Сочинения

Ванда

Еще совсем молодым человеком, практикантом при Народном банке, я самым решительным образом ощущал себя прирожденным драматургом. Во мне развилась самая добросовестная тяга и смелость к творчеству, причиной чему, возможно, было то, что я стоял на самом верху в пыльной комнате под крышей за пультом, который был подарен моему старшему брату, который был студент и также вовсю писал драмы, одной почитательницей и покровительницей. Брат корпел над исторической хроникой под названием Бургомистр Цюриха. Я же, в то время влюбленный во все польское, ринулся в бой за свободу Польши, и предмет моих страстных поэтических усилий назывался Ванда, княжна Польская. О боже, как я наслаждался живописанием подвигов этого высокосердного героического дитя! С другой стороны, мы оба мечтали, мой плодовитый брат и я, который казался самому себе не менее плодовитым, о шквале аплодисментов, о лавровых венках и о многажды, да, возможно, сотни раз поставленных пьесах, вызванных всеобщими настойчивыми требованиями снова и снова видеть наши очаровательные произведения. Было лето, и в комнате поэта под крышей стояла палящая, обжигающая жара и у обоих молодых полных надежд театралов пот градом катил с изобретательных и высокодуховных лбов. Мои поляки, казалось, не особо ценили жизнь, даже такую занимательную, скорее, как будто она не стоила ни пфеннига или стоила чего-либо только перед лицом смерти, они отбрасывали ее прочь, исполненные пламенной любви к отечеству. Сегодня, когда я превратился в гедониста и сластолюбца, который облизывает тарелки и волочится за пышными дамами, я ужаснулся прежнему геройству, с которым я обращался, как будто был сыном не моей милой матери, но львицы, рожденным для битвы и жуткого грома снарядов. Между тем Ванда так никогда и не была опубликована, тем более не была эта великолепная пьеса поставлена на театре.

Драма с таким названием, если Вальзер действительно ее написал, не сохранилась. Старший брат, которого он упоминает, может быть Эрнстом Вальзером (Ernst Walser, 1873–1916); на 5 лет старше Роберта, многосторонне одаренный, прежде всего в области искусств, он во многом служил младшему примером для подражания. Он был учителем, но уже молодым человеком был помещен в психиатрическую лечебницу.