Штурм врат

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Утром в понедельник я проснулась рано, натянула кое-что из одежды и отправилась в столовую завтракать. К моей стипендии прилагался план питания, предусматривавший трехразовое питание, и я намеревалась им воспользоваться, потому что, хотя Дом и Лора неплохо справлялись сами, я не хочу тратить их деньги, когда в этом не было необходимости.

Мари поймала меня в коридоре и последовала за мной, сообщив, что большинство студентов едят в столовой, даже те, у кого есть кухни в комнатах общежития и приложение для доставки еды, подключенное к черным карточкам их родителей. Судя по всему, еда в Академии была превосходной.

— Ты уверена, что это то, что ты хочешь надеть в свой первый день? — Спросила Мари, разглядывая мои обтягивающие черные джинсы, мягкую футболку с V-образным вырезом и потрепанные слипоны Vans. — Я знаю, в справочнике сказано, что нет обязательного дресс-кода, но....

— Все одеваются, чтобы произвести впечатление? — Закончила я за нее.

— Да. Я имею в виду, ты увидишь. Я бы назвала то, что носят девушки, не столько "профессиональным", сколько "распутной сплетницей", но это больше из-за ценника на этикетке.

Я просто задумчиво кивнула, как будто впервые воспринимала эту информацию. Хотя я знала, что было бы неплохо попытаться еще немного слиться с толпой, я подумала, что было бы лучше полностью отказаться от этой идеи - и быть как можно дальше от того, что можно было бы ожидать от Наследницы Найт.

Я абсолютно никто.

Я должна была признать, что Мари выглядела потрясающе в своей клетчатой юбке средней длины с высокой талией и кремово-белой блузке с воротником, украшенной изящным бантиком. На ней также были непрозрачные черные колготки и массивные туфли на каблуках от Мэри Джейн.

Все это одеяние, наверное, стоило две тысячи.

— Ты действительно выглядишь великолепно, — сказала я ей. Я надеялась, что она отправила фото своей девушке этим утром. — Но ты также поджаришься в этих колготках, когда позже станет чертовски душно.

— Джодер, я знаю. На какие жертвы мы идем.

Мы поднялись по ступенькам Холиуэлл-Холла и влились в поток студентов, направлявшихся в столовую, которая занимала все восточное крыло первого этажа. Пока мы пробирались через здание, я ловила на себе несколько взглядов, в основном выражавших общее презрение к тому, во что я была одета, а затем также несколько ухмылок от каких-то грубых придурков.

К чести Мари, она не казалась взволнованной или смущенной, когда ее видели со мной, и она даже рявкнула что-то по-испански, что прозвучало очень агрессивно в адрес парня после того, как он скорчил нам обоим гримасу поцелуя. Я с нетерпением ждала возможности выучить еще несколько испанских ругательств, если мы продолжим тусоваться.

Наконец мы вошли в столовую и обнаружили, что она полна народу, громкий смех и болтовня эхом отдаются в похожем на пещеру пространстве. В огромной комнате были тридцатифутовые потолки, и дюжина старинных люстр низко свисала по всему помещению. По обе стороны зала были выстроены ряды фуршетных столов, а остальное пространство заполняли большие деревянные банкетные столы, разделенные на две секции длинным проходом посередине.

— Я пойду принесу нам тарелки, — сказала Мари мне на ухо. — Один из официантов - сын моего инструктора по йоге, поэтому он обслуживает меня раньше.

— Круто, — ответила я, бросая свою сумку на ближайшее свободное сиденье. — Я буду здесь.

Мне потребовалась минута, чтобы составить список того, что меня окружало. На всех мальчиках были какие-то костюмы или брюки, кто-то с пиджаком и галстуком, кто-то без. Девушки носили юбки или строгие платья, большинство с длиной подола, которую я бы не назвала - профессиональной. Я увидела шелковые блузки, кашемировые свитера и чертовски много дизайнерской обуви. Там было обилие пастельных тонов и тканей, и от этого болели глаза.

Я только достала телефон, чтобы связаться с Максом, когда болтовня в холле внезапно стихла, и толпа, которая задержалась у дверей, расступилась, как будто движение было отрепетировано.

