоило такого риска.

— Да, но... — Я замерла, знакомый голос привлек мое внимание к маленьким телевизорам с плоским экраном, установленным вдоль стен элегантных вагонов поезда, постоянно включенных на местной новостной станции, если только они не объявляли остановку.

— "Найт индастриз", конечно, п-процветает, — запинаясь, пробормотал человек за трибуной, пытаясь изобразить уверенную улыбку. — Нам так повезло, что мы продолжали расти даже после трагедии, которая лишила нас моей семьи. Это было бы невозможно без помощи.… без руководства и поддержки оставшихся Семей. Я ожидаю, что наша третья четверть будет лучшей на данный момент .

Мужчина ответил на несколько вопросов прессы, прежде чем поспешить со сцены.

— Он выглядит похудевшим, — заметил Макс. — И выглядит чертовски старше чем на тридцать пять.

— Да, — пробормотала я, впадая в оцепенение, которое всегда охватывало меня, когда я сталкивалась с тем, что осталось от моей семьи. — Сомневаюсь, что он сможет посрать без того, чтобы Джеймс Спенсер не дышал ему в затылок. Надеюсь, ему хотя бы разрешат выписать рецепт на ксанакс.

Этим человеком был мой дядя - мой настоящий дядя - Андерс Нильссон. Он был младшим братом моей мамы, и хотя я не знала его хорошо, у меня сохранились некоторые мимолетные воспоминания о нем, таком молодом и бестолковом, который время от времени появлялся в нашем пентхаусе, прежде чем отправиться в какое-нибудь приключение. Иногда, когда он навещал меня, он привозил мне подарок из своих путешествий.

Ему очень не повезло, что он решил на некоторое время остепениться и найти - настоящую работу в "Knight" за несколько месяцев до того, как мои родители были убиты, а наша Семейная империя украдена. Мой отец только взял Андерса в свою личную команду, чтобы тренировать его, так что вместо того, чтобы мотаться по всему миру, когда все полетело к чертям собачьим, он оказался в ловушке здесь.

В течение семи лет он был шаткой фигурой во главе "Knight", медленно разваливающейся на наших глазах, в то время как его использовали для придания легитимности фикции о том, что все еще существуют четыре отдельные империи - хотя он никогда не мог быть главой Семьи, потому что не был Найтом. Он был всего лишь марионеткой, за ниточки которой дергали Джеймс Спенсер, Андреа Ферреро и Питер Харгрейвз.

Мне было грустно за него, моего единственного живого кровного родственника, но было бы слишком рискованно когда-либо связаться с ним, чтобы сообщить, что я жива. Теперь он был под каблуком у Семей.

Когда поезд остановился на своей последней остановке перед тем, как мы пересекли мост, я поймала себя на том, что рассеянно потираю амулет, который ношу на длинной цепочке на шее, обычно надежно спрятанный между грудей. Это был розово-золотой цветок вишни, который мой отец подарил мне на день рождения всего за несколько месяцев до своей смерти, и это было единственное, что осталось у меня из моей прошлой жизни с тех пор, как Дом сжег пропитанную кровью одежду, в которой я пересекла реку.

Я чуть было не оставила его запертым в маленьком сейфе, который держала у себя под койкой, но решила, что будет лучше взять его с собой, держа поближе к сердцу, как напоминание о том, почему я вообще оказалась в Академии.

— Пора, мама и папа, — прошептала я.

Макс обнял меня крепче.

Мы сделали пересадку в центре города, пересев на прямую линию, ведущую к Академии. Я была благодарна судьбе, что поезда в самом Сити ходили под землей, так что мне ни на секунду не пришлось выходить со станции в тени гребаной башни Спенсера, вместо этого я снова вышла на дневной свет в квартале от главных ворот Академии Холиуэлл в дальней западной части города.

— Черт, — тихо присвистнул Макс, когда мы приблизились к воротам. — Мы больше не в Саутсайде, Дороти.

