Скверная жизнь дракона. Книга первая

Глава 4

Я недоумевающе смотрел вслед уходящей Калисе, пытаясь понять причины для очередного нервного срыва. Как же мне это надоело! Плевать, что я переродился ящерицей и про обычные человеческие радости и удовольствия придётся забыть – но этот зелёный крокодил-переросток меня в край достал. А ещё этими волками питаться. Да, гадость редкостная, но зато вот они, лежат, подходи и ешь. Нет, надо пойти и самоубиться об оленя. Он ведь класс изменил, стал сильнее, ловчее, умнее. Сдаётся мне, Калиса немножко мозгом тронулась, пока её мама магии учила.

Вдоволь наругавшись – я вернулся к обеду. У каждого волка седьмой уровень, каждому семь лет и характеристики у них одинаковы. Можно сделать два противоположных вывода: животные в этом мире не имеют разума от рождения до смерти; либо зачатки интеллекта у них появляются после улучшения грейда. Второй вариант похож на правду, ведь олень повёл себя как более-менее разумное существо.

Внимание привлекала третья тушка волка. Хотелось бы её взять с собой, но меня лапки, а в челюстях тащить не хотелось. Лучше её оставить до прекрасного момента, когда эта истеричная самка дракона успокоится. Я более чем уверен, что она сразу же захочет есть и всенепременнейше замучает меня вопросом о третьей туше.

Возвращается в пещеру желания не наблюдалось, так что я просто встал около входа и любовался видом леса.

Внимание

Из-за родственных связей получено задание «Спасти сестру»

Награда: Вариативно.

Провал: Смерть сестры.

Какое ещё «Спасти сестру»? От чего, от волчанки? И что значит вариативно, когда мне до сих пор тело не вернули?! Чёрт возьми, это же прям классный-прекрасный фэнтезийный мир, про которые я в книгах читал, ведь так? Так! А значит у меня, как у главного героя своей жизни, должны быть крутые суперспособности; красивое и накаченное тело без единого изъяна; огромная куча денег от богатых родителей, которые почему-то умерли и оставили всё наследство мне единственному; великие познания в магии; и невероятные умения в фехтовании и ближнем бою! И я молчу про всякие королевские интриги, спасения принцесс, приключения в опасных землях, личный горем и вот это вот всё! Тело, моё, где?

И вообще, сдалась мне эта сестра – плевать на неё. Вот только мама сильно обидится, если с Калисой что-то случится. Самостоятельно выжить я сейчас не смогу, да и информации о мире нём не хватает. Вот через пару спячек подрасту, обзаведусь магией и спокойно упорхну как гордый северный орёл. Ай, пусть Калиса сама выкручивается, а я лучше тушу волка в пещеру оттащу.

Внимание

Из-за родственных связей задание «Спасти сестру» изменено

Награда: Отсутствует.

Провал: Смерть.

Воу, воу, воу, полегче! Какая смерть? Понял я, понял. Вот, я поворачиваюсь и иду в пещеру на помощь родственнице. Ещё бы понимать, от чего её спасать. Если её камнями придавило, то я ничем не помогу, так как даже до метра не дорос. А если там кто-то наподобие эльфов или ещё кого?

– Мама... братик… – раздался едва уловимый шёпот Калисы.

Не знаю, что со мной произошло. Сработал какой-то инстинкт или что-то ещё, но расстояние от входной пещеры до сестры я преодолел за считанные мгновения. Калису окружили существа с серой грязной шерстью и облезлыми хвостами, но сестра не пыталась спастись, она не двигалась и словно застыла от страха, превратившись в зелёную статую. Надеюсь, она хоть дышать не забывает, иначе обидно получится: я проявил чудеса героизма, а она померла от удушья.

– ЛЕРОООЙ ДЖЕЕЕНКИИИНС! – я закричал во всё горло, рассчитывая на эффект достижения, и бросился в толпу крыс-переростков. Вместо крика получился вполне обычный громкий рык, но он сработал. Окружившие сестру крысы оцепенели от ужаса, на их спинах шерсть встала дыбом, а красные глазки-бусинки едва не вылезли из орбит. Стоящие поодаль крысы с визгом и писком бросились в дальний конец пещеры.

