Следствие ведет блондинка (СИ)

Глава 5

Стоят две блондинки на мосту. Одна из них смотрит вниз и говорит:

— Это Москва-река.

Другая тоже смотрит вниз и говорит:

— Нет, это Волга.

— Нет, Москва-река!

— Нет, Волга!

Так они спорят минут 15, затем первая говорит:

— А вот я сейчас проверю!

Раздевается, прыгает с моста вниз, затем где-то через полчаса возвращается с разбитой физиономией и говорит:

— Это не Москва-река и не Волга — это Варшавское шоссе.

(Из сборника анекдотов)

Капитан МВД Игорь Юрьевич Изотов почесал коротко стриженый затылок и тяжело вздохнул: дело об убийстве на мясокомбинате изначально выглядело настолько запутанным, что распутать его не представлялось возможным.

Ну, во-первых, личность убитого установить не удалось, потому что при нем не нашли никаких документов. Кроме того, начальник отдела кадров — толстуха с трясущимся от страха подбородком, сообщила, что он в штате комбината не числился, да и в глаза она его прежде не видела. Это же подтвердили и опрошенные охранники, включая их начальника, и сам директор предприятия. Еще бы! Убитый-то был китайцем!

Во-вторых, совершенно непонятно, как и почему он проник на хорошо охраняемое предприятие, и кем был застрелен. Орудие убийства, эксперт, по предварительной оценке, вроде банальное — пистолет ТТ, но вот чье оно…

В-третьих, и это самое странное, убитый был одет в халат главного технолога завода, некоего херра Шульца. На халате этом так и было вышито «Густав Шульц. Главный технолог». Иными словами, было совершенно непонятно, хотел ли убийца застрелить самого китайца, либо перепутал его с Шульцем, прочитав вышивку на халате. Но, в общем-то, и не это так туманило мозги капитана Изотова. В конце концов, он раскрывал и более темные дела. Сейчас его смущала белобрысая дамочка, которая уже второй час без устали тараторила ему на ухо, мешая сосредоточиться и вечно оказываясь поблизости, куда бы он ни направлялся.

— Понимаете, Игорь! — задушевно продолжала Марго, а это была, конечно же, она, — Я вижу в этом преступлении свой китайский след.

Изотов даже не пытался вспомнить, когда это она стала называть его запросто, по имени. Он так устал от ее воркования и ему так надоели завывания ее пучеглазой псины, что он был согласен хоть на китайский, хоть на монгольский, хоть на какой угодно след, который она сочтет нужным признать.

— Я только что вернулась из Пекина, — в десятый раз доверительно сообщила Марго, — В Пекине я познакомилась с двумя монахами…

— Послушайте, — капитан взглянул на нее покрасневшими глазами, — Я прекрасно помню вашу историю о растлении несчастных монахов буддийского монастыря. Вы мне ее уже рассказали. И не один раз.

— И про их обет безбрачия? — искренне удивилась Марго, как будто эта часть ее монолога не являлась ключевой.

— И про это тоже, — кивнул капитан.

— Но ведь тогда вам должно быть все понятно, потому что этот убитый китаец как раз похож на одного из моих монахов.

— На какого именно? Имя. Адрес.

— Да кто ж их разберет, — ухмыльнулась Марго, — Они же все на одно лицо.

— Вот видите, — наставительно изрек Изотов, — Таким образом, мы можем предположить, что вы ошибаетесь, и убитый вовсе не один из ваших монахов.

— Это еще почему?

— О, Боже! — следователь закатил глаза. Он не мог ответить на этот вопрос.

— Вот! — торжественно известила его Марго, — Считайте, что раскрытие преступления у вас в кармане.

— Как это?

— Ну, уж как раскрыть — это вы сами должны думать. В конце концов, вы же следователь, — туманно предположила Марго.

— Послушайте, — глухо пробормотал Изотов, стараясь не смотреть на красивую и ужасно глупую блондинку, — Вы можете быть спокойны. К вам это убийство не имеет никакого отношения.

— Если я говорю, что имеет, значит, имеет, — настаивала Марго, — Как только я увидела лицо этого… трупа, я сразу подумала о Пекине. Там таких экземпляров навалом. И все живые. И ведь кому-то могло не понравиться, что я провела подрывную деятельность среди монахов. Может быть, они послали своего якудзу меня убить, а этот доблестный монах встал на мою защиту, ну и попали в него, — она обезоруживающе улыбнулась ему, — Вот видите, я практически раскрыла это преступление.

— Вы читаете слишком много детективов, — не без иронии заметил капитан МВД.

— Я?! — Марго явно обиделась, — Я что, похожа на домохозяйку, читающую всякую чушь? Да я вообще ничего не читаю, кроме Космополитена.

— А… — обескуражено протянул Изотов, — Извините.

В этот момент он твердо решил провести воспитательную беседу с дочерью о пагубном влиянии глянцевых журналов на мозги подрастающего поколения. А заодно и выбросить к чертям собачьим всю ее подборку Космополитена.

— Вот, что я вам скажу, — Марго уселась напротив него и закинула ногу на ногу с таким видом, словно собиралась просидеть на этом стуле как минимум часа три, — Слушайте меня, и у вас все получится. Тут без шпионов не обошлось.

У Изотова разболелся зуб. Он поморщился и проскрипел:

— Господи, а шпионы-то тут при чем? Китайские монахи еще туда-сюда, но шпионы…

— Ох! Это же ясно как божий день! — закатила глаза Марго, — Китаец был застрелен из пистолета ТТ, а кто в основном стреляет из пистолета ТТ? Правильно, всякие агенты национальной разведки, то есть шпионы. Есть еще вопросы?

— Есть! — возмущенно рявкнул капитан МВД, — Во-первых, откуда вам стало известно о пистолете?

Он требовательно посмотрел на собеседницу, что ее совершенно не смутило, хотя под его взглядом кололись матерые рецидивисты. Она лишь опустила длинные, обильно накрашенные ресницы, как-то трогательно вздохнула и произнесла, бросив лукавый взгляд в сторону все еще копошившегося у места преступления судмедэксперта:

— Хм… наверное, оттуда же, откуда и вам…

— Бардак! — к своему удивлению, совершенно беззлобно выругался Изотов.