В зал вошли трое парней, их шаги были легкими и уверенными, и они прошествовали прямо по центральному проходу, даже не оглянувшись по сторонам. Они заняли свои места за маленьким отдельным столиком в передней части зала, который возвышался на простом возвышении.

В тот момент, когда они вошли в зал, у меня в животе все перевернулось, а адреналин подскочил. Почтительное поведение остальных студентов подсказало мне, даже не глядя, что это были они.

Наследники. Беннетт Спенсер, Зак Ферреро и Ной Харгрейвз.

Мои бывшие лучшие друзья.

Я не была уверена, чего ожидала почувствовать, когда впервые за семь лет увижу их, но когда они повернулись лицом к своей обожающей публике на помосте, и я смогла по-настоящему посмотреть на них, это было так, как будто кто-то ударил меня кулаком прямо в грудь.

Мои воспоминания о них внезапно всплыли на поверхность моего мозга после того, как были долгое время похоронены, и угрожали полностью захлестнуть меня. Я все еще могла разглядеть в их лицах мальчиков, которых когда-то знала, но теперь они определенно были взрослыми мужчинами. Беннету только что исполнилось двадцать, а двум другим по девятнадцать - и, судя по всему, они были еще и красавцами, все трое, мать их.

Я стряхнула с себя минутный паралич, крайне раздраженная тем, что от одного их вида у меня перехватило дыхание. Итак, когда их фанаты и девчонки начали кидаться к их столику, как фанатки на рок-концерте, я собралась с духом и приступила к работе, изучая их со своего неприметного места за случайным столиком в толпе.

Беннетт сидел посередине, его поза была абсолютно прямой, когда он оглядывал своих подданных холодным, скучающим взглядом. Он был самым высоким из троих на несколько дюймов, то есть где-то около шести футов четырех дюймов. Его шоколадно-каштановые волосы были уложены в искусную прическу на макушке и искусно завиты по бокам. Детское личико из моих воспоминаний затвердело, появились острые скулы и точеная челюсть. На нем был темно-серый костюм, идеально скроенный по его широкой груди и плечам, и хотя я не могла видеть его глаз с того места, где сидела, я знала, что его галстук цвета зеленого мха почти идеально к ним подходит. Он был таким же серьезным, каким я его помнила, как и всегда, главарь нашей маленькой банды.

Зак сидел слева от него, его ленивая сутулость резко контрастировала с жесткостью Беннетта, и он ухмылялся в сторону одного из студентов мужского пола, который подошел к их столику и теперь оживленно разговаривал с ним. Его темно-синий галстук свободно болтался на шее, и он отказался от пиджака. Он был самым мускулистым в группе, его покрытые татуировками предплечья были полностью выставлены напоказ, рукава рубашки были закатаны до локтей. Его черные волосы были подстрижены так же, как у Беннетта, но он держал макушку гораздо более неаккуратной, растрепанные пряди падали на лоб. И с моей точки зрения было трудно сказать наверняка, но мне показалось, что я заметила серебристый отблеск вокруг его нижней губы, когда он наклонился, чтобы что-то сказать Беннетту с лукавой улыбкой, так что, возможно, у него кольцо в губе.

Очевидно, Зак сорвался с поводка, когда бегал по Академии без присмотра, потому что я не могла представить, что пирсинг и множество татуировок, которые я могла разглядеть только на его предплечьях, были санкционированы Семьями. Он выглядел так, словно рок-звезда родила ребенка от генерального директора.