С разбегу накинувшись на одну из крыс – я свалил её с ног и с лёгкостью прокусил той голову.

Вы вкусили кровь дру…

Я отключил лог-оповещения, сосредотачиваясь на битве. Следующей крысе досталось хвостом по спине, она сложилась пополам и с жалобным писком отлетела к стене. Ещё одной крысе я отгрыз кусок от бока, другой когтями располосовал морду, третьей обувь уже не понадобится. Калейдоскоп разрываемых тел мельтешил перед глазами. Я не знал, как долго действует крик, поэтому старался убить как можно больше.

– Калиса, очнись! – я попытался связаться с сестрой, когда большая часть окруживших её крыс превратилась в надкушенные яблоки. Но Калиса так и стояла, оцепенев от страха.

Один из кобольдов пришёл в себя, выхватил кинжал и стал приближаться к сестре. Я сбил его с с ног резким прыжком. Хруст сплющенного черепа отвлёк от острой боли в боку, позволяя сосредоточиться на битве. Развернувшись, я уже был готов прыгнуть на следующего…

Громоподобный хлопок позади меня сотряс стены. В ушах зазвенело, в глазах зарябило, желудок скрутило, лапы подкосились. Я упал, едва сохраняя ясность сознания.

В пещеру внеслась сама смерть во плоти, вихрем забирая кровавую жатву. Повсюду виднелись разорванные тела, части крыс разлетались в стороны. Крики, визг и писк заполнили пещеру. Огромный изумрудный дракон буйствовал в пещере, уничтожая существ, посмевших причинить вред её детям.

Когда звон у меня в ушах прекратился – мама всё ещё истребляла последние группы кобольдов, отгоняя их к дальнему краю пещеры. Вокруг нас с сестрой остались горы трупов, но среди тел иногда встречались живые крысы. Я хотел ими воспользоваться, но сперва решил привести в чувства Калису, от страха продолжавшую изображать статую. Попытки её растолкать и связаться по каналу мыслеречи оказались бесполезны. Хотелось бы получить ответы и узнать, что вообще происходит, откуда здесь эти крысы и как Ликура тут очутилась – но для этого зелёный смерч должен остановиться.

Медленно продвигаясь между телами, я искал чудом выживших счастливчиков, придавленных трупами собратьев или уже одной крысиной лапой в могиле. Таковых кобольдов находилось немного, но я радовался даже такому крохам халявного опыта. Количество же трупов ошеломляло. Не меньше тысячи крысят решили отдохнуть от жизни, удобно устроившись целыми пластами на полу. А кто-то стены себе присмотрел и даже потолок, от мощного удара хвостом превратившись в плоскую мясную шайбу.

– Хватит, Сиал, они отступили. Поблизости больше нет живых, – раздался голос матери. Из дальнего участка показалась Ликура, от роговых отростков до лап покрытая кровью и уверенно шедшая к своей дочери.

Подойдя к меленькому зелёному истукану, Ликура обнюхала Калису и приоткрыла пасть. Из неё вылетело яркое зелёное облачко, окутавшее голову маленького дракона и моментально рассеявшееся. Спустя секунду в глазах Калисы блеснул огонёк осознанности, и она куклой рухнула на пол.

– Я рада, что ты цела, – с облегчением произнесла мама. – Страшно представить будущее, не будь Сиала поблизости.

– Чт-то… Что произошло? – Калиса едва не плакала.

– Кобольды прорыли новые тоннели, – объяснила мама. – Но не та колония, что была изгнана мной. Семьи кобольдов, если кто-то сильный прогоняет их, не возвращаются обратно в течение пяти веков.

– Сестра, ты в порядке? – я потрогал Калису лапой.

– Да, только тело не слушается, – сестра попыталась встать, но смогла лишь вяло помахать лапками.

– Сиал, – раздался голос мамы. – Повернись ко мне боком – его надо вылечить.

