Скверная жизнь дракона. Книга первая

Глава 5

Водя когтем по полу пещеры, я старался как можно точнее начертить образы изменённых скверной кроликов и других порождений скверны. Всю осень и зиму я только и делал, что изображал пещерного дракона и пытался познать премудрости наскальной живописи. И сейчас, в середине весны, я предавался этому вкрай опостылевшему занятию. Но куда деваться, если надо раскрыть дополнительные умения.

Осенью, когда походы к скверному лесу оказались под запретом, перед нами встал вопрос: чем заняться? Сестра быстро нашла ответ – у неё под лапой была плюшевая игрушка чёрного дракончика, которая сопротивляется и всячески пытается вырваться из тяжёлых объятий. Но сестру такие мелочи не заботили.

Однозначно, я избаловал Калису. Остаётся лишь ждать, пока она подрастёт, и её желание быть всё время с братом немного притупится. Но до того прекрасного момента мне только и остаётся, что превозмогать да молиться всем богам в надежде, что останусь жив.

Вот примерно в такой момент, ещё прошлой осенью, я решил раскрыть новые умения, ибо других занятий попросту не осталось: к горам мы могли полететь лишь весной, к скверне ходить нельзя, а к Полю Слёз мы сами не сунемся. Но какое умение раскрыть первым? Всё же мой старый мир был без магии и все умения, в той или иной степени, завязаны или на физическую силу, или на умственные способности. Тот же «Удар», «Мощный удар», «Прыжок», «Зоркость», «Адреналин» или другие. В конце концов я пришёл к выводу, что ничего из этого открывать не стану.

Вот тот же «Удар»: он увеличивает силу удара рукой или ногой в полтора раза и скорость примерно на столько же. Вещь крайне полезная и явно мне пригодится, когда я воплощусь в ящеролюда. Но зачем дракону бокс? Я что, буду ходить в лес, находить медведя и устраивать соревнование: я ему лапой ударю по морде, он мне, я ему, он мне, и кто первый упадёт – того съедят? Нет, это дурость, я же все свои проблемы магией решаю. Вот её и надо развивать. Но это только после спячки.

Единственное, что более-менее подходило для изучения – умение «Адреналин». Оно позволяло сымитировать вброс адреналина и ненадолго войти в возбуждённое состояние. Та же улучшенная реакция и быстрые движения, но без побочных явлений. Но “зачем”? Как не посмотри, а тратить очки на умение, которым я буду пользоваться раз в полгода – довольно глупая идея.

Я решил ограничиться тем, что могло понадобиться в любом случае – «Фотография». Хорошее умение: с его помощью можно надолго запомнить один из моментов жизни. Эдакая хранящаяся в лог-файле вечная картинка.

Спустя месяц бесплодных попыток я начал подозревать за собой шизофрению. Нет, я точно помнил, как можно открыть данное умение: нужно начертить в воображении один момент из жизни во всех подробностях. Но сколько я не пытался – ничего не выходило. Было одно подозрение, что это умение перекрывается навыком «Новелла знаний», о котором говорила Калиса.

Я как-то спрашивал у мамы по поводу «Новеллы знаний», и она сказала примерно то же, что и сестра. А подойти и спросить напрямую, мол “Почему у меня не получается открыть умение, о котором в мире ещё не знают, потому что фотоаппарат ещё не изобретён” – крайне глупая идея. Вот я и продолжал вырисовывать в голове картинки, пытаясь вновь и вновь раскрыть умение. Лог.

Навыки:

▪ Маскировка: 2

▪ Наблюдательность: 11

▪ Концентрация: 5

▪ Красноречие: 15

▪ Знахарство: 2

▪ Кулинария: 7

▪ Знание механизмов: 12

▪ Рукопашный бой: 3

▪ Владение оружием: 2

▪ Драконья картография: 1

▪ Чувство магии: 10

▪ Полёт: 0 (общий показатель составного навыка)

▪ ▪ Крепкость крыльев: 0

▪ ▪ Устойчивый взмах: 0

▪ ▪ Направление полёта: 0

▪Свободных очков навыков: 10

М-да. Вроде все звёзды сошлись и можно вложить очки в картографию и открыть «Новеллу знаний». Но меня что-то останавливало. Нет, я точно помнил две вещи: что самостоятельно открытый навык бесплатен, и что каждые десять уровней в навыке дают дополнительное свободное очко. Всё же…

– Сиал, вставай! – Калиса вернулась с охоты, принеся маме кабанчика.

– Зачем? Никуда я не пойду. Я камушек.

– Очень мягкий и тёплый камушек, – рядом послышались торопливые шаги.

– Калиса, не смей пры-гха!

– Братик тёплый! – прощебетало моё личное наказание, удобно свесив передние лапки.

– А вот ты такая маленькая и лёгкая, – кое-как подогнув под себя передние лапы, я смог сделать пару вдохов.

– Вот именно поэтому я и пришла за тобой. Мама разрешила лететь к горам. Мама сказала…

– Вот с этого и надо было начать разговор. Встань с меня.

– Нет. Я камушек!

– То есть к горе мы не полетим? – я подавил желание сказать, что сестра не камушек, а гидравлический пресс.

– Полетим. Но сначала я отдохну.

– Что ещё мама сказала? – бесполезно пытаться скинуть сестру. Всё же разбаловал я её до крайней степени наглости.

– Мама сказала, что там мы найдём много интересного. Даже подсказала, где смотреть.

– Интересное?

– Да. Мы найдём то место, посмотрим и когда прилетим, мама нам расскажет подробней о нём.

– Ну тогда полетели, найдём “то место”, – я предпринял очередную попытку встать, но сестра хотела иначе провести ближайшее время. Пришлось ждать, пока Калиса вдоволь наиграется.

– Сильный… – проговорила сестра, сражаясь с ветром.

– Сколько у тебя маны осталось? До пика долететь хватит? – я сам едва справлялся с резкими порывами. Сестра ответила утвердительно.

Долетев до ближайшей горы и кое-как приземлившись, мы едва не покатились вниз – склон оказался слишком крутым, да и вечно дующий ветер устойчивости не добавлял. Но надо было восстановить ману, а то на перелёт не хватит.

Пока сестра продолжала жаловаться на ветер, я обернулся и посмотрел в сторону нашей пещеры. До неё чуть больше сорока километров, но мы уже потратили два запаса маны из-за сильного бокового ветра, постоянно сдувавшего нас с пути. Обнадёживало, что с другой стороны гор ветер будет слабее.

