Сладкий обман

12

— Офицер, занимавшийся твоим делом, уволился три месяца назад.

Мир рушится и останавливается. Ужас заполняет меня до краев.

— И ни один человек не посчитал нужным предупредить женщину, которую преследуют уже много лет? Как вы могли быть такими безрассудными? Я думала, что полиция должна выполнять свой долг, а не играть в долбаные шахматы.

Мой голос повышается, и я хлопаю рукой по столу.

Офицер вздрагивает, его глаза устремляются влево, на другого офицера, который сидит и занимается своими делами, не обращая внимания.

— Я бы хотела посмотреть, что СМИ скажут об этом рабочем месте. Спасибо за помощь, офицер. Мой отзыв о работе с вами должен появиться в газете завтра утром.

Я натянуто улыбаюсь и оставляю его пылающее лицо позади.

Я набираю номер Камари и прошу ее дать мне номер компании, которая занимается личной охраной Рауля. Я не могу за это заплатить, но мой муж точно сможет.

Вместо того чтобы ехать в свой офис или в музей, где будет проходить мое мероприятие, я разворачиваю машину и еду в офис Ремо.

Я должна сказать Ремо, что мне нужна собственная охрана, что его охранников мне недостаточно.

Я сказала себе, что откажусь от этой маленькой миссии, если не смогу ему понравиться, и не буду ему навязываться.

Я дохожу до дверей его кабинета, и Амина улыбается мне. Мне хочется, чтобы она обняла меня. Камари в отъезде, занята тренировками Рауля и пресс-мероприятиями по новой игре, а мне хочется, чтобы кто-то ободряюще обнял меня.

— Ремо там. Ты можешь идти. У тебя есть еще добрых полчаса до его следующей встречи.

Я киваю Амине в знак благодарности.

Глубоко вздохнув, я открываю дверь и вхожу внутрь: Ремо сидит за своим столом и перебирает бумаги. На его столе много высоких стопок бумаги. Увидев меня, он снова потирает затылок, и его брови поднимаются.

— Сюрприз? — Я нервно улыбаюсь.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Ремо, возвращаясь к своей работе.

— Я решила зайти узнать, как дела у моего мужа.

Я обхожу его и становлюсь позади него, затем опускаю взгляд на его бумаги.

— Цифры. Должно быть, весело. Честно говоря, я ненавижу работать с цифрами.

— Хм…

Я молча наблюдаю, как он работает, просматривая бумаги, пишет на некоторых из них, напряженно смотрит на компьютер.

— Ремо?

Он поднимает на меня глаза и ждет, когда я заговорю.

Я открываю рот, чтобы спросить, может ли он обнять меня, потому что я чувствую себя истощенной и изголодавшейся по прикосновениям.

Но… я не хочу. Что, если он подумает об этом слишком много? Что, если он оттолкнет меня еще дальше, потому что ему не нравится его желание ко мне?

Я закрываю рот.

— Что такое? — ворчит он, снова потирая плечо, и это напряженное выражение тянется по его лицу.

— У меня в сумке есть лавандовое масло. Похоже, у тебя действительно болит плечо. Оно помогает мне, когда я долго сижу. Хочешь, я нанесу его тебе?

Я сказала себе, что не буду, но вот я здесь, пытаюсь снять его боль, даже если его пренебрежение заставляет мое сердце сжиматься вокруг шипов, которые вбило в него его полное отсутствие заботы обо мне.

Ремо вдыхает, а затем выдыхает. Медленно опускает бумаги в руке и смотрит на мою сумку, стоящую на углу стола.

— У меня встреча через пятнадцать минут, — сообщает он мне.

Я киваю, прикусив губу. — Да, я буду быстро. Обещаю, это тебе поможет.

Я подхожу к своей сумке и достаю масло, которое я положила туда специально для него.

Иду к нему с бутылочкой масла в руке и хмурюсь, оглядываясь по сторонам, не зная, как это сделать.

Я могу просто сесть на стул перед ним. Нет. Это не сработает. А что, если я скажу ему сесть на диван, пока я…

Руки обхватывают меня за талию, и Ремо поднимает меня, чтобы усадить на стол. Широко раскрыв глаза, я смотрю на Ремо, который садится на свой стул и перекатывает его вперед, так что он оказывается между моих ног.

Сохраняя зрительный контакт со мной, он снимает пиджак, затем ослабляет галстук и расстегивает несколько пуговиц рубашки. Я держу себя в руках и не пытаюсь, как идиотка, таращиться на него, пока он расстегивает для меня рубашку.

Затем он подкатывает свой стул еще ближе ко мне и поворачивает голову так, что его шея и плечо оказываются в пределах моей досягаемости.