– У меня вопросы есть, – я пристально посмотрел на Ликуру, подставив повреждённый бок с неглубокой, но до сих пор кровоточащей раной от живота до спины.

– Спрашивай, сын. Если что знаю, то отвечу.

– Как ты здесь появилась?

– В момент нападения на вас я была с группой авантюристов. Я специально присоединилась именно к этой группе из-за их ученика-некроманта. Они искали себе в состав жреца либо клирика и были новичками, толком не развившими специализации. Это был прекрасный шанс, и я им воспользовалась. Мы путешествовали вместе, они поднимали уровни. Несколько дней назад они отважились зайти в осквернённую деревню. Обитающие там твари сильней и опасней тех, что скитаются по равнинам или лесам. Но, убивая таких порождений, они намного быстрее дошли бы до момента улучшения специализаций.

– Твари? Такие, как в том рыжем лесу?

– Именно такие, сын мой, – голос мамы наполнила радость от моей сообразительности. – Я смогла убедить того некроманта развиться не в подмастерье-некроманта, а в низшего лича. Хоть на этом этапе разумный и сохраняет нормальный внешний вид, но стоит лишь развить класс дальше – и пути назад не будет. Плоть с его тела начнёт постепенно отторгаться, оставив лишь скелет и заточённое в нём сознание разумного. Нет обратного пути у выбора этого. Но этот глупец поверил, что если его постоянно подпитывать магией жизни, то участь эта минует его. Когда мы уже были недалеко от деревни – хранительница сообщила о смертельной опасности, грозящей вашим жизням. У меня не было времени, чтобы спрятаться и незаметно переместиться сюда. Пришлось их убить. Всех.

– А этот некромант так важен, – раздался голос сестры, всё ещё валявшейся безвольной зелёной тряпочкой.

– Нет, пока он был некромантом. Но изменив класс, его тело стало бы впитывать первородную магию смерти, и он послужил бы хорошим катализатором для раскрытия сосуда Сиала.

– Мам, а как ты вообще по миру путешествуешь? Ты же дракон, – я задал самый очевидный вопрос, который вообще мог быть задан.

– Как только ваши магические сосуды раскроются, и вы сможете использовать первородную магию – тогда вам будет доступна способность изменять тела, трансформируя их в облик одних из разумных существ, живущих в нашем мире. Мы называем их ящеролюдами, но сами себя они называют Кта’сат. Но хватит историй. Идите к кладке и отдохните, а я пока что приберусь здесь. Раз эти существа спутали наши планы, то пусть возместят телами.

Я смотрел вслед уходящей Ликуре, и не мог пошевелиться от возбуждения: я смогу стать человеком, или чем-то похожим! Осталось раскрыть магический сосуд… Плохо, что так получилось с тем некромантом. Я не стал бы его убивать и сжирать, а в месяц по кружечке сцеживал кровь и живым отпустил бы на все четыре стороны. Проклятые крысята, я надеюсь, вы переродитесь в дерево и вами подогреют воду в пансионате для престарелых тик-токеров.

Пока я размышлял над превратностями судьбы, Калиса пыталась встать, но тело её совсем не слушалось. Подойдя вплотную, я прилёг рядом и постарался просунуть свою голову под переднюю лапу и грудь сестры.

– Ты что делаешь? – запротестовала та.

– Помочь пытаюсь. Ты лучше не брыкайся, а привстань. Я попробую поддеть твоё тело и сделать так, чтобы твоя верхняя часть была у меня на спине. Тогда мы сможем вместе дойти до кладки.

Как ни странно, но сестра меня послушалась и опёрлась на мою спину. Я тужился встать, от напряга у меня чуть хвост не удлинился. Тяжело было настолько, словно я как гужевая лошадка тащил в гору старый дубовый советский шкаф. Всё же мы смогли кое-как встать, но сестра практически никак не помогала мне, всё ещё пребывая в шоковом состоянии.