Склон горы, на которой мы приземлились, была частью цепи гор, уходящей от нас во все стороны света. Единственный ориентир, по которому можно понять масштабы каменных массивов – это Эверест. Он находился в центре массива и до него примерно километров двести, а значит общая длина массива примерно равна четырём сотням километров.

Где-то далеко на юге, где заканчиваются горы – обитают дворфы. А где-то рядом с нами, если сестра правильно поняла маму – должен быть их заброшенный город. Вот про это интересное место говорила Калиса. Но сперва надо преодолеть несколько горных пиков и одержать победу над ветром.

Спустя несколько дней у меня уже раскалывалась голова от увиденного.

– Да хватит с меня непонятной геометрической херни! – прокричал я наш в общий канал мыслеречи от возбуждения, или даже шока.

Мы только что преодолели очередную горную цепь. Сместившись вправо из-за сильного ветра, мы практически вылетели к каньону. Эта огромная расселина смотрелась естественным творением природы рядом с рукотворным водосбором. И ведь за последнее время это уже второй раз я вижу не совсем адекватные вещи.

Ещё когда мы перелетели через первые цепи гор – мне срочно потребовалось приземлиться и немногого отдышаться. Эверест, оказалось, находился в центре каменного полотна, усеянного пиками гор различной высоты. И в их расположении угадывались прямые линии. Не столь явные, если не всматриваться, то можно и не заметить. Но я заметил. В четыре стороны от Эвереста и практически до конца полотна крестом отходили цепи гор.

В тот день мне не было видно каньона и того место, где брала начало текущая в нём река. Но сейчас это место нашлось, и я задумался: что из увиденного за последние дни можно назвать самым странным? Может быть, это Эверест с его четырьмя линиями гор? Или же это огромное озеро правильной ромбовидной формы, в которое впадали все здешние горные речушки?

Мало того, что нижний угол ромба был стёсан ворвавшимся в него каньоном; мало того, что другой угол ромба упирался в одну из линий Эверестовых гор; так ещё из двух остальных углов отходили высохшие русла рек, поросшие кустарником и деревьями.

В сознании вспыхнула сюрреалистичная картина далёкого прошлого. Ещё до появления каньона это озеро заполнялось потоками талой воды и, выступая неким хранилищем, отдавала её в три реки по одной на каждый незадействованный угол. Но в один день что-то разворотило землю под третьей рекой, создало каньон и направило всю воду в сторону Поля Слёз.

– Красиво выглядит, – сказала сестра, неправильно истолковав мой возглас.

– Не спорю, что красиво. Но странно.

– И что? Зато красиво.

– Красиво, красиво, – я решил не пререкаться и спросить у мамы про это озеро и гору. – Где тот город?

– Нам туда, – Калиса взглядом показала в сторону Эвереста после минутных раздумий.

По левой стороне от него шла линия гор. Вот туда нам и следовало лететь. Но одно дело показать, и совсем другое – найти.

Мы потратили три дня на поиски чего-то, что могло напоминать вход, двери, арку, проём, отверстие или что-то подобное. С большого расстояния казалось, что мы нашли прямой камень, выглядывавший из склона горы и лежащий на плоской подставке. Но при приближении подставка превратилась в запертый внутри гор маленький луг, а камушек – в огромную арку, высокую и широкую. С крохотными ступеньками перед ней.

– Калиса, посмотри на меня, – я попросил сестру, когда мы приземлились рядом со входом.

– Нет, – Калиса легла и свернулась калачиком, отгородившись от всего и вся.

– Калиса, ну чего…

– Ничего!

– Сестрёнка, вставай.

– Нет, я отдохнуть хочу!

Вот что мне делать с этим созданием? Я виноват в том, что она неправильно поняла мамины слова и мы искали этот чёртов вход совсем не там, где надо? Да я даже слова не сказал, но нет, она решила обидеться на себя за свою же непонятливость.

– Сестрёнка, давай внутри отдохнём.

– Нет, я буду лежать здесь. А ты иди, – грубо ответила Калиса.

– Так. Или ты встаёшь и идёшь за мной, или я потащу тебя за хвост.

– Не потащишь.

– Уверена? – я приготовился держать ответ за слова.

– Увере… Сиал, отпусти! – завопила сестра. Крепко сжав её хвост челюстями, я стал пятиться в попытке потащить сестру.

– Не отпущу.

– Братик…

– Да мне всё равно, братик или нет. Обижайся на себя сколько влезет, но вот мне зачем грубить?

– Прости, я не…

– Прощаю, я не в обиде. Но какой смысл вообще обижаться?

– Я ошиблась. Сильно.

– И что? Подумаешь, ошиблась, – я отпустил её хвост и приблизился. – Я тоже много ошибался. Вот, например, надо было в детстве с тобой дружить, а не ругаться. И что? Я на себя обижаюсь из-за этого? Нет, вообще не обижаюсь. Потому что на ошибках нужно учиться. Вот теперь ты знаешь, что надо переспрашивать у мамы, если что-то не понимаешь. Поняла?

– А что бы ты делал, если бы не ругался?

– Узнал бы, что зелёный хвостик вполне приятен на вкус, – я щёлкнул челюстями. Сестра намёк поняла сразу и подогнула хвост под себя.

– Но мне всё равно обидно, – тихо проговорила Калиса.

– Ты опять?

– Но мы так долго летали. А если бы я сразу у мамы спросила, то… Братик, ты куда?

– Туда, – я кивнул на огромную арку. – А ты можешь обижаться хоть до позеленения. Ну, или до посинения.

– Подожди меня, дай отдохнуть. Я не буду больше обижаться, честно! – Калиса посмотрела на меня жалобным взглядом.

– Хорошо, – вздохнув, я вернулся к сестре.

Устроившись поудобней, я уже хотел заняться самым детальным осмотром входной арки, но в меня внезапно и резко что-то упёрлось. Сестра пододвинулась поближе. А закинутый зелёный хвост говорил, что Калиса очень даже рада моей компании.

Посмотрев в пару рубиновых глаз, я про себя отметил, что сестра похожа на маму. Особенно роговыми отростками на голове. Они растут точь-в-точь как у Ликуры: на надбровных дугах несколько совсем маленьких, и два одинаковых ряда, начинающихся где-то на темечке и уходящие на шею. Особенно крупные два передних отростка, в сантиметров пятнадцать длиной.