Ведь еще пару минут назад он хотел разорвать эту дамочку в клочья, а теперь ему стало как-то неудобно даже дерзить столь беззащитному и явно неумному существу, которое как дитя не ведает, что творит, — Ну, хорошо, зачем, по-вашему, шпионы устроили свои разборки на территории завода?

— Мало ли… — легкомысленно заявила Марго и почесала за ухом свою собачку, от чего та взвыла с новой силой, — Вот, к примеру, наши технологии. Вы знаете, какую прекрасную колбасу разработал херр Шульц по своим секретным немецким рецептам? Да все конкуренты за этими рецептами гоняются. И я бы на вашем месте не пренебрегала этой версией. Все-таки убитый китаец одет в халат херра Шульца.

— А согласись, идея подсунуть ему Марго, была не плохой, — самодовольно заключил Рубцов, глядя как в стороне, следователь страдает от ее натиска.

— Хорошая идея, — без энтузиазма ответил Тарасов, растирая нервный комок на шее, — только я не понимаю, зачем нам нужно грузить этого бедолагу. Он и без Марго, похоже, ни черта сообразить не может.

— Ну, черта или ни черта — этого мы не знаем, — парировал начальник службы безопасности, — Мужик он матерый, и вполне возможно, что без Марго, которая славится разрушительной силой на мозговую деятельность окружающих, он бы додумался до чего-нибудь нам невыгодного.

— Ну-ну… — Тимофей вздохнул, и усмехнулся, — Разрушительная сила! Прямо тяжелая артиллерия.

— А что ты думаешь, на себе ни раз проверено. У меня при ней ничего кроме мата в голове не удерживается! А пока она путает мысли нашего капитана, у нас есть время оправиться и перекурить.

— Вот ты только тем и занимаешься, что оправляешься и куришь! — ругнулся директор предприятия.

— Хочешь сказать, что тебя не устраивает моя работа? — решил обидеться Рубцов.

— Хочу! — гневно прошипел Тарасов и с остервенением потер шею, — На заводе полгода мясо крадут тоннами, а теперь еще и китайцев глушат. Это, по-твоему, хорошая работа начальника службы безопасности?! Я даже представить себе не могу, что начнется, если этот следователь докопается, что у нас мясо налево уходит. Он ведь тут же начнет подозревать нас с тобой черт знает в чем!

— Вот поэтому мне и нужно время, — наставительно проговорил Рубцов, — Кроме того, я позвонил по своим каналам. Мои пытаются выяснить, откуда взялся этот китаец.

— И чего?

— Когда выяснят, ты будешь первым, кому я расскажу, — отрезал Рубцов, сразу приобретя какую-то особенную значимость. Потом он подергал себя за мочку левого уха и добавил, — Главное, чтобы наш немецкий хер ни о чем не проболтался. С ним я беседу, конечно, уже провел, но черт знает, что в его башке творится. Херр Шульц наше слабое звено.

— Можно подумать, у нас есть сильные звенья, — грустно ответил Тимофей.

На что начальник охраны усмехнулся и кивнул в сторону Марго:

— Вон наша козырная дама!

— Ну да… а вон и наш козырной валет пожаловал… — при приближении херра Шульца, Тарасов застыл, потеряв дар речи.

Вид у немца был жуткий. Кроме наложенных на ссадины многочисленных пластырей, все его лицо было покрыто толстым слоем тонального крема, отчего он походил на мумию, здорово траченную временем.

— Просто Восставшие из ада! — тихо пробормотал Рубцов, и участливо осведомился у подошедшего к ним немца, — Что это вы с собой сделали, херр Шульц?

— У бухгалтерия работать добрый фрау. Дать мне немного косметики. Мне не хорошо идти у полиция за такой лицо.

— Ну и ладно! — Рубцов стрельнул глазами на Тарасова, который вознамерился объяснить главному технологу, что «за такой лицо», с каким он предстал сейчас, идти «у полиция» еще хуже, — Главное, херр Шульц не стоит упоминать о несоответствии входа с выходом мяса в колбасном цехе, — еще раз напомнил Рубцов, беря технолога под локоть и ведя к следователю, изнемогающему от непрерывного воркования Марго, — Мясо никоем образом не относится к ночному преступлению.

— Но мне звонить какой-то Иван Петров. Он просить ехать у завода.

— Об этом мы с вами после поговорим, — все так же наставительно увещевал его начальник охраны, — Это внутренние дела предприятия. Вам же знакома корпоративная этика.

— Йа, йа, — понимающе кивнул херр Шульц, впервые услышав от Рубцова более — менее вразумительную причину своего вынужденного молчания, — Я отвечать на вопрос. Если полицай не спрашивать меня за мясо, я не отвечать. А если спрашивать, я… — он задумался на мгновение, сопоставляя два понятия: корпоративную этику и дачу ложных показаний. Наконец, решительно произнес, — Тогда я звать мой адвокат.

— Да подождите вы с адвокатом. Позовите меня, и мы все решим, — поморщился Рубцов, представив, что подумает следователь, если после какого-нибудь безобидного вопроса херр Шульц впадет в истерику и потребует присутствия защитника. Будь он на месте этого Изотова, он бы тут же задержал до выяснения, по опыту зная, что ни с того ни с сего адвокатов не зовут.

— А вот и главный технолог нашего предприятия, херр Шульц, — ласковым голосом представил его начальник охраны уставшему следователю.

Пауза, взятая на осмотр экспоната, явно затянулась. Первой разомкнула губы Марго:

— Густав, вы попали лицом в промышленную мясорубку?

— А я и не знал, что тебе известно о существовании такого сложного агрегата, — Сладко пропел Рубцов, хватая Марго в охапку и оттаскивая ее от места встречи технолога со следователем.

— Я хочу послушать, — она упиралась.

— Пойдем, я все тебе расскажу, — пыхтя от натуги, пообещал ей Рубцов, оттаскивая подальше.