Наконец, мой взгляд переместился на Ноя. Его добрая улыбка не сильно изменилась, и он по-прежнему носил очки, но тонкая оправа, которая всегда была немного великовата для его лица, когда мы были детьми, была заменена стильными темными очками в толстой оправе. Я помнила, что его глаза были темно-синего цвета, и в данный момент они были сосредоточены на девушке, стоявшей перед ним, пока он вел с ней вежливую беседу. Она многозначительно наклонилась над столом, выставив на всеобщее обозрение декольте, и взгляд Ноя каким-то образом не отрывался от ее лица, хотя она явно пыталась помахать перед ним своей грудью. Его золотисто-светлые волосы все еще были немного растрепаны, хотя, казалось, он научился укрощать их с годами, потому что теперь они выглядели просто искусно взъерошенными. Он был самым худощавым из троих, но ни в коем случае не тощим, его облегающий темно-синий костюм подчеркивал его длинные конечности. Он, бунтарь, предпочел не носить галстук, предлагая своим обожающим поклонницам взглянуть на его загорелую грудь. Из всех троих у него был самый доступный и манящий вид, и я задавалась вопросом, насколько это было правдой.

— Держи, — сказала Мари, появляясь рядом со мной. Она поставила передо мной тарелку с беконом, яйцами и фруктами и даже приготовила на скорую руку чашки кофе для нас обоих. Она бросила беглый взгляд на переднюю часть зала, а затем просто принялась за свой завтрак, явно не заинтересованная происходящим там. — Это обычное дело во время приема пищи. Высокопоставленные особы, борющиеся за статус в узком кругу. Незамужние девушки, пытающиеся привлечь их внимание. То же дерьмо, новый год.

— Ммм, — промычала я с набитым беконом ртом.

— Есть одна вещь, о которой я, вероятно, должна тебя предупредить...

— Приветствую вас, новые студенты Академии Холиуэлл!

Один из фанатов запрыгнул на стол в передней части зала и теперь приковывал к себе внимание присутствующих. Это был Чед Хендриксон, второкурсник и сын владельца одного из крупнейших хедж-фондов в Сити. Хендриксон уверенно занимал первый уровень - это означало, что их чистый капитал составлял от восьми до девяти нулей, - и как титаны финансовой индустрии они были связаны со Спенсерами.

— Чед Хендриксон, второкурсник первого уровня, — прошептала Мари мне на ухо. — Он воображает себя членом ближайшего окружения.

— О, хорошо, — ответила я так, словно это было для меня новостью.

— Опять это время! — крикнул Чед, обводя комнату мясистой рукой. Он был довольно коренастым ребенком, когда мы ходили в одну и ту же частную начальную школу, а вырос крупным, коренастым парнем с комично толстой шеей и короткой стрижкой. Он продолжал болтать. — В Холиуэлле новый год, и нам всем посчастливилось посещать школу вместе с Наследниками Четырех Семей, которые на протяжении поколений были ответственны за невероятное процветание нашего прекрасного города!

Прозвучало несколько одобрительных возгласов и вежливых хлопков. Мои яйца внезапно стали похожи на пепел, и я решительно отодвинула от себя тарелку.

Дерьмовая ухмылка Чеда стала шире. — И поскольку нам так повезло, что в Академии есть Наследники, некоторые из нас посчитали, что это отличная возможность для тех из вас, кто находится здесь на стипендии, — он выплюнул, как будто это было ругательство, — иметь возможность лично поблагодарить Семьи за предоставление человеку вашего положения редкой возможности получить лучшее образование в стране, прогуливаясь по тем же коридорам, что и следующее поколение лидеров этого города .

Тут началось хихиканье. Группа хорошо одетых девушек, сидевших на другом конце моего стола, громко захихикали. Я бросила взгляд через стол и быстро обнаружила большую группу людей, которые, вероятно, были другими студентами-стипендиатами. Их одежда была обычной, а не кричащей о высокой моде, и на лицах у них было выражение либо завистливой покорности, либо паники в широко раскрытых глазах.

— О, так вот как они решили унизить нас? — Небрежно спросила я Мари, делая глоток кофе.

— Ох, я знаю, мне жаль, — простонала она себе под нос. — Просто потерпи, а потом забудь об этом, хорошо?

Я в замешательстве пожала плечами.

Наследники наблюдали за этим зрелищем без особого интереса, небрежно поедая из тарелок, которые в какой-то момент волшебным образом появились перед ними, и время от времени переговариваясь между собой.

Чед продолжил: — Итак, мы продолжим традицию, которую начали в прошлом году, для всех вас, счастливых студентов-стипендиатов! Когда я назову ваше имя, поднимайтесь! — Он остановился, чтобы вытащить телефон из кармана и поднести его к лицу, чтобы прочитать. — Шеннон Андерсен!