– Сиал, ты чего? – Калиса удивилась моему пристальному взгляду.

– Подумал, что у меня самая лучшая сестрёнка.

Калиса отвернулась и уткнула между лап смущённую мордашку. Я же расположил голову на скрещённых лапах и всмотрелся в каменные очертания входной арки.

Мама рассказывала, что дворфы живут в горных городах, вырубленных в каменной породе и уходящих на многие сотни метров вглубь. Кажется, Ликура говорила, что есть какая-то гора, где подобный город в глубину несколько километров. До сегодняшнего дня я как-то в это особо не верил, но после ромбовидного озера кое-что стоит переосмыслить.

Входная арка была не из местного камня. Складывалось ощущение, что в горе вырубили проём, а уже потом воткнули в него огромные каменные глыбы. И выбили в них витиеватые узоры. Судя по грязи, скопившейся между линиями – это место уже давно не посещали. Даже площадка перед входом поросла травой и мелким кустарником.

Внутри прохода царила разруха, запустенье и… Бегство. Не знаю почему, но именно это слово пришло на ум, когда мы зашли в тёмное преддверье горного города.

В этом тоннеле мы вдвоём помещались свободно, а сам он уходил вперёд на многие десятки метров. Если даже не на всю сотню. По его краям на стенах встречались выбоины и участки с копотью и сажей, а на полу лежали ошмётки отполированных каменных чаш, напоминавших жаровни. Ничего другого в коридоре не было. Даже на стенах отсутствовали какие-либо узоры. Словно в те далёкие времена жителям города хватило денег только на арку, а эти стены он лишь обтесали и сгладили.

За коридором шёл зал циклопических размеров. Потолок высотой метров пятьдесят, не меньше, мы смогли бы свободно летать и даже не замечать его. Сам потолок поддерживали широченные колонны. Нижними и верхними частями они едины с каменной породой, а вот середина выделялась куском отполированного камня более светлого оттенка.

Между колонн было не меньше полусотни метров и тянулись они стройными рядами от коридора во все стороны: влево шли четыре колонны, заканчиваясь стеной с выбитым на ней витиеватым узором; вправо также шли четыре колонны и там была такая же стена с узорами. Но вперёд шли лишь две колонны. За ними была обсыпавшаяся горная порода, полностью похоронившая под собой весь город.

Некоторые камни в завале имели прямоугольные линии, словно обтёсанные или даже выдолбленные в каменной породе. Одно дело, если бы грань была одна – то можно было бы списать на случайность. Но когда в камне встречались две отполированные грани, а между ними прямой угол – тут уже думать по-другому не получится.

Но больше всего тянули к себе колонны и выбоины в них. Словно специально на одинаковом расстоянии в двух противоположенных колоннах просверлили широкие углубления, чтобы вставить в них длинную палку. И у моего довода нашлось материальное подтверждение.

На полу зала было разбросано огромное количество ошмётков прямоугольных каменных полотен. Именно эти полотна вставлялись в отверстия в колоннах, словно массивные гобелены и ковры. Странно, как они могли держаться с таким весом на таких-то высотах? Хотелось бы удивиться, но за сегодняшний день я увидел достаточного и был вполне спокоен.

Похоже, во время обвала полотна повыскакивали из отверстий и разбились на множество мелких осколков. И теперь невозможно понять, что же на них было изображено. Но я мог точно сказать, что изображено на пяти уцелевших каменных гобеленах, висевших непосредственно над полом. Наверно, это и спасло их во время неимоверной тряски, когда потолок рушился. Всё же, чем ближе к полу – тем меньше амплитуда качения.

Два каменных гобелена были в дальнем правом углу, а три других висели левее от входа. Вот как раз к ним мы и направились.

На первой каменной фреске высечены низкие существа в причудливых одеждах и с бородами. Они что-то торжественно несли в руках. И хоть стиль рисунка был крайне угловатым, похожим на рисунки народов Южной Америки из моего прошлого мира – но всё же не так сложно догадаться, кто изображён на полотне. Ведь я находился в городе дворфов, а они, как известно – коротышки с бородами, а на гобелене изображены как раз коротышки с бородами. Это могло означать лишь одно.

– Это эльфы! Это могут быть только лесные эльфы!

Сестра удивлённо посмотрела на меня. Потом на гобелен. Потом опять на меня, на гобелен. Хлопнув пару раз глазами, Калиса испуганно вновь посмотрела на меня и немного наклонила голову.

– Братик, с тобой всё хорошо? Ты ударился? Может, пойдём наружу, на солнышке полежишь. Полегче станет.

– Да всё со мной хорошо. Посмотри: ну вылитые лесные эльфы! Коротенькие, толстые, с бородами…

– Конечно, эльфы, братик. Конечно…

– Во-от. Я рад, что ты со мной согласна.

– Конечно, согласна, братик. Давай мы лучше на солнышко выйдем, воздухом подышим, а потом вернёмся домой. Там мама, у неё и спросим, как эльфы выглядят.

– Какая же ты душная, а! Ну ведь и ёжику понятно, что тут изображены дворфы. Я же шутил, а ты даже не поддержала меня.

– Не смешно! Я подумала, что тебе плохо.

– Ну не обижайся на меня…

– А вот и обижусь! – сестра демонстративно, но легонько ударила хвостом меня по спине. – Как думаешь, что они делают?

– Не знаю. Покушать несут?

– Было бы хорошо покушать, у меня животик пустой.

– Всё осмотрим и полетим домой. Потом всё равно ещё не раз прилетим сюда.

– Давай, – радостно прощебетала сестра, подошла ко мне практически вплотную и запрокинула свою голову мне на шею. Не обращая на это никакого внимания, я продолжил разглядывать каменное полотно.

Дворфы несли в руках что-то, напоминавшее корзины или чаны, с торчащими из них угловатыми ветками. Другие дворфы несли в руках горсти мелких шаров, третьи – черепашьи панцири, или что-то похожее на это, а четвёртые – шары, похожие на клубки шерстяной пряжи. Мама как-то говорила, что в мире существует множество ценных магических зверей. Возможно, здесь запечатлено как раз одно из знаковых событий в жизни города – удачная охота, или что-то близкое к этому

Вторая каменная картина была поделена на две части. Притом правая половина, в свою очередь, тоже поделена пополам. В итоге на гобелене было три части: две небольших и одна крупная.