На прощание Изотов одарил его благодарным взглядом. Затем он обернулся к немцу, предложил ему сесть на стул напротив его импровизированного стола у двери в холодильный цех и участливо осведомился:

— Где это вы так?

— Эта ночь я быть у Бутырка, — охотно ответил херр Шульц заученную фразу.

Вместе с Рубцовым они полчаса составляли внятный рассказ о его ночных похождениях, вычеркивая лишние детали, которые могли бы навести следствие на проблему кражи мяса из колбасного цеха. К примеру, убрали звонок неизвестного Ивана Петрова.

— У Бутырка? — неприятно удивился следователь, — В Бутырке что ли?

— Йа, йа! — согласился немец, не понимая, почему «полицай» как-то сразу сник и озлобленно пробормотал:

— Совсем озверели! Зачем по лицу-то бить!

— Я есть пайку пахана, — бодро заявил херр Шульц и выжидательно посмотрел на Изотова, у которого в этот момент челюсть упала на стол.

— Ничего себе! Они что сунули вас в общую? К рецидивистам? А вы сообщили, что вы гражданин Германии?

— Йа, йа. Но они меня уже хорошо отбить, — херр Шульц мягко улыбнулся разбитыми губами, показывая, что на своих обидчиков зла больше не держит, испытывая к ним, скорее снисходительную приязнь.

— Охринеть можно! — не сдержался следователь, — А за что вас в Бутырку-то? Туда же с улицы вроде как не хватают?

— Я ехать пассажир у машина за лева руля. Машина бить джип. Я сидеть у Бутырка за разом с мужами у джип. Я есть пайка пахана и пить сама гонки.

Изотов вздохнул и принялся писать протокол допроса. Мучить несчастного расспросами ему больше не хотелось. Во всяком случае, не сегодня. Он и так настрадался этой ночью.

— Вот только его нам не хватает! — мрачно пробормотал Тарасов, глядя, как в цех мясных деликатесов деловым шагом заходит его родной брат Иван.

— Интересно, от кого он узнал? — недовольно прошипел Рубцов.

— Шутишь?! — усмехнулся Тимофей, — На заводе полторы тысячи работников. Кто-нибудь да стучит. Кстати, узнать кто — это тоже твоя работа.

— Ты меня сегодня совсем с грязью смешал, — укорил его начальник службы безопасности.

На что получил ответ, достойный директора, а не друга:

— Может теперь ты перестанешь забивать голову только тем, с кем бы тебе трахнуться следующей ночью, а подумаешь о деле.

Парировать Рубцов не успел. Иван подошел к ним и, поздоровавшись, не без радости спросил:

— Что, доигрались в начальников? Теперь у вас уже и трупы на предприятии?

— Вань, — примирительно начал Тимофей, — Уж поверь мне, труп с нашим предприятием никак не связан. Этот труп у нас даже не работал.

— Не связан? — хохотнул брат, — Я тебе скажу, какая связь: его нашли в холодильном цехе твоего завода! И как он, спрашивается, попал ночью на территорию охраняемого объекта? — тут он уставился на Рубцова, которому и без него этот вопрос за несколько треклятых часов задали раз двести.

Он и сам себя спрашивал, как мог посторонний проникнуть на территорию, когда она охраняется целым взводом его бойцов. А поскольку китайца кто-то еще и пристрелил посреди завода, то проникших на территорию незаметно было как минимум двое. Как же они ухитрились не только попасть на завод, но и устроить там перестрелку?

— Послушай, Ванька, всякое бывает, — все еще пытался урезонить брата Тимофей, — Ну, мало ли, люди повсюду устраивают разборки. Ты же не станешь винить работников ЖЭКа если на их территории кого-нибудь грохнут.

— Еще как стану, — младший Тарасов совсем не желал урезониваться, — И я непременно подниму этот вопрос на ближайшем заседании акционеров.

«Ну, подними, — со злостью подумал Тимофей, — Этот подними. Только другие не трогай!»

Тут у него снова заныла шея, потому что он вспомнил, что так и не успел подготовиться к завтрашней встрече с генеральными поставщиками говядины, которые, по слухам, вознамерились поднять цену на свой товар, в связи с повышенным на него спросом, поскольку все теперь хотят есть говядину, боясь есть птицу из-за треклятого птичьего гриппа.

«Кто бы мог подумать, — сокрушался про себя Тимофей, — что болезнь, косящая поголовье птицы в любимом Марго Китае, так здорово ударит по моему карману в Москве. Парадокс, мать его!»

— Боже мой, какая встреча! — пропела Марго, не обращая внимания на тут же скисшую физиономию Ивана Тарасова.

Она уже успела отдохнуть после, как она выразилась, «изнурительного допроса» и теперь пылала взором во всеоружии:

— А тебе я рассказывала про китайских монахов?

— Пять раз, — рявкнул Иван, пытаясь вырвать локоть из ее цепких пальчиков и вглядываясь в сгорбленную фигуру херра Шульца у стола следователя, — Мне кажется, или у него что-то с лицом?

— Ай, — поморщилась Марго, — у него всегда что-то с лицом. Хотя сегодня, пожалуй, чересчур, — тут она серьезно посмотрела на него, прищурилась, явно что-то пытаясь вспомнить, — Вань, вот когда ты появился, у меня мысль возникла… знаешь, мимолетная такая…

— Не верю, — огрызнулся младший Тарасов, — В твоей голове даже мимолетная мысль явление крайне редкое. Практически невозможное.

— Ты ужасно грубый, невоспитанный тип, — беззлобно проворковала Марго и ласково взглянула на своего песика, безвольно свесившего пучеглазую головку у нее на запястье, — Мао, укусил бы ты его что ли…

Неожиданно собака навострила уши, дернулась и без единого рыка вцепилась в рукав Ивана.

— А! — заорал тот, — Оттащи свою бешенную псину! Нет, вы только посмотрите, она на меня собаку натравила.

— Ну, да! Прямо волкодав! Есть от кого спасать! — хохотнул в стороне Рубцов, глядя как младший Тарасов пытается отодрать от рукава своего пиджака собачью морду.

Мао свирепо брызгал слюной, рычал и уступать не хотел.

