Сновида

Глава 12

Стоя на пороге комнаты, выкрашенной в серый цвет, я пристально рассматривала её, хотя смотреть было не на что, кроме как на стены и небольшой резной постамент в центре. Но как раз он и являлся для меня самым значимым объектом.

— Не спеши. Старайся запомнить мелкие детали. Что-то такое, за что твоё подсознание может потом зацепиться и поможет сосредоточиться, — советовал Лука, стоящий позади меня.

— Угу, — пробубнила я, в очередной раз обводя комнату взглядом.

Три дня назад началось моё обучение, но пока я не могла похвастаться успехами. Я даже не могла вызвать нужный сон, а это являлось самым важным.

Вообще-то, в теории всё казалось предельно просто. Засыпая, мне следовало полностью расслабиться, выбросить из головы все посторонние мысли и представлять только одно — комнату, которую я сейчас рассматривала. И вроде я всё делала именно так, однако сны снились про что угодно, но комнаты я не видела. А ведь эта комната была ко всему ключом. Только попади сюда, я могла продолжить дальнейшее обучение. Для этого в центре и стоял постамент, на котором лежало пёрышко. Это пёрышко и являлось первым объектом, которое я должна была принести из сна.

— Думай только об этой комнате. Даже пока не обращай внимания на перо. Главное, попасть сюда, а потом уже и остальное получится, — мягко и успокаивающе сказал Лука и, положив мне руки на талию, добавил: — Обрати внимание на небольшую картину, висящую в углу. Мы специально её повесили сегодня. Может, это поможет тебе. Подойди к ней, посмотри на детали ближе, а потом медленно отходи назад.

— Хорошо, — отрывисто бросила я, радуясь возможности отойти от мужчины.

С момента осознания, что метаморфы не так уж и плохи и что Лука принёс в мою жизнь больше добра, чем плохого, прошло пять дней, и кое-что изменилось в наших отношениях. Начав с ним нормально общаться, я всё чаще ловила себя на мысли, что мне интересно с ним.

Теперь, когда я не обрывала его, говоря на отвлечённые темы, он открывался с другой стороны, и я ощущала всё больший интерес к его персоне. Лука оказался образованным мужчиной, умеющим общаться на разные темы и, беседуя с ним обо всём на свете, я не замечала, как летит время. Порой, после обеда выходя погулять с ним во двор, я настолько увлекалась, что не замечала ничего вокруг, пока не наступали сумерки.

Но вместе с этим открытием я поняла ещё одну вещь, которая меня всё больше смущала. Находясь рядом с ним, глядя на его жесты и мимику, слыша интонации его голоса, я всё чаще вспоминала, как жила с ним, думая, что он мой муж. И вспоминала даже не саму жизнь, а общее впечатление тогдашнего счастья и душевного спокойствия, которое вновь появилось, когда я опять стала общаться с Лукой. А порой память подбрасывала и другие воспоминания, более интимного характера. И вот от этих воспоминаний с каждым днём всё труднее было отделаться.

Глядя на его губы, я всё чаще ловила себя на мысли, что вспоминаю его поцелуи. Или слыша нежные интонации в голосе, вспоминала, какие слова он шептал мне во время близости. Ну а уж стоило Луке прикоснуться ко мне, и тело моментально реагировало или сбивчивым дыханием, или усиленным сердцебиением, или мурашками, бегающими по коже. И самое необычное во всём этом было то, что я почему-то стала видеть именно Луку в воспоминаниях, а не своего мужа.

И чем дальше это продолжалось, тем больше я злилась на себя. Рациональная часть меня кричала, что этому мужчине нельзя верить, потому что однажды он уже лгал, и неизвестно насколько откровенен сейчас. Эмоциональная же часть нашёптывала, что он всё объяснил, и что так требовалось поступить, а сейчас он уже от себя проявляет знаки внимания. И эта двойственность в мышлении казалось порой сводит с ума.

«Вполне возможно, что из-за этого сейчас и тяжело научиться видеть осознанные сны», — подумала я, отходя от Луки. «Вот какого рожна класть мне руки на талию? В такие моменты меня меньше всего интересует комната, картина или сны, и я начинаю думать о том, что происходило между нами перед сном», — я встряхнула головой, чтобы отогнать картинки из прошлого, которые тут же возникли в голове, и пристально посмотрела на полотно.

На нём изображался шикарный букет красных роз, и каждый цветок был прописан настолько детально, что казался чуть ли ни живым.

— Разглядывай розы. Смотри на бутоны. На цветы, которые уже раскрылись. На листья и стебли, — тихо сказал Лука, прошедший вслед за мной. — А запах, витающий по комнате, чувствуешь? Мы решили добавить и его, чтобы во сне стимулировать твоё подсознание. Ощущаешь тонкий аромат?