На первой маленькой части дворфы из клубков пряжи сплетали себе одежду; на второй они делали доспехи из черепашьих панцирей. Всё сходилось на теорию с охотой. Если бы не третья часть, самая крупная. На ней один из дворф взял шарик из кучи других, лежащих на ритуальном пьедестале, и обрабатывал его как драгоценный камень. Вот он стучит по нему маленьким молоточком, вот трёт его о большой круглый камень, вот наматывает на него какую-то проволоку. Ещё один дворф делает из шарика кольцо, другой серёжки, третий – диадему, четвёртый – какое-то непонятное украшение. А в стороне стоит дворф в доспехах и словно ждёт, когда ремесленники закончат работу.

Дальше гобелены не уцелели и нельзя понять, чем закончилась история и зачем тому дворфу были нужны украшения, одежда и доспехи. Пришлось перейти к третьему полотну.

Странные ветки, которые несли дворфы на первом гобелене, теперь перетирались на огромных жерновах в труху. Получившийся порошок с особыми почестями высыпали в пещеру, где что-то росло. Оно чем-то напоминало грибы.

Слишком непонятное действо было запечатлено на гобеленах. Сестре же очень нравилось рассматривать эти рисунки, но, как и я, она ничего не понимала. Зато она понимала, что мама знает, что здесь изображено. Правда, Калиса умолчала, что небольшой карманный справочник “Мама”, содержащий ответ на любой вопрос – сейчас не с нами. Так что пришлось оставить вопросы на будущее и направиться в правую часть зала к двум другим полотнам.

Стоило мне взглянуть на два оставшихся гобелена, как я сразу понял, что надо делать. Лог.

Навыки: …

▪ Драконья картография: 1 → 10

▪ Чувство магии: 10

▪ Полёт: 0 (общий показатель составного навыка)

▪ ▪ Крепкость крыльев: 0

▪ ▪ Устойчивый взмах: 0

▪ ▪ Направление полёта: 0

▪ Свободных очков навыков: 10 → 1 + 1 → 2

Мне плевать, что я могу ещё раз сюда прилететь. Плевать, что эти свободные очки я собирался вложить в навыки полёта. Плевать на несчастного мистера Красавчика, что неожиданно словил пулю головой и прилёг рядом с братом.

Я стоял перед гобеленом, на котором изображалось начало истории целого народа. И не мифическое появление из ниоткуда, а нормальное, связанное с эволюцией и обычным развитием видов живых существ. Без всяких магических финтифлюшек и другой подобной антинаучной фигни.

На правой и левой части гобелена обезьяны сидели на ветках деревьев и уступах скал. Половина из них была напугана, а другая воодушевлена и даже радовалась. Но все без исключения обезьяны смотрели в центр полотна, где огромные пауки поедали живьём других обезьян. Других обезьян, внешне и физически других.

Крайние обезьяны были короткими, толстыми и с небольшими бородками. А обезьяны в центре имели длинные острые уши, короткие острые уши, короткие круглые уши и обычные плечи, короткие круглые уши и широкие плечи. Гоминиды дворфов, обезьяны, бывшие предками современных дворфов, радовались, что пауки ели живьём предков эльфов, людей, орков.

Что за херня изображена на полотне? Какой, мне под хвост, орк в виде обезьяны?! Мама же говорила, что они появились после катаклизма?! А исходя из её рассказов – все расы в тот момент уже обрабатывали металл. Кто врёт: полотно или мама? Я говорю, что врёт полотно! Но на всякий случай постараюсь его записать. Даже если сейчас не получится – то освоюсь с навыком, прилечу и запишу.

– Братик, смотри, – сестра стояла рядом со вторым полотном. – Разве их лапы непохожи на то, что несли дворфы?

– Что? – я чуть не закричал, когда подошёл к сестре.

На втором полотне по центру были изображены огромные пауки. Они мирно стояли и смотрели, как современно выглядящие дворфы в набедренных повязках поклонялись им. Как богам. Сидя на коленях, они возносили руки к небу и опускали их до земли. Лапы пауков были похожи на ветки, что несли в корзинах дворфы. И те обрабатываемые шарики до ужаса похожи на глаза пауков.

То есть, в начале истории дворфы поклонялись паукам как богам, а после распиливали их на запчасти? Я не припоминаю, чтобы хоть какой-то народ использовал тело бога подобно ресурсу для изготовления одежды и удобрений в моём прошлом мире. Убить посланника бога – всегда пожалуйста, но выпотрошить – это что-то новенькое.

Может быть, всё проще: кто-то из пауков умер и дворфы получили тело бога, когда душа его вернулась в… великий галактический паучий кокон. Вполне правдоподобная теория. И даже полностью соответствует предположению об охоте. Только была не охота, а церемония получения божьего дара. Те дворфы в странных одеждах – это жрецы. И только жрецы могли обрабатывать части тела бога. А уже потом передавали полученные предметы остальным.

– Что думаешь? – от внезапно раздавшегося голоса сестры я чуть не подскочил с перепугу.

– Что думаю?

– Похожи их лапы…

– Я понял. Не только лапы, но и глаза.

– Глаза? – удивлённо спросила сестра и уставилась на гобелен. Потом резко сорвалась и побежала к группе из трёх. – Сиал, они похожи!

– Значит, я не псих, – облегчённо вздохнув, я принялся вновь обдумывать увиденное.

– Полетим домой и у мамы спросим? – сестра показала на каменную картину.

– Я ещё хочу посмотреть. Давай ещё побудем здесь и потом сразу полетим на охоту? – я неприкрыто врал, мне вообще не хотелось уходить.

– Долго?

– Не, недолго. Ты даже проголодаться не успеешь.

– Но я хочу кушать… – донёсшийся грохот с улицы перебил сестру. Она подошла к коридору и посмотрела на улицу. – Там снег с дождём идёт.

– Тогда дождёмся, как закончится и полетим?

– Хорошо, – сестра улеглась рядом со ступеньками, ведущими из зала в коридор.

Вот это называется – вовремя! Теперь у меня есть время, которое я обязан потратить с пользой. Правда, немного странно, что в этих горах идёт дождь со снегом, а не просто снег. Но, наверно, всё зависит от высоты самих гор.

Чтобы записать каждое из полотен, сперва требовалось открыть навык. Для этого я сначала долго смотрел на гобелен, стараясь запечатлеть в памяти каждый его участок, незначительную детальку, даже царапинку. Потом закрывал глаза и старался представить в воображении всё до мельчайших подробностей. Вновь открывал, смотрел, закрывал, рисовал в памяти. И опять по кругу. На протяжении многих часов.

