Смертельный яд

Глава 13

Нажав кнопку звонка квартиры лорда Питера, мисс Мерчисон почувствовала легкое сердцебиение. Оно не было связано с мыслями о его титуле, богатстве или статусе холостяка: мисс Мерчисон всю жизнь была деловой женщиной и привыкла бывать в домах холостяков самого разного рода, так что об этом она даже не думала. Однако записка, которую она получила, обещала нечто необычайное.

Мисс Мерчисон исполнилось тридцать восемь, и красотой она не блистала. В течение двенадцати лет она работала в конторе одного и того же финансиста. В целом это было хорошее время, и только в последние два года она начала понимать, что блестящий финансист жонглировал слишком большим количеством рискованных дел, и делал это со все возрастающей опасностью для собственной жизни. По мере того, как скорость возрастала, он прибавлял к вращающимся в воздухе предметам одно яйцо за другим. Однако количество яиц, которые человеческие руки способны удерживать в воздухе, ограничено. В один прекрасный день упало и разбилось одно яйцо, затем еще одно, и вскоре это был уже большой омлет. Жонглер сбежал со сцены и скрылся за границей, его главный помощник пустил себе пулю в лоб, зрители свистели и шикали, занавес опустился — и мисс Мерчисон в тридцать семь лет осталась без работы.

Она поместила в газетах объявления и в свою очередь откликнулась на достойные внимания объявления. Почти всюду требовались молоденькие секретарши, и жалованье предлагалось невысокое. Надежд оставалось все меньше.

А затем пришел ответ на ее собственное объявление, от некой мисс Климпсон, которая содержала машинописное бюро.

Это было не совсем то, чего бы ей хотелось, но она пошла на собеседование. И обнаружила, что за вывеской машинописного бюро кроется нечто гораздо более интересное.

В тот момент, когда мисс Мерчисон поступила в «Курятник», лорд Питер Вимси, таинственный покровитель их учреждения, находился за границей, и она впервые увидела его всего несколько недель тому назад. А теперь ей предстояло впервые с ним разговаривать. Она решила, что выглядит он довольно странно, но люди говорили, что голова у него работает. Короче…

Дверь открыл Бантер, который, похоже, был предупрежден о ее приходе, потому что он сразу же провел ее в комнату с огромным количеством книжных полок. На стенах висело несколько отличных гравюр, на полу лежал персидский ковер, стоял рояль, огромный диван и несколько глубоких и уютных кресел, обитых коричневой кожей. Шторы были задернуты, в камине весело пылали дрова, а перед огнем стоял стол с серебряным чайным сервизом, изящные формы которого радовали глаз.

Когда она вошла, ее начальник вынырнул из глубины кресла, отложил фолиант, изучением которого он занимался, и приветствовал ее тем хладнокровным, глуховатым и немного ленивым голосом, который она уже слышала в кабинете мистера Эркерта:

— Страшно любезно, что вы согласились зайти, мисс Мерчисон. Отвратительная погода, не правда ли? Уверен, что вы не откажетесь от чая. Вы любите сдобные плюшки? Или предпочитаете что-нибудь более современное?

— Спасибо, — ответила мисс Мерчисон, возле которой почтительно застыл Бантер. — Я очень люблю сдобные плюшки.

— О, отлично! Ну, Бантер, мы попробуем сами справиться с чайником. Подай мисс Мерчисон еще одну подушку, а потом можешь исчезнуть. Надо полагать, вы вся в работе? Как наш мистер Эркерт?

— Он в порядке, — сказала мисс Мерчисон, никогда не отличавшаяся словоохотливостью. — Хотела рассказать вам вот о чем…

— Не будем спешить, — сказал Вимси, — не надо портить себе чаепитие.

Он проявил столько внимания к своей гостье, что мисс Мерчисон почувствовала себя польщенной. Она выразила свое восхищение крупными красновато-коричневыми хризантемами, которые были расставлены по всей комнате.

— О! Я рад, что они вам понравились. Мои друзья говорят, что цветы создают иллюзию присутствия женщины, но, по правде говоря, это дело рук Бантера.