Сделав дрожащий вдох и открыв бутылочку с маслом, я выливаю немного на руку, а затем аккуратно отставляю бутылочку в сторону, чтобы случайно не пролить. Медленно приближая руки, я отодвигаю лоскут его рубашки и наношу немного масла на плечо, а остальное — на шею. Его кожа теплая, но сильные мышцы плеч под моей рукой напряжены.

Я начинаю работать руками с его узлами. Я глубоко погружаю пальцы в узлы и чувствую, как его мышцы медленно расслабляются.

Его руки снова хватаются за мою талию и напрягаются.

Мои руки слегка дрожат от нашей близости и от того, как Ремо держит меня.

Я пытаюсь сосредоточиться на разминании его мышц, чтобы он расслабился, но не могу. Его руки на моей талии так приятны.

Я продолжаю работать, на моем лице появляется небольшая улыбка, и тут я слышу ее.

Торопливые вдохи Ремо и его тихие, глубокие стоны.

— Ты в порядке?

Он отрывисто кивает.

Когда я подхожу к его плечу, я сосредотачиваюсь на этой части и уделяю ей все свое внимание, намереваясь облегчить ему этот дискомфорт.

Краем глаза я вижу, как Ремо поворачивает голову и смотрит на меня. Его напряженный взгляд прожигает дорожку на моем лице, щеки становятся теплыми, но я продолжаю концентрироваться на его плече и загорелой коже.

Он ослабляет хватку на моей талии, но руки остаются на месте.

Освободив его от последних узлов, я медленно беру его рубашку и начинаю ее застегивать. Его глаза словно жгут меня.

Я заново завязываю ему галстук. Удовлетворенная результатом, я поднимаю на него глаза, и он потрясен.

Не хмурится. Никакого раздражения.

Только… спокойствие.

Абсолютное спокойствие на его лице.

Это нравится не только моему сердцу, но и мне.

Эта музыка, то, как сильно бьется кровь в моих ушах, когда он смотрит на меня. Все повторяется заново, и я чувствую, как во мне зарождается маленький огонек счастья.

— Ну вот и все. Надеюсь, это тебе помогло. Я заметила, что последние несколько дней, а может быть, и недель, ты испытывал сильную боль.

Я вдруг чувствую себя немного скованно, когда он не отводит от меня взгляда.

Затем он моргает и откидывает свой стул назад.

Он прочищает горло, а я вскакиваю с его стола, зная, что сейчас произойдет.

Равнодушие. Презрение. Отказ.

Один шаг вперед и сто шагов назад.

— Я воспользуюсь твоей карточкой, чтобы получить…

— Можешь меня не спрашивать.

Достав что-то из кармана, он берет мою руку и вкладывает в нее черную карточку. От нашего прикосновения по телу пробегают электрические разряды.

— Это твоя. Я не давал ее тебе, так как не предполагал, что она тебе понадобится.

— У меня есть своя.

Он качает головой. Пряди волос падают ему на глаза, усиливая тени, затаившиеся в его глазах.

— Ты моя жена.

Он говорит это с такой силой, как будто это заявление должно положить конец спору, что на моих губах играет улыбка.

— Какой романтик, — шепчу я, подмигивая ему.

Он вздыхает, как бы сокрушаясь, что его жизнь сложилась именно так. Я смеюсь над его раздраженным выражением лица, но беру у него открытку.

— Спасибо, красавчик.

Я киваю ему, затем поворачиваюсь и иду к двери. Я не буду оглядываться на него. Больше не буду. Услуга за услугу — вот что он сделал. Я сглатываю свои эмоции и закрываю сердце на замок.

— Спасибо.

Я поворачиваю голову в сторону Ремо. Мои губы приоткрываются от его слов и от того, что он впервые признал мои попытки.

Я теряюсь в словах. Впервые.

— Спасибо за массаж, — повторяет он, его глаза сосредоточены на мне, он встает с кресла и делает несколько шагов ко мне.

— Не за что. — Я впервые за долгое время искренне улыбаюсь ему.

Он кивает, его глаза смотрят на меня с такой силой, с таким желанием, что у меня дрожит подбородок. Сегодняшние эмоции обрушиваются на меня все разом. Офицер, кошмары, мое прошлое, которое медленно просачивается в мою повседневную жизнь.

И я хочу чего-то от Ремо.

Я надеюсь, что он не оттолкнет меня.

— Пожалуйста, не ненавидь меня за это.

Мой шепот звучит громко в его тихом офисе, когда я делаю последние несколько шагов к нему и обхватываю его руками.

Он напрягается.

Я прижимаюсь головой к его груди, делая глубокие, долгие вдохи, чтобы успокоиться от полученных ранее новостей. Огромное телосложение Ремо и мускулы под его костюмом заставляют меня поверить, что он — чудовище, которое может спасти меня и держать в своих объятиях.