— Эй, — фыркнула я, толкая его локтем. — Веди себя так, будто ты бывал в разных местах.

Я, конечно, бывала, по крайней мере, в своей прошлой жизни, но даже мне пришлось постоять у кованых железных ворот и с минуту поглазеть, осматривая академию Холивэлл.

Тротуар из красного кирпича, обсаженный величественными деревьями, вел к главному учебному корпусу, оригинально названному Холиуэлл-Холл, поскольку когда-то, когда его построили в 1897 году, здесь размещалась вся школа. Он был длиной с футбольное поле и высотой в пять этажей, сложенный из старых серых камней и окруженный башенками, которые выступали еще на несколько этажей выше. Арочные оконные стекла усеивали каждый этаж, а на крыше восседали настоящие горгульи.

Слева от Холиуэлл-Холла я могла видеть скопление более современных зданий общежитий, а справа был готический собор, в котором сейчас размещалась библиотека. Где-то за пределами главного кампуса находились спортивные сооружения, а Эллинг Академии должен был располагаться вдоль его западной границы на берегу реки.

— Имя? — Скучающий охранник у ворот протянул руку, едва взглянув на нас обоих.

Я протянула ему удостоверение Академии, которое пришло по почте на прошлой неделе. — Джоанна Миллер. Мой кузен, Макс Миллер, должен быть в списке сопровождающих меня.

Он неторопливо прокрутил страницу на своем гладком черном планшете, из-под его руки в перчатке выглядывал логотип Найт в виде белой лошади, затем пробубнил: — Вы находитесь в общежитии С, комната 302. Ваш ID будет активирован, чтобы разрешить вам доступ через любые ворота кампуса, в здания Академии и в вашу комнату в общежитии. Ваш школьный планшет будет в вашей комнате. Пожалуйста, ознакомьтесь с приветственным пакетом до начала занятий завтра.

— Загрузка прошла успешно, — прощебетал Макс.

Он бросил на нас забавный взгляд, прежде чем нажать кнопку где-то внутри своей маленькой сторожки, и ворота начали медленно открываться, громко скрипя петлями.

Мы прошли по длинному тротуару, а затем обогнули Холиуэлл-Холл с левой стороны, направляясь к западной части кампуса, где располагались общежития. Снаружи было несколько человек, большинство из них выглядели как ясноглазые первокурсники, прогуливающиеся по территории со своими безупречно одетыми родителями, но в остальном воскресенье в Академии было тихим.

Мы миновали Общежитие - самое большое и высококлассное из доступных студенческих общежитий, состоящее из дорогих кондоминиумов, которые можно было найти в любой из роскошных жилых кварталов города. Здесь должны были жить студенты первого уровня, и ходили слухи, что верхний этаж был реконструирован в прошлом году, чтобы сами Наследники могли иметь огромный пентхаус, в котором они могли жить в течение четырех лет, проведенных здесь.

Общежитие B было немного меньше и немного старее, но в нем все еще сохранялось очарование исторического колледжа. Именно здесь заканчивали обучение студенты Второго уровня, а также все состоятельные аутсайдеры, чьи родители отправляли их в Академию, чтобы пообщаться с легендарными семьями Сент-Гэбриэл-Сити. Я подозревала, что сыновья и дочери других важных игроков в Семьях, таких как Главные силовики или Личные секретари, также могут оказаться в общежитии B.

Наконец, мы добрались до общежития С, расположенного в задней части треугольника общежитий и самого дальнего от основных зданий кампуса, где будут жить студенты-стипендиаты и все остальные, кто не сможет устроиться в общежития получше.

— Они даже не пытаются вести себя так, будто здесь нет кастовой системы, не так ли? — Макс проворчал, разглядывая простое здание из белого кирпича. — Ставлю пять баксов, что здесь даже лифта нет.

— Как будто ты забыл, что мы все еще в Сити, — ответила я, прижимая свое удостоверение к сканеру рядом с тяжелой черной дверью. — Конечно, существует кастовая система.