— Зато книги выдают присутствие мужчины.

— О, да. Это — мое хобби, знаете ли. Книги — и преступления, конечно. Но преступления не очень декоративны (ими дом не украсишь), правда? Мне не хотелось бы коллекционировать петли с виселиц или плащи убийц. И потом — что с ними делать? Чай вам нравится? Мне надо было бы предложить вам его разливать, но мне всегда казалось несправедливым пригласить к себе даму, а потом заставить ее ухаживать за хозяином. Кстати — а чем вы занимаетесь в свободное от работы время? У вас есть какая-нибудь тайная страсть?

— Я хожу на концерты, — призналась мисс Мерчисон. — А когда концертов нет, ставлю что-нибудь на проигрыватель и слушаю.

— Играете сами?

— Увы. Никогда не было средств, чтобы учиться по-настоящему. Наверное, мне следовало бы играть. Но секретарская должность приносит больше денег.

— Наверное.

— Если только ты не становишься первоклассным музыкантом, а этого я никогда не достигла бы. А третьесортные музыканты — это одно горе.

— Да, им приходится несладко, — сказал Вимси. — Мне больно видеть их в кинотеатрах, бедняг: барабанят какую-то чепуху, перемежая ее отрывками из Мендельсона и кусочками «Неоконченной симфонии». Съешьте сэндвич, прошу вас. Вы любите Баха? Или предпочитаете современных композиторов?

Он уселся на табурет за роялем.

— Предоставлю выбор вам, — ответила несколько удивленная мисс Мерчисон.

— Мне почему-то хочется сыграть вам «Итальянский концерт». Он лучше звучит на клавесине, но здесь у меня его нет. Я нахожу, что Бах благотворно влияет на мозг. Умиротворяет и приводит в порядок мысли.

Он сыграл весь концерт до конца, а потом, сделав небольшую паузу, перешел на «Сорок восьмую». Он играл хорошо, оставляя странное впечатление сдержанной мощи. Для столь хрупкого и сумасбродного человека это впечатление было совершенно неожиданным и даже немного пугающим. Закончив, он сказал, не вставая из-за рояля:

— Вы навели справки относительно пишущей машинки?

— Да. Ее купили три года назад.

— Прекрасно. Кстати, насколько я понял, вы не ошиблись относительно того, что Эркерт был связан с «Мегатериумом». Это ваше наблюдение было чрезвычайно полезным. Считайте, что вам вынесена благодарность.

— Спасибо.

— Что-нибудь новенькое?

— Нет. Если не считать того, что вечером после вашего визита в контору мистера Эркерта он задержался там после нашего ухода и пробыл довольно долго — что-то печатал.

Правая рука Вимси пробежалась в арпеджио, а затем он спросил:

— А откуда вы знаете, насколько он задержался и что делал, если вы ушли?

— Вы сказали, что хотите знать обо всем хотя бы немного необычном, пусть даже о мелочах. Я решила, что ему не свойственно задерживаться в конторе одному, поэтому ходила по Принстон-стрит и Ред Лайон-сквер до половины восьмого. В это время я увидела, что он погасил свет и ушел домой. А на следующее утро я заметила, что бумаги, которые я оставила под чехлом машинки, лежат по-другому. Так что я сделала вывод, что он печатал.

— Может, их переложила уборщица?

— Только не она! Она и с полу-то бумаги не поднимает, не то чтобы снять чехол с машинки.

Вимси кивнул.

— У вас задатки первоклассного сыщика, мисс Мерчисон. Прекрасно. В этом случае нам предстоит одно небольшое дельце. Послушайте… Вы отдаете себе отчет, что я собираюсь попросить вас сделать нечто противозаконное?

— Да, отдаю.

— И не возражаете?

— Не возражаю. Полагаю, что если меня арестуют, вы возьмете на себя все необходимые расходы.

— Безусловно.

— А если я попаду в тюрьму?

— Не думаю, что до этого дойдет. Я признаю, что есть небольшой риск (в том случае, если я ошибся насчет того, что происходит), что вас могут обвинить в попытке воровства или за то, что у вас оказался инструмент для взлома сейфа, но это — самое серьезное из того, что может случиться.