— Нет, — жалобно сказала я, принюхиваясь, а потом решила признаться: — После аварии я перестала чувствовать лёгкие ароматы. Какие-нибудь резкие запахи или насыщенные я ощущаю, а вот лёгкие напрочь перестала воспринимать. Поэтому если хочешь вызвать ассоциации по запаху, нужно распылять в воздухе концентрат. Я даже запах духов чувствую только сразу после их применения, а потом перестаю ощущать его.

— Да? А почему ты сразу не сказала об этом? — с лёгким недовольством спросил Лука. — И в записях врачей этого нет.

— Ну, я же не совсем утратила чувствительность к запахам, вот и не говорила об этом врачам. Да и не сразу поняла, что это случилось. В больнице запах лекарств чувствовала, и думала, что он перебивает все остальные ароматы. Только попав домой и, варя молочный суп мужу, я осознала, что ничего не ощущаю. Обычно запах кипячёного молока вызывал у меня отвращение, а, не ощутив его, даже порадовалась. Да и если честно, я не особо расстроилась из-за частичной утраты обоняния. Большая часть городских запахов не особо радует.

— Ясно. Тогда посмотри пока на картину, а я принесу флакон с ароматизатором, — произнёс Лука и быстро вышел из комнаты.

Вернулся он через пару минут и вручил мне небольшую бутылочку с розовой маслянистой жидкостью.

— Держи. Вдыхай аромат и смотри на картину, — попросил он, и я снова принялась разглядывать её, вдыхая концентрированный запах роз.

Сделав, как он просит, я минуты две стояла на одном месте, и только после стала отходить назад, чувствуя уже лёгкое головокружение от сильного запаха, а в глазах уже начало рябить от обилия красного.

— Не спеши. Иди медленно, — рекомендовал Лука, дыша мне в затылок. — Старайся запечатлевать каждое изменение. Во сне это тебе поможет. По идее, ты точно также должна начать сон с картины и будешь двигаться к постаменту.

— Понятно, — ответила я, старательно выполняя всё, что он говорит.

— А теперь отдай мне флакон и медленно осмотри комнату. После чего сконцентрируйся на постаменте. Он для тебя главное.

Опять делая, как говорит Лука, я отдала ему ароматизатор и обвела комнату взглядом, а потом только посмотрела на постамент.

— Теперь подойди к нему. Посмотри на пёрышко и поставь перед собой чёткую задачу взять его. Но перед этим обязательно посмотри на свои руки. Очень важно именно сконцентрировать взгляд сначала на руках. Попробуй сжать кулак. Сымитируй захват предмета, представь его в своей руке. Только не спеши. Когда отчётливо всё это представишь, только после этого протяни руку и возьми перо. А затем сравни свои ощущения от имитации и реальности.

— Хорошо, — ответила я.

Эти советы я слышала в предыдущие дни, как только начала обучение, поэтому здесь действовала уже более уверенно.

Проделывая всё это, я концентрировалась изо всех сил, и рука уже помнила и мизерный вес пера, и щекочущие ощущения от него.

— Умница, — с одобрением произнёс Лука, когда я всё проделала. — А теперь пошли в соседнюю комнату спать. Не отвлекайся ни на что.

Стараясь держать в голове образ комнаты и ощущения от пёрышка, я быстро прошла в другую комнату и дав закрепить на себе датчики, улеглась там на кровать, устраиваясь поудобнее.

— Помнишь что делать? — спросил Лука. — Или ещё раз повторить?

— Нет, не нужно, — закрывая глаза, ответила я. — Лучше выйди и не мешай.

Как только дверь за ним закрылась, я глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, хотя это было не совсем просто.

Я привыкла спать или на боку, или на животе, а для сновид самая лучшей позой для сна считалась засыпание на спине.

«Возможно, что эта ломка привычки тоже отражается на моих способностях и отвлекает от основной цели», — подумала я, чувствуя, как понемногу расслабляюсь. «А главное, не хмурится. Почему-то я вечно нахожусь в напряжении и только недавно это заметила».

«Так, вроде получилось. Тело расслабленно. Руки вытянуты вдоль туловища. Ничего не мешает и не отвлекает. Теперь попробуем представить комнату», — скомандовала я себе и тут же поймала на мысли, что начинаю сильнее зажмуривать глаза, чтобы лучше её представить, а делать этого не следовало. «Нужно быть полностью расслабленной!» — напомнила я себе.

— Ира, я включаю звук, — раздался голос Надежды Фёдоровны, которая работала со мной и дома у Луки. — Если ещё рано, пошевели рукой. А нет, сосредоточься на образе комнаты.