— Надо же! — изумилась Марго, глядя, как ее питомец пожирает рукав Ивана, — Я и не знала, что он умеет.

— Скажи ему, чтобы отстал! — проорал младший Тарасов, — Иначе я его пристрелю.

— Ну, конечно! — неожиданно Марго понимающе улыбнулась и аккуратно взяв собаку за морду, вынула из ее зубов ошметки рукава, — Как я могла забыть!

— Этот костюм стоит три тысячи долларов! — взвизгнул пострадавший.

— Ну… ты не знаешь, сколько стоит эта собачка, — мягко улыбнулась ему Марго.

— Лично я теперь отдам за нее полцарства, — весело заметил старший Тарасов.

— Тебе скоро со всем царством целиком расставаться, — пригрозил ему брат, — так что не разбазаривай мое добро.

— Господин Рубцов! — окликнул его херр Шульц, и голос у него был какой-то странный, — Я ничего не понимать! Я плохо читать по-русски такой буква.

В руках он держал листок бумаги, который ему минут десять назад передал следователь. Он смотрел на него глазами полными ужаса. Примерно такими же глазами смотрел на самого херра Шульца Изотов.

— Да уж, господин Рубцов, нам требуется ваша помощь, — деревянным голосом изрек он.

Начальник службы безопасности поспешил на выручку, еще точно не понимая кому: то ли технологу, то ли представителю закона.

— Господин Рубцов, — разбитые губы херра Шульца тряслись, — Я не понимать этот бумага.

Николай взял в руки листок и громко прочел:

— «Протокол допроса свидетеля». Так, — он внушительно нахмурил брови, — Пока все правильно.

— Я записал с его слов, — словно извиняясь, пояснил Изотов, — Может я что-то не так понял, но, когда он прочел, с ним что-то неладное сделалось.

«Что же ты такое наплел?» — волнуясь, подумал Рубцов и громко зачитал записи следователя, выполненные аккуратным, каллиграфичным подчерком:

«Я Густав Шульц, гражданин Германии, в ночь с 25 на 26 июля 2005 года, около 12 часов, был задержан органами правопорядка и препровожден в отделение милиции. Оттуда меня направили в СИЗО Бутырка. Несмотря на то, что я сообщил начальнику СИЗО о своем германском гражданстве, меня все-таки поместили в камеру с особо опасными преступниками. Рецидивист по кличке «Пахан» спровоцировал мое избиение, инкриминируя мне, что я яко бы съел его ужин. Утром меня выпустили, не дав никаких объяснений моему задержанию. С моих слов записано верно, подпись, дата…»

Начальник охраны уставился на Изотова. Тот виновато улыбнулся и пробормотал:

— Я, конечно, не могу принести извинения за действия всех, кто служит в милиции. Везде, знаете ли, своих отморозков хватает. Но, честно говоря, я бы это дело так не оставил…

— Да вы что?! — возмутился Рубцов, на которого в этот момент нашла волна лихорадочного веселья, — Вы с чьих слов это записали?

— Со слов свидетеля, — Изотов прищурился, чувствуя подвох, — Я что-то неправильно понял? Хотя, знаете ли, я многое, конечно, упустил, поскольку меня запутали какие-то гонки и левый руль у какой-то машины тоже никуда не сумел присобачить…

— Само гонки, — дотошно поправил его немец, — Само! Гонки! Я пить само гонки!

— Господи! — Рубцов вернул листок допроса следователю, — Самогонку он пил в трактире «Бутырка», слыхали о таком?

— То есть на протяжении всего допроса, — осторожно переспросил Изотов, — Речь шла о кабаке?

— Ну, да! Там его и избили, и блюдом с названием «Пайка пахана» накормили.

— Черти что! — ругнулся усталый капитан и, смяв свою писанину, уставился на херра Шульца, — Чего же ты мне мозги-то битый час полоскал?!

— Мозги… полоскал… — протяжно повторил Густав, явно представляя, как это может выглядеть.

— Да, ну вас! — обиделся следователь, — Я уже голову пеплом собрался посыпать, а вы шутки шутить!

— Помилуйте, какие шутки, — перешел на дружеский тон начальник охраны, — Просто языковой барьер. С кем не бывает. Мы вот с ним даже работать умудряемся.

Изотов глянул на немца:

— Есть кому подтвердить, что вы были в ресторане?

— Йа, йа, — охотно закивал тот, и, достав из кармана визитку, протянул ее следователю.

«Сергей Сергеевич Поливайло, — прочел Изотов, — Помощник депутата государственной Думы».

— Ну, придется теперь разыскивать этого Поливайло, — тоскливо пробормотал он и сунул визитку в записную книжку.

— Я подозревать? — взволновано спросил Густав.

— Кого? — опять не понял Изотов.

— Нет-нет, — быстро поправил Рубцов, уводя разговор от опасной черты, — Херр Шульц спрашивает, подозревают ли его в чем-либо?

— А как он может объяснить, что убитый китаец был одет в его халат? — обратился следователь к начальнику охраны, решив для верности фактов вести допрос через переводчика.

— Мой халат усегда закрыть у мой кабинет, — строгим голосом отчеканил немец, как будто кто-то просил его поносить его рабочую одежду.

— У кого могли быть ключи от кабинета херра Шульца? — теперь уже вопрос был адресован непосредственно начальнику службы безопасности.

— По правилам все ключи находятся на вахте. Дубликаты ключей в моем сейфе. И за их сохранность я отвечаю лично. Я сегодня уже проверил, все на месте, — четко отрапортовал Рубцов.

— А вы были в своем кабинете? — спросил Изотов у немца.

— Я прибыть сюда после туалет, — ответил Густав.

— Хм… а до туалет вы прибыть у свой кабинет? — тут следователь поморщился, — Тьфу ты, с вами, пожалуй, по-русски говорить разучишься. Вы были сегодня в своем кабинете или нет?

Шульц задумался, потом уверенно ответил:

— Нет время, нет время.

— Понятно… — протянул капитан, хотя в этот момент он ни черта уже не понимал.

