Сновида

Глава 22

Сидя в салоне небольшого арендованного самолёта, я наблюдала за Мари. Вообще-то нас здесь было шестнадцать человек, но та группа крепких мужчин, что помогала отбить меня, пройдя в салон и разместившись в креслах, сразу заснула. А вот врач сейчас массажировала плечи Салазара, прося его расслабиться, и делала вид, что меня здесь нет.

«Почему-то она сразу восприняла меня в штыки, хотя я ничего плохого ей не делала», — с обидой подумала я. «Такое впечатление, что она меня еле терпит, а ведь мы могли бы подружиться. На вид её лет двадцать семь — двадцать восемь, красивая шатенка с изумительной фигурой, со вкусом и явно хорошо образована… Но при виде меня лицо аж искажается от ненависти».

Вспомнив, как мы собирались, я поморщилась. Салазар забрал меня из дома Луки в майке и шортах, поэтому перед выездом в аэропорт попросил Мари одолжить мне одежду, благо, что мы оказались одной комплекции. А она сразу одарила меня недовольным взглядом и, достав из чемодана джинсы и свитер, даже не потрудилась отдать мне их в руки, а просто кинула, как бродячей собаке кость.

«Да и потом вела себя не лучше. Пока ехали в машине, всё время кривилась, сверля меня взглядом… Она что, недовольна, что Салазар меня спас? А какое ей до этого дело? Она же врач, а не сновида…».

— Мари, спасибо. Я уже хорошо себя чувствую и полностью восстановился, — мягко произнёс Салазар на французском. — Лучше помоги Рише расслабиться. После всего случившегося, ей больше твоя помощь нужна, чем мне.

— Не буду я ей помогать, — тоже по-французски процедила она. — Эта гадина чуть не убила тебя, кидая в разные реальности. А потом ты напрягался, чтобы спасти её из дома, а она ещё и не слушает тебя. Нечего было тащить этот идиотский парик. Он её всё равно красивее не делает. Сама пусть набирается сил, как хочет…

— Мари! — Салазар строго посмотрел на неё. — А уже тебе объяснял, что Риша друг моего детства и не стоит к ней относиться, как к врагу…

— Мне плевать кто она, — перебила Мари, бросив на меня презрительный взгляд. — Я ей не доверяю. Не нравится она мне.

— Мари, мне жаль, что я вам не нравлюсь, — спокойно произнесла я, чтобы сразу дать понять, что тоже говорю по-французски. — И вдвойне жаль, что вы не доверяете мне, но я на самом деле вам не враг.

— Ооо, ты владеешь языками? — Салазар улыбнулся.

— Да, тремя. Мама у меня лингвист и с детства учила и французскому, и немецкому, и английскому, — ответила я и тоже улыбнулась в ответ, но тут же испугано вжалась в кресло, когда Мари двинулась ко мне, с ненависть произнося:

— Ты не враг? Ты чуть не убила Салазара! Знаешь, каким он вернулся из сна?! Полностью обессилившим! Он даже стоять нормально не мог! А потом ещё и кинулся в другую страну, чтобы вытащить тебя! И снова подвергал себя опасности!

— Я же просто защищалась, — пробормотала я. — Не хотела, чтобы меня убили, и не знала каков Салазар на самом деле…

— Не путалась бы с метаморфами, не получала бы проблем! — выкрикнула она и я прищурилась, ощущая злость.

«Да кто она такая, чтобы меня обсуждать!» — подумала я и только собралась озвучить эту мысль, как Салазар холодно вставил:

— Мари, сядь и успокойся. Наши отношения с Ришей мы сами выясним. И я тебя уже не единожды просил за последние сутки, чтобы ты не вмешивалась в мои дела. Ты мой врач, вот и занимайся моим самочувствием.

— Вот именно, что врач! — бросила она, а потом развернулась и побежала в хвост самолёта, в туалетную кабинку.

— Прости её. Мари на самом деле хорошая и доброжелательная, но очень темперамента, и любого, кто мне причинил хоть какой-то вред, готова стереть в порошок. Пройдёт немного времени, и она привыкнет к тебе, — произнёс Салазар, проводив врача взглядом. — А сейчас ей нелегко. Все, кто общался с метаморфами, для неё враги.