Медленно и не спеша, в позе рахитной каракатицы, мы добрались до кладки и без сил рухнули на пол. Я хоть и не самый сильный и выносливый, но так долго нёс на себе Калису, что невольно начал восхищаться новым телом. Даже песенку придумал: я чёрный дракончик, о боже, как же я хорош, и как мощны мои лапищи и чудесный чёрный хвост.

– Прости, – прозвучал голос сестры. Одно-единственное слово, до краёв наполненное грустью. Я вдруг осознал, что Калиса хоть и дракон, но всё ещё ребёнок – и я единственный, с кем она может провести время. Мне стало немного стыдно от моего поведения. Чуть-чуть. Капелюшечку. Совсем немножечко.

– Успокойся. Ты моя сестра, и я никогда не буду на тебя злиться. Так что не извиняйся, – я посмотрел Калисе в глаза. – А теперь давай отдохнём. Тебе надо прийти в себя после этих потрясений. А мне отдохнуть надо, а то почти все силы потратил, пока тебя тащил.

– Прости, – вновь раздался наполненный грустью и сожалением голос.

– Давай отдохнём немного, а потом посмотрим, что там мама делает, хорошо?

– Да, давай, – Калиса свернулась калачиком и спрятала голову под хвост.

Я уже было сам хотел отправиться в царство Морфея, но вспомнил про задание от системы. Лог…

Лог-оповещения от системы были включены обратно, но водопада сообщений не последовало, да и в активных заданиях было пусто. Наверно, задание зачлось автоматически, когда опасность миновала. Вот только кое-что в лог-файле изменилось – на против уровня теперь вместо нуля гордая единичка! Мама, срочно неси шампанское – твой сын стал мужчиной! Интересно, что в этом мире драконам полагается за поднятие уровня? До нашествия крысят у меня было сорок одно свободное очко характеристик, а сейчас их сорок два… Одно очко за уровень? Это что за дискриминация по расовому признаку?

Ругался я на несправедливую судьбу ещё долго, а когда всё же уснул – то спустя какое-то время был разбужен самым наглым образом. Калиса, явно намереваясь вытрясти из меня всю душу, передними лапами упёрлась в мой бок и старательно раскачивала моё тело.

– Сиал, просыпайся.

– Калиса, я разрешаю меня слопать, только дай поспать.

– Да не собираюсь я тебя есть! Нас мама позвала.

– Ну, если мама зовёт, то надо идти, – я нехотя встал и направился вслед за сестрой.

В пещере, где недавно произошёл локальный геноцид крысят, не было и намёка на произошедшее, ни одного кусочка тел, ни единой капли крови на стенах, пропало даже их примитивное оружие. Сестра шла сквозь пещеру игнорируя изменения, так что мне пришлось оставить удивления на потом. Вскоре мы достигли одну из крайних конечных пещер, где нас ожидала мама и её маленькое гротескное произведение искусства в стиле арт-хаус: гора из мёртвых тел крысят, высотой не меньше десяти метров. И нам всем ещё повезло, что у драконов обоняние саморегулирующееся, иначе бы мне стало дурно от смердящего запаха этого нагромождения тел.

– Сиал, сын мой. До начала вашей спячки я не успею принести разумного, что послужит катализатором для раскрытия твоего сосуда. Я решила воспользоваться ими, – Ликура с призрением посмотрела на кучу тел. – Спячку ты проведёшь здесь, на верху этой кучи. Будем надеяться, что нахождение в таком месте благоприятно скажется на твоём магическом сосуде. Конечно, это не заменит поедания существа, напрямую контактирующего с магией смерти, и никак не сможет заменить прямого вливания первичной магии смерти в твоё тело. Но не стоит переживать, ведь после этой спячки у нас будет три года.

Договорив, Ликура повела нас обратно в пещеру с нашей кладкой. По пути мама поинтересовалась, смогли ли мы добыть еды, а услышав ответ, попросила подробнее рассказать о ситуации с оленем. Вставляя через каждое слово восторженные комментарии, Калиса поведала маме всё до мельчайших подробностей. Выслушав историю до конца, Ликура похвалила нас за наблюдательность и зачла наше задание. И сразу же попросила распределить очки: сестра все десять очков вложила в Волю, а я в Магию.