И что хуже всего соображал тоже с трудом. Шутка ли сначала выдержать двухчасовой натиск белобрысой идиотки, которая запутала его своими туманными отношениями с китайцами, теперь вот еще этот плохо говорящий немец. Ну и контингент на этом предприятии. И какой дурак покупает у них колбасу! Изотов покосился на Рубцова и наметанным глазом определил его как человека весьма ветреного, потом он глянул в сторону директора всего этого дурдома.

«Господин Тарасов — неуверенный в себе тип, еще и дерганный к тому же, — подумал следователь, — Единственный, кто с первого взгляда заслуживает доверие, так это новенький, коренастый молодой человек, со злым взглядом, которого едва не растерзала облезлая псина блондинки. Вот с кем необходимо наладить контакт! Сразу видно — человек дела, бизнесмен средней руки, работяга, на которого можно положиться. У него и мозги на месте, и с речью все в порядке, и камня за пазухой не припрятано, как у этих Рубцова с Тарасовым, которые явно что-то пытаются скрыть от следствия. К тому же он недоволен происходящим и не будет играть на стороне дирекции завода».

— Надо бы зайти к вам в кабинет, господин Шульц, — пробормотал Изотов, поднимаясь.

— Херр Шульц, — дотошно поправил его Густав.

— Он любит, чтобы его называли херром, — весело пояснил Рубцов, с опаской глядя, как Изотов направляется к Ивану.

Вот уж с кем ему не стоило бы дружбу водить. Иван же, видя приближающегося представителя закона, расправил плечи и бросил победоносный взгляд в сторону брата.

— Здравствуйте, меня зовут Игорь Юрьевич Изотов, — представился он младшему Тарасову, — Я веду дело об убийстве на этом заводе.

— Иван Тарасов, — буркнул тот и пожал руку следователю, — Надеюсь, вы доведете свое дело до логического конца. Мне как акционеру этого предприятия очень хочется знать, откуда в холодильном цеху взялся мертвый китаец. Пока ни служба безопасности, ни директор завода никаких вразумительных объяснений мне дать не смогли.

— Ванька, прекрати, — пытаясь быть веселым, окликнул его Тимофей, — а то ты сейчас договоришься до того, что это мы с Рубцовым прихлопнули несчастного. А Марго нам помогала.

— А с Марго я потом разберусь! — к великой радости Изотова пообещал младший Тарасов, — Вот что она делает в производственной части предприятия мало, что без халата, так еще и с собакой на руках?!

— Вообще-то мы все тут без спецодежды, включая и тебя! — раздражаясь, напомнил ему брат.

— Во всяком случае, мы хоть животных сюда не притащили.

— Я бы хотел поговорить о том, что творится на предприятии, так сказать с лицом со стороны… — вежливо предложил Изотов Ивану, заметив при этом, что фраза «со стороны» была для него болезненной.

«Отлично, — подумал он, — Обойденный родительской любовью младший отпрыск, завидующий старшему. Как важно найти болевые точки у клиента. С этим мы точно сработаемся. Он мне сейчас всю подноготную этого предприятия выложит. Может что и прояснится».

— Господи Боже! Ну, конечно! — неожиданно воскликнула Марго, — Как я могла забыть! Когда я узнала, что китайца застрелили из ТТ, у меня все время в голове что-то такое крутилось. Крутилось и не давало покоя…

— Это ветер, — предположил Иван.

— Ой, Ванька, — сморщила носик Марго, — Ты умеешь быть гадким. Но вот я вспомнила, а не ты ли рассказывал с месяц назад, что у тебя появился пистолет ТТ.

— Ты в своем уме?! — он неожиданности младший Тарасов присел, а потом начал бледнеть на глазах.

— Нет, ну ты так гордился этим пистолетом, все расхваливал его и пальцы растопыривал. Прямо ребенок, ребенком. Неужели не помнишь?

— У вас что и правда есть пистолет ТТ? — вскинул брови Изотов, для которого Иван Тарасов тут предстал в багровых тонах.

Тот стрельнул глазами по сторонам, совсем как преступник, пойманный с поличным, и пробормотал:

— Да кого вы слушаете! Еще месяц назад она думала, что Пекин находится в центре Европы.

— Это к делу не относится, гражданин Тарасов, — посуровел следователь, — а разрешение на оружие у вас есть?

— Есть, — пришел ему на выручку Рубцов, который в отличие от младшего Тарасова своих не сдавал. Плохой или хороший — это потом будет время разобраться, сейчас главное другое: Иван акционер предприятия и брат его друга, а значит он — Николай должен ему помочь.

***

Теперь у него был пистолет. С ним он чувствовал себя увереннее, хотя, сам себе признавался, что в пистолетах ни черта не понимал. Пистолет, как пистолет. Старый, со смешной дарственной надписью. Такой в музей загнать можно. Но пока он ему послужит. Впереди у него много дел, и пистолета для их исполнения как раз и не хватает. Это старое боевое оружие поможет ему стать богатым и независимым. У него скоро будет все, о чем он когда-либо мечтал. И Тамара у него будет. Пускай сегодня она кажется неприступной, слишком до него далекой, но уже завтра… нет скорее через неделю-другую она сама прибежит к нему и ноги ему будет целовать. А как же иначе?! Будет как миленькая! Пистолет лежал на дне его рюкзака, и единственной сложностью было вынести его через проходную завода. Подходя ближе к воротам, он замедлил шаг, оттягивая неприятный момент встречи с охранником, хотя точно знал, что раньше никогда личные вещи работников предприятия не подвергались досмотру. Не таможня же, в конце концов. Но черт его знает, как теперь будет. Все-таки на территории убили человека. Мало ли что придумает Рубцов и его церберы. Как назло, никого впереди него не было, и он не мог понять, что предпримет охранник, когда кто-нибудь вознамерится выйти. Охранника он знал. Костя — молодой, широкоплечий детина, два года как из армии, в голове одна кость, но усердный, как и все тупые от рождения. Он остановился шагах в тридцати от будки с турникетом, поджидая кого-нибудь. Стараясь не привлекать внимания Кости, глянул на часы, потом скользнул взглядом по окнам офисного здания, словно действительно кого-то ждал после работы, чтобы вместе поехать домой. Потом он уперся глазами в центральный подъезд завода и закурил.