— Метаморфы и с ней когда-то плохо обошлись? — спросила я, понимая, что такая ненависть не может появиться на пустом месте.

— Нет, она с метаморфами лично не сталкивалась, — с грустью ответил он. — Дело в Мии. Они были лучшими подругами… Ты, наверное, знаешь, что когда-то мои предки жили в России и перед революцией уехали…

— Да, мне говорили, — подтвердила я. — Даже сказали, что ты принадлежишь к какому-то аристократичному роду.

— Верно, — он кивнул. — Но это уже детали… Так вот, уехавшие когда-то эмигранты давно образовали что-то вроде благотворительной организации, где собирались такие же, как они. Там давали кров тем, кто остался без денег, помогали встать на ноги, снабжали всем необходимым на первое время и прочее. Позже эта организация стало клубом, где собирались эмигранты и их отпрыски, и существует он до сих пор. А так как мои предки являлись одними из основателей, то Миа продолжала там часто появляться. И вот однажды там она и повстречала Мари. Та приехала в Лион, чтобы побывать на могиле своего прадеда и появилась в клубе, где рассказала о себе. Оказалась, что её прабабка помнила о нашей организации и рассказывала своим внукам, что только благодаря этому выжила. Позже она уехала в Париж, оттуда её дети уехали в Америку, а уже их дети по работе оказались на Востоке, но продолжали помнить свои корни. Кстати, поэтому Мари так хорошо говорит по-русски… Впрочем, это неважно. В общем, Мари с Мией познакомились и сдружились, и это оказалось как нельзя кстати. Я однажды сильно напрягся во сне и наверняка бы умер, если не помощь Мари. Оказалось, что она дипломированный врач, да ещё увлекающийся восточной медициной и нетрадиционными способами лечения, благодаря которым меня и вытащила с того света. Естественно, поняв, что её умения нам помогут, мы рассказали ей, кем являемся и предложили работу, на которую она с удовольствием согласилась. А спустя четыре месяца Миа погибла, и это сильно ударило не только по мне, но и по Мари, потому что та любила её и была предана. С тех пор Мари ненавидит метаморфов и всех, кто им пытается помогать. А ты пока входишь в число таких людей… Правда, так она ещё себя не вела. Обычно Мари холодна, а с тобой… — договаривать он не стал, а лишь тяжело вздохнул.

— Понятно, — ответила я, как раз в тот момент, когда врач снова появилась в салоне.

Скользнув по ней взглядом, я отвернулась, чтобы лишний раз не нервировать её и тут меня пронзила другая мысль, потому что я успела заметить брошенный на Салазара взгляд. В нём было масса чувств и эмоций — и тоска, и как будто страх, что она теряет самого дорогого ей человека, и боль, и капелька надежды, и нежность.

«Да она любит его! Отсюда и ненависть, что я чуть не убила Салазара во сне!.. Или тут что-то большее?» — я принялась осторожно наблюдать за молодой женщиной и, увидев, как она тоже покосилась на меня, покраснела, прочитав во взгляде ещё и ревность. «Так смотрят на соперниц, которые протянули руки к тому, что женщина считает своим», — поняла я. «Выходит, она боится, что Салазар проявит ко мне интерес как к женщине, а не только как к сновиде и другу детства?… Ого! Она вообще в своём уме? Нашла к кому ревновать! Видела же меня и без парика, и в одной майке с шортами. С моими тремя перьями на голове, шрамами и рубцами, такой мужчина, как Салазар и не светит… Хотя должна признать, что и сама бы ревновала его к другим, будь он моим. В реальности он ещё более симпатичный, чем на фотографии, а уж глаза-то какие голубые», — я оценивающе посмотрела на своего спасителя, а потом снова на врача и лишний раз убедилась, что та к нему питает чувства, потому что, увидев мой взгляд, она зло прищурилась и поджала губы. «Похоже, ждут меня нелёгкие времена с этой Мари», — констатировала я и отвернулась к иллюминатору, не зная, то ли радоваться, что во мне, несмотря на увечья, всё же видят соперницу, то ли плакать от понимания, что теперь придётся как-то мириться с ревнивой женщиной.

В большом, изыскано отделанном кабине, находились двое мужчин. Сидя в кресле, Лука вертел в руках телефон и задумчиво смотрел в сторону окна, а второй мужчина, сидящий напротив, насупившись, наблюдал за ним.