Сердце замирает, тревога постепенно уходит, а тепло его объятий успокаивает мой измученный разум.

Я нуждалась в этом. От кого угодно. Я на грани паранойи и тревоги.

Я не обязана ему нравиться, чтобы оберегать меня, и я принимаю это.

Я боюсь, что если я буду надеяться, он может отстраниться от меня. Обеспечить меня теплом и заставить чувствовать себя счастливой, а затем вырвать это у меня, как только я увижу, что он не так уж плох.

— Что ты делаешь? — Голос Ремо раздается над моей головой, его руки по бокам.

Я делаю последний вдох, его одеколон мгновенно удовлетворяет мою зависимость, и делаю шаг назад. Я разворачиваюсь и ухожу, ничего не ответив.

Мне это было необходимо, но я не хочу конфронтации, которая последует за этим.

Следующие дни пролетают удивительно быстро. Ремо шокирует меня. Он не сделал ни одного шага назад, а вместо этого по утрам без спроса отвозил меня на работу. Я не хочу его беспокоить или даже заставлять опаздывать, но потом он подходит к своей машине и говорит, что отвезет меня, и это каждый раз заставляет меня замирать на месте.

Я знаю, что время для меня уходит. Я дала себе эту неделю только для того, чтобы заручиться дружбой Ремо.

Поскольку у меня не было своей машины, чтобы вернуться к дому, Ремо забирал меня и по дороге домой. Неважно, что мы провели время в машине в молчании. То, что он сделал это из ниоткуда, я очень ценю.

Мероприятие состоится сегодня, и страх закрадывается мне под кожу, ползет по нервам. У меня дрожат руки, меня тошнит.

Сидя в своей спальне, пока визажисты делают мне макияж и прическу, я звоню Камари, желая узнать, сможет ли она приехать.

Я чувствую себя спокойно, зная, что там будет не только охрана Ремо, но и Рауля. Мне нужно все это, чтобы чувствовать себя уверенно и быть в состоянии сделать это. Я не могу сдерживать себя из-за этого страха, не сейчас, когда у меня есть год, чтобы повернуть свой бизнес в нужное русло. Мне нужно вернуть отцу деньги, которые он вложил в мой бренд в течение первых двух лет.

Я моргаю, глядя на себя в зеркало. Я — женщина часа. Мягкие коричневые тени с блестками подчеркивают шоколадный цвет моих глаз, а нежно-розовая помада делает мои полные губы красивыми, когда я улыбаюсь. Мои волосы уложены в красивые локоны, в отличие от того, как я обычно причесываюсь каждое утро.

— Спасибо, девочки. Вы проделали такую потрясающую работу. Я выгляжу прекрасно.

На лицах обеих — широкие улыбки.

— Вы будете там самой красивой женщиной, — говорит парикмахер.

Вскоре художники уходят, а я поворачиваюсь к платью, которое я выбрала для вечера, висящему у двери.

Это платье Prada, сшитое на заказ под костюм Ремо. Это облегающее черное шелковое платье длиной в пол. Кружево прикрывает асимметричную грудь, а по бокам почти во всю длину идет разрез. К нему я купила черные туфли на каблуках Christian Louboutin.

Я заказала и костюм Ремо — двубортный черный костюм Prada в тон платью.

Ремо должен быть здесь, чтобы переодеться в любую секунду.

Я быстро снимаю халат и надеваю черный бюстгальтер без бретелек. Очень осторожно надеваю платье, оцениваю себя в зеркале на туалетном столике, затем кружусь, чувствуя, что улыбаюсь.

Я сажусь на край кровати и берусь за пятки, улыбаясь красивым каблукам. Дверь в спальню открывается, и в комнату входит Ремо. Он поднимает глаза от своего телефона, и его взгляд падает на меня, пытающуюся надеть туфли на каблуках.

Он останавливается на месте, медленно оглядывая меня. Я позволяю каблуку упасть на пол, затем встаю и ухмыляюсь ему.

— Что скажешь? — Я крутанулась вокруг него один раз, затем остановилась, чтобы дождаться его реакции.

Его рот слегка приоткрывается, но ничего не выходит.

Подождите. Видит ли он усталость под моими глазами? Мешки под глазами? Визажисты хорошо постарались, чтобы скрыть их.

Я начинаю хмуриться, убежденная, что так оно и есть.

— Ты…, — произносит он, затем качает головой и идет к шкафу, куда я положила его костюм.

Я вздыхаю и сажусь на край кровати, чтобы надеть туфли на каблуках. Но я не могу видеть из-за платья. Оно длинное, и в нем много шелка. Я пытаюсь отодвинуть ткань в сторону, чтобы достать до застежек, но не могу их разглядеть как следует.