Замок с громким щелчком открылся, и мы вошли внутрь. Небольшой вестибюль, чистый, но простой, вел к древней стойке регистрации, которая в настоящее время была пуста. Лестницу (Макс был прав) было достаточно легко найти сразу за стойкой регистрации, и, подняв свою сумку на три пролета на верхний этаж, я ввела нас в комнату 302.

— Это... — начал Макс, обводя взглядом комнату.

— Великолепно, — закончила я за него. Потому что так оно и было.

Там стояла двуспальная кровать (двуспальная кровать!), деревянный письменный стол с большим количеством выдвижных ящиков, стул и комод в тон - и открытая дверца шкафа подсказала мне, что там достаточно места, чтобы в него можно было влезть. Темный деревянный пол был покрыт простым ковром кремового цвета. Имелась даже собственная ванная комната.

Лучше всего то, что моя комната выходила окнами на юго-запад, так что у меня был вид на реку, и я даже могла видеть Олд-Таун - Нортсайд, но все же. Мне не пришлось бы ложиться спать по ночам и просыпаться каждое утро, глядя на Семейные башни и городской пейзаж.

Мы принялись распаковывать мои вещи, и в течение часа я застелила постель, убрала одежду и наполнила ванную. Макс развалился на моей кровати, роясь в планшете, который был готов и ждал меня на моем столе.

— Ты читала эту брошюру? — спросил он, пока я рылась в своем шкафу. — Это безумие.

— Да, — ответила я. — Это заведение в первую очередь предназначено для производства Семейных бутликеров. Это не будет типичным опытом учебы в колледже .

— Мне также не кажется, что ты собрала вещи, соответствующие дресс-коду.

Я высунула голову из шкафа, чтобы весело улыбнуться ему. — Я знаю.

— Папа сказал тебе слиться с толпой.

— Не беспокойся о м...

Раздался стук в дверь.

Он вопросительно выгнул бровь, а я просто пожала плечами. Я не знала ни единой живой души в этом месте, но, вероятно, это был кто-то из моих соседей, просто пытавшийся быть дружелюбным.

Я жестом велела Максу быть наготове, на всякий случай. Он сел, перекатившись на край кровати и одним плавным движением вытащил нож из сапога.

Я открыла дверь и увидела девушку, стоящую на пороге с робкой улыбкой на лице. Она была примерно моего роста, хотя я быстро поняла, что на ней были дизайнерские кроссовки на высокой танкетке, которые добавляли ей несколько дюймов роста. Ее плиссированная розовая юбка доходила до середины бедер, а шелковая белая блузка искусно облегала ее изгибы. У нее была безупречная смуглая кожа и длинные темные локоны, уложенные идеально, как будто она собиралась прогуляться по городу, а не переезжать в свою комнату в общежитии.

— Привет, — жизнерадостно поздоровалась она. — Я на другом конце коридора, в 301-й. Я просто хотела зайти поздороваться.

Она казалась искренней и совершенно лишенной дурных намерений, поэтому я жестом пригласила ее войти в комнату.

— Джоанна Миллер, — сказала я, протягивая руку. — Первокурсница, здесь на стипендию по гребли.

Ее светло-карие глаза с интересом оглядели меня, вероятно, отметив мой странный цвет глаз, дешевые джинсовые шорты, поношенную спортивную футболку и босые ноги. — Я Мари Ансальдуа. Второкурсница.

— Ансальдуа? — Выпалила я. — Какого хрена ты делаешь в общежитии - С?

Ансальдуа были семьей Первого уровня, владевшей несколькими сетями роскошных отелей. Они были связаны с Ферреро, поскольку Андреа была миноритарным акционером, но они вели бизнес и забирали большую часть прибыли, как это могли делать все Семьи первого уровня.