— О! Ну, что ж, ведь таковы условия игры.

— Вы правда готовы рискнуть?

— Да.

— Великолепно. Ну… Помните тот ящичек для бумаг, который вы приносили в кабинет мистера Эркерта в тот день, когда я у него был?

— Да. Тот, на котором надпись «Рэйберн».

— Где его держат? В проходной комнате, где вы можете до него добраться?

— О, да. На полке вместе с множеством других.

— Хорошо. Не могли бы вы оказаться в конторе одна — примерно на полчаса?

— Ну… Днем мне положено уходить на ленч в половине первого и возвращаться в половине второго. Тогда уходит мистер Понд, но мистер Эркерт иногда возвращается. Я не могу быть уверена в том, что он не появится неожиданно. И было бы странно, наверное, если бы я захотела задержаться в конторе после половины пятого. Если только я не притворюсь, будто сделала ошибку и хочу остаться, чтобы ее исправить. Так сделать можно было бы. Или я могла бы прийти с утра пораньше, когда в офисе находится уборщица. Ничего, если она меня увидит?

— Это не должно иметь значения, — сказал Вимси, поразмыслив. — Она, скорее всего, решит, что ваша работа какого связана с этим ящичком. Я предоставлю вам самой выбрать удобное время.

— Но что я должна буду сделать? Выкрасть ящичек?

— Не совсем. Вы умеете открывать замки отмычкой?

— Боюсь, не имею ни малейшего представления, как это делается.

— Я все пытаюсь понять, зачем мы ходим в школу, — заметил Вимси. — Похоже, что ничему полезному мы там не учимся. Я сам могу неплохо открывать замки, но, поскольку времени у нас мало, а вам понадобится довольно интенсивная подготовка, мне лучше отвести вас к специалисту. Вы не согласитесь надеть пальто и отправиться со мной к одному приятелю?

— С удовольствием. Я буду очень рада.

— Он живет на Уайтчэпел-роуд, но человек он прекрасный, если только не обращать внимания на его религиозные убеждения. Лично я нахожу их даже бодрящими. Бантер! Вызови нам такси, хорошо?

По дороге в Ист-Энд Вимси упорно разговаривал только о музыке, чем несколько смутил мисс Мерчисон: той стало казаться, что в его подчеркнутом нежелании обсуждать цель их поездки кроется нечто пугающее.

— Кстати, — осмелилась спросить она, прервав рассуждения Вимси относительно построения фуги, — у того человека, к которому мы едем, есть имя?

— Имя? Вот сейчас, когда вы об этом спросили, я вспомнил, что есть, только никто его уже давно так не зовет. Он — Ром. Странное имя.

— По-моему, ничуть — если принять во внимание тот факт, что он дает уроки взламывания замков.

— Нет, я говорю, что имя у него странное.

— А! Так какое же?

— Да Ром, черт подери! Ром его имя.

— А-а! Прошу прощения.

— Правда, он уже давно не позволяет себя так называть, теперь он примерный трезвенник.

— Тогда как же его называют?

— Я зову его Билл, — признался Вимси, когда такси остановилось перед аркой узкого дворика, — но когда он был одним из лучших представителей своей профессии, его звали «Билл-медвежатник». В свое время он был человеком выдающимся.

Расплатившись с таксистом (который явно принимал их за работников службы социальной помощи, пока не увидел, какие ему дали чаевые, после чего он уже вообще не мог понять, с кем имеет дело), Вимси провел свою спутницу по грязному переулочку. В дальнем его конце оказался небольшой дом, из освещенных окон которого лились громкие звуки хорового пения, сопровождавшегося фисгармонией и другими инструментами.

— О, Боже! — проговорил Вимси, — мы попали на собрание. Ничего не поделаешь. Вперед.

Немного выждав, пока возгласы «Аллилуйя, аллилуйя» не сменились речитативом, напоминавшим страстную молитву, он решительно забарабанил в Дверь. Вскоре из нее выглянула маленькая девочка, которая при виде лорда Питера издала пронзительный вопль радости.