«Черт! Да что же никто уйти не торопится! — в сердцах подумал он, глядя на пустующее крыльцо и чувствуя, что охранник, от нечего делать пристально его разглядывает, — Второй час! У кого-то обед, у кого-то смена закончилась! Кому-то на переговоры пора! Неужели ни у кого нет более важных дел, чем торчать на этом треклятом заводишке!»

Он страшно нервничал, даже вспотел. Потоптался на месте, еще раз глянул на часы, потом на центральный выход — никого. Чтоб им всем!

«И откуда взялся этот китаец! — начал злиться он, — И кто его застрелил? Кто держал теперь уже его пистолет в жестких уверенных пальцах? Кто нажимал на курок, целясь в темную фигуру среди висящих говяжьих туш? Кто, убив человека, выкинул такое дорогое оружие на лестнице, где он его подобрал сегодня утром? Что за странности произошли сегодня ночью на заводе?»

Тут он в который раз за этот день похолодел в прямом смысле. От корней волос до самых пяток. Китаец напрямую связан с ним! Конечно, в таком случае наличие пистолета слегка успокаивает. Но когда он все начинал, то даже не предполагал, что придется уповать на оружие. Он думал, что всего-навсего совершает кражу. А, оказывается, кража эта уже повлекла убийство. И неизвестно, вполне ведь возможно, что и ему самому придется стрелять.

Он вздохнул и, подумав еще немного, пришел к выводу, что дело того стоит. В конце концов, деньги нужно зарабатывать. И если не выходит заработать их без кровопролития, то выбора нет. Капиталы просто так только по наследству достаются. Но богатого дядюшки — нефтяного магната у него на горизонте нет. Да и за горизонтом тоже. Его единственный дядька, отец брата уже два года как помер от цирроза печени. Водку любил, а нефти у него и в помине не было.

Тут он заметил Тамару, которая легкой походкой сбегала по ступенькам крыльца. Лицо у нее было какое-то напряженное, наверное, она все еще переживает за того китайца. Или следователь ее доконал.

Он приосанился. Тамара, увидев его, приняла независимый вид.

«Ну, и пусть. Скоро все измениться», — еще раз напомнил себе он и демонстративно отвернулся.

Потом он еще раз показательно глянул на часы. Тамара прошла мимо. Краем глаза он проследил, как она беспрепятственно миновала проходную, двинулся было следом, но вдруг остолбенел: а если досмотру не подвергают только женщин? Вдруг мужчины на особом подозрении? Он закурил еще одну сигарету и снова оглянулся на темные окна офисного здания. Тут на центральное крыльцо, наконец, повалил народ, словно секретарша директора была маяком для кораблей, ищущих фарватер. Мимо протрусил пухлый Барсуков. Он то и дело нервно оглядывался, будто бы за ним гнались с собаками. Странные все сегодня какие-то. Вот на каждого погляди, так можно с уверенностью сказать, что ведут себя словно убийцы того несчастного китайца. Как-то уж очень подозрительно сникли, занервничали и зыркают по сторонам виноватыми глазками.

За Барсуковым к проходной подошли трое парней в джинсах и футболках. Явно рабочие из какого-то цеха, поскольку в офисе все ходят в костюмах. Так принято. И главбуха, и парней охранник пропустил без всякого досмотра.

У него слегка отлегло от сердца, и он тоже зашагал к проходной. Руки он сунул в карманы своих летних брюк, чтобы не было видно, как они трясутся. Позади него слышались голоса.

— Вчера мой опять решил провести воспитательную беседу с Варварой! — посетовала какая-то дама прямо у него над ухом.

— И что, подействовало? — поинтересовалась ее приятельница.

— Не знаю, на кого! — дама вздохнула, — Варька пригрозила, что, если он еще раз заикнется о том, как ей себя вести, она бросит институт и уйдет из дома. Благо есть куда.

— Да ты что?! — возмутилась ее собеседница.

— То-то. Варька сказала, что с Петей у нее все серьезно, что она уйдет к нему. А ей ведь еще и девятнадцати нет!

— Зато уже есть восемнадцать.

— Вот именно! — дама перешла на шепот, — Теперь мой слово ей поперек боится сказать. Они ведь в эти годы совершенно неуправляемые, и столько глупостей наделать могут! И все эти глупости опять же на шею родителям.

— Да… маленькие детки спать не дают, с большими сама не заснешь…

Он открыл дверь в проходную. Костя ему приветливо улыбнулся.

— Не дождался? — участливо осведомился охранник.

— Ага… — он пытался держаться, как обычно. Как будто ничего не произошло, и на дне его рюкзака нет орудия убийства, похищенного с места преступления.

— Кого? — не унимался Костя.

Он ленивым шагом подошел к турникету, все еще держа руки в карманах.

— Да… — сделав загадочное лицо, он улыбнулся, — Все равно ведь не дождался…

— Ну, я хоть ее знаю? — охранник даже привстал.

Этого оказалось достаточно, чтобы на него напал ступор. Он в прямом смысле не мог пошевелить ни руками, ни ногами. В голове с бешеной скоростью носилась одна мысль:

«На кой хрен мне сдался этот чертов пистолет!»

— Ты чего? — Костя склонил голову на бок, потом вдруг улыбнулся, — Видно, девка-то того стоит!

— Послушайте, — возмутилась та самая дама, которая не могла совладать со своей дочерью Варварой, — Вы еще долго тут околачиваться будете? За вами целая очередь, между прочим.

И тут на столе охранника зазвонил телефон.

***

Рубцов нервно теребил в пальцах клочок какой-то бумажки, дожидаясь ответа с проходной. Он стоял посреди разгромленного кабинета херра Шульца. За спиной его толпились сам главный технолог, Тимофей, Марго, Иван и следователь Изотов. Впрочем, следователь уже не топтался на месте, как остальные, и не разглядывал рукотворный бардак выпученными от удивления глазами. Изотов, к великому неудовольствию начальника охраны, принялся обходить помещение, пристально рассматривая каждую бумажку, валявшуюся на полу.