Она вздохнула, закатив глаза. — Я знаю. Меня наказывают мои родители. Они недовольны тем фактом, что я отказываюсь расставаться со своей девушкой. Я познакомилась с ней, когда училась в школе-интернате в Мадриде. Мы на большом расстоянии, но я довольно громко рассказываю об этом в своем Instagram.

— О, — растерянно ответила я. — Почему их это волнует?

Из всего зла, причиненного институтом Четырех семей, гомофобии на самом деле не было в списке. Некоторые из самых известных и богатых горожан города были гомосексуалистами.

Она подбежала к моей кровати и драматично плюхнулась на матрас, не обращая внимания на Макса, который все еще сидел там, с удивлением глядя на нее и вертя нож в пальцах. — Они достаточно придерживаются старой школы, чтобы хотеть, чтобы я произвела на свет наследника через традиционный брак, даже несмотря на то, что я лесбиянка. Им все равно, встречаюсь ли я с женщинами на стороне, если я просто соглашусь на это. — Она прищурилась. — Я не буду.

— Рад за тебя, — сказал Макс, поворачиваясь, чтобы сесть на кровати, скрестив ноги, и посмотрел на нее сверху вниз с лукавой усмешкой. — Но если ты передумаешь, я всегда готов.

— Макс! — рявкнула я. — Какую часть лесбиянства ты не понял? Веди себя прилично.

Мари была невозмутима, скользнув взглядом по Максу, как будто только что заметила его присутствие, и я наблюдала, как она разглядывает его угловатые скулы, идеальную кожу, густые локоны цвета воронова крыла, которыми его наградило корейское происхождение, собранные в искусно растрепанный мужской пучок, и его белую футболку с V-образным вырезом, которая была такой обтягивающей, что я поддразнила его этим утром за то, что бы он не лазил в мой комод.

— О, ты очень хорошенький, — сказала она ему, и он приосанился. — Но ситуация с членом дисквалифицирует, сьенто.

— Мари, это мой двоюродный брат Макс, — сказала я, прислонившись задницей к столу и скрестив руки на груди, чтобы одарить Макса еще одним предупреждающим взглядом. — Он чрезвычайно пансексуален и безнадежный флиртовщик. Пожалуйста, извини его.

Макс подмигнул ей в последний раз, прежде чем подняться на ноги. — Мне все равно нужно возвращаться домой. Я надеюсь, что вы обе держите меня в своих мыслях и молитвах, пока я в ловушке на последнем курсе средней школы в Саутсайде.

Мари сморщила нос. — Вы, ребята, с Саутсайда? Поэтому у тебя есть нож? Знаете, здесь он тебе не нужен. Самое безопасное место во всем Сити - внутри стен Академии, особенно пока здесь Наследники.

Я сомневалась в этом, и Макс тоже. Он встретился со мной взглядом и быстро кивнул, и я поняла, чем он собирается заняться, когда выйдет из моей комнаты.

Он обнял меня, и я сжала его в ответ. — Я свяжусь с тобой позже, — прошептал он мне на ухо. — Веди себя хорошо. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я в ответ.

— Приятно познакомиться, Мари! — крикнул он ей, неторопливо направляясь к двери со своей точной копией моего Академического удостоверения и теперь активированным штрих-кодом, чтобы посетить как можно больше в Академии, прежде чем сесть на поезд и вернуться домой.

Я повернулась обратно к Мари, обнаружив, что присутствие незнакомца в моем пространстве не раздражает меня так сильно, как обычно, хотя бы потому, что это немного уменьшало боль от потери Макса. — Есть какие-нибудь советы, как пережить первый день?

Она поморщилась. — Не совсем. Дела у здешних Наследников какие-то... напряженные. И это никогда не бывает, эм, здорово, особенно для студентов-стипендиатов. Но ты выглядишь… крутой?

Я усмехнулась. Вся тонкая кожа, которая у меня когда-то была, исчезла в тот момент, когда Брюс вытащил меня из Обсидиана.

И это место не могло сломать то, что уже не подлежало ремонту.