— Ну и что теперь планируешь делать? — наконец спросил он. — Сбор Совета через два часа, а у тебя пусто. Ни сновиды, ни браслетов, ни доказательств вины Романа. Максимум что ты можешь — заявить протест на то, что он попытался подменить тебя собой. Скифос разозлится, что Совет срочно собрали по такой малозначительной причине.

— Будь мы простыми морфами, да, сбор Совета был бы ошибкой, — произнёс Лука. — Но Роман глава нашей общины, я его правая рука и соответственно заявить протест я могу только Совету, потому что внутри общины наш вопрос не разберёшь. Как причина для сбора — это подойдёт.

— Но чтобы заявить протест, необходимо сновиду объявить своей женщиной. Ты готов к этому? Ведь тогда тот же Роман или Бреслав попытаются использовать это как дополнительный рычаг давления. Да и ситуацию это всё равно не спасёт. Тебя просто снимут с поста, и мы вообще останемся ни с чем, — мужчина с недовольством посмотрел на Луку. — Ты понимаешь, что этим пустишь коту под хвост девяносто восемь лет нашей работы? Роман убирал всех конкурентов, и ты единственный, кто продержался почти весь срок в его помощниках. Да при этом он не знал, кто ты. Больше такого шанса нам больше не представится, а мы обязаны отомстить за отца. Если сейчас мы хоть что-нибудь не предпримем, Роман останется на следующий срок и продолжит держаться за власть. Бреслав уж постарается, чтобы его сыночек как можно дольше оставался главой чуть ли не самой большой общины в мире. А потом ведь может вообще постараться протолкнуть его в Совет, и эта парочка будет править ещё не одно столетие, только уже всеми морфами.

— Я всё понимаю, но Роман уже мне не доверяет, поэтому так поступил со сновидой. Заявлю я на неё свои права или нет, роли не играет. Ирина уже рычаг давления на меня, и они это знают. Как только я созвал Совет, это стало понятно, — Лука поднялся и, подойдя к окну, замер возле него. — Ира ключ ко всему. Она может вырыть могилу Роману, как только всё расскажет. Тут ведь ясно, как божий день, что Роман действовал сугубо в своих интересах, предпочтя их интересам всех морфов вообще, а такое Совет не прощает. Как глава общины, он обязан заботиться об общем благе, а сновида, которая могла принести браслеты и есть общее благо…

— Но мы не знаем, как Роман поступал со сновидой, — вставил мужчина. — Доказательств нет, что он пытался её убить или как-то по-другому причинить вред.

— Да, у нас доказательств нет, но если Ира всё расскажет, этого будет достаточно.

— Так может она и сама ничего не знает. Ты этого не допускаешь? Может Роман использовал её в тёмную и сновида считает, что это был ты.

— Миляй, то, что Иру отбивал лично Салазар, уже говорит о многом. Как-то ведь он узнал о новой сновиде, — Лука нахмурился. — Думаю, Роман слил информацию об Ирине, когда понял, что ничего не добьётся. Вероятно, она раскусила его уловку с превращением в меня.

— Это кстати тоже странно! С чего вдруг Салазар бросился её отбивать, а не убил?

— Не знаю, но очень хочу это выяснить… Вообще всё как-то странно складывается. Я надеялся на одно, а тут вышло такое…

— А ещё твоя сновида может думать чёрте что о тебе. Роман мог наговорить что угодно. Смотри, чтобы она не пожаловала к тебе и не убила.

— Знаю, — Лука тяжело вздохнул и, отойдя от окна, принялся мерять шагами кабинет. — Допускаю и такой вариант. Раз Архип застукал её в моём доме, значит, она может свободно перемещаться. Но это одновременно и радует. Я хоть узнал, что Ирины жива. Это для меня самое главное.

Оба мужчины задумались, и тишина длилась минут десять, а потом Миляй снова заговорил:

— Так что всё-таки с Советом будешь делать? Заявишь протест, тебя снимут с поста, а дальше?

— Попытаюсь встретиться с Ирой и объяснить ей происходящее. Надеюсь, всё узнав, она встанет на нашу сторону и согласится рассказать о случившемся. Только с её помощью мы может убрать Романа. Пришло время действовать в открытую, — вкрадчиво произнёс Лука. — Забрав у меня Иру, Роман объявил войну и теперь пожалеет об этом. Не хотел бескровно отдавать власть, так теперь я утоплю его в крови, как когда-то Бреслав утопил в крови нашего отца.