Десять минут назад они всей толпой подошли к кабинету херра Шульца, располагавшемуся буквально в нескольких шагах от входа в цех мясных деликатесов. Дверь казалась закрытой, однако, при нажатии на ручку замка, она отворилась, явив зрителям непристойное зрелище. В кабинете царил хаос, при виде которого немец издал нечто, похожее на непристойное русское ругательство. И беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, в кабинете проводили тщательный обыск. Все ящики стола были выдвинуты, компьютер включен, на полу, валялись вытащенные из стола бумаги.

— Рецептурен, рецептурен, — упавшим голосом бормотал Густав Шульц, — Они красть мой рецептурен. Мой дешевый колбаса продать конкурент. Мой пельмени за лосось по немецкая технология продать конкурент. Я работать день и ночь, а они продать конкурент!

— А кроме рецептов, что-нибудь ценное было в вашем кабинете? — деловито осведомился Изотов, уже немного привыкший к особенностям русского языка иностранца.

— Йа, йа, — охотно закивал тот, — Мой диплом! Они красть мой диплом. Теперь я не технолог, а грязный собака дерьмо!

Он закрыл лицо руками, от чего сразу как-то похорошел.

— Ну, чего вы так убиваетесь из-за какой-то бумажки! — попыталась успокоить его Марго, — Дипломы теперь можно купить в любом подземном переходе. Хотите, я подарю вам парочку. Вам что ближе к сердцу: педагог, хирург или психолог?

— И для этого ты спустишься в подземный переход? — с деланным удивлением спросил Иван, который не мог простить ей упоминание о пистолете.

— Если у человека горе, — тут Марго задумалась, — Я попрошу кого-нибудь.

— Мой диплом купить нельзя! — гневно выпалил херр Шульц, — Мой диплом подписать директор ассоциации мясных промышленников сам херр Брунер.

— Да ладно вам! — отмахнулась Марго, — За лишнюю сотню долларов вам подпись самого канцлера Германии изобразят. Или президента США, если хотите.

— США никакого отношения к Германской системе образования не имеют, — ехидно напомнил ей Иван.

— Ну, не знаю, — Марго фыркнула, — Они же в каждой бочке затычка. Чего бы им не иметь отношения к германским технологам, если он с таким упоением имели отношение к иракским нефтепромышленникам…

— Да заткнётесь вы когда-нибудь! — прорычал Тимофей, пытаясь справиться с сильной мигренью.

Иван раздул ноздри, собираясь высказать брату очередную гневную тираду, сплошь из обвинений в несостоятельности его как руководителя предприятия. Но тут Марго присела прямо у ног Изотова.

— Кстати, херр Шульц, как выглядел ваш диплом?

— Большой, желтый, — прохрипел технолог, не отрывая рук от изуродованного лица, — Внизу подпись самого херр Брунер.

— А красная печать на нем имеется?

— Йа, йа. Большой красный печать. Очень красивый.

— А вензель… не пойму… — она пристально рассматривала что-то на полу.

— Йа… йа, штамп школы технолОг.

— И такие большие буквы… не пойму… мне тут не все видно…

— Йа, там написано «Диплом».

— Марго, ты решила довести его могилы? — возмутился Тарасов, морщась от боли в висках, — Ты посмотри, на человеке лица нет.

— Да на нем с утра лица не было, — не отрывая глаз от пола, пробормотала Марго, — И если уж быть до конца откровенной, то, что у него есть вряд ли когда-нибудь можно назвать лицом. Скорее уж физиономия…

— Разумеется, лицо только у тебя! — снова съехидничал Иван.

— Нет, еще у Бреда Пита, Шона Коннери, ну и у десятка других звезд Голливуда. И, пожалуй, что и у… — тут она подняла, наконец, голову и обратилась к немцу, — Густав, я, кажется, нашла ваш диплом.

— Где? — несчастный отнял руки от лица, сразу как-то пострашнев, и с надеждой уставился на Марго.

Все-таки он ее любил, пусть она и выказывает к нему явное пренебрежение, пусть даже не считает его за человека, но сколько доброты в ее прекрасной груди… Да, впрочем, если бы в этой прекрасной груди и вовсе не было ни капли доброты и сострадания, он все равно ее любил бы. Ведь ее невозможно не любить. Она богиня!

Марго резко дернула за кончик желтой бумаги, на которой аккурат стоял Изотов. Раздался характерный треск.

— Нет! — в один голос крикнули херр Шульц и Тимофей, почуяв неладное.

Но все произошло быстрее, чем они успели предотвратить непоправимое. Марго встала, держа в наманикюренных пальчиках клочок желтого цвета с темной закорючкой в месте отрыва.

— Что бы вы без меня делали! — не без гордости сообщила она.

— Ап! Ап! — выдохнул херр Шульц, с ужасом глядя на частицу своего диплома с половиной подписи самого херра Брунера.

Изотов отступил на шаг и с виноватым видом поднял остальную часть диплома.

— Не переживайте, — осторожно проговорил старший Тарасов, трогая немца за плечо, — Это можно склеить.

— Склеить?! — вне себя от гнева взревел Густав и, кинувшись к Марго и Изотову, вырвал у них куски диплома, — Это десять лет мой жизнь! Это мой деньги! Это мой гордость!

Он принялся прикладывать оторванный кусок к диплому, причитая что-то на немецком.

— Приличные люди в таких случаях говорят спасибо, — Марго фыркнула и отошла к двери, сильно обидевшись. Собачка у нее в руках снова заскулила, — Я ухожу! — громко объявила она.

— Даже чаю не попьешь? — ухмыльнулся Иван.

— Спасибо, кофе меня уже напоили! — Марго развернулась на каблуках и зацокала по коридору.

— Ты знаешь, — тихо проговорил Тимофей Рубцову, — Иногда мне кажется, что Марго не так уж глупа, какой хочет выглядеть. Как она сегодня подставила Ивана?

— Макака тоже берет в руку палку. Но это не значит, что она вскоре научится забивать ею мамонта, — отрезал Рубцов, интересы которого в этот момент были далеки от умственных способностей Марго.