Внимание, Вами изучен навык «Новелла знаний»

Стоимость изучения: бесплатно

Желаете подтвердить изучение?

Я подтвердил сразу, даже не думая.

Внимание, благодаря наличию навыка «Новелла знаний»

Было открыто умение «Фреска времени»

Я полностью уверен, что «Фреска времени» как раз и является умением «Фотография». И если это так, значит – я был прав, думая о слиянии навыков и умений. Лог…

В лог-файле появилась новая вкладка, в которой вообще ничего не было. Кроме надписи:

Запечатлённых фрагментов: 0 из 5

Есть смутное подозрение, что эти фрагменты не что иное, как отдельные фотографии. Надо активировать умение, чтобы проверить, но как это сделать? Подать порцию маны в глаза и превратить их в два фонарика? Прекрасная идея. Но есть и другая идея. Скорее всего «Фотография» из старого мира работала как фотоаппарат. И почему бы тогда не попробовать поступить так же здесь?

Я сфокусировался на центральной части гобелена. Смотря внимательно, я разогнал невидимые потоки магического тепла из центрального очага в голову. И представил, как это тепло заполняет каждую выпуклость каменной картины, нарисованной в моём воображении. А после, как весь гобелен покроется магией –впитал её в себя резко и без остатка.

Внимание, был запечатлён фрагмент памяти

Запечатлённых фрагментов: 1 из 5

– Да!

– Братик? – испугалась сестра.

– Да я, это, подумал… что сейчас ещё немного посмотрю и мы полетим охотиться. Вот. Как там на улице?

– Уже кончилось всё. И давно: солнышко светит, – сестра выглянула в коридор.

– Отлично. Ещё немного посмотрю, как следует всё запомню и полетим.

Я открыл лог-файл. Во вкладке новеллы был запечатлён весь гобелен целиком. Все тридцать метров каменного полотна уместились на одном изображении без каких-либо неточностей или огрехов. Стоило только подумать, как фотография увеличилась в размерах, я смог рассмотреть мелкие детали.

Мне несказанно повезло, раз получилось активировать умение без особых проблем. Правда, немного напрягало странное совпадение: в пещере сохранилось пять гобеленов и фотографий я могу сделать тоже пять. Но, думаю, моя личная паранойя опять выбралась из песочницы и мешает мне нормально думать. Потому что нет ничего странного в количестве фотографий: у драконов все навыки завязаны на множитель пять. А то, что гобеленов сохранилось пять… ну вот столько и охранилось. Нет, я могу уменьшить их количество – но вандализм меня никогда не привлекал.

Запечатлённых фрагментов: 2 из 5

В новеллу добавилось изображение пауков и обезьяньих предков всех рас.

Запечатлённых фрагментов: 3 из 5

Торжественная процессия с частями тел пауков.

Запечатлённых фрагментов: 4 из 5

Небольшая история, как жрецы делали одежду, доспехи и как обрабатывали глаза пауков.

Запечатлённых фрагментов: 5 из 5

Финальная история о том, как лапы пауков превращали в какой-то порошок и использовали в виде удобрения.

– Ты закончил? – спросила Калиса, стоило мне приблизиться к ней.

– Да. Полетели?

Сестра радостно подскочила и практически взобралась на лестницу. Но замерла. В коридор выглядывала лишь её голова. Всё остальное тело было скрыто за лестницей.

– Сиал, смотри. Дворфы. Как на рисунках.

В один прыжок я подскочил к лестнице

– Или мы, или они.

– Сиал? – голос Калисы дёрнулся от небольшого испуга.

– Придётся драться. По-другому никак.

В начале тёмного коридора, где уже через десять метров от входа ни черта не видно, стояли три фигуры едва освещаемые вечерним солнцем.

Густые бороды, сплетённые в тугие косы, длинные толстые куртки с кожаными доспехами поверх. У двоих за спинами висели щиты, у одного был меч, у другого топор, а третий дворф вообще с двумя кинжалами на поясе. У щитоносцев по факелу в руке, а вот третий держал в руках маленькую склянку.

Дворф с топором молчал и озирался по сторонам. Дворф с мечом едва заметно взмахивал факелом в такт словам, объясняя что-то третьему с двумя кинжалами на поясе. Из-за тихого голоса и большого расстояния до нас доносились лишь обрывки фраз.

– …конец… смотреть… огонь… – он сильно махнул факелом, – ослепнуть…

– …ступеньки… храм… позову…

– …сигнал… ждать…

Дворф с кинжалами кивнул и, пройдя немного вперёд, залпом выпил содержимое склянки и сильно зажмурился. Те двое отошли назад.

Какие ступеньки, какой сигнал? Он дойдёт до ступенек и позовёт остальных, которые ждут сигнала? Но что значит этот огонь, смотреть и ослепнуть? Он что, может смотреть в темноте из-за зелья, но ослепнет, если посмотри на факел? Вполне вероятно, раз он так сильно зажмурился и до сих пор стоит с закрытыми глаза…

– Сестра, прячься! – я нырнул за ступеньки. Сестра сразу последовала за мной.

Нам прятаться негде. Если бы каменные гобелены доставали до земли, то можно было бы скрыться за ними. Но от нижнего края до земли около полутора метров – торчащие лапы только слепой не заметит. За колоннами тоже не спрятаться, вдруг где-то будет торчать хвост или крыло. Дворфы могут разделиться и посмотреть на зал с разных сторон. А потом лови их. Тем более они с оружием – значит, они умеют воевать. Придётся встретить их здесь, на около ступенек.

Поделившись с сестрой планом – мы встали по бокам от выхода из коридора, прижались вплотную к стенам и ждали, старательно подражая античным статуям. Наш единственный шанс на победу – мой крик. Всё же коридор –замкнутое пространство и в нём звук не рассеивается, а даже несколько концентрируется. Но сработает ли? Может, спрятаться за гобеленом или колонной и подождать, когда все трое придут? А если нас заметят раньше, то те двое успеют спрятаться так, что хрен найдёшь. Может, стоит поговорить? Ага, выйти и сказать: “Здравствуйте, дяденьки. Пожалуйста, никому не говорите о нас с сестрёнкой и не распиливайте нас на запчасти”.