Так как я была полностью расслаблена и готова, то лежала не двигаясь, а спустя пару секунд услышала своеобразные звуки, которые помогали мне засыпать.

«Надеюсь, сегодня всё получится… Комната, главное увидеть её. Или даже картину, а там разберусь, что делать дальше», — последнее, что подумала я, уже начав дремать…

И мои надежды оправдались. В какой-то момент я обнаружила себя стоящей перед картиной, только в этот раз она была необычной. Я видела и кусочек серой стены, и раму, и саму картину, но если первые вещи казались обыкновенными, то сама картина была живой. Розы как будто росли из неё. Они были настоящими, и я ощущала их аромат.

Разглядывая их с изумлением и восхищением, я долго стояла перед картиной, пытаясь понять как такое возможно, и не сразу уловила мысль, которая вызывала какое-то смутное беспокойство. А когда сконцентрировалась, поняла, что это сон и вспомнила, что нахожусь здесь не просто так.

Медленно обернувшись, я увидела постамент с пером, и радостно улыбнулась, поняв, что вышло попасть туда, куда следовало.

Однако радость быстро испарилась, когда я подошла к постаменту, и как учили, сначала посмотрела на свои руки, а затем протянула правую и попробовала схватить перо. Вот это и оказалось самым трудным, а вернее нереальным.

Сколько не пыталась, а рука всё время проходила сквозь постамент и я ничего не ощущала. И чем больше я старалась, тем меньше оставалось сил. А закончилось всё тем, что я даже не могла заставить себя сжать кулак.

Когда я проснулась, Лука и Надежда Фёдоровна как могли, успокаивали меня и даже хвалили, говоря, что это большой прорыв, но слышала я их как сквозь вату, потому что поняла — та усталость из сна, которая появилась в конце, перенеслась и в реальность. И вот это меня здорово испугало. Голова раскалывалась, тело болело, а правая рука вообще онемела, и на ладони виднелись следы от ногтей, появившиеся от постоянного сжимания кулака.

— Ира, что-то не так? — спросил Лука, видя, что я сижу, как оглушённая и не реагирую на их слова.

— Я устала, — пробормотала я. — Голова болит сильно, рука онемела и…

Докончить я не успела, потому что резко накатила тошнота, и я успела только нагнуться к полу, как желудок схватил спазм, и меня вырвало всем тем, что съела на ужин.

— Ириша? — голос Луки звучал встревоженно.

— Прости, — выдавила я. — Наверное, это от напряжения во сне… Я уберу…

— Тут уборщиков и без тебя хватает, — взволнованно сказал он, а потом быстро снял с меня датчики и, подхватив на руки, вынес из комнаты. — На сегодня хватит экспериментов…

— А ведь я попала в комнату, и даже к постаменту подошла, а взять перо не получилось, — вяло сказала я, положив голову на плечо мужчины. — Наверное, я какая-то неправильная сновида, раз не могу такое сделать.

— Правильная ты, — мягко сказал он. — Просто ещё неопытная. Да и я виноват. Нужно было сказать, чтобы ты не зацикливалась на поставленной задаче, а давала себе передышку и расслаблялась хоть на время. А ты все тридцать минут, пока находилась в фазе РЕМ-сна, стояла неподвижно и пыталась, как я понимаю, взять перо. Кстати, а скажи, ты понимала, что это сон, или всё казалось реальным?

— Понимала. Правда не с самого начала. Меня изумили цветы на картине, и после этого я осознала, что нахожусь во сне, — ответила я.

— Это самое главное. Понимание, что спишь, основное для сновид. Ну, ничего, в следующий раз всё получится. А сейчас ты отдохнёшь.

Мы как раз вошли в мою спальню, и Лука двинулся к кровати, но я запротестовала:

— Мне нужно в ванну… Горечь во рту…

— Без проблем, — он направился к санузлу и там усадил меня на край ванны, а когда я прополоскала рот, отнёс меня в кровать. — Всё, а теперь спи.

— Побудь со мной, поддержи за руку, — неожиданно для самой себя попросила я, и стало неудобно, но Луке моя просьба, похоже, понравилось и, улыбнувшись, он сел на край кровати.

— С удовольствием, — нежно прошептал он, взяв меня за ладонь.

Ощутив тепло его руки, я почувствовала, как моя онемевшая ладонь стала согреваться и тепло пошло дальше по телу, а вместе с этим меня начало клонить в сон и почти сразу я заснула.