— Как вы думаете, — обратился ко всем следователь, который к этому моменту закончил поверхностный осмотр кабинета, — что могли искать и что могли похитить из кабинета главного технолога предприятия?

— Кроме халата, которого, кстати, нет на месте, — за всех ответил Рубцов, — Ясно что: рецепты нашей продукции. Это называется промышленный шпионаж.

— Да бросьте вы! — скривился Изотов, — Вы же не стратегическое оружие производите! Эти байки вы можете вон Марго рассказывать.

— Кстати о Марго, — ничуть не смутился Рубцов, — Вы знаете, на какой машине она ездит?

— При чем тут ее машина! — недовольно воскликнул следователь.

— При том, что она ездит на Порше. Прекрасная машина красного цвета, прошлого года выпуска. Стоит не меньше семидесяти тысяч долларов. И эту замечательную машину она смогла купить на доходы, полученные от продажи продукции нашего предприятия. Как вы думаете, имеет ли значение, как мы делаем нашу колбасу, если у нас такие бешенные обороты? Ведь не у многих отечественных заводов в штате состоят немецкие технологи. Я бы сказал, что в Москве мы единственные. Так что не стоит столь пренебрежительно говорить о рецептах херра Шульца.

— То есть ваше предприятие процветает, потому что у вас особенная продукция? — осторожно уточнил Изотов, для которого многое, в том числе и загадочное убийство китайца в холодильном цехе, немного прояснилось.

— А вы как думаете? При всем многообразии на гастрономических прилавках наших магазинов люди выбирают то, что либо вкуснее, либо дешевле. А это наша продукция, — подтвердил его догадки старший Тарасов.

Иван промолчал, потому что впервые за несколько лет был согласен с братом.

— Значит, вы полагаете, что китаец ночью проник в кабинет главного технолога, перерыл тут все, нашел рецепты, изъял их, затем нацепил халат херра Шульца и пошел гулять по заводу. А второй злоумышленник подкараулил его в холодильном цехе, застрелил из пистолета ТТ, отобрал рецепты и скрылся? Ерунда какая-то… — пробормотал Изотов.

— То, что китаец был одет в халат херра Шульца наводит на мысль, что он все-таки был в его кабинете. А может он собирался уйти восвояси, и путь его лежал как раз через холодильный цех, который, как вы знаете, имеет две двери: одну в цех мясных деликатесов, другую в колбасный цех. То есть помещение холодильного цеха — сквозное, — уточнил Рубцов, которому только что высказанная версия не казалась такой уж нереальной.

— Тогда тот, кто его убил, либо ушел его путем, либо все еще на заводе? — снова предположил следователь.

Рубцов схватился за трубку телефонного аппарата и начал набирать номер. Он знал, что, скорее всего, действия охраны сейчас уже ни к чему не приведут. Но лучше все-таки действовать, чем сидеть, сложа руки. А вдруг чего-нибудь да произойдет. Вдруг злоумышленник, у которого на руках рецепты, хотя бы занервничает и натворит глупостей.

— Алло! — выдохнул он в трубку, наконец, дождавшись ответа.

***

Народ за его спиной начал волноваться и напирать. Телефон на столе Кости разрывался тяжелым, хриплым басом старого видавшего виды аппарата. Охранник махнул ему рукой, мол, проходи, не усугубляй народное недовольство. Он глубоко вздохнул и двинулся к турникету на деревянных ногах.

— Алло! — прокричал в трубку охранник.

Руки его не слушались. Он двинул металлическое заграждение, оно поехало по кругу, и вдруг что-то заело. Он застрял в проходе, забившись в панике, как рыба, выброшенная на берег.

— Ну, господи ты, боже мой! — возмутилась дама, дочь которой грозилась уйти из дома и бросить институт, — Ты пил что ли в рабочее время!

Она просунула руку и двинула железку. Та, издав какой-то неприятный звук, медленно поползла вперед.

***

— Кто у телефона? — строго спросил Рубцов, — Костя? Вот что Костя, там у тебя много народу на проходной? Обед? И смена закончилась? Очень хорошо. Закрой ка проходную. Как это нельзя?! Ну и отлично, нажми на кнопочку, и она сама заблокируется. И пускай кричат. Не боись, я к тебе сейчас еще человек десять вышлю. Какое тебе дело, зачем! Слушай, ты меня узнал? Узнал — хорошо. Выполняй распоряжение!

Он повесил трубку.

— И на фига? — удивился старший Тарасов.

Рубцов усмехнулся:

— А для верности. Будем обыскивать выходящих. Всех, кто с дискетами и с бумагами, будем досматривать с пристрастием. А может быть кто-то и с пистолетом найдется…

— Так ведь поздно, наверное… — нахмурился директор завода, понимая, что радости у рабочих, отпахавших смену, подобные действия руководства не вызовут.

— Ну, поздно, не поздно, а когда-то же надо начинать. Я еще ребят по офису прогоню, пускай посмотрят, кто там и что делает. Может кто забеспокоится.

— По-моему, у тебя развивается паранойя, — недовольно буркнул Тимофей.

— А, по-моему, единственное правильное решение, принятое за сегодняшнее утро, — парировал Иван и с вызовом глянул на брата, — И оно, заметь, не твое!

***

Он все-таки миновал турникет и шагнул к двери, которая вела на свободу.

Костя нажал на кнопку, турникет тут же был заблокирован.

— Что еще! — возмущенно взвизгнула дама, налетев всем телом на железку.

— Приказ начальства, — холодным голосом человека, на которого возложены непонятные обязанности, ответил ей охранник.

— Безобразие! — загудели позади.

— Эй! Постой! — крикнул ему в спину Костя.

Открыв дверь на улицу, он оглянулся.

Охранник покосился на заблокированный турникет, потом снова взглянул на него, видимо представил, что если он попытается вернуть его обратно, турникет придется разблокировать, и тогда толпу ему не удержать.

— Ай! — он махнул ему рукой, — Иди уже! Одним больше, одним меньше.

Он выдохнул долго сдерживаемый в легких воздух и на негнущихся ногах вытащился на свежий воздух.

«Водку или пива? — мелькнула в голове, — Лучше пиво с водкой! Так вернее!»