Единственное, что непонятно: есть ли другие? Вдруг они остались снаружи? Вряд ли, раз они втроём дружной компанией стояли около входа, светя факелами. И вообще, где этот дворф? Неужели мы с сестрой поздно пригнулись и нас заметили? Нет, только не это, чёрт бы их…

Раздавшиеся шаги подействовали на моё перепуганное сердечко порцией корвалола, я сразу успокоился и приободрился. Дворф шёл медленно, словно боялся чего-то. Или он, даже с учётом выпитого, плохо видел в темноте и требовалось время, прежде чем он начнёт различать хотя бы очертания стен.

Шаги раздались очень близко. Показался дворф. В меховой шапке, высоких сапогах практически до колена и кожаном доспехе, надетом на толстую куртку и высоких сапогах.

– Сиал…

– Не двигайся! – голос сестры дрожал от нетерпения, но рано ещё действовать.

Дворф остановился рядом с лестницей и прищурился, вглядываясь в непроглядную тьму огромного зала. Потом он повернул голову немного влево и убедился в сохранности трёх каменных картин, потом посмотрел на две других. И резко повернулся.

Дворф замер, стоило ему увидеть мои лапы. Он медленно скользил взглядом по моему телу, поднимая голову всё выше и всё шире открывая рот от удивления. И ужаса. Мы встретились взглядом. Его нижняя челюсть задрожала в попытке заговорить, а от страха чёрные зрачки расширились и готовились разорвать радужку. Мы оба впали в прострацию не зная, что делать дальше.

Стоило только дворфу начать заполнять грудь воздухом – и я тут же крикнул сестре.

– Давай!

Два «Магических копья» полетели коротышке в голову. Моё почему-то исчезло. Копьё сестры – нет. Дворф пошатнулся, но не погиб.

Я одним прыжком оказался рядом и размашисто ударил его лапой. Раздался треск костей, воздух с утробным кряхтением вырвался изо рта и дворф отлетел по направлению ко входу.

– Убей его! – я прокричал сестре и со всех лап бросился к оставшимся.

Не знаю, что мне ответила сестра – я её не слышал. Как и не слышал самого себя от переполнившего кровь адреналина. Я мчался к двум статуям, застывшим от лицезрения чёрного дракона. Заодно сокращая дистанцию с помощью «Рывка».

– Сиал, – крикнула сестра, когда до дворфов осталось полпути. Они вышли из ступора и зашевелились.

– Вижу, – я и зарычал что было сил: – СТООЯЯЯЯТЬ!

Крик подействовал, но слабо. Пригнувшись, словно укрываясь от снежной лавины, дворфы практически сразу распрямились. Их глаза моргнули синим цветом, потом красным. Воины помчались к нам, на ходу вытаскивая оружие и перехватывая щиты.

На микросекунду я даже удивился их действиям. Лог.

Мана: 680/1330

Выносливость: 1700/3200

Три прыжка и одно копьё. Нет. Два прыжка, одно копьё и одна стрела.

Мои лапы сверкнули жёлтым цветом. Я пролетел вперёд на десять метров.

– Я кричу!

– Давай! – Калиса бежала следом чуть поодаль.

– УБЬЮЮЮЮ!

Дворфы даже не подумали хоть как-то испугаться.

Тридцать метров. Они выставили вперёд щиты.

Двадцать метров. Один бежал строго на меня, второй – правее навстречу сестре.

Пятнадцать метров. Мне предстояло сразиться с мечником.

Десять метров.

В него полетала «Магическая стрела». И тут же следом «Магическое копьё».

Активировано умение «Рывок»

Стрела исчезла. Копьё попало в деревянный щит. От магического удара дворфа отбросило немного назад. Рука с щитом опустилась. Вслед за магическими снарядами к нему прыгнул я. Дворф сделал выпад мечом. Я не успел перегруппироваться и налетел на острую сталь передней правой лапой. Острая боль пробила сознание.

Дворф отскочил в сторону, отпустив меч. Я приземлился на каменный пол и вогнал в лапу острую сталь по самую рукоять. От боли нога подвернулась, я накренился и начал падать. Дворф ухмыльнулся, празднуя победу надо мной и потянул руку к поясу, схватив кинжал. Он желал воткнуть его в горло дракону, вспороть трахею, пустить кровь.

Но дракон – это не только набор ингредиентов. Не только острые зубы, пара крыльев и четыре лапы. Дракон – это огромная гордость и великая сила! А ещё дракон – это мощный хвост.

Хлёсткий удар превратил дворфа в бородатый мячик. Он пролетел шесть метров и ударился об стену, обмяк и завалился набок.

– Калиса! Нет! – я закричал, стоило посмотреть назад.

Сестра мчалась, пригнув голову практически до груди. Второй дворф бежал на неё, занеся топор для горизонтального удара, рассчитывая пробить моей сестрёнке висок! Забыв про меч в лапе, я поднялся, стараясь бросится на помощь. Всё случилось слишком быстро.

Сестра активировала «Рывок» и ещё сильнее пригнула голову. Дворф нанёс удар.

Лезвие топора промчалось над её головой и отрубило половину левого отростка. Потеряв силу удара, топор отскочил от правого, оставив глубокую царапину. В ту же секунду сестра ударилась в деревянный щит, отбросив коротышку.

Он пролетел с десяток метров, упав на спину недалеко от меня, выронил топор и от страха прикрылся щитом. Который я вогнал в его тело, с разбегу прыгнув и приземлившись левой лапой. Кровь фонтаном брызнула изо рта вместе с хрустом костей. Укус, чавкающий звук и с глухим звуком голова дворфа удариться об стену.

– Третий? – крикнул я сестре, бежавшей к выходу.

– Мёртв.

– Улица!

– Да! – Калиса молнией пробежала рядом.

Я поковылял к дворфу, скатившемуся по стене. И для проверки потрогал его повреждённой лапой. Как змея тот резко схватился за неё и воткнул кинжал. Тьма заволокла сознание. Что-то инородное пробило сустав, разорвало связки и разрезало плоть.

Я заорал от боли и отдёрнул лапу. Слабеющие руки дворфа потянулись вслед. Из правой руки выпал кинжал, из левой – мой палец. Я тут же придавил эту бородатую тварь к полу. Он улыбался, давил победную улыбку.