До самой нашей спячки оставалось чуть больше года, поэтому это время мы проведём в обучении. Пока Ликура не начала, я уточнил один момент насчёт того, мог ли интеллект оленя вырасти из-за повышения класса. Оказалось, что и в этом мире животинка может в интеллект, математику и высокоуровневую мыслительную деятельность. Но для этого ей необходимо повысить класс как минимум на два, а то и на три порядка. Да и то, как такового интеллекта у животного не появится – будут лишь лидерские качества и более развитые инстинкты, но даже с такими возможностями животные действительно очень умны и сильны. Дракону они в противники не годятся, но для остальных существ они станут серьёзной проблемой.

После объяснения ситуации с оленем – начался сеанс обучения.

Этот урок был посвящён небольшой истории мира, заодно широкими мазками затронули разумные расы. Само определение “разумный” предложили высшие эльфы для тех живых существ, кто способен к обмену мыслями в логической последовательности. К таким расам относились не только люди, дворфы, ящеролюды и высшие эльфы, а ещё равнинные эльфы, тёмные эльфы и орки. И, к тому же, напавшие на нас крысята так же считаются разумной расой наравне с минотаврами, гноллами, гарпиями, ламиями и другими существами. Все эти существа разумны, только все свои контакты с миром сводят к удару дубинкой и утаскиваем в племя, где несчастного приносят в жертву богам или его съедают. Примерно как-то так себя вели орки до того, как одумались и наладили диалог с миром. Именно тогда расы, что могут не только грабить караваны и сжигать деревни, но и способны договариваться между собой, стали называть “высшими разумными” – а вот таких ребят, как кобольды, стали именовать “низшими разумными”.

Самое важное, как подчеркнула мама – это то, что лет семьдесят назад у женщин всех разумных видов стали рождаться дети новой расы. Их появление связали с влиянием скверны. Ликура больше ничего не знала из-за обрывочных слухов, но пообещала разузнать.

Мы сделали небольшой перерыв, в который мама принесла нам тушу горного козла. Мы без особого желания съели эту гадость, а когда Калиса закончила хрустеть черепушкой невинно убиенного существа – мама сразу продолжила обучение, остановившись на скверне, её природе и проявлениях.

Скверна стала причиной катаклизма давностью в две тысячи лет, исказив почти все источники первичной магии смерти и жизни. Спустя века она начала проявлять себя в местах без источников, и даже в местах скопления разумных, будь то деревушка, небольшой городок, форт или пещера. Появляясь, скверна за считанные секунды поглощала всё созданное руками разумных, как и самих разумных и животных. Чтобы спустя время всё поглощённое восстановить, но уже в искажённом виде. Скверна, как выразился один из старейших драконов – это странное, непонятное, интересное и пугающее явление.

Постепенно все осознали, что скверне чужды законы этого мира. Ведь если достать из чаши горошину, то она там больше не появится. Скверна же породит ещё одну порченую горошину, и ещё одну, и ещё. Она всё восстанавливала до мельчайших деталей, будь то кружка или монета, или даже если само скверное место выжгут дотла. Скверна всё восстановит. Если же авантюрист погибнет в таком месте, то его тело вместе с пожитками будет поглощено скверной, а после он возродится как одна из форм осквернённой нежити. И даже если его убить и забрать все вещи, а труп сжечь – то он вновь возродится вместе с вещами.

На этой весёлой ноте мама закончила обучение. Год пролетел как одно мгновение, близилось время спячки.

– Тихого сна, мама. Тихого сна, сестра, – я попрощался с семьёй.

– Спи спокойно, сын.

– Спи спокойно… братик, – робко и неуверенно прозвучал голос сестры.

В дальней пещере меня ждало нагромождение тел. Верхние из них полностью сгнили, оставив после себя груды костей и гнилостные подтёки на полу, а трупы в центре вспухли. Я смотрел на это всё и ловил себя на мысли, что меня это всё нисколечко не волнует. Наверно, я просто привык к жизни в своём новом облике, раз у меня не вызывает отвращения сама идея спать на огромной куче из костей и полуразложившихся трупов.