Я пробую разные положения, но ничего не получается. Я расстраиваюсь.

Выходит Ремо, одетый в костюм, но я слишком занята борьбой со своим платьем и каблуками, чтобы оценить это зрелище. Он распыляет свой одеколон и проводит по волосам.

— Уф! — простонала я. Мои руки устали, и я нервничаю, что шелк моего платья помялся.

Краем глаза я замечаю, как Ремо смотрит на меня и подходит к нам, его туфли мягко стучат по полу.

Каблук быстро вынимается из моей руки. Мое сердце глупо трепещет, когда Ремо стягивает с себя брюки и становится передо мной на колени, а мой каблук оказывается в его руке.

— Ремо, я могу это сделать, — говорю я ему.

Он только качает головой, затем мягко берет меня за лодыжку и скользит каблуком по моей ноге. Упираясь кончиком туфли в его бедро, он начинает закручивать ремешки на моей икре. Его большие мужественные руки перекручивают веревки, нежно работая, вены на его руках становятся все более заметными с каждым движением его длинных пальцев.

Завороженная, я наблюдаю, как он слегка хмурится, словно пытаясь понять, что к чему, но потом ему это наконец удается. Мне становится немного легче от того, что он не знает, как это делается, потому что это говорит о том, что он не делал этого ни с одной другой женщиной. Я надеюсь на это, по крайней мере.

Наблюдая за этим большим мужчиной, Ремо Кэйном, у моих ног, надевающим для меня каблуки, я испытываю самые разные чувства, и Ремо последних нескольких дней заставляет меня волноваться.

Что он делает?

Почему именно сейчас, ни с того ни с сего?

Я сглатываю, когда он ставит мою ногу на пол. Он берет другую и повторяет процесс. Его прикосновения мучительны. Я бесстыдно хочу, чтобы его грубая большая рука прошлась дальше по моей икре. До самого верха. Как в тот день, когда он прикасался ко мне в своем кабинете. Я отчаянно хочу повторения.

Я делаю резкий вдох, чтобы избавиться от этих грязных мыслей, и одеколон Ремо заполняет меня. О Боже. Это так опьяняюще. Любая женщина мгновенно влюбилась бы в него, оглянулась бы, чтобы посмотреть, кто прошел мимо.

Но пока что он занят.

Я.

Это я буду вдыхать его запах, это я буду прижиматься губами к его шее.

Ревность пробивается на поверхность, но я быстро ее заглушаю.

— Ты задала мне вопрос несколько минут назад.

Голос Ремо выводит меня из задумчивости.

Я благодарно улыбаюсь ему, но улыбка замирает, когда он поднимает на меня глаза. Я слегка хмурюсь и наклоняю голову, наблюдая за тем, как его глаза переходят с меня на него.

— Ты спросила, как ты выглядишь.

Я медленно киваю.

Он хватает меня за руку и притягивает к себе.

Он выглядит… Боже, он так красив. Такой аппетитный и притягательно горячий.

Его костюм идеально обтягивает каждый сантиметр груди. Его манящие чернильно-черные глаза смотрят на меня, и эти темные глубины притягивают меня к себе. Его зачесанные назад волосы и четкие черты лица только подчеркивают его красоту.

Он — определение разрушительного красавца.

— Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы сойти с ума, Аврора.

Он нахмурился, словно не хотел этого признавать. Как будто одна эта мысль разрушает его планы. Как будто это неправильно.

У меня перехватывает дыхание. Я не знаю, что ответить.

Он протягивает руку, и его палец спускается по моему обнаженному плечу к груди, где он обводит мой сосок. Жгучий жар разливается по моей груди и поднимается по щекам.

Мое дыхание сбивается, сердце падает и разбивается на куски в моих ногах от его прикосновения.

— О, черт, — прохрипел он. Он поднимает на меня глаза, прежде чем сделать большой шаг назад.

— Ты тоже выглядишь красивым.

Я улыбаюсь, мои щеки дрожат. Надеюсь, он не видит, как сильно он на меня влияет.

Я отворачиваюсь от него и делаю вдох. Когда я снова смотрю на него, он все еще смотрит на меня глазами, которые говорят мне, что он предпочел бы видеть меня голой под ним. Его руки сжаты в кулаки, его глаза ощупывают каждую часть моего тела, облегающее платье подчеркивает мою фигуру.

В животе запорхали бабочки.

Я быстро фотографируюсь в длинном зеркале, чтобы потом выложить фото в социальных сетях.

— Пойдем, муж. У нас еще вечеринка.

Слова даются с трудом.

Я сглатываю желание, киваю в сторону двери и прохожу мимо него.

Я надеюсь, что эта вечеринка не обернется катастрофой. Это важный момент в моей карьере, но в то же время очень слабый для меня.