– Ну, сука, улыбайся! Ну! – кричал я вслед отгрызенное голове. – Что, сука, не лыбиться, да? Сучий утырок, я убью тебя, слышишь? Я убью…

Я кричал, стараясь хоть немного заглушить пульсирующую боль в лапе, подпрыгивал и бил хвостом об пол. Помогло. Не сразу, но боль уменьшилась. Я привык к ней, смог адекватно мыслить. Посмотрел в сторону первого дворфа – его тело лежало в трёх метрах от его головы. И поковылял к выходу, подогнув правую лапку к животу.

– Никого, – прозвучал голос сестры. Она парила над плато и выискивала любого, кто мог укрыться за иногда встречающимися валунами.

– Уверена?

– Да. У меня ещё немного маны есть, посмотрю там и вернусь, – сестра головой показала на противоположную от арки сторону.

К сестре я присоединиться не мог: запасы маны были полностью опустошены. А ждать, когда они восполнятся – слишком долго. К тому же, у меня было куда более срочное дело: из правой лапы всё ещё торчал меч, ушедший в плоть практически вместе с рукоятью.

Следующие три минуты по коридору эхом разносились крики. Было чертовски больно сначала выталкивать застрявшую рукоять, уперевшись остриём в стену, а потом, схватившись зубами, вытаскивать полностью лезвие. Я ещё сильнее разрезал себе лапу и во всех красках высказал всё, что думал об этих дворфах, их семьях и домашних питомцах, пообещав последних пустить на шаурму.

Но что делать дальше? С пальцем и так понятно – его больше нет, но тела дворфов и их оружие всё ещё здесь. Их нельзя оставлять, тем более заносить в зал. Надо что-то придумать и скрыть все улики.

– Я никого не нашла, – сестра приземлилась недалеко от входа, когда я вынес первое тело.

– Отлично. Будем надеяться, что их было только трое. Как долго мы провели зале до того, как пришли дворфы?

– Не знаю. Пару дней точно. Что с лапой? Ты вытащил меч?

– Да, вытащил, – я выпрямил лапу. – У тебя мана осталась? Сможешь кровь остановить?

– Сиал! Твой палец! – завопила сестра от вида крови, тёкшей струйкой по белому суставу.

– Не со мной, но всё ещё мой. Что у тебя с маной?

– Почти нет. Надо подождать. Больно?

– Я потерплю. Отросток болит? – я посмотрел на лоб сестры. Один из роговых отростков был срезан наполовину и теперь пеньком торчал в пять сантиметров длины. Вертикально надломленным пеньком: небольшой участок с внутренней стороны был словно отщеплён.

– Нет… Сиал… братик… – голос сестры дрожал, она подошла и потёрлась носом мне об грудь. – Как это случилось?

– Меня перехитрили. Но уже всё случилось. Давай не будем терять время, – я постучал подбородком по голове Калисы, отвлекая её от плохих мыслей.

Вынести тела, головы и оружие дворфов оказалось простой задачей. Что не скажешь об лужах крови на полу коридора. У нас было два варианта: хвостами размазать по полу или слизать языками.

Хоть и противно, но пришлось идти по второму пути: сложно было сказать, где моя кровь, а где дворфов. Есть риск, что сюда придёт группа опытных разумных, заметит разводы, соберёт образец тряпочкой и поймёт, что здесь был дракон. А значит – он где-то поблизости.

Палец свой я, недолго думая, проглотил. Хотел положить под язык и домой принести, но что-то пошло не так. Сестра решила, что я изначально так планировал и обрубок своего отростка проглотила следом. Но вот жрать трупы дворфов не хотелось. И дело было не в том, что они разумные существа.

Меня пугал вопрос их личной гигиены. Они же явно путешествовали не один день, и даже не неделю и это всё время были в одних и тех же одеждах. Вряд ли в этих горах есть места, где можно принять расслабляющую ванну с морской солью, свечами и гелем для душа. Так что жрать потенциальный источник бактериологического заражения – не лучшая идея.

Было решено забрать их с собой и сбросить где-нибудь по пути в горах. Тащить домой смысла нет, а что ещё делать с ними – непонятно. Была ещё одна идея: долететь до порченого леса и сбросить их там. Но нам нельзя подниматься выше ста метров, а там древни с их длинными ветвями. Да и лететь слишком долго.

Подлечив лапы и остановив кровь, мы дождались полного восполнения маны. Калиса взяла в пасть два тела и три головы. Я взял себе оружие и оставшееся тело. Всё это было сброшено в горах, буквально через пару часов после отлёта.

На следующий день, ближе к полудню, мы зашли в нашу пещеру.

– Вас не было десять дней, дети мои. Я волновалась, – раздался мамин голос, когда Калиса захлопала крыльями.

– Мама, спаси Сиала! – сестра кричала с такой интонаций, что бедное материнское сердце могло разорвать на мелкие ошмётки.

– Всё хорошо! – я грозно посмотрел на сестру. – Я цел, всё хорошо. Просто случилась неприятность в тех горах.

– Я сейчас подойду, и вы всё расскажете.

Мама практически сразу пришла к нам. Даже прибежала: её грудь сильно вздымалась от глубоких вдохов. Но стоило Ликуре увидеть наши раны, как она замерла и целую секунду боролась сама с собой, подавляя оцепенение.

Медленно подойдя, она присела на колени и приложила руки рядом с торчащим хрящом, оставшимся от пальца. Потянулась долгая минута, заполненная тишиной. Лишь мама аккуратно поглаживала мне лапу и глубоко дышала, постепенно успокаиваясь. Потом она посмотрела на Калису. Сестра практически сразу подошла к Ликуре, когда та молча подняла руку в привычном месте. Мы втроём молча сидели долго: мама одной рукой гладила мою лапу, а другой – лоб сестры.

– Расскажите, дети мои, как это случилось, – Ликура приготовилась слушать нас внимательно.

И мы рассказали всё: как искали заброшенный город, как изучали каменные картины, как увидели дворфов и как произошла битва. Рассказали, куда дели тела и как избавились от улик в том злосчастном коридоре. Мама надолго задумалась. И вскоре начался разбор полётов с объяснениями, предположениями, просьбами и вопросами.

Первым же делом Ликура пообещала, что палец можно будет отрастить. Моё расовое умение самолечения способно к регенерации, но есть трудности – потерянный палец я буду отращивать практически год, если не больше, ведь отрастить что-то заново сложнее, чем просто залечить рану. На высоких уровнях умение более эффективно, но сейчас оно на втором уровне – а это ничто. Но мне и этого хватило, чтобы успокоиться. Ведь долго отращивать палец – это куда лучше, чем вовсе остаться без него.