— Но ты же понимаешь, что Роман не будет сидеть сложа руки. То, что за сновидой пришёл Салазар не на шутку его встревожило. Его дом могут взять чуть ли не в тройное кольцо, если уже не взяли. Роман очень хочет выяснить, что со сновидой. Ведь ты и сам думал, что Салазар забрал Иру, чтобы что-нибудь выпытать, а потом лично убить. И Роман сейчас на это надеется. А как только ты отправишься на встречу с ней, он поймёт, что она выжила. Да и сама встреча под большим вопросом. Мы не знаем, какую информацию преподнесли сновиде. Тут дело не только в Романе. Салазар тоже молчать не станет, и это ещё больше может настроить Ирину против всех нас, — обеспокоенно сказал Миляй. — Например, она может взяться планомерно уничтожать всех, кого знала. В такой ситуации Роман может пойти на что угодно, чтобы убить и девушку, и Салазара. Он предпочтёт взорвать дом и таким образом уничтожить и обоих сновид, и браслеты, чем потерять власть. Да и не забывай, что он сейчас зол за смерть брата. Возможно даже, что на сегодняшнем Совете он потребует решить вопрос с Салазаром. Раньше-то у нас не было прямых свидетельств его вины в смертях морфов, а сейчас на руках могут быть съёмки с камер наблюдения, где видно нападение на дом и лица боевиков во главе с этим ненормальным Салазаром. Представляешь, если Совет официально санкционирует штурм дома? Мы даже потом не сможем Романа обвинить в противоправных действиях.

— Совет не даст на это разрешение, — уверенно ответил Лука. — Салазар покинул дом, и штурмовать его бесполезно. Сработает система защиты и браслеты уничтожатся, а на это никто не пойдёт. Да и Роман не станет уничтожать дом без Салазара. В этом нет смысла. Он кинется его искать, а моя задача — не дать поймать и Салазара, и Ирину.

— Да, верно, но вот тут меня как раз кое-что беспокоит, — озабоченно произнёс Миляй. — Как Салазар покинул дом, чтобы приехать в Россию? Он выехал с большим отрядом, и никто этого не заметил. Получается, из дома есть выход, о котором мы не знаем. И Салазар, в качестве издёвки над нами, может так же появится в доме, как покинул его и показаться на глаза морфам Романа. Тогда тот отдаст приказ или на штурм, или на полное уничтожение и плевать ему на браслеты.

— Да и такое может быть, — процедил Лука и зло сжал кулаки. — Значит, мне необходимо собрать своих морфов на случай, если Роман решится действовать и поставить их наблюдать за домом, а в случае чего и помешать Роману.

— Помешать они могут, если Совет не даст разрешения на штурм. А если даст, ты автоматически перейдёшь в разряд нарушителей, и последствия будут плачевны.

— Значит, я обязан не дать Совету выдать такое разрешение, — твёрдо ответил метаморф. — Предложу свою помощь в улаживании конфликта. Ира, как союзница Салазара может мне в этом помочь. Совет обязательно ухватится за возможность договориться. То, что я объявлю её своей, тоже во многом поможет.

— Ладно, тогда другой вопрос — как ты встретишься с самой Ирой? И будет ли она говорить с тобой, если вы встретитесь?

— Будет. У меня её мать…

— Да? Ну ты жук, и это предусмотрел? Молодец, — Миляй расплылся в довольной улыбке. — Если так, то да, сновида на что хочешь пойдёт, чтобы освободить её. Даже можно заставить её говорить всё, что нам нужно…

— Этого не будет, — Лука холодно посмотрел на брата. — Я отдам Ирине мать без всяких условий. До шантажа опускать не желаю. Нашим отношениям это не добавит доверия. Хватит и того, что многое ей не договаривал и сейчас это встанет между нами.

— Это глупо, — недовольно ответил он. — Она может попросить бойцов Салазара забрать мать, и вы не встретитесь.

— Миляй, я знаю Ирину. Она обязательно захочет со мной поговорить. Если не сразу, так после. Она не из тех, кто чуть что обрубает все концы. Я уже думал над этим и решил, как поступить. Напишу ей письмо и передам с матерью.