Забвение сна расступилось. Передо мной была бескрайняя степь, выжженная солнцем земля без признаков растительности. Одни лишь пустошь вокруг, сколько не верти головой. Я неосознанно наклонил её и увидел свои ноги. Мои человеческие ноги. И живот, грудь, руки.

Это действительно были мои руки, с полученным в детстве шрамом. Мы тогда всей семьёй поехали в лес за грибами, а когда вернулись – стали их чистить и нарезать. Помню, отец в то время всегда всё шинковал и резал в руках, на весу, без разделочной доски. Я тогда решил повторить за ним и, зазевавшись, разрезал себе тонкую складку между большим и указательным пальцем правой руки.

Я медленно, боязливо поднес ладони к лицу и стал осторожно трогать его, ощупывать, изучать. Не было ни вытянутой клыкастой пасти, ни роговых отростков – только гладкая кожа обычного человеческого лица. Моего лица.

Собрав в одно целое судорожно скачущие по сознанию мысли – я вызвал лог-лист. Он не открылся. Я вновь проговорил заветное слово. И опять ничего. Статус, информация, лог, система, оповещение… Что бы я ни говорил – всё попусту. Меня вдруг осенило – это сон. Очень странный сон, в котором полностью ощущается тело от макушки до кончиков пальцев на ногах, но ничего более я не чувствовал. Даже страх пропал, оставив после себя лишь пустоту.

Я встал, опустил голову и уставился в одну точку. Осознание происходящего давалось с трудом, а в голове вертелся вопрос: что дальше? Что мне делать? Не найдя ответа – я просто побрёл вперёд к границе горизонта, надеясь в пути зацепиться хоть за одну дельную мысль, которая должна, рано или поздно, но должна появиться в голове.

И я шёл и шёл, шёл и шёл…

Не знаю, какое расстояние я преодолел. Сначала я считал по секундам время, но постоянно сбивался. Ориентирование по солнцу тоже оказалось бесполезным, потому что небесное светило будто замерло.

Вниз. Лишь одно слово мелькнуло в сознании. И, действительно, если нельзя дойти до края горизонта, то можно докопаться до самого дна.

Я попытался руками раскопать небольшую ямку в земле. Почва оказалась настолько твёрдой, что у меня получилось лишь поцарапать ссохшуюся поверхность, оставив неглубокие бороздки. Но странно, что под ногти не забилась ни одна песчинка. Будто бы я не пытался копать. Слишком странно, но нет смысла останавливаться.

Постепенно, царапая грунт и откидывая небольшие кучи земли и песка, я смог пробиться сквозь твёрдую корку до земли. Чёрная как смоль и жирная как чернозём, но в то же время пластичная как глина. Без каких-либо усилий мои руки погружалась по локоть в почву, позволяя раскапывать яму всё больше и больше, пока я не погрузился в яму по пояс и в земле не показалось что-то белое.

Кость. Обычная белая кость. Не уверен, из руки или ноги, но это точно кость. Осмотрев странную находку и небрежно откинув в сторону – я продолжил раскапывать землю дальше в надежде, что смогу ещё что-то найти. Вскоре я нашёл груды костей и частей скелетов. Поначалу их было немного, но вскоре вместо земли я уже раскидывал в стороны именно кости.

Откинув очередную кость, взгляд зацепился за выделявшийся на фоне белых костей чёрный камень, размером с ноготь большого пальца. Но он не был абсолютно чёрным – внутри него будто колыхалась жидкость, а отражённый солнечный свет создавал иллюзию густого тумана.

Промелькнула странная мысль, но я даже не сомневался в её правильности и тут же закинул камень в рот и проглотил. Поначалу ничего не происходило – но потом меня обволокло вязкой слизью, поглотило моё тело и сознание, растворило моё "я" в бездонной пустоте. Оставив от меня лишь вакуум.