Глядя на спящую женщину, Лука сидел, не двигаясь, и о чём-то размышлял и, наверное, просидел так ещё долго, если бы дверь в комнату не распахнулась, и на пороге не появился Тимур. Кивнув головой в сторону коридора, он только открыл рот, чтобы произнести слова, как Лука нахмурился и зло указал ему на дверь, давая понять, чтобы тот вышел. Но Тимур не послушался и прошептал:

— Роман… телефон…

— Что б вас, — еле слышно буркнул метаморф, и осторожно высвободив руку, поднялся с кровати. А волю эмоциям он дал только в коридоре, когда они отошли от спальни: — Ты что, идиот, не мог подождать до утра? Зачем трезвонить ему без повода?

— Так повод же есть, — начал Тимур, но второй мужчина его с яростью прервал:

— Какой повод? Что Ира попала во сне в нужную комнату? И что? Больше никаких результатов нет! Точнее есть, но они отрицательные! Она прошла всего один цикл сна, а физически выжата так, как будто сутки занималась на тренажёрах! У неё мышечный тонус почти на ноле, после всего лишь одного цикла! Плюс, её рвёт от напряжения! Она вон белая, как полотно! Ты в этом видишь поводы для звонка Роману? Или захотелось выслужиться перед братом? Тогда вперёд, объясняй ему всё сам.

— Но я думал, что плохой результат, это всё рано лучше, чем вообще никакого результата, — заискивающе вымолвил Тимур.

— Знаю я, о чём ты думал, — холодно сказал Лука, взяв себя в руки и окинув мужчину презрительным взглядом, прибавил шаг, оставляя Тимура позади.

Зайдя в свой кабинет, он сел за стол, а потом взял телефон и набрал номер. Как только там ответили, он поздоровался и сразу перешёл к делу:

— Пока особо порадовать нечем. Единственное, что получилось, это оказаться в комнате. Взять перо не вышло.

— А она понимала, где и для чего находится? — из трубки донёсся голос Романа.

— Толком расспросить Ирину я не успел, потому что ей очень плохо и физически она истощенна, но точно могу сказать, что сновидение было осознанным.

— Но всё же в комнату она попала и всё понимала… Это хорошо.

— Да не сказал бы, что уж очень хорошо, — сухо сказал Лука. — Мы применили ассоциативный стимулятор. Поставили ей якорь на картину и дали понюхать ароматизатор, а когда она заснула и ещё была способна реагировать на запахи, снова поднесли к носу флакон с ним. Только так она попала в нужное место. Но как заставить её сосредоточиться и взять перо, я не понимаю. Я думал, что здесь важно их желание, а получается, что одного желания мало. Сновиды ведь не делились с нами своими секретами, а лишь рассказывали всё в общих чертах.

— Но если получилось заставить её прийти в комнату, значит, ассоциации работают. Попытайся использовать их, чтобы она взяла предмет, — с недовольством произнёс Роман. — Примените какой-нибудь другой стимулятор. Или новый запах, или звук. Собаки Павлова ведь реагировали на звоночек…

— Ира не собака, — холодно вставил Лука. — И вряд ли этот метод пройдёт, чтобы заставить взять предмет.

— А ты всё же попробуй, — вкрадчиво посоветовал Роман. — Иначе за дело возьмусь я. Существует ещё один очень действенный стимулятор, который называется боль.

Услышав такое, Лука сжал левую ладонь в кулак до такой степени, что костяшки пальцев побелели, а в глазах вспыхнул недобрый огонёк, но в голосе, когда он ответил, не чувствовалось ярости.

— Не волнуйся, я постараюсь. Вполне возможно, что я сам виноват в сегодняшнем провале. Я не объяснил Ирине возможности во время сна, и не сказал, чтобы она периодически отвлекалась при неудачных попытках. При следующей попытке, возможно, всё получится. Хотя и не могу обещать. Есть некоторые моменты которые меня смущают. У Ирины при попытках взять перо сильно подскочила температура и тела, и мозга. Да и давление резко рвануло вверх. Если сильно её нагрузить, то она может и спечься.

— Ну и что? — пренебрежительно бросил Роман. — Если спечётся, значит плохая сновида. Туда ей и дорога. Будем искать новую.

— Я бы так не разбрасывался сновидами. Иру удалось найти с огромным трудом, — мрачно ответил метаморф. — Да и такое отношение один раз нам это уже дорогого стоило. До сих пор не может разобраться с проблемами…

— Ну, у Иры-то нет Салазара. Он, скорее, сам её убьёт, чем бросится защищать. Так что невеликая она ценность, если даже не может принести перо, — раздражённо раздалось из трубки. — В общем, я всё тебе сказал. Срок тебе неделя, иначе потом я попробую свои методы стимуляции. Понятно?

— Понятно, — процедил Лука и когда в трубке раздались гудки, с яростью метнул её в стену, а затем поднялся и, подойдя к окну, замер, с тоской вглядываясь в ночную тьму.