Сновида

Эпилог

— Глеб, немедленно прекрати! — жалобно попросила мама, а потом умоляюще добавила: — Ну, мой маленький, не расстраивай бабушку! Я же знаю, что тебе по размеру эти штаны и футболка. Ты сейчас специально вытянулся, чтобы штанишки стали короткими, а футболка не дотягивала и до пупка… Прими, пожалуйста, свой нормальный рост и комплекцию.

Однако светловолосый, сероглазый малыш и не думал это делать. Залившись смехом, он посмотрел на свою бабушку, а потом на меня, после чего сорвался с места и побежал в другую комнату.

— Бесполезно сейчас просить его об этом, — с притворным недовольством проворчала я, провожая сына любящим взглядом. — Пока он не покажет всем, как комично выглядит в этой одёжке, не успокоится. Лука говорит, что это нормально, и он пробует свои силы.

Из соседней комнаты в этот момент раздался смех Луки, а через пару мгновений он и сам появился, неся на руках сына.

— Что, карапуз, опять издеваешься над мамой и бабушкой? — весело спросил он у сына. — Нехорошо…

— Мне не нравится мой рост! Хочу быть выше! Как ты! — произнёс малыш и серьёзно посмотрел на отца.

— Обязательно будешь с меня ростом в своё время, а может и выше, — ответил Лука и улыбнулся. — Не зря ведь тебя назвали Глеб, что расшифровывается, как мощный. Ты уже родился у нас маленьким богатырём, и очень быстро растёшь.

— Хочу сейчас быть большим! Надо ведь сестрёнку защищать, — малыш указал на мой необъятный живот и добавил: — А ещё дядя Салазар сказал, что и за Идой скоро придётся присматривать!

— Ааа, ну раз дядя Салазар сказал, то да, нужно тебе быстрее расти, чтобы присматривать за дамами, — согласился Лука и взъерошил волосы сына, а потом свои, и в этот момент со двора донёсся звук въезжающей машины. — Пошли, посмотрим, кто там приехал?

— Ага! Пошли! — поддакнул малыш и рассмеялся, дополнительно взъерошив отцу волосы.

Помахав нам, они вышли, а мама проводила их нежным взглядом и, переведя его на мой живот, произнесла:

— Пусть нас и пугали, что метаморфы не способны испытывать тёплых чувств, но Глебушка любит как тебя, так и Луку, и ещё не рождённую сестрёнку. Да и Салазара с Мари, и Идой, боготворит. Даже Гаяну он не обходит своей любовью, хоть и реже всего её видит… Кстати, а она сегодня будет?

— Да, приедет, — я кивнула. — Со своим новым бойфрендом. Она даже намекнула мне, что возможно от него захочет родить второго ребёнка. Глебушка своим примером заставил её снова захотеть детей. Так что у Луки возможно будет ещё один брат или сестра.

— Вот и хорошо, — дружелюбно вымолвила она, а потом добавила: — Вот только всё равно не могу привыкнуть, что моя сватья выглядит младше, чем ты.

— Мам, поверь, мне тоже нелегко было первое время. Особенно в свете того, что Гаяна ненавидела меня из-за решения Луки.

— Ну, её ведь тоже можно понять, — уклончиво ответила мама: — Ни одна мать не хочет пережить своего ребёнка, а у неё так будет. Да и главное, что сейчас она изменила своё мнение, глядя на Луку и видя, что он счастлив.

— Да, сейчас она изменилась, — согласилась я и задумалась, вспоминая всё случившееся за последние три года.

Нам всем пришлось приспосабливаться и привыкать жить немного по другим правилам. Луке пришлось научиться жить спокойнее, чем до этого. Для него осталась в прошлом яростная борьба за власть и влияние. Хотя и полностью его не оставили в покое. Многие Старцы обращались к нему за советом или со своими проблемами, но мы понимали, что всё это делается, чтобы попасть к нам в дом и наладить уже сейчас контакт с маленьким Глебом, который действительно владел и всеми способностями метаморфов, и умел контролировать свои сны и перемещения в них.

В моей же жизни наоборот добавилось событий, потому что Скифос периодически обращался с просьбой подсмотреть или подслушать важную информацию, которая требовалась метаморфам. Но Глава делал это нечасто и не нагружал меня, поэтому я относилась к этому спокойно, говоря себе, что так просто счастье не даётся. Да и самой было интересно порой оказаться на каком-нибудь закрытом совещании, где обсуждаются глобальные вопросы. Это во многом заставило по-другому посмотреть на окружающий мир, и я поняла, что метаморфы, при всех их недостатках, не самые плохие существа на земле. Сильные мира сего, порой намного больше меня шокировали, чем Старцы или Скифос, и я понемногу начала понимать, что живущие вечно больше приносят людям пользы, чем те, кто думает только в масштабах коротких человеческих жизней.

А вот в жизни Мари и Салазара произошли самые сильные изменения. Привыкнув жить скрываясь и редко покидая свои особняки, после нашей встречи со Скифосом и столкновением с Романом, Салазар с Мари поняли, что теперь никто не посмеет им угрожать. А постепенно Салазар нашёл общий язык и с Главой метаморфов, и даже вернул ему один из браслетов. А также стал выполнять некоторые его просьбы, чтобы реже беспокоить меня. Да и вообще Салазар здорово изменился по характеру. Жажда мести, и боль за потерянную сестру отпустила его, и он наконец-то выглядел счастливым и дарил Мари такое же долгожданное и настоящее счастье. Но я считала, что дело не только в мести или личном счастье, а и в том, что Салазар обрёл новых друзей и уверенность в будущем.