— Ладно, возможно она встретиться с тобой, — согласился метаморф. — Тогда главный вопрос — если сновиды пустятся в бега, как их найти. Это будет самой большой проблемой.

— Как раз это и не проблема, — Лука улыбнулся. — Когда выплыла вся правда о нас, я не сказал Роману, что у Иры есть ящик на электронной почте. О нём никто, кроме меня не знает, а значит, отслеживать не станут. Я попрошу её мать написать письмо и договориться о встрече. Думаю, где бы Ирина ни оказалась, она озаботится безопасностью матери, а узнав, что та пропала, примется её искать или ждать хоть каких-нибудь вестей, а значит, будет заглядывать и на почту. Письмо со знакомого адреса она точно прочтёт.

— Может и не поверить, что это мать вышла на связь…

— Она точно в это не поверит сначала, поэтому захочет проверить, и мы дадим ей такую возможность. Так что в любом случае мы найдём Иришу, где бы она ни была, — Лука с нежностью произнёс имя сновиды, и Миляй не упустил это из вида.

— Послушай, я вижу, что тебя чем-то зацепила эта сновида, — нерешительно произнёс он, а потом кашлянул и более уверенно добавил: — Допустим, вы встретись, поговорите, она поверит тебе и поможет убрать Романа, а дальше?… Ты же понимаешь, что это ненадолго. Четыре-пять, максимум шесть образов и всё, чувства уйдут. Что потом будешь делать? Салазар наверняка уже рассказал историю своей сестры, и ты не сможешь обмануть девушку, передав её другому заинтересованному морфу. Будешь претворяться?

— Ты не хуже меня знаешь, что есть способ обойти потерю чувств, — сдержанно ответил Лука.

— Что?! — мужчина с изумлением посмотрел на брата. — Ты пойдёшь ради неё на это? Думаешь, выдержишь? Не захочешь хоть раз использовать свои способности?

— Выдержу…

— Стоп, а как же работа? Если получится убрать Романа, ты станешь главой общины, значит, будешь обязан многое контролировать и здесь уже не обойтись…

— Обойдусь, — холодно прервал Лука.

Миляй замолчал, пристально вглядываясь в лицо брата, а затем сдержанно обронил:

— Она же человек. Ты хоть понимаешь, на что обрекаешь себя? Без смен тебя затянут чувства и когда она умрёт, ты не сможешь жить. А их срок жизни очень недолог…

— И со сроком жизни есть варианты, — невозмутимо ответил он. — Я уже высчитал, что если Ира будет рожать мне детей хотя бы каждые двадцать-тридцать лет, то проживёт лет до четырёхсот, а то и пятисот…

— Детей? Ты точно идиот! — не выдержав, закричал Миляй и вскочил из кресла. — Ты хоть понимаешь, что это значит для тебя? Она сновида и всегда будет на виду! Её и детей от тебя, не спрячешь! Ты не сможешь поступить так, как делал наш отец! Все будут знать, что они твои отпрыски и это повлечёт для тебя последствия!

— Не кричи, — презрительно процедил Лука. — Последствия будут лишь в одном случае — если я пожелаю и дальше карабкаться по иерархической лестнице, а мне это не особо интересно. Я давно не желторотый юнец, жаждущий власти и самоутверждения. Да и никогда не был им. И я достаточно прожил, чтобы понять — помимо власти есть и более важные вещи. Ты не хуже меня знаешь, что во всю эту борьбу с Романом и Бреславом я ввязался только по одной причине — чтобы отомстить за смерть отца, и вообще не горел желанием бороться за место главы общины. Имелся бы другой способ наказать Романа и его папашу, использовал бы его.

— Я иногда сомневаюсь, что у нас один отец, — сухо заявил Миляй, но потом вздохнул и уже снисходительно добавил: — Ладно, это твоё личное дело, как испортить себе жизнь. Главное, достать Романа.

— И мы это сделаем, — пообещал Лука и бросил взгляд на часы. — Всё, пора разъезжаться. Я выхожу первым, чтобы отвлечь на себя слежку.

— Хорошо. Встретимся на Совете и удачи тебе там, — бросил Миляй, и снова опустившись в кресло, проводил брата недовольным взглядом.