Снеговик

Глава 6

Вспоминаю, что Айс обещал рассказать мне свою историю,

— Наступило время признаний! — не сомневаюсь, что опять наплетёт какой-нибудь ахинеи, но бред про то, что я его слепила из того, что было, не выдерживает никакой критики.

— Сначала сумки надо разобрать, — нашёл отговорку. Они и, правда, стоят нетронутые в углу на кухне, разве что, мандарины ушли к бабе Нюре.

— Хорошо, но учти, я не забуду!

Мы дружно и не очень разбираем мои покупки. Не очень, потому что шоколадка с «Рафаэлло» летят в помойку!

— Это кощунство! — рвусь к мусорному ведру, но мой тиран не пускает, перехватывает прямо у цели.

Оказываюсь в его крепких лапах, прижатая к мощной голой груди! А она горячая, пахнет приятно! Именно по-мужски приятно. Не могу разобрать: отголоски дорогого стойкого парфюма и запах тела. Вкусно. Будоражит! До головокружения. Сопротивляюсь, только не понимаю, зачем? Неловко и, в то же время, признаюсь себе, жалко будет, если отпустит.

А он отпускает, сбив мой праведный гнев, и я теряюсь, не зная, что делать дальше. Но за сладким больше не лезу, Снеговик победил…

Он, кажется, тоже немного растерян, слишком интимно получилось, якобы увлечённо исследуя содержимое сумки, продолжает разбор покупок,

— Завтра приготовлю тебе образцовый диетический завтрак и обед, — говорит подозрительно хрипло, а я сразу соглашаюсь, и чтобы выйти из неловкости, добавляю,

— А сегодня мы есть уже не будем?

— Пирогами не наелась?

— Я гипотетически… До ночи ещё долго.

— У тебя есть йогурт или творог, и вообще, на ночь жрать вредно, — он уже в порядке, справился легко.

— Это несъедобно в принципе! — я тоже отошла и представила творог, застрявший сухим комком у меня в горле.

— Запомни, если тебе не нравится еда, значит, ты просто не хочешь есть, — нормально? — и вот ещё что, — добавляет, — чуть не забыл! Завтра сюда в двенадцать придет парикмахер-стилист приводить тебя в человеческий вид, — опять опустил, такое не проглотить,

— А сейчас у меня нечеловеческий вид? — думала, оправдываться начнёт, но ошиблась,

— Нечеловеческий! Сейчас в лучшем случае тянешь на неандертальца, — вот это приложил! Почему он так груб со мной?

— А, ты на придурка! — выгоню нафиг! Чего я его терплю? Обижаюсь и ухожу с кухни. По дороге в комнату запинаюсь за ещё один груз. Ах, да! Это же барахло, как выразилась Машка «на бедное место». Поднимаю и возвращаюсь,

— На вот, примерь! — пуляю в него, что есть силы, но получается не очень эффектно, тяжёлый — зараза, — а то, вдруг, неандерталец ещё и людоедом окажется! Побежишь тогда, куда глаза глядят! Хоть не голышом…

— Ага, спасибо! — он на лету подхватывает, как пушинку пакет, ну, как пакет: сумарь из гипермаркета с отстроченными капроновыми ручками, в котором можно пятигодовалого ребёнка унести, я пёрла его с трудом!

И начинает с сомнением вытягивать оттуда наряды один смешнее другого. Я ведь не поглядела, чего мне подруга понапихала.

— Да не волнуйся, всё стиранное, — успокаиваю…

И мы хохочем весь вечер над квадратными Мишкиными футболками и джемперами, над брюками, которые на Айсе смотрятся, как бриджи, оканчиваясь чуть ниже икр, и их точно надо подвязывать, чтобы не свалились! Он всё перемеряет, и так смешно позирует, каждый раз предваряя новый выход из спальни на подиум, рекламной фразой,

— Последний писк моды! — и сопровождает его нажатием на резинового ежика со свистулькой в пузе, завалявшегося у меня ещё со времён приезда старшей сестры с малолетним сыном.

Давно я так не смеялась, просто покатываюсь в кресле, изображая зрителя на неделе Высокой моды в Милане. Айс, оказывается, такой весельчак и клоун, что я и представить не могла! Молодой красивый мужик, явно знающий себе цену, превратился в смешного весёлого мальчишку, безо всякой заносчивости и высокомерия, хотя прекрасно понимаю, что он не так прост, как кажется на первый, да и, тем более, на второй взгляд.

Наконец, нахохотавшись до колик в животе, Айс, устав от трудной роли манекенщика, а я — зрителя, мы всё же выбираем из всего хлама пару штанов и столько же маек, доходящих ему хотя бы до пояса этих штанов, остальное на свалку!

За всеми заботами не замечаем, как нас застаёт ранняя зимняя ночь, когда наступает пора подумать о ночлеге. У меня две комнаты, так что стелю гостю в гостиной на диване, а сама иду пить отвратно кислый йогурт и пробовать, что-нибудь написать.

Вообще-то, что касается работы, я человек ответственный. Зубы могу забыть почистить или мусор вынести, но написать необходимую суточную норму — это святое! Тем более, как у большинства писателей, вдохновение приходит ко мне в ночи, по утверждённому совиному распорядку…

И вот гляжу в книгу и вижу фигу! Вернее, в комп гляжу, и не пишется ни фига! Из ума не идёт красивый мужик в смешных одёжках и без оных, который там скрипит диваном в гостиной и тоже явно не спит… И непонятно, вообще, как ко мне затесался и, что от него ожидать!

Даже думать не хочу, как вся эта история выглядит со стороны. Бред бредовый! Надо было сразу оставить его за порогом, и наплевать на общественное мнение, тем более, если его формирует баба Нюра. А теперь, чем дальше в лес, тем больше про дрова… и ещё про что-то, пока не пойму про что…