Калисе же досталась плохая новость: роговой отросток восстановить нельзя. Но сестру это не смутило. Наоборот, радовало: обрубок будет напоминать о нашей первой совместной битве.

Дальше мама сказала коротко и ясно: из пещер нам можно выходить только на охоту. Или полетать рядом с домом и размять крылья. С сегодняшнего дня Эверест и горы – под запретом; каньон – под запретом; скверный лес – пока что под запретом. Изулиса прилетит, осмотрит его и всё будет зависеть от её конечного слова. Мы с сестрой полностью согласились и даже не думали возмущаться. Нам хоть и хотелось вернуться к скверному лесу и набрать уровни – но прошлогодний случай с древнями показал, что лучше не рисковать.

Насчёт тех дворфов можно было не волноваться. Для их народа тот заброшенный город был чем-то вроде храма и посещали его только редкие паломники да учёные. Чтобы попасть к той горе, дворфам приходилось чуть ли не месяц добираться пешком, передвигаясь по склонам или пользуясь редкими выдолбленными проходами. Но основная затрата по времени в том, что шли они в обход Эвереста по часовой стрелке.

Потому что против часовой сразу с левой верхней стороны от каменного исполина есть скверное место. Это объясняло, зачем дворфам понадобилось оружие так далеко в горах. Скверна полностью захватила четверть всего горного пространства. Храм находится в левой нижней части, жилой форпост дворфов в самом конце правой верхней. Вот и приходилось бедолагам делать огромный крюк, в ходе которого многие паломники умирали в пути.

Ещё мама объяснила, почему наша магия растворилась в воздухе перед войнами. У них было умение «Щит магии», способное развеять магию без вреда для владельца. У него есть прочность, и она расходуется, поглощая урон заклинания. Вроде есть более продвинутый тип щитов, который поглощает заклинание не через урон, а через потраченную на заклинание ману – но я так и не понял, как это работает.

Но в маминых объяснениях было много пропущенных моментов. Да, она объяснила, что раньше заброшенный город был одним из первых поселений дворфов на этом континенте – но на этом все объяснения закончились. Мама продолжит их, посветив нас в глубины истории мира и его народов, когда мы прилетим на остров ящеролюдов и примем их облик. Там на острове есть библиотека, и мама расскажет нам всё, когда мы попадём в неё. Абсолютно всё – от начала времён до сегодняшнего дня.

Жалобно посмотрев Ликуре в глаза, и сразу переведя взгляд на свою искалеченную лапку, у меня всё же получилось выпросить одно объяснение прежде, чем мама ушла обратно вглубь пещер.

– То, что ты называешь пауками, сын мой, не пауки. Это двадцать четыре первородных Актарида, бывшие хранители дворфов и их боги. Но подробно об этом я расскажу уже на острове ящеролюдов, когда поведу рассказ от сотворения мира. Прояви терпение, сын мой.

После этого разговора я неделю не двигался и пытался совместить услышанное с тем, что хранилось в «Новелле знаний».

Осмысление шло тяжело, со скрипом. Сложно принять то, что ещё до появления предков разумных рас мир уже был населён непонятными существами. Понятно, что эти Актариды не боги, а просто предмет поклонения дворфов. Но слишком странно распиливать богов на запчасти.

За последние годы накопилось слишком много вопросов, ответы на которые будут получены не скоро. Зато душу грел скорый отлёт, примерно через год. Этой осенью нам исполнится сорок четыре года. Потом пройдёт зима и в конце весны мы перелетим на место, подобранное Изулисой. И следующей осенью, когда нам исполнится сорок пять – завалимся в спячку.

Сейчас же стоило составить сестре компанию: она собралась на охоту. Надо приниматься за дело и отращивать потерянный палец, а для этого пойманные зверюшки будут как нельзя кстати.

Спустя месяц прилетела Изулиса. Она обратила внимание на изменившийся внешний вид сестры и на мою похрамывающую походку. И тут же умчалась к храму.

Через два дня тётя вернулась и сообщила, что видела останки дворфов. Единственными существами, кто их нашёл – были стервятники. Заодно Изулиса похвалила нас с сестрой за то, что мы качественно вылизали полы настолько, что если не знать о случившемся – то ничего и не заподозришь. Ещё Изулиса проверила состояние скверного леса и нам разрешили ходить к нему, но только с западной стороны. Южная сторона, которая граничила с обычным лесом и где мы всё время упражнялись – признана опасной. Что-то происходило в скверном месте, будоража порождения и гоня их на юг.

Нам с сестрой оставалось лишь надеяться, что до отлёта мы успеем поднять уровни до сорокового. Лог.

Возраст: 43

Уровень: 38

Опыт: 6883/39000

Два полновесных уровня вполне реально набрать за один год. Вот только проблема в другом – практически половина маны и вся выносливость уходила на отращивание пальца. К тому же – это чертовски больно. Восстановление происходило слоями. В лучшем случае за неделю получалось отрастить не больше пяти миллиметров. И каждый раз казалось, что каждая новая клетка, сосуд, мышца или нерв – все они отправляли в мозг бутылку с ядом.

Тётя перед своим отлётом, когда ящик был нагружен кристаллами, пожелала нам удачи и попросила внимательно наблюдать за скверным лесом. В случае чего мы сразу же должны вернуться домой – нет нужды в напрасном риске. Заодно Изулиса добавила, что следующий её прилёт станет последним, она улетит и будет ждать нас на специальном острове.

Ещё в тот день мама пообещала показать нам, как дракон развоплощается из облика ящеролюда. Мы сможем увидеть, как они выглядят без одежды, и я получу ответ на главный вопрос: есть ли у них хвост? Но вот сестре были безразличны чужие хвосты – её интересовал лишь её собственный. Но, на самом деле, сестру подстегнуло тётино заявление о специальном острове и Калиса завалила моё сознание восторженными возгласами о том, что скоро мы все вместе полетим в наше первое приключение. Хотя, её больше интересовали не новые места, а новая еда.

Возможно, именно поэтому мама всё время добывает кристаллы маны? Она явно догадывается, что Калису невозможно прокормить и чем больше будет денег, тем дольше сестрёнка будет набивать свой живот вкусняшками. Я бы и сам не отказался от чего-нибудь вкусненького. От куска сочного жареного мяса, например. Ведь я ранен.

Кстати, а мама сегодня будет готовить себе ужин? Она просто обязана поделиться со мной!