— Привет, Эсмеральда Лилия, — сказал Вимси. — Папа дома?

— О, да, сэр, конечно, сэр! Все будут так рады — вы входите — и, сэр…

— Да?

— Спойте «Назарет», пожалуйста!

— Нет, я ни в коем случае не стану петь «Назарет», Эсмеральда. Ты меня удивляешь.

— Папа говорит, что «Назарет» — это не мирская песня, а вы ее так красиво поете, — сказала Эсмеральда, обиженно поджав губы.

Вимси закрыл лицо руками.

— Вот что бывает, когда единожды сотворишь глупость, — сказал он. — Потом всю жизнь приходиться расплачиваться. Не буду обещать, Эсмеральда, но мы посмотрим. Но мне надо поговорить с твоим папой о делах, когда собрание закончится.

Девочка кивнула. В этот момент молитва в комнате подошла к концу под возгласы «Аминь!» и «Аллилуйя», и Эсмеральда воспользовалась секундной паузой, чтобы распахнуть дверь и громко объявить:

— Пришел мистер Питер с дамой.

Комнатка оказалась крошечной, душной и плотно набитой людьми. В одном углу обнаружилась фисгармония, вокруг которой собрались музыканты. В середине помещения, у круглого стола, застеленного красной скатертью, стоял полный коренастый мужчина с бульдожьим лицом. В руке он держал книгу и, похоже, собирался объявить следующее песнопение, но при виде Вимси и мисс Мерчисон шагнул им навстречу, радушно протягивая крупную руку.

— Приветствую гостя и гостью! — сказал он. — Собратья, к нам пришли дорогие брат и сестра во Христе, вышедшие из обиталищ распутных богачей Вест-Энда, чтобы вместе с нами воспеть песнь Сиону. Давайте петь и приносить хвалу. Аллилуйя! Мы знаем, что многие придут с востока и с запада и сядут за Господень пир, тогда как те, кто считают себя избранными, будут брошены во тьму внешнюю. Так не будем же говорить, что если человек носит блестящий монокль, то он уже не сосуд избранный, или если женщина носит бриллиантовое ожерелье и ездит в роллс-ройсе, то ей не надеть белых одежд и золотого венца в Новом Иерусалиме, или если люди едут в «Голубом экспрессе» на Ривьеру, то им уже не носить своих золотых венцов у Реки Воды Живой. Мы порой слышим такие разговоры по воскресеньям в Гайд-парке, но это плохо и глупо и ведет к раздору и зависти, а не к милосердию. И все мы подобны заблудшим овцам, и мне ли этого не знать, когда я сам был черным и порочным грешником, пока вот этот джентльмен (а он действительно настоящий джентльмен) не положил на меня руку, когда я вскрывал его сейф, став Божьим орудием в отвращении меня с пути, ведущего в погибель. О, братья, каким счастливым был для меня тот День, аллилуйя! Какой дождь благодати пролился на меня милостью Господа! Давайте вознесем вместе хвалы за милость небес в песнопении номер сто два. (Эсмеральда, дай нашим дорогим друзьям молитвенник).

— Извините, — тихо сказал Вимси, обращаясь к мисс Мерчисон. — Вы сможете это вынести? Насколько я понимаю, это последний приступ.

Фисгармония, арфа, цевница, псалтерион, цимбалы и множество других инструментов ударили разом, чуть было не разорвав слушателям барабанные перепонки, собравшиеся запели хором, и мисс Мерчисон, к собственному изумлению, присоединилась к поющим — сначала робко, а потом со все большим жаром:

«Проходя чрез врата,

Чрез врата Нового Иерусалима,

Омытые Кровью Агнца!»

Вимси, похоже, находил происходящее весьма забавным и радостно распевал, нисколько не смущаясь. Мисс Мерчисон так и не решила, следовало ли это объяснить тем, что он привык к подобным вокальным упражнениям, или тем, что он относился к числу тех самодовольных людей, которым даже в голову не приходит, что они могут быть не на своем месте.