Конечно же, лучшим другом стал Лука, пусть и не сразу. На это ушло ещё некоторое время, но окончательно стену отчуждения между ними сломало рождение Глеба. Увидев, с какой любовью и нежность Лука обращается со мной и нашим малышом, Салазар признал, что метаморфы не такие уж и плохие существа. А потом, когда у них самих с Мари родилась девочка, которую назвали Идой в честь матери Салазара, он окончательно растаял, видя, что Лука одинаково хорошо относится, как и к нашему сыну, так и к их дочери. Мари же просто по-женски, наслаждалась счастьем и покоем, царившем теперь, как в её душе, так и в душе любимого.

А вот с Гаяной пришлось тяжелее всего. Она долгое время не желала сближаться со мной и всем своим видом показывала, что относится ко мне презрительно. И не помогали даже беседы с Лукой, где он старательно объяснял матери, что ему мы дороги одинаково, но если так дело пойдёт и дальше, с ней он перестанет общаться. Я же со своей стороны как могла успокаивала Луку и старалась просто избегать встреч с Гаяной, чтобы не провоцировать конфликты. Однако тут уже сыграл свою роль наш сын. Как только Глеб научился говорить и вымолвил первое «баба», она перестала фыркать в мою сторону, а постепенно начала и многим интересоваться в нашей жизни, чем я, конечно же, воспользовалась и подружилась со своей свекровью. А она в свою очередь подружилась и с моей матерью и отчимом.

С Вернером тоже отношения резко изменились. Оказалось, что помимо большой любви к маме, он обладает ещё и огромным любопытством. Как он сам говорил, его размеренную жизнь немецкого бюргера изменили эти неугомонные русские, и сильно радовался этому. Если раньше он лишь раз в год выезжал с мамой ко мне в гости, то теперь старался делать это чаще и, беседуя вечерами с Лукой, нянчил Глеба, как родного внука. А я, наконец, почувствовала, что у меня есть настоящая, любящая семья, а не только мама.

— Салазар! — из холла донёсся радостный крик сына, а потом бурные восклицания и, отбросив мысли о предыдущих годах, я поспешила туда, чтобы поприветствовать первых гостей, приехавших на мой день рождения.

— Где там наша именинница?! — донёсся весёлый голос Мари, а когда мы с мамой вышли в холл, она бросилась ко мне и, обняв, расцеловала в щёки, а затем, отойдя на два шага, обвела меня взглядом и глубокомысленно сказала:

— Слушай, дорогая, тебе по идее двадцать девять, а ты всё молодеешь. Вы там с Лукой поосторожнее! Если такими темпами будешь плодить наследников, лет через двадцать станешь подростком!

— Ох, я же уже сто раз говорила — это незапланированная беременность, — я указала на свой живот и скорчила невиноватую гримасу. — Лука ведь всё повторял, что человеку от морфа забеременеть тяжело, но я, видать, исключение…

— Или я сильно стараюсь, — ехидно вставил любимый, присаживаясь на корточки перед дочкой Салазара и Мари, которая только научилась уверенно ходить. Указав на мой живот, он игриво попросил: — Привет, кроха! Смотри, там для тебя подружка растёт. Договорись-ка со своей крёстной мамой, чтобы она побыстрее её родила, а то уж больно хочется иметь такую же красавицу, как и ты.

Малышка залилась смехом, глядя на Луку, но быстро потеряла к нему интерес, как только увидела Глеба и, вцепившись в его руку, настырно потянула его в сторону гостиной, указывая на игрушки, которые он специально разбросал на полу, чтобы Иде было, чем заняться.

— Всё, парня заарканили! — вынесла вердикт Мари.

— Боюсь, тут всё намного глубже, чем желание поиграть и посмотреть игрушки, — изрёк Салазар, проводив детей взглядом. — Впрочем, дальше будет видно… Ну что, Риша, потягать тебя за уши?

— Не надо! — с притворным ужасом взмолилась я и заглянула в глаза Салазара с немым вопросом о судьбе Бреслава.

Вынесенный приговор отцу Романа получился по сроку не ровно три года, а чуть дольше, чем говорил Скифос, и истёк сегодня. По договорённости, Салазар должен был наведаться к Бреславу, но спрашивать об этом напрямую не хотелось. Однако сновида и так всё понял, поэтому слегка кивнул мне головой, давая понять, что Миа полностью отомщена, а в глазах отразилось удовлетворение, и он с облегчением выдохнул.

«Вот и всё. Над Салазаром перестало довлеть прошлое, и он смотрит только в будущее, которое обещает быть интересным и радостным… Как и наше будущее с Лукой. Как бы там всё ни сложилось в начале, и как бы ни казалось плохо и беспросветно, в конечном итоге мы все получили счастье, а это самое важное», — подумала я и счастливо улыбнулась, зная, что теперь мне ничего не страшно, пока рядом те, кто меня любят и поддерживают.

(7 мая — 7 августа 2013).

Конец.