Снеговик

Глава 8

Потому что, в чёрном блюде, сбившись тремя ровными кругами от большого к малому, гордо плавает геометрическая фигура под названием «снеговик»!

— Бред! — первая мысль.

— На чего, гадали-то? — уточняет Айс, будто не помнит. Сам же предложил!

— Не на чего, а на кого!

— Думаешь, это я? — тянет с сомнением.

— На тебя, честно говоря, мало похож, — на всякий случай оцениваю взглядом собеседника и сопоставляю с восковой фигурой в воде.

— М-да, надо перепроверить.

— Что-то пошло не так. Сейчас выловлю его и снова нагрею, — начинаю собирать восковые блины из воды.

— Да не трогай ты их! — останавливает, — ещё же собирались как-нибудь?

— Не хочешь, чтобы я его расплавила?

— Не хочу! — подтверждает, — пусть живёт.

— Ладно, давай будем жечь бумагу, — беру охапку бракованных листов А-4, оставшихся после печати очередной сказки и начинаю комкать, — давай, включайся! Теперь твоя судьба решается.

— Надо за это выпить! — наливает снова.

— Поддержу!

Потом, выложив на фаянсовый поднос, кучу малу бумажных комков, похожих на снежки, чиркаю спичкой. Но Айс тут же задувает.

— Ты чего?

— Погоди-ка, если это на меня, давай я сам подпалю.

— Точно, тебе и жечь! — соглашаюсь, — какой вопрос на повестке? — уточняю сразу.

— Да всё тот же, — сообщает, сосредоточившись на создании костра, — мы же перепроверяем, — смеётся.

Бумага занимается дружно, горит ярко, прекрасно освещая помещение кухни и давая столб копоти в потолок. Через пару минут вместо белого сугроба комков, получаем странную скукожившуюся скульптуру искорёженного, но пока ещё удерживающегося пепла.

— И, что бы это значило, — недоумевает Айс, — разглядывая пепелище.

— Сейчас разберёмся, — устанавливаю поднос между свечой и стеной и начинаю его медленно крутить вокруг своей оси, — гляди на тень на стене, — объясняю, — там всё увидишь. Не завершив круга и наполовину, слышу,

— Стоп! — резко останавливает мою руку, — смотри!

Я поднимаю голову, и тоже взглядываю на тень,

— Ой!

— Ага! — подтверждает снеговик, — ты тоже это видишь?

— Вижу! — на стене парой близнецов с совершенно одинаковыми чёрными тенями вырисовываются две пальмы: одна шевелящаяся на моей голове, а вторая, в точности такая же на подносе!

— Надо выпить! — резюмирует Айс…

— Да это — розыгрыш! — я уже захмелела с непривычки.

— У тебя, что ни спроси, всё розыгрыш, — парирует, — Фома неверующая! Вчера обо мне то же самое говорила.

— Так с тобой ещё и не ясно! — хоть я и пьяна, но не совсем дурочка.

— Продолжим гадать? — уточняет.

— Вопросы остались?

— Нет, — вздыхает. Понимаю его сожаление, вместо того, чтобы увидеть на стене мадонну или принцессу неземной красоты, увидел косматую пальму с моей головы. Мне, впрочем, тоже не легче.

— Тогда, допиваем шампань и сворачиваем деятельность, — нечего себя иллюзиями тешить понапрасну. Я скорее поверю, что три лепёшки воска — суженый, чем в то, что этот брутальный красавец на меня позарится.

— Тебе видней, — разливает остатки алкоголя по фужерам в глубокой задумчивости.

Допив шампанское не чокаясь в полном молчании и, ликвидировав следы шаманства на кухне, разбредаемся по койкам, и я вырубаюсь. Газированный алкоголь на меня действует, как настоящее снотворное. Если бы приходилось рано вставать по утрам на какой-нибудь завод, спилась бы нафиг, а иначе так бы и маялась по ночам со своими совиными биоритмами, а потом дрыхла бы у станка…

— Марина! Подъём! Труба зовёт! — я его убью! Если смогу раскрыть глаза.

— Меня никуда не зовёт, никакая труба! Что за мода у тебя, будить людей спозаранок? — отмахиваюсь вслепую, от чего-то щекотного, ползающего по моему лицу, — вчера поспать не дал, ввалился и сегодня опять!

А это что-то продолжает настойчиво мешать досматривать сны!

Мои сны — это сказки, которые потом воплощаю на комп. Раньше бы сказала на бумагу, а теперь в наш современный продвинутый век даже никто не задумывается, какой это диссонанс: сказка — рассказка, то есть, устная форма, уже облачилась не только в строгие рамки знаков и символов, как при изобретении письменности, но и оказалась в жёстком плену цифры!

Ну, так вот, когда я сплю, приходят новые сюжеты, новые герои. Они там у меня во снах творят, чего хотят, а я потом разбираюсь с ними, когда проснусь, тороплюсь скорей записать все их подвиги, пока не забылись. Но, чтобы не забыть, надо на грани сна и яви всё хорошенько зафиксировать, а не вскакивать по зову трубы, так все они разбегутся, и не дадут себя запомнить.

Вот что мне сейчас снилось? Поди теперь, восстанови в памяти! А ведь, приятное, кажется… и совсем не детское… М-да… Лучше не вспоминать… Пожалуй, мне пора в душ!

Решительно открываю глаза, стаскиваю с лица серебристую нитку ёлочного дождя и,

— Марина, вот твой фрэш! — выдаёт Айс, — свежевыжатое яблоко с сельдереем и морковкой. Отличный источник витаминов!

— Фу-у! — отмахиваюсь, — это практически, слабительное! — встаю и пытаюсь обойти могучую фигуру.

— И это тоже, — смеётся, но настойчиво вставляет в мою руку стакан с бурой жижей, — давай пей!

— Я в ванную, — пытаюсь отвязаться.

— Залпом! — командует, зажав в углу, — а потом в ванную!

Делать нечего, выдыхаю и быстро заглатываю безобразие. В принципе, не отрава, конечно, но и радости мало,

— Кофейку бы сейчас, — тяну жалобно.

— Дуй принимать водные процедуры, потом кофейком баловаться будешь!

Топаю послушно, куда послали. Вот так под чутким руководством пришлого снеговика моя жизнь перестаёт быть моей! Превращаюсь в кого-то другого, вернее в другую…