К ее немалому облегчению, с концом песнопения закончилось и собрание, и присутствовавшие разошлись, обменявшись многочисленными рукопожатиями. Музыканты вежливо вытряхнули в камин скопившуюся внутри их инструментов влагу, а леди, игравшая на фисгармонии, опустила крышку на клавиатуру и подошла, чтобы поприветствовать своих гостей. Ее представили просто как Беллу, и мисс Мерчисон справедливо заключила, что она — супруга мистера Билла Странного и мать Эсмеральды.

— Такие вот дела, — сказал Билл. — От проповедей и пения ужасно сохнет горло. Вы ведь выпьете чашку чая или кофе?

Вимси объяснил, что они только что пили чай, однако ни в коем случае не хотят мешать семейному ужину.

— До ужина еще есть время, — сказала миссис Ром. — Может, ты займешься делом с леди и джентльменом, Билл, а потом они не откажутся чем-нибудь закусить. У нас будут ножки, — с надеждой добавила она.

— Спасибо за приглашение, — неуверенно ответила мисс Мерчисон.

— Ножки — это объеденье! — сказал Вимси. — И поскольку наше дело может потребовать немалого времени, мы с удовольствием примем ваше приглашение — если вы уверены, что мы вас не объедим.

— Ничуть, — радушно воскликнула миссис Ром. — У меня восемь славных ножек, и если добавить сыру, так на всех хватит. Пошли, Меральди — у папы дела.

— А разве мистер Питер не будет петь? — с упреком спросила девочка, устремляя на Вимси укоризненный взгляд.

— Нечего надоедать его светлости, — укорила ее миссис Странная. — Право, мне за тебя стыдно.

— Я спою после ужина, Эсмеральда, — пообещал Вимси. — Ну, будь умницей, беги, или я начну отроить тебе рожи. Билл, я привел тебе новую ученицу.

— Всегда рад вам служить, сэр, ведь я знаю, что дело это угодно Богу. Аллилуйя.

— Спасибо, — скромно отозвался Вимси. — Дело несложное, Билл, но молодая леди не имела опыта с замками и прочим, так что я привел ее к тебе на обучение. Видите ли, мисс Мерчисон, до того, как нашему Биллу открылся Свет…

— Благодарение Богу! — вставил Билл.

— … он был самым умелым взломщиком сейфов и вором во всем Объединенном Королевстве. Он не возражает, чтобы я вам это рассказал, потому что он отбыл наказание, покончил со всем этим и стал очень честным и прекрасным слесарем, выполняющим самую обычную слесарную работу.

— Благодарение Господу, который дарует нам победу над пороком!

— Но время от времени, когда мне нужна помощь в правом деле, Билл делится со мной своим обширным опытом.

— И такое это для меня счастье, мисс, обращать те таланты, которые я употреблял во зло, на благо Господа! Да будет благословенно имя Того, кто творит добро из зла.

— Это точно, — согласился Вимси, кивнув. — Дело вот в чем, Билл. Меня интересует ящик для бумаг в конторе одного нотариуса, в котором, возможно, окажется нечто, что поможет мне выручить из беды невинного человека. Эта молодая леди может получить доступ к ящичку, Билл, если ты сможешь показать ей, как в него забраться.

— Если? — с великолепным презрением проворчал Билл. — Конечно, смогу! Ящичек для бумаг — да это сущий пустяк. Тут никакого таланта не требуется. В них такие никудышные замки — все равно, что воровать деньги из детской копилки. Во всем Лондоне не найдется такого ящика для бумаг, который я не открыл бы с завязанными глазами и боксерскими перчатками на руках. Да и отмычки не понадобилось бы — хватило бы вареной макаронины!

— Знаю, Билл. Но ведь открывать его придется не тебе. Сможешь научить леди, как это надо делать?

— Еще бы. Какой там замок, леди?

— Не знаю, — сказала мисс Мерчисон. — По-моему, самый обыкновенный. По крайней мере, ключ к нему выглядит обычно, а не как патентованный. У мистера… то есть нотариуса один экземпляр ключа, а у мистера Понда второй. Это самый простой ключ с бородками.