Высокая рыжеволосая девушка, одетая в простую юбку цвета хаки и плохо сидящую рубашку поло, поднялась из-за стола стипендиатов. Она медленно шла по проходу, словно ее вели на виселицу, бесшумно ступая в своих черных балетках. Она остановилась перед столом Наследников, не смея взглянуть на них и вместо этого уставившись себе под ноги.

— А-а-а, Шеннон, — поддразнил Чед, его квадратное лицо раскраснелось от возбуждения. Он спрыгнул со своего стола и неторопливо подошел к ней. — На колени, — приказал он.

Я увидела красное. Я сохраняла невозмутимое выражение лица, это мой особый навык, но я так сильно сжимала вилку, что побелели костяшки пальцев, и мне повезло, что она не переломилась пополам.

Шеннон побледнела, но сделала, как ей сказали.

— Повторяй за мной, пожалуйста, Шеннон: спасибо вам, мистер Спенсер, мистер Ферреро и мистер Харгрейвз за великодушие ваших семей, которые предоставили мне возможность, которая выпадает раз в жизни. Я буду стремиться доказать, что заслуживаю данного мне дара, и я буду знать свое место в этих стенах, иначе я с радостью уползу обратно в трущобы, из которых я пришла.

Хахаха - о, блядь нет.

Лицо бедняжки Шеннон было красным, как свекла, руки слегка дрожали, но она сделала, как ей было приказано. Чед отпустил ее, и она бросилась обратно на свое место, не оглядываясь, ее лицо все еще пылало.

И дальше поехало. Некоторые студенты явно были предупреждены и подготовились, пройдя через унизительный ритуал с каким-то оцепенением, но другим, очевидно, не сказали, что их ждет в этой адской дыре, поскольку они заикались или сдерживали слезы.

Я изучала Наследников, пока продолжалась эта бессмыслица. Казалось, что прямо у них на глазах не происходит ничего интересного. Поза Ноя напряглась, от него исходил намек на раздражение, но Беннетт и Зак просто выглядели скучающими, продолжая болтать между собой и лишь изредка поглядывая на того бедного ученика, который в данный момент распростерся у их ног.

И вот, наконец, подошла моя очередь.

— Джоанна Миллер!

Я не пошевелилась.

— Здесь есть Джоанна Миллер? Студент-первокурсник, получивший стипендию, член команды, выпускник средней школы Саутсайда...

— Серьезно? Теперь сюда пускают саутсайдский мусор? — прокричал гнусавый голос из группы девушек, сгрудившихся ближе всех к столу наследников, вызвав хриплый смех окружающих.

— Джоанна, просто иди и покончи с этим, — настойчиво сказала Мари, подталкивая меня локтем.

Одна из девушек, сидевших напротив, должно быть, услышала ее, потому что решила вмешаться.

— Она здесь, Чед! — Она махнула в мою сторону своим ярко-розовым маникюром.

Вся комната повернулась в нашу сторону.

— О, я вижу тебя, Саутсайд, — крикнул Чед со злобной улыбкой на лице, когда заметил меня - моя футболка, растрепанный хвост и хмурый вид, вероятно, выдавали меня. — Приступай. У наследников нет времени на весь день.

— Нет, спасибо, — крикнула я в ответ, и Мари испуганно втянула воздух.

Улыбка сползла с лица Чеда. Я смерила его взглядом, чувствуя, что теперь все взгляды устремлены на меня.

Включая наследников.

— Неправильный ответ, Саутсайд, — рявкнул Чед. — Иди сюда и встань на колени, или тебе не понравятся последствия.

Я встала, перекинула рюкзак через плечо и взяла свой кофе, прежде чем вставить наушники в уши. Я извиняющимся жестом похлопала Мари по плечу и направилась к проходу. Я повернула в противоположную сторону, направляясь к выходу, затем остановилась, чтобы бросить быстрый взгляд через плечо.

— Засунь это себе в задницу, Чед, — сказала я и вышла из зала.