— Ха! — заявил Билл, — тогда я за полчаса покажу вам все, что надо делать, мисс.

Он направился к буфету и извлек оттуда с полдюжины замков и связку странных крючков из тонкой проволоки, нанизанных на кольцо для ключей.

— Это отмычки? — с любопытством спросила мисс Мерчисон.

— Точно, они самые, мисс. Орудия сатаны! — Билл покачал головой и любовно потрогал блестящую сталь. — Частенько такие вот ключи помогали бедным грешникам войти в ад с заднего хода.

— На этот раз, — заметил Вимси, — они выпустят бедную пленницу из тюрьмы на солнечный свет… Если таковой найдется в нашем гадком климате.

— Благодарим Его за многие милости! Ну, мисс, прежде всего вам надо понять, как устроен замок. Вот, взгляните-ка сюда.

Бывший взломщик взял один из замков и продемонстрировал ей, как можно отодвинуть защелку, если придерживать пружину.

— Видите, все эти хитрые выемки совсем ни к чему, мисс. Бородка и пружина вот и все дела. Попробуйте-ка.

Мисс Мерчисон послушно попробовала, и вскрыла несколько замков, сама удивляясь собственной ловкости.

— Ну вот, мисс. А трудность, понятное дело, в том, что когда замок установлен, то глаза вам тут не помогут. Но у вас для этого есть уши и чуткие пальцы, которые дало вам Провидение (да будет благословенно Имя Его!). Вот что вы тогда делаете, мисс: надо закрыть глаза и видеть пальцами. Они вам скажут, когда вы отвели пружину так, чтобы защелка прошла мимо нее.

— Боюсь, что я очень неловкая, — сказала мисс Мерчисон после шестой или седьмой попытки.

— Ну, не тужите, мисс. Не отчаивайтесь, раз, другой, третий и все у вас получится. Просто почувствуйте, когда он у вас пойдет, и пусть ваши руки сами работают. Не хотите ли пока попробовать поработать с кодовым замком, раз уж вы тут, сэр? У меня есть один — просто загляденье! Мне его подарил Сэм — вы знаете, о ком это я. Много раз я пытался убедить его завязать. «Нет, Билл, — говорит он, — мне вся эта религия ни к чему, — вот что он говорит, бедная заблудшая овечка. — Но я с тобой ссориться не хочу, Билл, — говорит, — и хочу подарить тебе этот маленький сувенир».

— Ах, Билл, Билл! — Вимси укоризненно погрозил ему пальцем. — Боюсь, что он добыт неправедным путем!

— Ну, сэр, знай я, кто его владелец, я бы с огромным удовольствием его вернул. Видите, какой он хороший? Сэм налепил на петли взрывчатку, и она снесла всю переднюю стенку вместе с замком. Маленький, но отличный. Новая модель — для меня. Но я его освоил, — похвастался Билл с греховной гордостью, — всего за пару часов.

— Тебя побить будет непросто. — Вимси поставил перед собой замок и начал поворачивать ручку. Его пальцы делали едва уловимые движения, ухо было чутко повернуто, чтобы уловить щелканье механизма.

— Господи! — сказал Билл, на этот раз не имея в виду никаких религиозных намерений, — какой бы медвежатник из вас вышел, вздумай вы заняться этим делом (от чего, конечно, да упаси вас милосердный Бог!).

— У меня в этой жизни и так слишком много работы, Билл, — отозвался Вимси. — А, какая досада! Сорвалось.

Он повернул ручку до упора и начал все сначала.

К тому времени, как на столе появились ножки, мисс Мерчисон приобрела немалую ловкость в обращении с обычными видами замков, отчего ее уважение к профессии вора-домушника сильно возросло.

— Только не спешите, мисс. Запомните это крепко, — напоследок посоветовал ей Билл. — Иначе вы поцарапаете замок, и ничего у вас не получится. Ну, так как, лорд Питер, хитрый замочек?

— Боюсь, он мне не по зубам, — со смехом признался Вимси.

— Тренировка нужна, — не согласился Билл, — только и всего. Если бы вы начали достаточно рано, так стали бы отличным мастером. — Он вздохнул. — Сейчас развелось много таких — слава Господу! — которые не могут работать красиво. У меня просто сердце кровью обливается, когда я вижу, как вот такие прекрасные замки разносят на куски с помощью взрывчатки. Что такое эта взрывчатка? Любой дурак может ею пользоваться, если ему наплевать на то, какой от нее шум. Просто зверство, вот что я говорю.

— Ну, только не вздумай жалеть о прошлом, Билл, — осуждающе сказала миссис Ром. — Ну-ка, иди к столу и садись ужинать. Если кто-то задумал недоброе дело, то какая разница, делается это красиво или некрасиво?

— Ну, разве бабам такое понять! Прошу прощения, мисс.

— Но ты-то знаешь, что я права, — не уступила его супруга.

— Я знаю, что эти ножки приготовлены очень красиво, — сказал Вимси, — и с меня этого достаточно.

Ножки были съедены, «Назарет» пропет (к глубокому восхищению всего семейства Ром), вечер завершился приятно — общим исполнением церковного песнопения — и вскоре мисс Мерчисон уже шла по Уайтчэпел-роуд со связкой отмычек в кармане, дивясь тому, какие удивительные познания она приобрела за этот вечер.

— У вас есть забавные знакомые, лорд Питер.

— Да. Похоже на шутку, правда? Но Билл-медвежатник — один из лучших. Как-то ночью я поймал его у себя в квартире и заключил с ним нечто вроде соглашения. Брал у него уроки и все такое прочее. Поначалу он немного стеснялся, но еще один мой друг его наставил на путь истинный (это долгая история), но, короче говоря, он переквалифицировался на слесаря и неплохо на этом зарабатывает. Ну как, вы теперь разбираетесь в замках?

— Кажется, да. А что мне искать, когда я открою ящичек?

— Ну, — признался Вимси, — дело вот в чем. Мистер Эркерт показал мне бумагу, которая якобы является черновым вариантом завещания, составленного миссис Рэйберн пять лет тому назад. Я записал для вас основные моменты вот на этом листочке. Возьмите. Но загвоздка в том, что этот черновик напечатан на пишущей машинке, которая, как вы мне сказали, были куплена новой всего три года тому назад.

— Вы хотите сказать, что именно его он печатал в тот вечер, когда задержался в конторе?

— Похоже на то. И встает вопрос — почему? Если у него есть настоящий черновик, почему было не показать мне именно его? Уж если на то пошло, ему вообще не обязательно было что-либо мне показывать, если только ему не надо было в чем-то меня обмануть. И потом, хотя он сказал, что эта бумага у него дома, и он должен был знать, что она именно там, он зачем-то сделал вид, что ищет ее в ящичке с документами миссис Рэйберн. Опять-таки, почему? Чтобы я подумал, что эта бумага существует на самом деле. Я сделал вывод, что, если завещание и существует, то оно совсем не похоже на то, что он показал мне.

— Да, наверное, вы правы.

— Я хотел бы, чтобы вы нашли подлинное завещание — там должны быть либо оригинал, либо копия. Не забирайте их оттуда, а постарайтесь запомнить основные моменты, особенно имена главного наследника или наследников и имя того, кто должен получить остаток имущества. Не забывайте, что наследник на остаток имущества получает все, если главный наследник умер до смерти завещательницы. Мне особенно важно узнать, было ли что-то завещано Филиппу Бойсу и не упоминается ли в завещании имя Бойсов. Если там не окажется завещания, то может найтись еще какой-нибудь интересный документ, например, тайный фонд, которым душеприказчик должен распорядиться каким-то определенным образом. Короче, мне хотелось бы подробнее узнать обо всех документах, которые покажутся интересными. Не тратьте время на записи. Если сможете, постарайтесь запомнить основные положения, а записать их уже потом, когда уйдете из конторы. И постарайтесь не оставлять отмычек там, где их кто-нибудь сможет найти.

Мисс Мерчисон пообещала следовать этим указаниям. В этот момент как раз подъехало такси, Вимси усадил ее в машину и отправил домой.